Мороженое было невкусным. Впрочем, как и остальная продукция: промасленная, консервированная на этом складе уже с пару десятков лет. Из динамиков шлема раздался вздох.

– Чего? – бурчу, отправляя в рот очередную порцию желтоватой субстанции. – Тоже херня?

– Ага, – женским, приятным, немного хриплым голосом ответили динамики.

– М-да… – отбросил коробку с «мороженым» в сторону, закинул в разгрузку несколько отобранных батончиков «Энергия» у скелета в скафандре, который на посту охраны пустыми глазницами смотрел в давно погашенные мониторы.

Стою у выхода, жду. Хотя выход, конечно, это только для тех кто стоит с этой стороны. Сигарета медленно тлеет между пальцев. Тяжёлые, зараза.

– Такой себе отпуск получился, да? – усмехается моя напарница, провокационно облокачиваясь о серую стену коридора, подставляя руки под поясницу.

– А он только начался, – облизнувшись, с угрожающей интонацией бросаю, оборачиваясь к новой панели.

– Что там, дальше? – без особого интереса спрашивает рыжеволосая.

– Пора бы уже понять, что я, нахрен, без понятия, что тут за каждой из этих дверей, – немного смягчаюсь, чувствуя спиной её напряжение. Хотя, может, мне это только кажется.

– Это же лабиринт.

Створки огромной герметичной двери с шипением начали уходить в стенные ниши. Перехватив поудобнее пистолет и положив вторую руку на поясную кобуру с обрезом, прижался к стене, напряжённо всматриваясь в темноту за дверью. Свет пока не включился. Значит, либо там никого нет, либо…

– Ложись! – захлопнув забрало экзы, гаркнул в микрофон и сам тут же полетел на пол.

Громыхнуло. По коридору за нами застучало металлическим чем-то. Под потолком за дверью жужжала сервомоторами древняя турель, заклинившая в одном положении. Повезло.

– А, это от наших осталось… – перевернувшись на спину, я с интересом разглядывал маркировку на одном из боков закрытого купола турели.

– Ты сейчас кого имеешь ввиду? – спросила Рыжая, на пузе подползая ближе.

– Землян, – весело отвечаю, поднимаясь и кивнув головой в сторону прохода, первым зашагал внутрь.

Вспышка света привычно резанула по глазам – сработали датчики движения. Турель за спиной надрывалась сервомоторами в попытках опустить ствол вниз. Мне почему-то стало жалко старую механику. Пошарив взглядом по стенам, нашёл панель, тыкнул в клавишу «Off», почти сразу стало тихо. Только привычный гул из-за стен.

– Как правильно сказать – гудел или дудел? – со смешком спросил, разглядывая темноту под потолком зала. Интересно, есть ли у него вообще потолок. Турель была фактически поставлена в купольный механизм, для которого кто-то не поленился отстроить целую арку рядом с гермодверью. С этой стороны было хорошо видно, что энтузиазма строителей хватило едва на шесть метров вверх. Сама же дверь помещения уходила куда-то в темноту под потолком. Свет расходился от настенных, утопленных внутрь ламп и плит под ногами. Через каждые семь плит – одна с подсветкой.

– Что? – Рыжая откинула наконец забрало, переводя взгляд с черноты над головой к более приземлённым материям. То есть, на меня.

– Дудел, – решил я, направляясь к импровизированным баррикадам из контейнеров, ящиков, какой-то бытовой утвари. Подойдя чуть ближе, замер как вкопанный, рассматривая невозможный, неестественный, нелогичный в данной обстановке предмет.

– Ты чего? – забеспокоилась напарница, привыкшая уже к тому, что в каждом из «отсеков» я деловито принимался исследовать локацию и собирать всякое нужное.

Молча вытянул руку с выставленным указательным пальцем в угол баррикады. Теперь уже и она замерла, подобралась, стала внимательно прислушиваться.

В углу баррикады, немного расчищенном от хлама, стоял небольшой столик, три деревянных стула со спинкой. А самое главное – в центре стола кипел электрический чайник.

– Всё вам надо разжёвывать, эх... – ворчал мужик в халате, разливая по пластиковым стаканам горячую воду, отчего та превращалась в мутную жижу. Чай, вроде, называется...

– Вот вы, например, взяли отпуск и сразу мародёрствовать, - мужик отхлебнул из стаканчика, утёр усы, – А в моё время люди по морям ходили, на пляже нежились, алкоголем баловались. Или дома сидели, со своими...

Тут я немного напрягся. Откуда он вообще знает, что у нас отпуск? И пляж я последний раз видел на Тау Кита Б. Больше, вроде, не осталось, у границ если только...

– Слушай, раз такое дело, давай так – мы тебя не видели, ты нас не видел, всё что за нами – твоё, всё что перед – наше, но в разумных пределах.

Привычное дело это, торговаться с конкурентами. Правда, на «скелетах» такое впервые. Но всё бывает в первый раз.

– Дурак ты. Напарница твоя поумнее будет. Вон, сидит, молчит, к стаканчику принюхивается.

Я невольно приподнял краешки губ, обозначая еле заметную усмешку. Конечно, она молчит. Обстановку мониторит и руку на кобуре держит, на всякий случай.

– Говорю же, дурак, – хмыкнул собеседник, поправляя халат на поясе, – Ну да ладно. В общем, так, молодёжь: я знаю кто вы и зачем здесь. И мне это совершенно неитересно, но так совпало, что мне кое-что нужно из ЦУ. Сразу скажу, что я туда не дойду никак, пробовал уже, – он помахал рукой, в ладони которой зияла дыра.

– Не смертельно, конечно, но чётко обозначило границы, – кивнул он, заметив мой интерес.

– Мы согласны.

С уже совсем нескрываемым удивлением я уставился на напарницу с выражением полнейшего непонимания.

– Что, твою мать, здесь происходит! – только и смог выдавить я.

Рыжая резко встала и пошла в направлении противоположному от входа.

– Говорю же, напарница твоя поумнее будет, – улыбнулся мужчина, ставя стакан на стол.

Точно такая же гермодверь была и с этой стороны, только без турели. Судя по тому, что я уже выяснил об этом «скелете» – сюрпризов ждать не приходилось.

Створки двери тихо подались в стенные ниши, без привычного скрипа и грохота. За этой ухаживали, судя по всему. Пока работала автоматика, я выжидательно смотрел на Рыжую. Она рассматривала свои ботинки и не торопилась с ответами.