XZ/04/****

Хрипловатый заспанный голос, грассирующий.

Вздох.

– ...Бать, привет. Ты скорее всего и так уже в курсе, что творится, и какого хрена все стоят на ушах, более того, уверена, что это, в основном, твоих рук дело.

Но будет жестом доброй воли мне – рассказать тебе все как это вижу я, а тебе – меня выслушать, когда ты выйдешь на связь. Рассчитываю, что хотя бы в этом столетии. А лучше завтра.

Так вот, эти потрясающие пидорасы кажется скоро перегрызутся. Ты конечно молодец, хозяйственный, но просто оставлять добытую технологию на попечение этих всех и куда-то сваливать – ну, это, мягко говоря, опрометчиво, если не сказать грубее. Хотя тебе, конечно, виднее.

Скажу только, что Магнус нехорошо улыбается и постоянно залипает в комутатор. А улыбается он редко, в прошлый раз он так лыбился при первом вторжении.

Шаги, приглушенный звук ветра.

– Дорогие Высшие Пидорасы отмахиваются от кандидатов с Гениальными Идеями и вертят технологию, как та мартышка очки, скоро в жопу засунут. В панике они, короче. Потому что негуманно, потому что неизвестны последствия, а вдруг то, а вдруг это.

Если не вмешаться – нас, скорее, перебьют раньше, чем это всё влезет им в анус, – обрывистый смешок, сквозящая в голосе ирония.

– Из всего того сброда от науки тех, кто мало-мальски в это все шарит, остаются двое – ты и Магнус. А ты, падла, куда-то продолбался, да и репутация у тебя та еще. К тому же вас с Магнусом боятся до усрачки, и неизвестно, может даже больше, чем вторженцев.

Впрочем, я прекрасно вижу, чего ты добиваешься, не думай, что я не понимаю. После эпопеи с Маяком мне, честно, не особо это всралось, но либо я, либо психопат Магнус. При нем эта технология станет раз в сто негуманнее, если не больше, и не факт, что выжившие не сбегут после пробуждения к вторженцам в ближайшие полчаса.

Выходи на связь, короче.

Аль.

В голосе слышна улыбка.

XY/04/****

Голос веселый, грассирующий сильнее обычного, почти смеющийся.

– ...Бать, ты – кусок идиота, и пропустил такое редкостное представление, что я не уверена, что от твоих локтей что-либо останется.

Сначала добрый дядя, – смешок, – Магнус распугал кандидатов. Вот натурально – пришёл и заставил часть местных секретуток залезть под стол, часть – провожать его томными взглядами, половина министров притворились, что очень заняты удаленными разговорами, а те, кто не успел спрятаться – стояли ни мертвы ни живы. Магнус долго и со вкусом – ну, ты его знаешь, он как войдёт в раж – рассказывал им, почему они идиоты, смеют идти нафиг со всеми своими людьми, и куда могут засунуть всех тех фриков, которые по большей части даже понятия не имеют, что собираются делать.

На меня там, естественно, внимания по началу никто не обратил – Магнус откуда-то припер крайне стильную хламиду с капюшоном по самый подбородок, и рукавами в четверть длиннее, чем надо, с утра на меня её напялил и под страхом лишения натурального чая велел капюшон не снимать. А спрашивать, кто это чмо в капюшоне, у него никто, конечно же, не стал.

Звук глотка.

– Кстати, действительно припер мне пачку чая.

И да, все же есть в министерстве стальные люди, а не одна та трясущаяся шваль. Причем кто-то новый, в лицо я его раньше не видела, либо из того самого отдела, которого вроде как нет. Высоченный такой мужик, почти с тебя ростом, красивый, почти как Магнус.

И, кажется, так же, как Магнус – полный псих.

Он сказал, что для предоставления полной свободы действий – это как интересно, Магнусу вообще можно что-либо запретить? – он выдвигает условие. Что если ты – так и сказал Магнусу «ты», прикинь! – хочешь обладать всеми возможными ресурсами, не нарываться на препоны и вообще, иметь колониальную поддержку – ты или твой кандидат и должны быть первыми, кто испробует на себе эту технологию.

И тут этот психопат содрал с меня капюшон.

Умеет Магнус в красивые жесты, ничего не скажешь.

Голос перестает смеяться.

– В последнее время слухи о количестве модификаций твоего тела перевалили за пятьдесят тысяч. Некоторые максималисты сразу орут, что около миллиарда, но на них смотрят странно.

Кажется, теперь окружающие будут спорить и о количестве переделок меня самой.

Потому что я в целом и не против. Если Магнус оставит меня в здравом уме, конечно. Был бы он еще сам в здравом уме, хм.

Дальше понеслась вся эта бюрократическая волокита. Возразить не пытался уже никто.

Полная модификация будет проходить в ближайшее время. После – глобальная «агитка» задним числом – всех прочих кандидатов уже отсеяли, нигде не нашлось больше придурка, согласившегося на полную переделку, и гения, уверенного в своем успехе. Магнус конечно редкостный мудак, но не могу отдать должное его гениальности.

Остаться бы еще в своем уме, – вздох.

– Где б ты, сука, не был – приходи.

Аль.

*******************************

Огромные экраны и маленькие мониторчики, тв-очки, радио-волны.

Везде разносится спокойный, хрипловатый голос, чуть грассирующий.

А где есть картинка – показывают молодую женщину, огненно-рыжую, бледнокожую, слегка насупленную, с взглядом, вцепляющимся в самую глубину.

Слышны слова – обычные, в целом, слова в сложившейся ситуации. Что-то там про Родину, людей, спасение человечества.

Но голос этот – очень тихий, тише, чем надо бы – притягивает внимание в повседневном шуме, заставляет вслушаться, оторваться от привычных занятий, оборвать разговор на полуслове.

В голосе этом – призыв. И вызов – слегка насмешливый и печальный. Вот ты, лично ты – сможешь?

Я знаю, что в глубине души очень хочешь. Очень хочешь всех спасти, быть героем или просто мира во всем мире.

Неважно. Приходи. У нас есть мир, есть война, герои – тоже есть.

Если придешь.

А ты придёшь. Приказы не обсуждаются.