Солнце неумолимо палит в окно, заливая комнату нетипичным ядовито-красным, отражаясь на белом ещё ярче, ещё более неприятнее. Словно на раскаленной сковородке. Уолтер устало вдыхает полной грудью и чутка морщится от ненавязчивой боли в ребрах и лопатках, но от непрошеной мысли пришедшей следом в голову и вида яркого рассвета лишь глупо мечтательно улыбается…

Он смотрит на свое отражение и мрачно улыбается, поправляя краешек зеленой, той же клетчатой, рубашки. Зеркало в полный рост, находящееся в просторном холле, прекрасно дает разглядеть себя, но Уолтер словно смотрит на чужого ему человека, на прошлого мальчишку, который умер за свои глупые идеалы, так никого не спася, и не изменив мир. Как же ему дико и одновременно любопытно вновь смотреть на себя такого — прежнего, но и понимать одновременно, что это — отражение прилежного изобретателя Уолтера — оболочка, накинутая, как карнавальный костюм, единственное пожалуй, что связывает его с собой прошлым. Досадно и забавно одновременно. Паренек лишь на мгновение дает взгляду потяжелеть, приобретая совершенно иные глубинные нотки серьезности и боли, и вновь придирчиво себя оглядывает, приподмечая соответствия. Но вот позади слышится, как приехал лифт с характерным «дзиньк» открывая двери, и из него выходит, стуча каблуками, девушка, которая и должна его сопроводить вниз. Уолтер прикрывает глаза, глубоко медленно выдыхает и сразу же оборачивается. На лице кроткая сдерживаемая улыбка, и он сам подходит ближе к встречающей его.

— Мистер Беккет, очень рада, что вы так быстро восстановились. Мне приказано вас сопроводить, — вежливо поясняет сотрудница штаба, и он коротко кивает, говоря свое привычное «Ага, конечно!» и следует за ней снова к лифту, ведущему вниз, в самое сердце штаб-квартиры.

И вот, он — Уолтер Беккет, признанный убитым вследствие подрывных действий террориста и «похороненный» на закрытой церемонии, возвращается в агентство. Да, после трех месяцев своей странной жизни, он возвращается к «себе» прошлому и стоит на пороге в штаб H. T. U. V, дабы положить начало новому витку роковых событий. Новых, ярких, но — несомненно — роковых; зло дремать не будет, зло выйдет на тропу вновь, и он сделает всё, чтобы не остаться в стороне и участвовать в этих событиях в первых рядах.

Двери лифта открываются и его сразу ведут в кабинет Джой Дженкинс, их неизменного шефа. Проходящие мимо кадровики, агенты, просто забежавшие для отсчетов гении из лаборатории гаджетов оглядывают его удивленно, некоторые даже шарахаются, как приведения, но никто и ничего не говорит и это, наверное, хорошо.

И вот закрытый кабинет, и их глава — женщина преклонных лет — сразу оборачивается, едва коротко улыбаясь пареньку. По правую сторону от неё, ближе к ряду рабочих компьютеров те самые Глаза и Уши, и в их главе нерешительно стоит Марси, единственная, наверное, кто хоть немного переживала за него.

— Уолтер, здравствуй. Рада… видеть, что наши предположения оказались ошибочными, — как можно более деликатнее сразу говорит шеф, и указывает ему на кресло, — Присаживайся. И для начала я хочу узнать, как ты себя чувствуешь, а после уже то… что произошло. Что ты сам хочешь и можешь рассказать. И…

— И пожалуй на этом хватит, — перебивает шефа Марси, многозначительно посмотрев на седоволосую женщину, — Уолтер наверное ещё и устал с дороги. Думаю, полный рассказ может подождать до того времени, как он полностью не восстановится. — Марси теперь кидает приободренный взгляд и на самого паренька, мягко приветствуя, — И поверь я очень рада, что ты выжил, что ты вернуться к нам. Отдел гаджетов без тебя и твоих разработок не справляется.

Уолт неуверенно кивает ей, так же неуверенно улыбается и незаметно едва передергивает плечами, пытаясь скинуть взгляды на него направленные. Это ему не нравится, не нравится такое пристальное внимание и, начинающая давить, гнетущая тишина. Но на данный этап ничего поделать он не может. Придется потерпеть и пережить это.

— Ну, как бы, наверно, справляются. Не такое уж и важное я делал, — тихо пытаясь начать разговор, говорит Уолтер и, откинув тяжелые мысли, всё же садится на указанное место, — Удивительно, что меня без всяких проволочек так быстро пропусти… Ну, границы, самолеты…

— Постарались наши люди. Как-никак, ты — гражданин нашей страны и важный для нашего агентства специалист, — отвечает незамедлительно Каппел, складывая руки на груди и пряча легкую улыбку от паренька.

— Ага-п, типа того… Было круто в аэропорту, когда меня такие крутые ребята сопроводили и сразу в этот джип, как в боевиках, хах… — видно, что Уолт жмется, не хочет приступать к разговору, пытаясь всячески оттянуть. Однако, он ведь и предполагал с самого начала, что ему предстоит рассказать всё своему агенту, предстоит вновь это пережить… Но как бы не было, он действительно, ни в какую не хочет делится ни тем что было, ни тем, что у него в душе. Однако придется. «Придется» — фиговое слово.

Парень прикрывает глаза, делает глубокий вдох, и благодарит собравшихся за молчание, которое ему сейчас настолько необходимо.

— В клинике, в Норвегии, было очень комфортно, но... нормально всё воспринимать... я начал только неделю назад, до этого медсестрам пришлось меня кормить и мыть, и… В общем... Я не осознавал реальность. Но у них хорошие специалисты и психологи, — Уолт улыбается краешком губ, и, сделав ещё один глубокий, настолько необходимый, вдох, продолжает, — Не знал, что так бывает… Думал, может, будут приключения… После того, как меня… выключили на площади в Венеции, я попал…

— На секретный склад в Северном море? — мягко подталкивает Марси, хотя, честное слово, ей не по себе тянуть из мальчишки то, что наверняка причиняет ему боль. Будь на его месте взрослый умудренный опытом сотрудник штаба, также попавший в опалу, она бы и бровью не дернула, и задавала вопросы по протоколу, но Уолтер… Господи! Да он же ещё мальчишка, который лишь чудом выжил, и требовать от него сейчас ответы, кажется ей слишком жестоким.

— Ага. Туда, — Уолт сдерживает кривую улыбку, держится, чтобы тело не тряхонуло от воспоминаний, — Там… — паренек прочищает горло, — … Ученый умер и, наверное, ещё много кого… И этих дронов было много…

— Уолтер, скажи, почему он не запустил беспилотники в то самое время, когда заполучил и раскодировал банк данных? — осторожно спрашивает Дженкинс, быстро обмениваясь взглядами с Каппел и вновь участливо поглядывая на паренька.

— Я не знаю… Помню, что-то про новый план, про месть штабу и агенту Стерлингу в частности, но всё остальное, как в дымке какой-то...

Юный гений передергивает плечами уже не стеснясь, пытаясь избежать этих вопросов и того, что лезет за ними на ум, но шеф следующей фразой бьет в самое больное:

— Тебе что-то вводили?

«Вводили? Да, конечно…» — Уолтер открывает рот, чтобы ответить, но понимает, что сейчас голос его подведет, потому закрывает и просто коротко кивает. Пока Джой молча оглядывает парня, хмуря брови и конечно же жалея его в душе, Глаза, по быстрому одергиванию Марси за рукав кофты, показывает жестами, что не стоит сейчас в эту тему лезть и спрашивать, а на графике её компьютера и так подробный анализ полученный из Норвежской клиники; наркотиков в крови мальчишке там нашли немало. Чудо вообще, что после такой передозировки всего чего можно, он пришел в сознание и мыслит адекватно.

— Что было после, Уолтер? — нарушая тишину, вынужденно спрашивает женщина, невольно кидая взгляд на тот же график. Как бы не хотелось свернуть столь ужасный разговор, ей, как и всему остальному командованию, нужно знать, нужно понимать, что там произошло, и лишь с помощью свидетельств Уолтера они могут найти подтверждения того, что Киллиан ни с кем не вступал в контакт, передавая информацию о базе данных.

Уолтер разворачивается полностью, поднимает голову, заглядывая в глаза директора, и четко произносит на всю эту тишину всего одно слово, которое он очень отлично выучил и помнит:

— Боль.

— Кхм… — сразу реагируя и быстро всех привлекая к себе, Марси отходит от управляющего центра, и переводит тему, — В рапорте сказано, что тебя нашел спец отряд из Англии, которые проводили учения на территории Норвегии. Неподалеку взорвался старый подпольный склад, раньше его использовали военные, как бункер, а после ухода некоторые боевики превратили в склад с оружием. Как оказалось при детальном расследовании, преступная группировка T-X или же Токсик, разгромили этот склад с помощью переносной ракетной установки, типа «Базука», выйдя на след… террориста. Видимо, узнали через информаторов и так же позарились иметь банк данных агентов и программированных беспилотников. Склад был полностью уничтожен, но из-за того, что ты… был в самой дальней части укрепленного бункера, ты и выжил.

— Вот как… — фыркает неопределенно Уолтер, теперь понимая, как так получилось и почему последнее, что он помнит это глухой взрыв и ударную волну, откинувшую его к стене, — А…

Он начинает, но тут же замолкает, содрогаясь, стоит только подумать о том, кто был в этом бункере, кто его запер. Кто… С ним же?.. Он ведь…

Уолт не может думать, тело сковывает в болезненном спазме, а в животе разливается ледяное противное озеро страха, изнутри промораживая. Стоит только подумать о таком, и ему уже плохо, настолько, что паника подступает к сознанию, пытаясь вновь взять контроль и поглотить в своей холодной липкости навечно. Мальчишка сжимает руки в кулаки, пытаясь скрыть дрожь, но его в момент изменившееся состояние сразу подмечает агент Каппел.

— Нет, Уолтер, — Марси не выдерживает, она подходит к Уолтеру, присаживается возле кресла и с участием заглядывает в голубые испуганные глаза, — Всё кончено, Уолтер. Тебе нечего бояться. Он мертв.

Мальчишка на этих словах дергается, и в глазах проскальзывает нечто, что даже ей, опытному агенту, разгадать не удается.

— Его опознали лишь по несгоревшей… клешне, ну и нескольким дистанционно управляемыми этим же кибернетическим протезом Ассасинам. Этот кошмар закончился, Уолт. Теперь ты в безопасности.

Он же на это лишь кивает, не замечая потекших по щекам слез, как-то нервно неуверенно выдавливая из себя короткую улыбку. Но Марси так же как и Джойс больше ничего о том похищении его не спрашивают. На сегодня расспросы закончены, это понятно всем в этой комнате. И Уолтер не знает, что ещё здесь делает, под мрачными, жалеющими его, взглядами собравшихся. Однако, все-таки один вопрос крутится беспрерывно в его голове, и паренек, не выдержав напряжения, задает его:

— Это значит, что мир вновь в безопасности? Ну, в смысле, база данных, агенты? Всё обошлось?

— Да, — охотно отвечает шеф, желая, так же как и другие присутствующие, сменить тему на более лояльную, — Боевые беспилотники теперь под нашим контролем, ровно, как и переписывается с нуля база всех агентов. Даже если ещё раз кто-то захочет выкрасть эти сведения, они будут слишком хорошо защищены.

— О… Это замечательная новость! — едва приободряется молодой ученый, более менее расслабляясь.

— Хочешь заглянуть вниз? В лабораторию? — Марси наконец поднимается и отходит от Уолтера на пару шагов, приободряющее ему улыбаясь, — Думаю, тебе будет интересно посмотреть на свой новый кабинет.

— У меня теперь есть свой отдельный кабинет? — воодушевленно встряхивается от своего оцепенения Уолт. Это явно не то что он ожидал по прибытию, но правда приятно. На него даже находит то самое забытое чувство вдохновения экспериментатора. Это же… новое большое пространство, где он может делать всё что угодно, и новые более хорошие аппараты и инструменты для работ, химические реактивы… Если конечно его не обманули, решив такой шуткой поднять настроение. Но, судя по виду агентов и шефа, это правда.

— Да. Твоя супер скрытная сыворотка, знаешь ли… — хмыкнув, наконец подтверждает Капелл.

— О… Да. Точно. Биологическая маскировка. Но я не… — Уолт слегка смущается, помня, что он тогда натворил, точнее к чему всё привело, — ...Не нарочно.

 — Да мы знаем, — усмехается по-доброму Марси, и это более менее его успокаивает.

Уолт проводит в кабинете ещё полчаса, за незначительными вопросами, некоторыми пояснениями, и постепенно привыкает, снова вливается в этот знакомый ему шпионский быт, ощущает странное забытое, уже привычное любопытство, и тепло, как ни странно.

Юный изобретатель потихоньку расслабляется и более охотнее идет на контакт, что не может не радовать присутствующих. В конце он прощается до завтрашнего крупного совещания, и наконец выходит из кабинета шефа, сопровождаемый Марси. Которая, судя по всему, взяла над ним временную опеку. Это странно для Уолта, но в то же время и мило. Он как-то с тоской подмечает, что на данный этап агент Марси чем-то похожа даже на его маму, и от этого у Уолтера больно щемит под ребрами в районе груди. Но эту боль он принимает за забытую теплую тоску и добрые воспоминания детства.

— Ты действительно готов к завтрашнему… расспросу? — мягко спрашивает девушка, когда они вдвоем заходят в лифт, — Если нет, то скажи, я попрошу Дженкинс его отменить и предоставить лишь письменный доклад.

— Да, вроде как готов. Постараюсь. Если только народу не будет, как сегодня, — честно признается Уолтер и мельком кидает взгляд на камеру в левом верхнем углу лифта. Рабочая. Круглосуточно записывает. Хотя, что ещё ожидать от H. T. U. V…

— Понимаю. Прости. Я всё устрою. Будут только четверо вместе с тобой.

— Я, шеф, вы, а кто четвертый? — заинтересованно поднимает голову Уолт, посматривая на отчего-то нервничаю девушку. Хотя подсознательно он уже догадывается, кто будет этим четвертым, и старается не показать сейчас своих странных эмоций, дожидаясь ответа.

— Ланс возвращается с Алжира. Он... очень переживал из-за того, что всё так обернулось.

— Оу. Точно. Агент Стерлинг, — кивает Уолт, стараясь скрыть дрожь прокатившуюся по телу и не показать, как от названного имени поменялись его эмоции, — А он… уже всё знает?

— Нет. Понимаешь, мы не знали, что ожидать, когда пришла заявка сначала с Англии, а после и подтверждение с Норвегии. Когда раскрылось, что ты жив, он уже отправился на задание. Да и тебя не хотели лишний раз беспокоить, пока ты был на реабилитации.

— Ясно, — кивает юноша и замолкает. До нужного этажа и выхода из лифта они оба сохраняют молчание.

— Ты сможешь сам добраться до своего дома? — участливо спрашивает спецагент, как только они выходят из лифта доставившего их на нужный верхний этаж.

— Да. Не переживайте. Дорогу уж точно не забыл, — улыбчиво кивает Уолтер, и посмотрев по сторонам, как бы собравшись в очередной из разов, неловко просит девушку о последней услуге, но для него самой важной, — Вы ведь сможете ещё подержать у себя Лави? Мне рассказали, пока везли сюда, вы её к себе забрали. Просто сейчас я не способен… Ну… Должным образом о ней позаботиться...

— Конечно. Не волнуйся. Мы с ней даже сдружились и она явно стала предводителем моей кошачьей стаи.

Эта информация радует Уолтера и даже глаза на пару секунд начинают блестеть более живо и ярко. А Марси и не сложно, тем более что сказала она мальчишке только правду.

— Здорово. Большое спасибо вам, агент Каппел! И до завтра тогда, — искренне говорит парнишка, и смотрит на далекий выход из здания. Ему правда бы уже пора.

— До завтра Уолтер. Я очень рада, что ты... здесь. Вновь с нами.

Уолт кивает ей и, махнув в виде прощания, идет на выход, по тому же длинному просторному холлу, теперь более оживленному. Он очень надеется поскорее добраться до дому. Соскучился отчасти по той самой атмосфере, по привычным вещам, фотографиям…

Лифт позади, в который зашла девушка, закрывается с тем же характерным «дзинь», и рядом семенят люди, сотрудники, переговаривающиеся коллеги, просто забредшие сюда — на разрешаемый этаж — посетители, а Уолт, более свободно вдыхая теплый воздух, меланхолично наблюдает за ними и медленно бредет к выходу. Слышится разномастные переговоры, смех, обыденная монотонная жизнь работающего и так же секретного класса, шум от больших кондиционеров, и справа так ярко слепит заходящее солнце через высокие панорамные окна, и Уолтер скрывает мрачную усмешку…

…Спальня всё такая же красная, как та самая раскаленная сковородка, но, по правде, ему нравится жариться в ней. Нравится чувствовать теплые лучи, нагревающие постепенно влажные простыни, нравится видеть градиент оранжевого на пушистом кремовом ковру на полу, нравится, через стеклянные стены, которые выходят прям на море, наблюдать за спокойными волнами, окатывающими каменистый берег. Нравится чувствовать боль в ребрах, ровно, как и следующий внезапно следом укус на плече.

Уолт прогибается в пояснице, слыша как хрустят позвонки, и коротко стонет, заводя руку за спину, чтобы дотронуться до волос мужчины. Холодный металл кибернетической клешни жжет кожу на животе, но мальчик не против, даже когда механизм больно сжимает кожу, оставляя багровые, моментально проступающие, пятна.

Если повернуть голову влево, чутка отклонившись назад, то можно дотронуться до его губ…

— Кил… — шепотом зовет Уолтер, закусывая губу и так желая нормальных прикосновений мужчины к себе.

— Заткнись… — следует грубым тоном в приказном порядке, — Заебываешь.

— Что ж так? Ночью не заебывало, особенно, когда приказывал мне умолять, — Уолтер жестко усмехается и тут же шипит от оттянутых назад волос, так, что приходиться действительно откинуть голову назад, уменьшая тянущую боль.

— Опять забываешься? — раздраженно напоминает мужчина, впрочем, попыток сделать ещё больнее парню не предпринимает. Пока что.

— Опять позволяешь забыться? — парирует Уолт, но, кажется, у кого-то хреновое настроение…

Раздраженные цок позади и его сразу жестко вышвыривают с кровати за такие слова, и парнишка не сориентировавшись, больно ударяется локтем и коленом о край большой кровати, но хотя бы пушистый ковер смягчает неудачное падение.

«Да оно — это настроение — уже месяц, как херовое», — промелькивает в мыслях парня.

— Ты мне надоел, — спокойно констатирует Киллиан, и с пренебрежением смотрит сверху вниз на Уолтера. Так обычно смотрят на тупого щенка, которого взяли из-за милой внешности дабы тискать, но вот он подрос и утратил всю свою милашность, так ещё и глупый в придачу, и его решают то ли просто выкинуть на улицу, то ли сдать в приют, то ли вообще усыпить. Наигрались.

Уолт прекрасно знает, что у Киллиана примерно такие мысли в голове, ровно и действительно чувствует, что мужчина им уже наигрался. По горло сытый… А он всего лишь поломанная затасканная игрушка. Уолт качает головой, мерзко, несвойственно ему прошлому, усмехаясь и медленно поднимается с полу.

— Так если надоел, то убей меня, — парень смотрит в глаза мужчине и совершенно серьезно, даже с издевательством над самим собой и своим существованием, говоря эти слова. — Убей. Можешь хоть медленно и с извращениями.

Уотл не шевелится, даже не моргает, когда его персональный садист плавно встает с кровати и молча подходит ближе, нависая над ним.

— Я не извращенец и, более того, мороки мне не нужно, — осматривая пацана, холодно заявляет Киллиан, но в мыслях отчасти довольный тем, как это несуразное голубоглазое недоумение держится пред ним. И это после всего что было…

— Тогда просто убей, — безэмоционально заявляет парень, пожимая плечами, — И можешь использовать против Стерлинга, когда твой план придет в исполнение. Кинь ему под ноги мой голый труп с детальным рассказом, как трахал меня, измывался, и как после убил. Учитывая все те повреждения на мне, будет вполне достоверен факт зверской пытки. Это сделает ему в сто раз больнее.

Уолтер выдерживает жесткий прожигающий его взгляд голубых глаз, и даже сам мрачно усмехается, представляя, насколько будет шокирован и подавлен лучший шпион в мире.

— Значит… — Киллиан осматривает мальчишку ещё раз, дотрагивается до его подбородка пальцами, ещё выше задирая голову, и удовлетворительно продолжает, — Ты готов.

— Да.

Мужчина хмыкает, останавливает неосознанное движение большого пальца, дабы не проводить осторожно по губам мальчишки, небрежно отталкивает его от себя и, развернувшись, выходит из спальни, кидая уже на выходе:

— Сегодня вечером отправляешься в Норвегию.

Уолтер же проводит кончиками собственных пальцев по подбородку и нижней губе, пытаясь сохранить прикосновение и, повернув вправо голову, щурится, смотря на поднимающееся оранжевое светило. День однозначно будет теплым и солнечным, значительно лучше предыдущего.