«Вернувшись в исходную точку, я буду ждать тебя вечно…»
Смысловые Галлюцинации — «До встречи»
Так ли необходимо нам враждовать? Клянусь, порой я действительно задавалась этим вопросом, будто глядя на Дара совершенно другими глазами. Обычно в такие моменты он вёл себя почти прилично, не проявляя агрессии. Например, как в случае с печеньем.
Ладно уж, сон навязал он, однако на этот раз свободу оставил, что обеспечило мне простор для небольшого кулинарного беспредела. Ведь даже следуя рецепту, я умудряюсь сделать всё не так, если дело касается выпечки. Дар об этом чудесном факте ещё не знал, а потому сложно ему пришлось принимать самодовольный вид победителя.
В итоге, проснулась я ничуть не закошмаренной, а вполне счастливой и довольной жизнью. Лишь ради приличия повозмущавшись вслух о том, насколько обнаглели некоторые демоны, посмевшие что-то заставлять и навязывать. На самом же деле в тот момент, я начинала испытывать некий азарт и ждала новой встречи с Даром, чтобы снова попытаться одержать над ним победу.
Видеть бешено сверкающие голубые глаза, когда я называю его мальчишкой, слишком приятно, чтобы от этого отказаться. Но заставать своего визави врасплох всё же намного интересней. Он ведь всерьёз полагал, что знает меня.
— Теперь я над ним издеваюсь. Это плохо, — задумчиво проговорила я себе под нос, но чувства стыда в себе так и не отыскала. Неудобно было лишь перед Элом. В отличие от него, можно сказать, что я развлекалась, взяв не самый лучший пример. С кем поведёшься…
Дар же продолжал в дневное время шляться по гостям, словно осознавал, как сильно меня раздражают его проделки, и что я всякий раз чувствую в этом свою вину. Я бы уже не удивилась, однажды узнав о том, что между нами действительно есть какая-то связь. Неспроста же он явился не откуда-то, а, как сам обмолвился, из Библиотеки, припоминая благополучно забытые мною грехи. Жаль, что подробности деяний прошлого демон припоминал исключительно про себя, ничего мне не объясняя. А возможно, именно у него бы могло получиться донести до меня часть того, что я считала утраченным.
Правда, всё чаще я начинала замечать, что он забывается и начинает вести себя совсем по-дружески. Обычно случалось это один на один и в такие моменты могла забыться и я сама. Мне уже не всегда хотелось ловить возможность, чтобы отыграться, а скорее напротив: в глубине души я ждала объяснений, которые расставят всё по местам. Если бы ещё и он сам к этому стремился…
— Не вздумай называть меня мальчишкой! — в который раз возмутился Дар, не скрывая эмоций, после того, как я отчитала его за наглость. Он снова загостился, потеряв всякий стыд и меру.
— А иначе? — даже опасная хватка на горле и необузданная энергетика не могла помешать мне говорить с демоном свысока. Это могло показаться смешным, но поскольку пришёл мстить он именно ко мне, я считала, что не позволять вампирить чужую энергию — моя святая обязанность.
— Придётся пожалеть, — глаза демона зловеще сузились, не обещая мне ничего хорошего. На несколько мгновений я почти поверила в то, что меня хотят размазать по стенке. Разумеется, в физическом плане он со мной ничего подобного сделать не сможет, но подарить не самые приятные моменты жизни вполне способен.
— Уже было, — фыркнула я, делая вид, что мне не доставляют неудобства его пылкие объятия моей шеи. Отпора я не давала намеренно, рассчитывая победить в этом странном поединке лишь силой воли.
— Ненавижу тебя, — неожиданно выпалил он и замер.
Мы смотрели друг на друга в звонкой тишине комнаты, а потом он просто исчез. Как обычно. Почти. Что-то всё-таки изменилось после его ухода, пошло не так. Больше не было смешно.
Неужели я действительно добилась, чего хотела и вывела его из себя?
Мысль не на шутку встревожила. Я вдруг захотела убедиться в том, что он не ушёл насовсем и едва удержалась от того, чтобы позвать. Нет, я никогда не любила подобные игры и мне претила сама мысль о психологическом насилии. Всё дело заключалось в нём самом. В той загадке, которую я ещё не успела разгадать. В шансе вспомнить немного больше, понять себя. Не более…
В последнее время прошлое слишком часто давало о себе знать. Забытое, но живое оно смотрело на меня холодными голубыми глазами моего кошмара, и странными тёмно-алыми глазами того, кто назвался моим родичем. В отличие от Дара, он хотел со мной поговорить и ждал встречи.
***
Серая неприветливая местность не омрачала ощущение чего-то близкого и до боли знакомого. Я шла под шелест сухой травы и шорох перекатывающейся под ногами гальки. Моё сердце отбивало ускоренный ритм. Я не поверила в то, что мы родственники, когда об этом говорили другие, не верила словам, переданным на расстоянии. Но наша встреча всё изменила. И теперь он ждал меня. Даже встречать вышел.
Высокий мужчина с тёмными порядком растрёпанными волосами смотрел не меня без осуждения, но на его лице, которое мне сложно было вот так сразу рассмотреть, затаилась улыбка.
— Что-то не так? — спросила я вместо приветствия и невольно улыбнулась в ответ.
— Долго же ты шла, — заметил он. Здесь его голос слышался намного чётче, но в нём угадывались знакомые интонации.
— Так получилось, — проронила я вместо того, чтобы пускаться в долгие и вряд ли кому-то нужные объяснения. Если бы не очередная стычка с Даром, я могла бы идти ещё дольше.
— Раньше ты была более уверенной в себе.
Это замечание прозвучало довольно странно. Будто он одновременно забавлялся моим положением и испытывал тоску, но при этом искренне сожалел. Но возможно мне это только казалось? Я на самом деле слишком долгое время откладывала эту встречу и боялась… но чего — своего прошлого или мужчину стоявшего сейчас передо мной?
— Пойдём в дом. Не будем стоять на пороге, — предложил тот, и я с радостью приняла это приглашение.
Дом казался старым, но довольно крепким. Внутри царил приятный полумрак и лишь комнату новоявленного родича озарял мерцающим светом пляшущий в камине огонь. Тени вздрагивали и жались по углам, на невысоком столике золотился красивый графин, чёрная и мягкая шкура у ног так и манила присесть…
— Неужели тебе хватает этого? — невольно удивилась я вслух и обернулась. Тёмно-алые глаза отражали блики пламени, а может, были его частью. Они смотрели на меня так знакомо, что захотелось узнать, что же видит обладатель этого взгляда. Точнее, кого…
— А что мне по-твоему ещё нужно? — задал встречный вопрос он, немного склоняя голову. Ненавязчивая провокация и лукавство.
Свобода? Она у него была. Остальное лишь условности, мелочи, на которые не стоит обращать внимания, если это не станет вдруг выгодным. При этом он был скован, будто взял некий добровольный обет и играл не свою роль. Что же делало свободу такой бессмысленной? Пожалуй, только обречённость и отсутствие цели.
Я сглотнула болезненный ком в горле и попыталась сосредоточиться. Слишком много понимания на этот раз грозило мне всплеском эмоций и преждевременным возвращением домой. А значит, нужно делать хоть что-нибудь, слушать, смотреть, анализировать, пытаться запомнить.
Запомнить получилось бы всё, что угодно, за исключением его облика. Он скрывался за тёмной дымкой. Как мне казалось.
— Почему я не могу рассмотреть твоё лицо? — нехорошо задавать новые вопросы, не прояснив заданные ранее, но только не здесь и не сейчас.
Он тихо хмыкнул, а потом поинтересовался:
— А ты так хочешь его рассмотреть?
— Хочу, — просто ответила я, желая прервать этот бесконечный обмен вопросами.
Он больше ничего не сказал. Лишь склонился надо мной пугающе низко. А я начала всматриваться в дымку, что скрывала его облик. На какой-то миг я испугалась того, что у меня не получится и от волнения, а может чего-то ещё, закружилась голова. Но вот, он коснулся моего плеча и сквозь тёмную завесу проступили черты мужского лица — угловатые и вытянутые. Он и в самом деле походил на дядюшку, с кем и ассоциировался — в меру доброго и в меру лукавого. Только раскосые глаза, сияющие приглушённым зловещим светом, напоминали мне о том, что передо мной не человек. Но кто? Неужто, и впрямь воплощение стихии. Легкокрылой, но горячей, несущей с собой песни о яростных войнах, беспощадно палящем солнце и губительных песках, а ещё о сцепившихся яростными змеями дорогах.
Только это было не таким важным, как-то, что он неспроста казался мне до боли знакомым. Стоило бы больше доверять себе.
Истина так близко. И так невыносимо становится от того, что пока не получается преодолеть ту черту, за которой всё станет яснее.
— Я знаю тебя, но не помню, — выдыхаю я, с трудом опомнившись.
— Что же… у тебя ещё есть время.
— А ты и в самом деле собрался умирать?
— Нет… но кто знает, верно?
Он говорил об этом слишком спокойно, а у меня вдруг защемило сердце. Нет, я не позволю ему уйти… я обязательно попытаюсь что-нибудь сделать.
— Догадываюсь, о чём ты думаешь. Но не надо… Пусть всё идёт так, как идёт. Ты ведь и так согласилась помочь мне?
Хотя мы говорили об этом через посредника и вскользь, но он не забыл. Я не могла отвернуться даже несмотря на то, что предстояло рискнуть собой.
— Я ещё не согласилась.
— Но ты пришла.
— Я хотела увидеть тебя, только и всего.
Он не стал больше спорить, просто кивнул, словно ему в сущности всё равно, что будет дальше. Снова эта иллюзия свободы и выбора в плену обречённости. Оковы долга, обстоятельств — у каждого они свои. Но если поодиночке мы рискуем всем, то действуя сообща, получаем все шансы справиться с любой бедой.