Лали выпивает залпом целый пакет донорской крови, постепенно чувствуя, что заржавевшие мышцы начинают оживать. ей становится легче от осознания того, что в её венах пульсирует живая кровь, а острые клыки не собираются разрывать чувствительные дёсна, так и напрашиваясь впиться в чьё-то горло.
она чистит зубы три раза подряд, наплевав на то, что отбеливающая паста разрушает эмаль хуже карамельных конфет, которые раньше покупал отец, возвращаясь домой после рабочего дня. распускает свои кудрявые волосы, надевает красное трикотажное платье длиной до колена и набрасывает поверх него чёрную кожаную куртку.
оказавшись перед калиткой у дома Марселя, она незамедлительно нажимает на звонок. он появляется на пороге через какую-то долю секунды, словно неподвижно сидел под дверью всё это время до прихода Лали. пока мужчина двигается ей навстречу, она замечает, что он одет в простую серую футболку и чёрные спортивные штаны.
- проходи, - радостно говорит он и Лали, шумно выдохнув, переступает порог чужого дома впервые с того момента, когда она стала вампиром.
звук его голоса щекочет её затылок, не давая расслабиться. он как-то извращённо ворошит ей память. копошится в ней и тревожит воспоминания, заставляя вспоминать, откуда ей известен его голос.
- у тебя такой вид, будто мы собираемся на баррикады, - насмешливо произносит Марсель и смахивает со своего лица несколько прядей чёрных волос.
свет лампы почти что не освещает прихожую и его глаза кажутся Лали почти что чёрными. две чёрные дыры, которые так и грозятся поглотить. Марсель ударяет пальцами по выключателю, и над его головой зажигается небольшая люстра. а теперь его глаза напоминают ночную пустыню, в которой бушует песчаная буря. безмозглая дура, ты видишь его третий раз в жизни, что за паскудные сравнения лезут тебе в голову? ты не умеешь восторгаться. ты умеешь только ненавидеть.
- расскажи мне что-нибудь о себе, - бросает Лали, заходя в гостиную и сразу же усаживаясь в одно из кресел.
- а тебе прямо-таки неизвестно, чем занимаются католические священники? - спрашивает он, беря с журнального столика две стеклянные бутылки с сидром и протягивая одну из них девушке.
- ты не забывай, что сам пригласил меня к себе в гости, поэтому будь добр, отдувайся ответами на мои вопросы.
- могу похвастаться тем, что в прошлом месяце провёл свою первую церемонию бракосочетания, - отвечает Марсель, садясь на диван, и делает несколько небольших глотков сидра, а Лали крутит бутылку в руках и следит за тем, как движется его кадык.
- как трогательно, - говорит она, быстро стуча пальцами по подлокотнику кресла, чтобы отогнать липкие и противные мысли о свадьбе Эдиты и Майкла.
- завтра, кстати, я буду проводить утреннюю службу в церкви Святого Иосифа, - продолжает он, проводя пальцами по тёмной щетине, которая появилась на его щеках к вечеру. - можешь приходить, если в твоей жизни нету более занимательных дел.
- давай-ка я лучше откажусь, - отвечает Лали, а в её голове продолжают мельтешить мысли о свадьбе Эдиты, которая состоялась в церкви Святого Иосифа. - но тебе станет легче, если я скажу, что отказываюсь, скрепя сердцем?
- на самом деле, мне как-то насрать, придёшь ты или нет, - серьёзно говорит Марсель, а потом, уловив на себе недоумённый взгляд Лали, начинает громко смеяться.
- ага, мы пообщались с тобой, в общей сложности, где-то полчаса, а ты уже пытаешься подражать моему стилю общения. что ж, знаешь, мне как-то тоже насрать на это.
он продолжает смеяться - звук его искреннего смеха звучит донельзя непривычно для её ушей. на его щеках появляются ямочки, а Лали быстро переводит взгляд на зелёную бутылку в своих руках, рассматривая, как в ней из стороны в сторону перекатывается алкогольный напиток. внутри её грудной клетки почему-то начинает чесаться. нет, если тебя раскроить, с твоей рёберной дуги не начнут вылетать бабочки с распростёртыми крыльями. с неё начнут вылезать дряхлые жуки.
- Лали, ты вообще умеешь улыбаться? - неожиданно спрашивает Марсель, резко переставая смеяться.
- этот навык не входит в мой пакет услуг, - отвечает девушка, поднимаясь с кресла, и подходит к мужчине, на ходу скидывая с себя кожаную куртку.
она подтягивает платье выше, обнажая свои ноги, и садится перед ним на колени. её пальцы тянутся к шнурку на его спортивных штанах - они быстро распускают первый узел, а через несколько секунд им поддаётся и второй.
- если ты всё-таки решила исповедаться, то не стоит, - спокойно говорит Марсель, когда она пытается задрать вверх его домашнюю футболку.
- ещё скажи, что тебя не возбуждает девушка, которая добровольно упала перед тобой на колени.
он перехватывая её руки, а Лали крепко зажмуривается, когда мужчина резко исчезает с её поля зрения, а вместо него перед внутренним взором предстают несколько огромных кровавых луж. она стоит в одной из них - с её волос, лица и всей одежды стекают багровые потоки. даже не так. её больше нет - все контуры и изгибы её тела состоят из бурлящей крови.
Лали начинает дёргаться, вырываться, неистово мотать головой, а Марсель, не понимая, что происходит, выпускает её руки из своих ладоней. она выныривает из своего кошмара - на неё смотрят карие глаза мужчины, от мутного, но сверлящего взгляда которых ей хочется удавиться на месте.
- а знаешь, что я теперь тебе скажу? иди-ка ты нахер, святой отец, - выплёвывает Лали, вскакивая на ноги.
- мне почему-то показалось, что ты сама была не против сходить в этом направлении несколько минут назад, - говорит Марсель, тоже поднимаясь с дивана и вновь завязывая шнурок на своих спортивных штанах в два узла.
Лали разглаживает платье на бёдрах и хватает с пола свою куртку, чуть было не порвав искусственную кожу на её воротнике.
- твою мать, Лали, ты должна прекрасно понимать, что есть такая дрянная вещь как обет безбрачия, - выкрикивает Марсель, следую за Лали, которая уже успела выбежать во двор.
- та мне как-то…
- насрать, я уже понял. но у меня остался ещё один вопрос, который я не успел тебе задать.
она останавливается, поворачиваясь к мужчине лицом, и складывает руки на груди. валяй, до полной кондиции мне не хватает парочки провокационных вопросов от священника, который меня отшил.
- что за грёбаное средневековье происходило на парковке у «серой кошки»? - уверенно спрашивает он, подходя к девушке вплотную, а она, вовсе не ожидая от себя, начинает пятиться от него назад.
тебе чем-то помочь? я тебя запомнил. грёбаное средневековье на парковке. да ебись оно всё конём и ты, Марсель, вместе с ним.
- забудь и не лезь не в своё собачье дело, - произносит Лали, и её голос напоминает шипение змеи, которая готовится к нападению.
- а те закапывай себя заживо, mea res arcana, - говорит он напоследок и уходит обратно в дом, а Лали шумно выдыхает и теперь окончательно понимает, что священник, который венчал Эдиту и Майкла, мужчина на парковке у паба, который спас её от второй смерти, и сосед с треклятой газонокосилкой, - это один и тот же человек.