Телефонный звонок от отца пришелся четко на окончание трёхдневных разборок с очередной нечистью.

Папа, блять, — тоскливо пронеслось в голове Дина, понимавшего, что к дьяволу летят и столь желаемые несколько часов сна в дешевом придорожном мотеле, и лишние литры бензина в баке Детки, и, конечно же, и без того не шибко богатые денежные средства, которыми располагали братья.

Но долг звал в дорогу, а отец был непреклонен и крайне взвинчен — ему только что позвонила дочка знакомой, спасшей ему жизнь несколько лет назад. Она просила его о помощи, но сам Джон был слишком далеко и слишком занят, чтобы бросить все и сорваться, а потому решил направить к ней своих сыновей, так как дело не терпит отлагательств.

— А что хотя бы случилось, ты ничего толком не…

Но отец уже попрощался и повесил трубку.

Папа, блять.

— Отец звонил, — Дин на секунду прикрыл глаза, искренне надеясь, что все-таки не поддастся соблазну уснуть во время дороги. — Мы должны ехать в Салем. Это шесть часов беспрерывной езды и мы должны быть там как можно скорее.

— Салем? — Сэм наклонился к вытекающему из земли ручейку — отмыть лицо от пыли и копоти. — Город ведьм?

Дин молча пожал плечами. Больше всего на свете ему хотелось, чтобы Сэм не начинал свою волынку о том, что они должны искать убийцу Джессики. Да, должны. Но кто бы знал, как ему надоело слушать снова и снова одно и то же, и объяснять одно и то же: да, поиски это нужно и важно, но если людям нужна помощь, то следует дать им эту помощь. Кто, если не они, в конце то концов?

И Сэм, словно уловив его состояние, не стал этого делать. Вместо этого он сказал только:

— Это плохая идея. Мне не нравится.

— Это наш долг, Сэмми, — Дин дернул уголком рта в подобие усмешки, глядя как младший братец привычно кривит лицо на нелюбимое обращение. Сколько лет прошло, а Сэм так и не поменялся. И наверное, это было… к лучшему?

Люди меняются только от потрясений — радостных, или чудовищных.

В жизни охотников было слишком уж мало радостей, а тот удар, который нанесла Сэму смерть его любимой девушки, хоть и сделал его чуточку более агрессивным, но не слишком то затронул его основную суть.

Дин был рад этому, потому что это был показатель того, что психика брата довольно крепкая, а значит от сможет справиться с возложенной на них задачей поддерживать на должном уровне семейный бизнес. Вдвоем это оказалось делать гораздо легче, чем одному. Пусть даже наличие напарника сразу демонстрировало врагам уязвимое место охотников.

— Почему отец сам не может…

— Потому что он попросил нас, — усталость давала знать о себе повышенным уровнем раздражительности. — Он слишком далеко и слишком занят.

— Как всегда.

Сэм занял свое привычное место, демонстративно сильно хлопнув дверью.

— Если ты хоть как-то повредил Детку, я тебе зубы выбью.

Дин подавил зевок и поспешно устроился на водительском кресле, включив Led Zeppelin.

Их ожидала шестичасовая поездка в город ведьм и очередная погоня за потусторонними тварями, а отец даже не попытался облегчить им задачу рассказав подробнее о том, в чем там проблема, хотя явно знал, что происходит — иначе не торопил бы. Просто дал краткую обрисовку ситуации с нулевой ясностью и кинул трубку.

Он всегда кидал трубку, когда звонил, потому что всегда был страшно далеко и страшно занят. А звонил он редко, предоставляя сыновьям почти постоянную возможность общения с автоответчиком. В моменты особо мрачного настроения Дин даже думал о том, что отцу просто нравится это всё. Нравится трепать им с Сэмом нервы, нравится устраивать эти гребанные прятки. В такие моменты он почти что ненавидел отца, но сразу гнал от себя подобные мысли, потому что понимал — долг есть долг, а они трое — солдаты, которые сражаются на войне, невидимой для остальных.

Дин любил своего отца. Отец всегда был для него авторитетом, и он понимал, что после смерти матери ничего не могло быть по другому. И ему нравилось то, чем он занимался. Правда нравилось.

Но иногда так хотелось от души засветить по этой почти всегда обветренной физиономии. Например сейчас, когда сон из скорой и осязаемой цели превратился в нечто далекое и эфемерное. Во имя долга и очередного спасения мира в локальных масштабах. Только у него, разумеется, не у Сэма. Ведь пассажирам ничто не может помешать вздремнуть на пассажирском сидении, чем младший брат и воспользовался.

Дин никогда не жаловался на жизнь, но сейчас почти что начал завидовать. И сразу одернул себя. Можно подумать, что соблюдать подобный ебанутый режим ему впервые, что, конечно же, совсем не так. Подумаешь, усталость. Спасет жизнь попавшей в беду леди и отоспится. А если повезет, то получится ещё и расслабиться. Сэм, конечно, будет ворчать, что все внимание прекрасной дамы в очередной раз досталось не ему, но быстро найдет себе еще кого-нибудь. Это никогда не было для них проблемой — мире дорог и дешевых мотелей достаточно тех, кто смотрит на миловидность твоего лица и плевать хотел на внутренний мир, не требуя дурацких социальных условностей.

Правда, по родительским словам, эта таинственная леди была… «необычной».

Что отец подразумевал под этой «необычностью», Дин понятия не имел. Варианты разнились — от разведения крыс до наличия третьей груди, как у тех инопланетянок в боевике со Шварцнеггером. Ему было плевать. Они с Сэмом просто сделают свою работу и уедут, влекомые поисками и долгом, как всегда.

— Пожалуйста, выслушай её полностью перед тем, когда будешь принимать окончательное решение, — сказал отец. Он изо всех сил старался сделать вид, что не нервничает, но Дин успел слишком хорошо изучить его за годы совместных путешествий. По крайней мере в этом аспекте. — Её особенности могут оказаться весьма полезны, если вы все-таки придете к соглашению о помощи. Я объяснил бы, но из первых уст это будет убедительнее. Я сам когда-то осознал это на личном опыте.

Итого, они ехали в проклятый город, для срочной помощи необычной девушке, которой, при личном знакомстве могут так и вовсе отказать в этой самой помощи с ее очень срочными проблемами.

И зачем тогда вообще было гнать их срочно в такую даль? Ах да, папа просто был слишком далеко и слишком занят.

Дорога слилась в одно сплошное пятно. Длинное, черное пятно, раздираемое ослепительно-желтым светом фар. Дин потерял счет времени, Дин вообще потерял счет всему, войдя в режим автопилота. В глазах неприятно кололо, словно какая-то ненавидящая его мразь щедро засыпала туда песок.

Дорога была подозрительно пустынна для своего расположения рядом с административным центром округа. До Салема оставалось примерно тридцать минут езды. Дин на секунду прикрыл глаза, надеясь, что дурацкое ощущение в глазах станет хотя бы самую малость мягче…

…Открыл он их только когда откуда-то снаружи донесся глухой удар, как будто машина во что-то врезалась. Дин резко ударил по тормозам. Импала прокатилась вперед ещё немного, увлекаемая чистой силой энерции и застыла как вкопанная.

Дин тихо зашипел и потер лоб — ремень безопасности удержал его от серьезных травм, но совсем не удержал от прикладывания лицом о руль. И это оказалось пиздец как больно.

— Что случилось? — поинтересовался Сэм, встрепанный, заспанный и не совсем понимающий происходящее — резкая остановка не оставила ему никаких шансов выйти из царства сна постепенно. — Ты…

— Кажется, — Дин откинулся на сиденье и с силой потер глаза кулаками, пытаясь понять, сколько времени прошло на самом деле. — Кажется я заснул за рулем.

— Слушай, Дин. — Сэм неловко потер ушибленную голову (его припечатало лицом в стекло) и шевельнул челюстью. — Я знаю, что это твоя машина и все такое, но тебе нужно отдохнуть. Я поведу.

Сил спорить уже никаких не было. Было только три гребанных бессонных ночи в погоне за гребанным котолаком. И чертов, совершенно невнятный звонок отца.

Сэм растворил дверь машины и вышел в прохладный воздух июньской ночи. Где-то вдали орала не своим голосом дурная ночная птица.

Дин зевнул и отстегнул ремень, приготовившись дезертировать на пассажирское место, но громкое:

— Вот черт!

от кинувшегося куда-то назад брата, сшибло с него сонливость в мгновение ока, любезно повысив уровень адреналина в крови.

Воздух был на удивление ясным. От летней земли разило густым ароматом трав из крохотного подобия поля неподалеку. Полная луна щедро разбрызгала по миру свой серебристый свет. У самой земли, подобно растекающемуся молоку, клубился туман.

А на черном, без единого изъяна, полотне шоссе, в рассеянном свете задних фар шеврале импалы, вырисовывался силуэт девушки.

Она была неподвижна и наполовину лежала в руках подскочившего к ней Сэма. Это все обрисовало Дину ситуацию гораздо лучше чем любые существующие слова.

Он сбил человека.

Он только что сбил человека.

Заснув за рулем.

Вероятнее всего — насмерть. Или как минимум с инвалидностью.

По другому попросту нереально, когда ты перестаешь отслеживать скорость, непроизвольно разгоняясь до семидесяти с чем-то миль за час.

Такое жизненное дерьмо было уже перебором. Даже для него.

— Твою мать…

— Дин…

В голосе брата отчетливо слышались подавляемые звоночки подступающего ужаса.

— Дин, дыши.

Когда Сэм боялся, он всегда широко распахивал свои глаза. В такие моменты они казались просто огромными.

Как у матери.

Сэм говорил ему что-то ещё. У него шевелились губы. Но мир сошелся в узкую точку безвольно обвисшей женской руки, забрав с собой заодно и окружающие его звуки — стрекот насекомых, тихие звуки рока, доносящие из машины, перекличку ночных птиц, голос брата…

Дин был не очень уверен в том, что именно он сделает прямо сейчас — переборет наконец адскую смесь трясущегося тела и подобия паралича, подсобив наконец-таки Сэму с транспортировкой пострадавшей в салон машины и дальше — до ближайшей больницы, либо таки освободит рвущуюся наружу истерику.

Да, ему случалось сбивать других, или убивать их, но это никогда не были просто люди.

Кажется, он только что убил ни в чем неповинного человека.

Какую-то ебнутую на голову дуру, которую понесло черт знает куда в середине ночи.

Но именно в тот момент, когда истерика почти что одержала над ним победу, оглушающая тишина разродилась тихим стоном, а безвольная белая кисть с нездорово-тонким запястьем пошевелилась.

Окружающий мир в тот же миг разорвался палитрой звуков и шириной окружающего пространства, пока в мозгу билась только одна назойливая, почти оглушающая, но такая прекрасная мысль:

Живая!

Девушка тем временем пришла в себя окончательно, слабо, но решительно пресекая настойчивые попытки Сэма вернуть ее обратно в лежачее положение.

Она была бледная и излишне худая, отчаянно напоминая подростка. У неё были огромные ярко-зеленые глаза и слишком рыжие, очевидно крашенные волосы, на которых красовалась черная ткань банданы.

Она по очереди смотрела то на него, то на Сэма, то на импалу, словно пытаясь полностью разобраться в произошедшем.

Моргнула, с крайне задумчивым лицом, ощупала голову на предмет повреждений. Пошевелила руками и ногами. Сжала и разжала пальцы рук.

С интересом изучила свои разбитые в хламину локти, не сломавшиеся вопреки всем законам логики.

Снова посмотрела на него.

— Что ж, такого сногсшибающего знакомства у меня ещё никогда не было.

У неё была большая, покрытая грязью царапина на левой щеке — след пропаханного при падении дорожного покрытия. Удивительное дело, но кажется она действительно обошлась одними ушибами. Просто феерическое везение.

— Я… — слова давались Дину с невероятным трудом. Ему приходилось буквально выталкивать их из глотки. — Приношу свои извинения.

Или колдовство.

Шоковое состояние понемногу отступало, но легче от этого не становилось — мозг помахал ручкой и отключился, оставив вместо себя пустой экран. Тело повиновалось с огромным трудом, поэтому Дин был очень благодарен Сэму за то, что тот мгновенно сориентировался в происходящем и вскочил на ноги, помогая подняться пострадавшей. Он не хотел думать о том, что было бы, если бы сейчас младшего брата рядом не было.

— Вам нужно к врачу, — непререкаемым тоном заявил Сэм.

— Нет, спасибо. Я лучше сейчас отправлюсь к себе домой и…

— Только после врача.

Дин наконец-то смог взять себя в руки. Теперь ему очень много чего хотелось высказать этой… этой…

Но нужно было держать себя в руках и придавать голосу максимальную, даже слегка угрожающую непреклонность. Иначе они потеряют много времени, а у неё могут быть переломы, или внутренние кровотечения… не бывает так, чтобы лобовое столкновение на высокой скорости обошлось для человеческого тела без серьезных повреждений.

 — Это не обсуждается.

— Ладно-ладно, — девушка закатила глаза. — Но только при условии что вы меня отвезете, раз уж вы все равно оказались так любезны не бросать меня посреди дороги.

— Ладно, — Сэм кинул на него виноватый взгляд. Дин закатил глаза, но кивнул. Можно подумать, что у них был хоть какой-то выбор.

— Думаю, мне лучше поехать спереди, потому что кто-то должен показать дорогу в госпиталь. И откройте пожалуйста окно. Меня, кстати, зовут Виолетта Филдс.

— Я Дин, это Сэм.

В памяти шевельнулась какая-то невнятная ассоциация и сразу погасла. Дин мотнул головой и уселся на заднее сидение, решив, что сейчас не время разводить споры. Это было даже забавно. Последний раз он сидел здесь в невероятно далеком детстве, еще до рождения Сэма — они всей семьей поехали на ярмарку, а еще мама тогда что-то говорила ему в полоборота, и смеялась, и осеннее солнце золотыми потоками стекало по её пшеничного цвета волосам. А потом родился Сэмми и стало не до совместных поездок. А потом мама умерла и весь их маленький, но теплый и уютный мир сломался и умер вслед за ней.

— Не скажу, что было очень приятно познакомиться, но это было действительно сногсшибательно.

Стекло водительского окна с шипением поползло вниз. Мотор машины заурчал, повинуясь рукам младшего брата. Дин признавал, что Сэм ездил аккуратнее, чем он, но признавал исключительно про себя и в глубине души, потому что эта машина слишком много для него значила

Но предаться размышлениям на эту тему не успел, потому что…

— Винчестеры?

Дин не был уверен, но кажется на них только что посмотрели так, словно они оба были призраками.

— Да, — Сэм отвлекся от дороги и вернул ей удивленный взгляд. Дин подумал о том, что пожалуй переоценил мелкого, но тут паззл сложился в общую картину, спася младшего Винчестера от неминуемого подзатыльника.

Имя — едва ли не единственная конкретика, кроме названия города, которую великодушно оставил ему отец.

— Значит… — Дин постарался придать голосу максимальную небрежность. — Это твоя мать однажды спасла жизнь отцу?

— Моя. Вот здесь налево. И пожалуйста, не нужно озираться по сторонам так, словно на каждой улице вас ждут враги.

— Мы не…

— Приехали. Это, конечно же, было абсолютно напрасно, но раз вам станет спокойнее…

— Станет.

— Ладно. Пойдете со мной или…

Разумеется, никакие «или» были недопустимы. А потому, пока Виолетта надевала браслет с информацией и ждала работника с каталкой, братья оккупировали стоящие в холле кресла.

В другое время Дин обязательно попробовал бы пофлиртовать с симпатичной девушкой по ту сторону стойки, но сейчас он чувствовал себя уставшим и абсолютно опустошенным. А ещё — волновался за судьбу уехавшей таки на каталке Филдс, по иронии судьбы оказавшейся тем самым подкинутым от отца заданием.

И действительно — максимально необычной, во всем, начиная от привычки к ночным прогулкам и заканчивая… неубиваемостью, наверное. Хотя последнее однозначно было к лучшему.

— Дин? — Сэм осторожно дотронулся ему до плеча, не слишком успешно маскируя тревогу в голосе. — Дин, ты как?

— А как ты думаешь?! — сорвался Дин, отнимая ладони от лица.

— Выглядишь невероятно паршиво.

— Я чуть было не убил человека. Самого обычного человека. Ты просто… — Дин с силой сжал край кресла на котором сидел, отгоняя полезшие было наружу эмоции. — Это просто кошмарное ощущение. Я просто не понимаю, как так вышло, что она выжила и… То есть, это конечно хорошо, что она выжила, но ведь она…

— Кофе будешь? У меня в карманах завалялось немного мелочи.

— Нет, спасибо.

— Я очень испугался за тебя. Ты был… я ещё никогда не видел тебя… Ты напомнил мне мертвеца.

— Ну хоть не оборотня.

— А тебе бы пошло.

— Иди к черту, кретин.

Сэм фыркнул и отвесил ему ответный тычок локтем.

Время тянулось невероятно медленно. Можно конечно было вызвать 911, но это пожрало бы слишком много нервов и времени. Уж лучше так.

А во всем виноват отец с его «бросайте все немедленно и выезжайте». Если бы не его звонок, все было бы в порядке. Ну, наверное.

… — А я говорила вам, что все в порядке, — донесся сквозь навалившуюся дрему раздосадованный женский голос. — Ладно, поехали. Нам все равно по пути.

— В порядке? Ты не можешь быть в порядке, я влетел тебя на скорости более семидесяти миль в час!

— К твоему великому сожалению, — девушка потрясла сопроводительными бумагами от врача. — Я очень везучая. Небольшое растяжение и несколько ушибов разной степени тяжести кроме критической. На этом тему моего здоровья предлагаю считать закрытой. А теперь поехали уже наконец домой, пожалуйста, раз уж судьба подкинула нам такой очаровательный сюрприз. Только откройте окно, пожалуйста.

Братья переглянулись. Можно было конечно продолжать настаивать на своем и пытаться удовлетворить недоумение, но они оба считали, что это лишнее. По крайней мере сейчас.

— Может быть заодно подскажешь недорогой мотель поблизости?

— Мотель? — китайский колокольчик над дверью звякнул, выпуская ночных посетителей наружу. — Нахрена вам мотель, у меня в доме несколько пустующих комнат с кроватями, душ и еда. И все это — совершенно бесплатно.

— Но…

— А, и ещё гараж. Он пустой после того как… ну, в общем, пустой. Спасибо. И… — она вдруг остановилась и улыбнулась неожиданно робкой, совершенно не вяжущейся с первым впечатлением о ней улыбкой. — Спасибо. Если честно, я не ожидала, что вы приедете.

Сэм, открывший перед новой знакомой дверь переднего сиденья, смущенно поправил волосы.

До дома доехали в молчании, нарушаемые только педантичными «туда», сопровождаемыми четкими, лаконичными движениями руки, ведущими импалу к конечной цели безумной сегодняшней поездки.

Нужный дом оказался чуточку в стороне от города, за витой изгородью. Перед домом был разбит небольшой сад. Казалось, здание смотрит на них своими темными окнами.

— А может быть… — предпринял последнюю попытку отвертеться от нежданного гостеприимства Дин.

— Да кончайте вы уже ломаться, оба! — в женском голосе отчетливо послышались раздраженные нотки. — В конце концов, вы не в том положении, чтобы отказывать.

Это было туше, но братья все равно чувствовали себя… странно. Они часто приезжали на помощь людям, но те никогда не звали их на свою территорию кроме как для борьбы со злом. Может быть, конечно, все дело в том, что она сама звала на помощь, но она звала отца и, как сама недавно призналась, не ждала, что они приедут.

Но это в любом случае было странно. Даже их встреча была не настолько странной, как вот это все. Она пригласила их к себе. Она предлагала им остаться в гостях. Словно действительно радовалась неожиданным гостям в виде двух едва не угробивших её абсолютно чужих парней, до сих пор покрытых грязью с прошлой охоты, и все это — в районе примерно пяти часов утра.

Кажется, Дин понимал, о чем говорил отец. Она действительно была необычной. Странной. Совершенно двинутой на всю голову.

Входная дверь бесшумно раскрылась, запуская их вовнутрь. Виолетта тут же метнулась куда-то в сторону. Дин потянулся было к ножу, спокойствия ради, но тут раздался звук открываемого окна, а потом она вернулась обратно, гораздо более спокойная, чем перед тем, как пойти открывать его.

— Обувь сюда, в прихожую. Куртки на крючки. Душ для гостей наверху прямо по коридору, комнаты там же. Любые, на выбор. Сейчас принесу вам полотенца. Еда, чай, кофе?

— Нет, спасибо.

В воздухе витал знакомый, но неузнаваемый сладковатый запах. На стенах висели кашпо с какими-то длинными растениями. Их силуэты напоминали отрубленные головы с длинными волосами. Около кашпо примостилась парочка фотографий.

Да и вообще — все окружающее было таким… нормальным. И гармоничным. Они чувствовали себя остро неуместными посреди всего этого умиротворения.

Откуда-то из глубин дома вынырнула хозяйка дома, деловито пихнувшая в руки каждому по здоровенному кипельно-белому полотенцу.

— Спасибо. — С чувством поблагодарил Сэм. Он перекинул его через плечо и направился на второй этаж. Деревянная лестница тихо скрипела у него под ногами.

Дин тяжело вздохнул. У него было слабоуловимое, но дурное предчувствие. Никому нельзя верить. Особенно если это — неубиваемая девчонка, страдающая подозрительным гостеприимством.

Всё это было слишком странно.

Слишком подозрительно.

Неправильно.

— Дин, ты идешь?

Сэм перегнулся через перила второго этажа, высматривая брата в проникающие через окна предрассветные сумерки.

Виолетта Филдс гремела посудой на кухне.

Никаких врагов на них не нападало. Ловушек не было. Сэм выглядел здоровым, и даже радостным.

Отступившая было усталость навалилась на старшего Винчестера с новой силой. Наверное, ему действительно стоило отпустить паранойю. По крайней мере — до завтрашнего утра. В конце концов, верный нож все еще под рукой, а подушки одинаковы везде.

Только сейчас он в полной мере ощутил, насколько изматывающими оказались несколько последних дней. И особенно— недавнее дорожное происшествие.

Но теперь котолак мертв, а смертоубийства и травмы — не случились. И машина цела. И они живы… И, наконец-то, есть возможность хотя бы чуть-чуть поспать…

Лестница поскрипывала под ногами. Из душевой для гостей уже доносились шум воды и пение Сэма. В выбранной наобум комнате были большие окна, светлые стены в мелкий цветочек, большая, аккуратно заправленная кровать и запах лаванды.

Дин расплылся в довольной улыбке и не раздеваясь рухнул на одеяло.

В жизни охотников слишком мало поводов для радости, но, кажется, с ними обоими только что приключился один из них.

***

Вокруг была теплота. Как будто он находился внутри солнечного кокона, теплого, уютного и безопасного. Наверное, именно так ощущают себя младенцы в утробе матери.

Дин улыбнулся сквозь сон и перевернулся на левый бок, устраиваясь поудобнее. Крепкий сон отступил, приведя на смену расслабленную утреннюю дрему. Но вскоре ушла и она.

Утро явило себя солнцем, заливающим комнату, колыханием полупрозрачных занавесок на игривом теплом ветерке, залетевшего сквозь распахнутое окно, и приятной тяжестью одеяла поверх него самого. Именно оно создавало эффект кокона, который Дин ощутил по пробуждению.

Часы над дверью показывали половину двенадцатого утра.

На торчащем вперёд рычаге включения прикроватного бра переливался переломами цвета в кристалликах горного хрусталя, вплетенных в поворачивающийся по своей оси крошечный ловец сновидений.

Внутри шевельнулась было какая-то ассоциация, но Дин не стал фокусироваться на ней. Ему хотелось продлить это ощущение расслабленного спокойствия ещё немного прежде чем запускать мозг на полную силу, возвращаясь в свою обычную реальность.

Вместо этого он подумал, что раз он до сих пор лежал на одеяле, то значит одеяло поверх него принес кто-то другой. Скорее всего Сэм, когда проснулся и решил проверить сохранность старшего брата.

Долго разлеживаться было нельзя — они приехали сюда по делу. Но было и еще кое-что — вся эта ночная история зудела где-то в мозгу назойливым комаром, не давая покоя — множество нюансов стремились сложиться в одну картину, ожидая только разрешения от него.

Но разрешения Дин пока ещё не давал — он обнаружил подле себя пару записок.

Одна была от Сэма, сообщающего, что он принял предложение Ви помочь ей в магазине и пойти пройтись по городу. Дин не сдержал усмешки — кажется, в этот раз младший брат обскакал его по части женского внимания, раз за столь короткое время успел довести её имя до сокращения и получить предложение провести время наедине. Это было не так уж плохо — значит, он наконец-то начал приходить в себя после истории с Джессикой.

Вторая записка была масштабнее и являлась скорее списком то ли напутствий то ли инструкций — про еду в холодильнике, кофе, гостевой душ на втором этаже, и сменную одежду, которая может быть великовата, так как принадлежала отцу, на время стирки своей. Последняя фраза шутливо сообщала, что он может чувствовать себя как дома, не забывая однако, что находится в гостях.

Дин фыркнул и поспешно отложил послание в сторону, сглатывая подступивший было к горлу комок благодарности. В конце концов, ничего кроме обычной человеческой вежливости не случилось.

А если учесть, что отец говорил, что они могут передумать помогать ей, то это даже вежливостью не назовешь. Просто хладнокровный и изящный расчет. Попытка выиграть очки. Почти что подкуп.

Но, — не мог не признать он, подставляя лицо теплым, почти что горячим струям воды, — очень удачный подкуп.

А после завтрака и чашки ещё не остывшего до конца кофе, так не похожего на горькую дрянь, которую обычно подавали в придорожных забегаловках, вся эта её затея с выигрышем очков себе во благо развернуло перед ним весь масштаб и коварство бесчестного замысла.

Но все это с грохотом обломалась в одно мгновение, потому что вид распахнутого кухонного окна навел его на мысль о том, что ночью окно во временно занятой им комнате совершенно точно было закрыто.

Вряд ли Сэм его открывал, когда заносил ему одеяло. Значит, она заходила в комнату.

Память любезно подкинула образ ловца снов возле кровати. Нет, можно конечно предположить что он там был с самого начала, но Дин слабо в это верил.

Значит ли это, что она хотела усыпить его?

А ещё она выжила и не получила никаких травм, хотя это попросту невозможно. Не хотела ехать к врачу, словно знала, что это так. И они оба, почему-то, не придали этому никакого значения, даже после того, как его голову посетила мысль про колдовство.

И это её гостеприимство…

И Сэм… ей наверняка нужен был Сэм, иначе она не предложила бы ему провести время наедине. Может быть даже и обе записки были на самом деле от неё, чтобы ничто не мешало разделаться с околдованным младшим братом.

Младшим братом, которого он не уберег.

А ведь интуиция, даже будучи в подавленном состоянии, предупреждала его.

Дин не глядя швырнул недопитую кружку в мойку и взлетел на второй этаж. Комната Сэма оказалась крайней справа. Там была аккуратно сложенная кровать и такой же ловец у изголовья, колыхающийся на летнем ветру из открытого окна.

На прикроватной тумбочке лежал пистолет, но самого брата нигде не было.

Хотя логично — если его позвали помогать в магазин и показать город, то незачем было брать с собой оружие. Но как можно было быть настолько наивным? Они ушли так недавно, что кофе не остыл до конца. Как можно быть настолько доверчивым? Или все дело в том, что его на самом деле околдовали?

Дин поспешно рванулся обратно в кухню — за оставленным на столе телефоном. Телефон Сэма был доступен, но трубку никто не брал. И снова. И снова. И снова…

Сэм, ну блять.

Дин встречался с ведьмами трижды за свою жизнь. Последний раз это было не так уж и давно, как раз перед тем, как он вытащил брата на ту охоту за белой женщиной.

Сумасшедшая культистка вуду из Нового Орлеана, которая только чудом не убила его. Да и две предыдущие встречи тоже не отличались взаимным радушием. Достаточно яркий опыт для того, чтобы понять — самая лучшая на свете ведьма — ведьма мертвая.

И хотя в народе ходили слухи о так называемых светлых ведьмах, Дин считал это не более чем нелепыми сказками для детей. Никто и никогда не видел, чтобы ведьмы творили добро, зато гадостей — хоть отбавляй.

Телефон Сэма по прежнему не отвечал.

Импала стояла там же, где они ее оставили - в гараже, на удивление — не закрытом. Из багажника тоже ничего не пропало. Это было неожиданно, ведь всем известно, что ведьмы — невероятно коварные твари. Не воспринимала их всерьез? Или просто не подготовилась, не ожидая, что её замысел, в чем бы он там ни состоял, увенчается успехом?

А ведь если подумать, то они вообще не попадали в зону её внимания, потому что она звонила отцу. На правах дочери той, которая однажды спасла ему жизнь.

Папа, блять.

Дин оперся ладонями на капот Детки и заставил себя выдохнуть. Паникой сейчас ничего не решить. Нужно отыскать Сэма. Нужно обыскать дом, пока есть немного времени. Вряд ли она смогла бы увести его далеко. Наверняка есть какое-то убежище неподалеку. Возможно даже в доме…

…В доме, помимо входа и второго этажа не оказалось дверей. Вообще. Только в ванне и туалете их заменяли собою шторки, да еще одна запертая, полноценно запертая дверь отыскалась в самом дальнем углу, за небрежно придвинутым к ней креслом. Правда, ключ висел совсем рядом — на настенном крючке, но это ничего не значило.

Это могло быть ловушкой. Но выбора все равно не было.

Дин ожидал чего угодно — от стекающей по стенам крови до расчлененного трупа брата и сверкающей глазами безумной ведьмы подле него. Или очень обессиленного брата и безумной ведьмы подле него. Или…

…Комната встретила его темнотой, пустотой и слоем пыли, накопившейся приличным слоем везде где только можно. Даже стоящий возле дальнего окна алтарь с установленными на нем красными, белыми и светло-зелеными свечами был в пыли. Более того — в ритуальном кубке находилась какая-то давно заплесневелая жидкость. Создавалось четкое ощущение, что владелица комнаты просто вышла отсюда, намереваясь вернуться, но не вернулась.

Это было странно.

Что-то было не так.

Дин обошел помещение еще раз. На этот раз его взгляд выцепил повешенные на стенку железные цепи и человеческий череп на подоконнике. Отыскал он и подобие подвальной комнаты — темное, маленькое, с кучей защитных, и даже антидемонических символов на стенах. И — в отличие от первых, с кандалами на концах, — цепи в дальнем углу.

Находиться здесь было жутковато, и больше всего Дин опасался, что сейчас крышка захлопнется, оставив его здесь, но пронесло.

— Мерзость какая, — сообщил Дин куда-то в пустоту.

Пустота не ответила. Телефон Сэма тоже не отвечал. И в доме Сэма однозначно не было.

Дин на всякий случай обошел весь дом ещё раз, но не нашел ни ловушек, ни других скрытых комнат, только бесконечное количество свечей на подоконниках, пучки трав под потолком и лукаво подмигивающую ему десяткой мечей колоду таро на прикроватной тумбочке в комнате владелицы дома.

Дин на всякий случай попробовал проверить под кроватью, но нашел только одиноко забившийся в дальний угол аркан под номером ноль.

Гребанное ведьмино логово словно специально насмехалось над ним.

Однако, в тот самый момент, когда старший Винчестер уже приготовился к применению более кардинальных мер, а именно — ликвидации обители зла путем «беспричинного» возгорания, раздался телефонный звонок.

— Сорок четыре звонка, Дин, — раздался в трубке голос Сэма. — Что случилось?

Сердце на секунду замерло перед тем, как рухнуть куда-то вниз, наполняя тело волной облегчения.

— Это я тебя спрашиваю, что случилось. Какого хрена ты…

— Я был занят и не видел, что ты звонишь. Мы тут с самого утра пытаемся привести дела в порядок… — тут он замолчал, наконец-то осознав, как именно звучит сказанное. — Прости.

— И как? — злой сарказм сочился наружу словно яд через змеиные зубы.

— Интересно, — неожиданно воодушевленно отозвался брат. — Слушай, а ты знал, что…

— Она ведьма, Сэм.

— Да, я знаю. Выяснил это вчера утром, когда проснулся.

— Вчера…

Дин осмотрелся по сторонам, ища подобие календаря, но ничего не нашел, кроме рисунка фаз луны, приклеенного над кроватью.

— Ты проспал весь вчерашний день. Если честно, я тоже сначала подумал, что Виола…

— Виолетта. — недовольно припечатал женский голос на заднем плане.

— Ну, в общем, Ви, это устроила. Но в итоге мы поговорили. Не могу сказать, что поверил ей, но решил, что раз отец направил нас сюда, и что с тобой ничего не случилось, то она заслужила небольшой кредит доверия. Тем более, что её мать тоже была ведьмой, и наш отец знал это.

— Что значит «знал»? Он бы сказал нам, если бы…

— Пожалуйста, выслушай её полностью перед тем, когда будешь принимать окончательное решение. Её особенности могут оказаться весьма полезны, если вы все-таки придете к соглашению о помощи. Я объяснил бы, но из первых уст это будет убедительнее. Я сам когда-то осознал это на личном опыте. — любезно подкинула память слова отца.

Дин обессиленно опустился прямо на белоснежную подушку.

— Да ладно?

— Дин, пожалуйста, успокойся. Давай мы вместе обсудим всё ещё раз. Пожалуйста.

Дин просто махнул рукой, забыв, что брат не может видеть его, и кинул трубку. Неужели отец действительно знал? Узнал после того, как ведьма спасла ему жизнь? Тогда почему не рассказал при звонке?

Зачем были все эти таинственности про «из первых уст убедительнее» и «она необычная»? Почему нельзя было сразу сказать — слушай, сынок, она ведьма, но её мать, тоже ведьма, спасла мне жизнь, поэтому не убивайте её на месте? А в идеале еще и пояснить, хотя бы в общих чертах, что там вообще у неё случилось?

Папа, блять.

Дин посмотрел на экран телефона, в надежде отыскать подвох в словах брата, но обнаружил, что на самом деле действительно проспал больше времени, чем думал. Да и слова Сэма не походили на одержимость. Они выглядели… логичными. И реальными.

Подобранный с пола Дурак насмешливо скалился на него с заваленного какими-то записями стола. Дин на всякий случай погрозил карте кулаком, но в общем и целом был вполне согласен с непрошенной характеристикой того, кем себя чувствует и как выглядит.

Можно было конечно поехать в город и поискать их, но главная подковырка состояла в том, что город ведьм городом ведьм и оставался — если верить отцовским записям, здесь проживал один из самых больших ковенов США. А это значило — сверхъестественные вибрации будут всюду. А просто ходить по городу с населением более сорока тысяч, заходя во все магазины подряд — бессмысленная потеря времени. Тем более, что есть серьезный риск разминуться.

Оставалось ждать.

Дин тяжело вздохнул и стянул со стола первую попавшуюся тетрадку. Раз уж он попал в ведьмино логово, то…

Тетрадка оказалась конспектами по инфографике.

— Что за…

«Журналистика — это не хирургическая операция на мозг, она сложнее…» — издевательски сообщила ему первой же строчкой ещё одна тетрадь, взятая вслед за первой.

Лекции, лекции, лекции… папка для бумаг с логотипом колледжа Грэди… черновики эссе…

Дин не был уверен, но кажется перед ним были безжалостно перемешанные конспекты сразу нескольких курсов обучения на журналиста.

Только две самые крайние и, по иронии судьбы — самые старые тетради удовлетворили его любопытство.

Обе — толстые, словно специально подшиваемые в кожаную обложку раз за разом, написанные совершенно другим почерком, нежели конспекты. В каждой — информация по каким-то травам, планетам, талисманам, зельям, тварям, демонам… Напротив каждого из демонов или существ — краткая характеристика и способы уничтожения. Некоторые из них — перечеркнутые. Около некоторых — тонкая полоска красным лаком для ногтей.

Между тетрадями отыскался сложенный тетрадный листок, на этот раз написанный тем же почерком что и конспекты. Список женских имен, с датами, разброс которых составлял около двух месяцев, и городами. Большинство — из близлежащих к Салему, но было и несколько проживающих в городе. И, — это заинтересовало Дина больше всего, — корявый плюсик около каждой из пятнадцати, кроме последней — на ней единственной стоял минус.

«Я» — лаконично гласила строчка.

Дин нахмурился и еще раз пробежался глазами по пятнадцати именам.

Только теперь он заметил, что последние три строчки отличаются от остальных. Без дат, без указания города, без фамилии.

Мама

Кайл

Я

Кто такой Кайл, и почему он затесался в список женщин, Дин не имел ни малейшего представления, но, кажется, теперь ситуация становилась гораздо понятнее чем вначале.

Если он понял этот список правильно, то кто-то активно убивал ведьм в последние месяцы, и покушался в том числе на жизнь самой Виолетты. Только так можно было логически объяснить все эти плюсы и минус. И она вызвала помощь в виде их отца, потому что знала о нем от матери. А может быть и не только от матери, ведь отец был излишне встревожен, когда звонил. Значило ли это, что он был знаком и с Виолеттой в том числе? Наверняка.

Дин еще раз огляделся по сторонам, ища подсказок, но их не было. Только старые тетради, список и телефон на прикроватной тумбочке возле колоды.

Дин уже видел его раньше, но не придал значения — телефон и телефон. Но теперь…

В списке вызовов действительно отыскался звонок его отцу, но на три дня раньше, чем отец звонил им. Был и ответный звонок от отца — в тот день, и уже после того, когда он позвонил ему.

Это дорисовывало картину новыми красками — отец прошляпил вызов и боялся, что опоздал. Именно поэтому он был так встревожен и так торопил их.

Дин покопался в содержимом телефона ещё немного, с удивлением обнаружив две вещи:

Первая — этот телефон принадлежал некой Франческе Филдс, вероятнее всего — матери.

Вторая — два непрослушанных сообщения на автоответчике. От отца. Одно, примерно месячной давности, сообщало:

Спасибо за травы, хотя не знаю, как ты меня нашла. Видимо, какие-то твои ведьмовские штучки, благодаря которым я обязан ведьме жизнью уже два раза. Парадокс, правда? Бобби бы счел меня чокнутым, я уверен. Я тут кстати узнал кое-что интересное для тебя. Хочешь отыскать корни дочери — съезди в Диксон и спроси миссис Терезу Кинг о Кайло Бруксе. Ты будешь удивлена.

Второе пришло около недели назад. Оно было гораздо короче:

Ты перестала выходить на связь, что-то случилось? Перезвони мне пожалуйста, если сможешь.

Дин отправил телефон обратно на тумбочку и провел ладонями по лицу, пытаясь собрать себя обратно в кучу.

Итак, Сэм оказался прав. Это была действительно плохая идея — приезжать сюда. А ещё — их отец действительно все знал: и про ведьм, и про случившееся. И почему торопит.

Но не сказал этого. Не сказал про знакомство с пресловутыми «белыми ведьмами», не сказал к кому отправляет их, не сказал про смерти и покушения, даже про то, что проебал звонок о помощи на несколько дней и теперь торопит их, чтобы не потерять время — и то смолчал.

О чем он ещё молчал? Что скрывал? Что из этого сокрытого готово в любой момент обрушиться на них с Сэмом с самой неожиданной стороны, перевернув мир с ног на голову?

Это так типично для их отца — всё знать, но ничего толком не говорить.

В одно мгновение проблема сменила вектор развития, но зато приобрела просто немыслимые масштабы, и Дин не имел ни малейшего представления о том, что вообще со всем этим делать и с какого конца хвататься.

Впрочем, все шло своим чередом.

Ничего нового.

Папа. Блять.