Мне вчера мерещилось лето,
Всё обезображено светом.
Сожжено сиянием дня,
Снова это пугает меня.
Dust Heaven — «Невидимки»
Ночь в Адманте не была наполнена тем привычным мраком, что присущ множеству других мест. Даже в отсутствии яркого света, небо тускло искрилось, нависая сверху серебряным неподвижным полотном. Фасады многих зданий подсвечивались разноцветными огнями, добавляя красок и цвета. Снизу доносился гул голосов, и звучала музыка.
Наверное, они никогда не спят. Во сне нет нужды — энергия, пронизывающая пространство не даёт усталости и шанса. Покой им тоже не особенно нужен — они находят его в ровных потоках сияния. На крайний случай существует медитация. И многие не покидают этого города, проецируя свой образ на расстоянии. Удобно и безопасно, как сказал Анвиел.
Разумеется, я не упустила шанса проверить, смогу ли с помощью медитации навестить Элигора…
Они лишили меня даже этой возможности.
Они. Такое безликое слово для тех, кого называют Создающими.
Боги. Не высшие духи, а именно боги с их тягой подчинять и править.
Прижимаясь к теплой витой колонне и чувствуя узоры под ладонями, я глядела на город и тихо ненавидела их высокомерных жителей. Безмолвно желала им всевозможных кар и не знала, как дождаться утра.
Я знала, что всегда могу спуститься вниз и отправиться бродить по городу. Вот только это равносильно тому, что бродить среди призраков. Меня отделяло от окружающего незримой завесой, делающей мир богов похожим на сон. Именно поэтому никто не отреагировал на мою попытку бежать. Впрочем, эти чуждые миру живых создания были увлечены своими заботами каждый сам по себе, соприкасаясь лишь исключительно ради общих интересов.
Город, где царило вечное спокойствие и миролюбие, походил на обитель мёртвых — приторно-сладкую послежизненную утопию. Даже мы с Элом, оказавшись за Пределом были намного живее этих величественных существ.
Держащиеся обособленно, но всё же сохраняющие некое подобие круговой поруки. Они никогда не наказывали заигравшихся божеств, но зато сполна воздавали за гораздо меньшие провинности приближённым духам. И конечно, свободным странникам, посмевшим получить божественный статус. Хотя чаще всего духи и демоны сами доводили ситуации до драматизма, порождая этим совершенно небывалые слухи.
Анвиела не было, но он обещал придти к утру, и я продолжала ждать. Хотелось как можно скорее покинуть это место и отправиться… неважно куда, лишь бы подальше отсюда. Адманта нагоняла чудовищную апатию. Вечно движущаяся, но застывшая в томительном ожидании чего-то неведомого.
Не пробуждения ли? Возможно.
Только сейчас я чувствовала себя абсолютно бессильной, зависимой от своего странного наблюдателя. Неприятное чувство, как ни странно, не вызывающее негатива по отношению к нему. Но кто же он?
— Ты всё время простояла здесь, — не спросил, а с лёгким осуждением констатировал сей факт хозяин дома. — Ты не пленница.
— Ещё скажи, что у меня есть свобода, — дерзкие слова сорвались с губ жгучей горечью, отозвавшейся опаляющим эхом в груди. — Она иллюзорна. Как и всё тут…
Воздух с тихим и резким шипением вырвался из горла, когда над моими эмоциями снова возобладал гнев. Пальцы судорожно скрючились, сжимаясь и разжимаясь. И с новой силой захотелось разрушений — рёва неукротимого пламени и яростных порывов ветра в лицо.
Тут это всего лишь мысли. Не обличённые в силу и значимые не больше, чем шорох листвы. Безвредные, и в чём-то смехотворные по сравнению с мощью тех к кому из множества миров тянулись бесчисленные нити силы, питавшие их.
Рассмеяться бы в голос, наплевав на то, как безумно и дико будет звучать такой смех…
Почувствовав осторожные касания тёплых пальцев на своей шее, я рефлекторно дёрнулась и тут же наткнулась на терпеливый взгляд Анвиела.
— Это душит меня… — проговорила я будто оправдываясь за своё недоверие.
— Я понимаю, — откликнулся он, не опуская рук. — Позволь помочь.
С каким-то немыслимым трудом я решилась ответить согласием, после чего прикрыла глаза и немного опустила голову. Расслабиться я так и не смогла, продолжая ждать дальнейших действий с замиранием сердца. Оковы, удерживающие меня в этой реальности и вне её, вызывали одно из самых мучительных ощущений из когда-либо испытываемых.
Его пальцы мягко сомкнулись на моём горле, медленно согревая и возвращая этим способность нормально дышать. Я успокаивалась, отмечая, как затихает буря внутри.
— Чем сильнее ты сопротивляешься, тем больше отторгает тебя Адманта, — произнёс Анвиел. — Ты сама затягиваешь путы, разве не понимаешь?
— Я не могу смириться. И никогда не смогу.
— Этого и не требуется… — голос мужчины вдруг растаял эхом за свистом ветра, когда внезапно пол ушёл из-под ног. И его тепла на шее я больше не чувствовала. Теперь его пальцы болезненно впивались в плечи, удерживая от падения.
Распахнув глаза, я едва не вскрикнула от увиденного. Перед глазами нечёткими смазанными линиями, проносились далёкие пейзажи. Слишком стремительно и страшно. От такой скорости, начинало казаться, будто во мне что-то умирает каждый миг. Увидеть Анвиела я не могла, лишь заметив краем глаза мелькающие чёрные крылья.
Я снова попыталась зажмуриться, но этого уже не требовалось — в следующее мгновение мои ноги снова почувствовали опору. Мы стояли посреди какого-то луга с лазоревой травой усеянной белыми искрами цветов, а над головой проплывали самые обычные облака, скрывающие собой светило. И никакого сияния.
Глубоко вздохнув, я обернулась на своего спутника, который как ни в чём не бывало рассматривал пейзаж, сложив руки за спиной.
— Ты испытываешь меня? — с подозрением поинтересовалась я.
— Это ни к чему.
— Тогда зачем всё это?
— Нам предстоит провести много времени вместе, но я хочу, чтобы ты вникла в суть сейчас, — проговорил Анвиел, встречаясь со мной взглядом. — Чем дальше от средоточия силы, тем будет только сложнее, и окраинные миры, покажутся тебе кошмаром.
— Там легко потерять себя. Я знаю, — сказала я спокойно и усмехнулась, не скрывая горечи. — Но именно эти миры питают средоточие. Кто-то называет их окраинными, а кто-то зовёт корнями. Миры творцов — сочетание противоположностей и противоречий во всей своей красе.
Похоже, я сумела удивить Анвиела своей осведомлённостью.
— Тогда ты понимаешь, насколько легко и просто всё будет до поры, — заключил он. — Подобно мне ты станешь стремительной тенью и призраком для большинства живущих, но в отличие от меня, тебе не нужно ждать.
— Ждать чего? — настороженно поинтересовалась я.
— Когда они умрут, — любезно подсказал собеседник.
— Ты… — опешила я, не в силах вымолвить одно единственное слово, резанувшее разум вспышкой молнии.
— Да. А я, между прочим, подсказывал, — невозмутимо выдал он.
Я же смотрела на него во все глаза и просто не могла поверить в то, Кто меня взял на поруки.
— Смерть.
— Смерть это явление, а я даже не бог мёртвых, а так — скромный проводник, — отмахнулся он.
О да, очень скромный. Единый во множестве обличий, благодаря чему может находиться сразу в нескольких местах и на различных уровнях реальности. Тот, над кем не властны даже боги, потому как самим приходится рассчитывать на его милость.
Не удивлюсь, если прямо сейчас, вот так мило беседуя со мной, Анвиел успевает заниматься своими прямыми обязанностями. Всегда где-то кто-нибудь умирает…
Ещё бы пахарем назвался.
— Но ты счёл это поводом для шутки, — заметила я.
— У меня их не так много, — парировал проводник мёртвых.
Пришлось смиренно признать его правоту. К тому же, предстояло ещё разобраться с тем, какая участь уготована мне и откуда взялось это странное ощущение родства по отношению к Анвиелу. Вряд ли последнее вызвано упомянутой им схожестью.
— И зачем тебе помогать мне? — спросила я прямо.
— Пойдём, покажу, — просто отозвался Анвиел, требовательно протягивая ко мне руку.
Протестовать я не стала, несмело вложив пальцы в ладонь мужчины. Заметив мою нерешительность, он одарил меня успокаивающей улыбкой, словно говоря, что пока мне ничто не угрожает. Видеть Смерть и касаться нельзя живым, я же не значимей бесплотного духа.
Мы снова переместились. И я заметила, что начинаю к этому привыкать.
Глазам предстал какой-то лесной овраг. В сгущающихся сумерках было сложно что-либо рассмотреть, но Анвиел подсказал, на что следует обратить внимание.
Существо вяло копошившееся практически под корнями старого завалившегося дерева поначалу было принято мной за груду лесного сора — опавших листьев и веток. Но всматриваясь в полумрак, я различила уродливую голову, покрытую шишками или наростами, а также длинные тонкие руки в которых тварь сжимала добычу.
— Он почти безвреден и не нападает на того, кто крупнее него, — шепнул Анвиел, как будто его могли услышать.
— Почти? — уточнила я.
— Иногда он крадёт мелкую домашнюю живность из поселений неподалёку и детей оставленных без присмотра, — последовал ответ.
— Нужно убить его? — мгновенно среагировала я, уже понимая, что это вне возможностей Анвиела.
Когда его взгляд снова сосредоточился на мне, пришло осознание того, что наставник из Анвиела один из самых терпеливых.
— Нет. Смысл заключается не в этом, — ответил он. — Хотя направление правильное… Ты знаешь о том, что случилось с Бездной, после того как ты уничтожила Абиссара?
— Я не уничтожала его… — сдавленно промолвила я, вынужденная вспоминать не самые приятные моменты своей жизни.
— Благодаря тебе он окончательно перестал существовать, как единая личность, — напомнил Анвиел без тени осуждения.
— Изувеченный мир был его частью и без Абиссара вся сдерживающая окончательный распад энергия высвободилась.
— И пошатнула баланс, — добавил Анвиел. — Эта энергия подобно приливной волне захлестнула окружающие миры, нарушила целостность границ и обрекла множество разумных существ на мучительное существование. Возможно, ты выбрала меньшее зло, остановив Абиссара. Как и боги, избравшие тебя своим орудием.
Я оцепенела, невидящими глазами уставившись в сумрак, и всё никак не могла поверить в то, что сказанное правда. Теперь становилось ясным, что выбор богов пал на меня не случайно. Исправить случившееся уже невозможно, но если можно хоть как-то сгладить…
Оборвав себя на этой глупой мысли, я зажала ладонью рот, чтобы не взвыть от отчаяния. Из-за меня одной жизней унесено больше, чем в войнах Абиссара.
— Посмотри на это существо теперь, — попросил Анвиел.
— Зачем? Я и без того понимаю, что он стал этим по моей вине, — пробормотала я.
— Ты ещё можешь помочь ему. Смотри, — настойчиво повторил мужчина, сжимая моё плечо. — Смотри в самую суть.
И взглянув на обезображенного уродца, я увидела то, чего не заметила сразу. Где-то в глубинах поражённого тела скрывалась ещё живая душа. Она затаилась, спряталась, словно испуганный зверёк, пережидающий ухода хищника.
С силой разжав мою ладонь, Анвиел вложил в неё короткий клинок.
— Освободи его и позволь мне забрать эту душу. Подари ему милосердие, которого не сможет дать никто другой.
Милосердие. Насколько всё должно стать плохо, чтобы Смерть и Милосердие стали одним? Настолько, что малое зло становится единственным доступным благом. Искажённые понятия, но иных нет.
Приближаясь к существу, как будто в трансе, я помнила о том, что это будет не первым убийством совершённым моей рукой. И всё же, сердце переполняла неясная тревога.
Тени и призраки остаются незамеченными живыми созданиями, но для тех, кто застрял в пограничном состоянии, они не менее реальны, чем всё остальное. Заслышав мои шаги, существо резко обернулось и обнажило кривые пожелтевшие клыки. Даже в полумраке создание казалось отвратительным. Оно насторожено повело мордой и попятилось, намереваясь удрать от меня в лесную чащу.
Времени на раздумья не оставалось. Я бросилась вперёд в отчаянии занося над своей жертвой клинок и не успевая поразиться тому, насколько быстра. Существо даже не вздрогнуло, когда серая сталь проткнула его слабую плоть, и с тихим хрустом погрузилась внутрь.
— А теперь освободи, — произнёс Анвиел, бесшумно приближаясь ко мне. Он как будто не замечал, что мир вокруг плывёт, обращаясь в нечто серое, безликое, страшное…
— Что происходит? — прошептала я в ужасе.
— Не смотри. Действуй! — коротко и резко приказал мужчина, заставляя меня довершить начатое.
Требовалось немногое. Лишь высвободить крошечную искру, застрявшую в липкой чёрной паутине. Не дать ей погаснуть.
Осуществить это, не затронув изувеченной материи было невозможно. Я потянулась, разрывая путы руками. Они поддавались легко, но обрываясь, вновь оживали и тянулись ко мне.
— Продолжай. Ещё немного, — шепнул Смерть, протянув руку к искре.
— Оно липнет ко мне, — пожаловалась я, едва не всхлипнув от омерзения.
В этот момент Анвиел поднялся, бережно держа в руках чистое сияние. Я же выпрямилась, держа руки вытянутыми, потому как до локтя их покрывала сплошная чернота.
— Вот если сжечь не получится, тогда можешь паниковать. А пока рано, — проворчал он, возводя очи к небу.
Как мне показалось, при этом Анвиел тихо посмеивался.