Сэм проснулся от того, что проникающие в комнату солнечные лучи били ему прямо в глаза. Младший Винчестер широко зевнул и перевернулся на бок, укутавшись в одеяло. Ему было тепло и уютно, а постельное белье приятно пахло лавандой.

Но глубокий сон безвозвратно ушел, сменившись чуткой утренней дремой, которой Сэм отдался с ничуть не меньшим наслаждением — у него уже очень давно не было таких дней, что не нужно никуда срываться и спешить. Как и дней, когда он спал на нормальной кровати, а не в дешевых мотелях или на пассажирском сидении Детки. Ровно с того момента, как в его жизнь снова ворвался Дин, неизменно одержимый своим занятием. Разве что в этот раз сюда добавилось ещё и стремление найти отца.

Время шло, а его старший брат не менялся. Наверное, это было к лучшему, ведь это давало Сэму легкую фору в построении оборвавшихся некогда отношений.

Дрема окончательно отступила, но уют и тепло никуда не делись. Сэму даже показалось на секунду, что сейчас в комнату зайдет Джес в своей ночнушке на тонких бретельках и пристроится к нему под бок — совсем как раньше, но чуда не произошло.

Джессика навсегда осталась в прошлом.

Она была мер-тва-я.

Её у-би-ли.

И больше не будет ни ночнушки с тонкими бретелями, ни нежных поцелуев по утрам, ни печенья с шоколадной крошкой, ни летящих платьев в мелкий цветочек, ни совместных планов на будущее…

Вся его жизнь, идеальная жизнь к которой он так стремился, сгинула навсегда вместе с телом любимой девушки в том проклятом огне, отбросив его назад, к пути, который Сэм никогда не выбирал и вестником которого стал проявившийся спустя два года молчания старший брат.

Не то чтобы Сэм обвинял Дина в произошедшем, но иногда не мог отогнать мысль о том, что не отдайся он тогда погоне за призраком, Джессика могла бы остаться жить, потому что он защитил бы её.

Лежать расхотелось, тем более что часы, висящие аккурат напротив кровати, показывали уже ни много ни мало — час дня. На стенах плясала россыпь радужных искр, источником которых оказались хрустальные бусины, вплетенные в аккуратный маленький ловец снов, скромно расположившийся на кованом изголовье кровати.

На распахнутом окне колыхались легкие занавески из белой тюли. Рядом с окном стоял небольшой пуфик. Его красная бархатная обивка чуть виднелась из-за навешанной сверху одежды. Не его.

Поверх одежды расположилась небольшая записка, основу для которой явно вырвали из какой-то тетрадки. Сэм непроизвольно отметил «скачущий» тип почерка и черные гелевые чернила.

Записка любезно сообщала, что если вдруг его одежда ещё не высохла, то он может надеть отцовские вещи. Сэм подвис было на несколько секунд, но все-таки сообразил, что вряд ли имелся ввиду их отец.

— Хм.

Его собственная одежда отыскалась там же, где он её оставил — на вещевой сушилке в душевой комнате. Стирка стоила ему около получаса сна, но оно того стоило. Правда, нужно было подождать ещё некоторое время, чтобы она высохла полностью, но теперь, когда он отыскал любезно одолженную хозяйкой дома замену, это не было такой уж большой проблемой. Подумаешь, немного великовато. Зато свежее и чистое.

Теперь Сэм чувствовал себя в полной готовности для того, чтобы спуститься вниз, но перед этим на всякий пожарный случай отыскал брата. Не так уж это и сложно, когда из возможных мест нахождения — всего две комнаты. Можно конечно было предположить, что Дин уже поднялся, но его вещей не было на сушилке, а Сэм крайне сомневался, что брат откажется от возможности привести себя в порядок после изматывающей трехдневной охоты.

Предположения оказались верными — Дин находился в соседней комнате и пребывал в фазе глубокого сна, завернувшись в одеяло подобно гусенице. На его лице царило такое умиротворение, что Сэм поспешил выйти.

До лестницы он шел на цыпочках, отчаянно давя параллели со своей прежней, нормальной жизнью. Разве что дом был не чужим, а вместо Дина была Джессика. Но это все было в прошлом и оттого параллели ощущались ещё острее.

Лестница тихо поскрипывала под ногами. В коридоре витал густой аромат кофе и специй, а с кухни доносились звуки музыки (Сэм моментально узнал бетховенскую сонату «Патетик», которую безумно любила Джессика) и стук посуды.

Дальнейшее направление определилось само собой.

— Доброе утро, Дин — приветствовала его хозяйка дома, решительными движениями расставляя баночки со специями по местам.

— Я Сэм.

— Это неважно. Кем бы ты ни был, ты пришел очень вовремя, потому что я как раз закончила варить кофе. Но если что, могу предложить чай. Моя мама, например, терпеть не могла кофе, поэтому по утрам она всегда пила китайский лимонник. Это тонизирует.

— Я выбираю кофе.

— Отличный выбор, амиго. Садись.

Сэм послушно опустился на ближайший стул, ощущая себя невероятно неловко. Через пару секунд рядом с ним, задорно стукнувшись дном о стол, опустилась нежно-розовая чашка, до краев наполненная пахучим напитком.

— Омлет будешь?

— Не откажусь.

— Отлично. И, — она крутанулась на месте, словно предчувствовав почти что озвученное предложение о помощи. — Спасибо, но не нужно мне помогать. Моя кухня это мое царство, и в нем может быть только одна царица. Тем более, что мне не в лом. Было бы в лом — направила бы в мотель.

— Понял.

— Вот и умница.

У неё явно было хорошее настроение. Сэм то и дело прятал улыбку в чашке с кофе, наблюдая как его новая знакомая пританцовывает вокруг плиты, мурлыкая себе под нос «Highway to hell».

— Можно вопрос?

— Ну попробуй.

Сэм подумал о том, что если бы эти интонации услышал Дин, то решил бы, что она пытается флиртовать. Сам он так не считал — было ли это интуицией, или сама обстановка не слишком располагала, но на его взгляд флиртом тут и близко не пахло. Зато пахло затаенным весельем и ему это очень нравилось. Это очень напоминало времена студенческих посиделок.

— Если ты напеваешь AC|DC, то зачем включила Бетховена?

— Мы, девчонки, иногда такие непредсказуемые.

Сэм все-таки не смог сохранить серьезное лицо и рассмеялся. Девушка (он не помнил её имени, но вроде она называла себя Виолой) последовала его примеру, но от её смеха ему стало только смешнее. Ничего особенного — обычный женский смех, просто слишком заливистый и слишком звонкий — такие, от которых хочешь или нет, а обязательно поймаешь смешинку.

Особенно здесь и сейчас — на залитой солнечным светом и музыкой Бетховена кухне, где запахи специй, еды и кофе смешивались в один неповторимый букет, дополняемый запахом прогретых на солнце трав, растущих на клумбе прямо подле окна.

Внутри как будто поселился теплый огненный шар, разгоревшийся ещё ярче после того, как Виола поставила перед ним тарелку с дымящейся яичной массой, среди которой виднелись ломтики обжаренного бекона.

Он наконец-то рассмотрел её как следует — длинные, крашенные в агрессивный красный волосы, стянутые в небрежное подобие то ли пучка, то ли хвостика; ярко-зеленые глаза с огромными мешками под ними — у него самого были такие же во время сессий, — от хронического недосыпа; и очень бледная кожа, на фоне которой последствия вчерашнего столкновения выглядели особо заметными.

А ещё худоба. Чрезмерная, пожалуй даже не то чтобы весьма здоровая. Совсем как некоторые девочки на его параллели — они изнуряли себя абсолютно двинутыми, на взгляд Сэма, диетами и совсем ничего не ели.

Всё это выделялось ярким контрастом на фоне чрезмерно большой футболки с изображением Фредди Меркьюри и длинных широких джинсовых шорт с большими накладными карманами. Локти и коленки, казавшиеся ещё тоньше и острее чем на самом деле на таком фоне, были тщательно заклеены детским розовым пластырем

— Спасибо.

— Не за что, — пожала плечами девушка, на секунду замирая около холодильника. — Ну, а теперь, мон шерр, прошу простить: я покидаю вас. Если понадоблюсь — буду у себя. Оставить музыку?

— Да, пожалуйста.

Она молча кивнула ему и вышла. Сэм вздохнул, наслаждаясь ощущением теплоты — как внешней, так и внутренней; и прижался подбородком к кофейной чашке, вслушиваясь в звучание фортепиано. Если сейчас закрыть глаза, можно представить, что ничего в его жизни не изменилось. Что Джессика до сих пор жива, просто вышла в ванную наложить макияж, так как по ее словам там для этого самое удачное освещение.

Сэм даже на долю секунды поддался этому искушению, но вместо Джессики перед его внутренним взором возник Дин.

— Всего одни выходные.

Сэм вздрогнул, открыл глаза и поспешно закинул в себя содержимое тарелки. Допил кофе, чувствуя, как теплота сменяется ощущением смутной, необъяснимой тревогой. Поднялся с места, старательно вымыв за собой испачканную посуду.

Он уже давно заметил, что такие повседневные ритуалы помогают ему отвлечься.

Поэтому — помыть посуду и протереть стол. Подумать немного и протереть подоконник, почти полностью заставленный свечами самых разных размеров. Отложить тряпку. Осознать наконец, что именно его напрягало: день медленно, но верно приближался к своей середине, а брат до сих пор не подавал признаков активности.

Это было странно. Дин не был жаворонком, но и никогда не вставал так поздно. И всегда спал невероятно чутко, а тут — даже не проснулся, когда он зашел к нему.

Что-то было не так.

Сэм поспешно поднялся обратно наверх, где обнаружил, что с момента его последнего визита ничего не поменялось — брат по прежнему спал. Рядом с кроватью мерцал на солнце ловец с бусинами из хрусталя, точно такой же, как висел около него самого.

— Дин?

Сэм попробовал потрясти брата за плечо, но Дин пробурчал что-то невнятное и отвернулся.

— Дин, проснись.

На этот раз Дин не отреагировал вообще никак.

— Хм.

Взгляд Сэма приковало к себе окно. Не то чтобы он страдал паранойей, но в его комнате окно тоже было открыто. И Сэм точно помнил, что он не открывал его перед тем, как ложиться спать.

Правда, она совершенно точно заходила, к нему в комнату, чтобы оставить сменную одежду и записку, но это значило, что она заходила и в душевую, ведь иначе она не знала бы, что вся его одежда постирана. Но зачем? И зачем она заходила к брату?

Не слишком ли много заботы от посторонней для посторонних? И эти ловцы. И многочисленные свечи на подоконниках. И невероятная выживаемость…

Будь на его месте Дин, он наверняка уже несся бы вниз с оружием наперевес, но Сэм учился на юриста достаточно долго для того, чтобы научиться принимать во внимание границы правовых норм.

Выход из ситуации отыскался довольно быстро — стоило проверить импалу перед тем, как идти вызывать хозяйку дома на серьезный разговор. Если она действительно собирается причинить им вред, то начнет с того, что лишит их охотничьего инвентаря. А то и самого средства передвижения.

Гараж, однако, был открыт, машина стояла на том же месте, где он самолично припарковал её вчера, а из салона и багажника ничего не пропало. Не было и подкладов. Это давало надежду, что разборок с применением силы получится избежать. Об этом же говорила и короткая утренняя беседа — можно было конечно предположить, что она пыталась околдовать его, но интуиция говорила: если бы это было так, то он бы вел себя сейчас совершенно по другому.

И ещё был отец.

Сэм мог как угодно относиться к родителю, но факт оставался фактом — их послали сюда для защиты, а не для зачистки.

Правда пистолет младший Винчестер все-таки захватил. Не то чтобы он собирался пускать его в ход, но ей будет совсем не лишним именно так и думать. А если вдруг она действительно попробует напасть, то он сможет защитить себя. И хотя интуиция шептала, что этого не потребуется, инстинкт самосохранения оказался главенствующим.

В воздухе пахло теплой землей и травами. Небольшая клумба возле крыльца задорно тянула к небу свои синие маленькие соцветия. Синие, как любимые сережки Джессики.

Сэм вздрогнул и поспешно прошел в дом — искать ведьму. Заглянул на кухню, сам не очень понимая для чего. Провел рукой по молочно-белым обоям с тонкой золотой нитью. Задержался на долю минуты чтобы рассмотреть висящие на стене фотографии.

С одной из них улыбались статная рыжеволосая женщина с птичьими чертами лица, и медвежьего телосложения зеленоглазый мужчина в военной форме.

С другой — большая группа женщин самых разных возрастов. Сэм насчитал пятьдесят четыре штуки. В самом центре, окружённая большим количеством молодняка, стояла рыжеволосая женщина, уже знакомая ему по соседнему фото. На её лбу красовался тонкий серебряный обруч, украшенный троелунием. Сэм внимательно изучил лица, но их новой знакомой так и не отыскал. Если это и был ковен, в чем он практически не сомневался, то она в нем не состояла.

И это непроизвольно повысило настроение. Ведь сила ведьмы только возрастает, если она находится рядом со своими коллегами по ремеслу. С одиночкой будет гораздо проще справиться, если дело все-таки дойдет до схватки.

С этими мыслями Сэм проскользнул в гостиную, мысленно сделав себе пометку о практически полном отсутствии дверей внутри этого дома. А ещё везде, буквально везде были открыты окна. На всех подоконниках стояли свечи, а под потолком прокручивались вокруг своей оси пучки сушеных трав.

И никаких алтарей, никакого магического инструментария, присущих ведьмовской деятельности согласно отцовским записям. Это было… странно. Но неплохо.

Ведьма отыскалась довольно быстро. Она сидела на кровати в одной из смежных с гостиной комнат. Она скрестила ноги, и, заправив за уши выбившиеся из подобия прически волосы, внимательно изучала лежащий перед нею расклад на картах таро. И даже не заметила, что в помещении есть ещё кто-то кроме неё.

Вокруг царила какая-то странная хаотичность — стол был завален грудой тетрадок, в дальнем углу валялась распотрошенная сумка с вещами. А ещё Сэм не мог отделаться от странного ощущения необжитости, и, что было максимально бредово — чужеродности её этому дому и месту в принципе.

Он понятия не имел, чем вызваны подобные измышления. И не собирался задумываться. Сейчас его волновало совсем другое, поэтому он прокашлялся и, стараясь выглядеть как можно более сурово, навел на неё пистолет.

— Что ты сделала с Дином?

— Э-э-э, — она отвлеклась от карт и посмотрела на него как на сумасшедшего. Сэм видел неподдельное изумление в ее зеленых глазах. — Ничего?

Кажется она решила, что он псих. Сэм и сам не был до конца уверен в своей нормальности. Но, несмотря на то, что философия отца и брата о том, что никому нельзя доверять, была ему не то чтобы близка, глупо было отбрасывать её в сторону. Особенно если ты — охотник наедине с ведьмой.

— Он до сих пор не проснулся.

— Конечно он до сих пор не проснулся, ты его видел вчера вообще? — растерянность потихоньку уходила из её голоса, сменяясь интонациями, с которыми лектор отчитывает нерадивого студента. — Сильная усталость, на которую наложился не менее сильный стресс. Дай человеку нормально восстановиться.

Она была очень похожа чертами лица на свою мать — невольно подумал Сэм. От отца она не взяла ничего, кроме зеленых глаз. Но вслух сказал только:

— Зачем ты повесила ловцы в наши комнаты? Зачем ты вообще туда заходила? Почему предложила о…

— Стоп, — девушка слезла с кровати и встала напротив него, уперев руки в бока. — Стоп-стоп-стоп-стоп-стоп. Так дело не пойдет. Я чувствую себя закоренелой преступницей, сбежавшей из заключения. Опусти, пожалуйста, пистолет.

— Сначала ты ответишь на мои вопросы.

Значит, страх все-таки присутствовал, пусть даже и тщательно маскировался.

— Хорошо, ладно, — она демонстративно закатила глаза. — Я зашла к вам в комнаты, чтобы повесить ловцы. Я всегда вешаю гостям ловцы. Они известны со времен расцвета индейской культуры и совершенно безобидны. Они берегут от плохих снов, а не влияют на продолжительность сна. Ты же проснулся.

Крыть было нечем. Да и нападать на него кажется, не собирались — все, что делала ведьма из всех вероятных сценариев — стояла уперев руки в бока и вызывающе вздернув подбородок, упорно напоминая ему Очень Хорохорящегося Подростка.

Сэм почувствовал себя идиотом.

— Значит, ты заходила повесить ловцы?

— Да, — девушка недовольно поджала губы. — А потом увидела, что кто-то из вас забыл погасить за собой свет в ванной. Увидела заполненную сушилку, а так как за несколько часов они не просохли бы, пришлось нести отцовские вещи. К тому же, твой брат свалился спать не разбирая кровати, поэтому я принесла ему одеяло. Так, очистки совести ради. А отвечая на твой недозаданный вопрос о том, почему я вообще притащила вас к себе, то это банальная смесь из совести и благодарности. И к тому же отправлять приехавших к тебе, по твоей же просьбе, людей в мотель, когда у тебя самой есть огромный, но пустой дом, это хамство, невоспитанность и невероятно дурной вкус. Хотя сейчас я начинаю потихоньку жалеть об этом.

Сэм опустил пистолет и потупился. Конечно, всё ещё оставался шанс, что она мастерски врёт ему, но пока что предпочитал довериться фактам и интуиции (в большей степени), которые дружно говорили ему, что она не враг. И вполне заслуживает небольшого кредита на доверие.

— Извини, — он демонстративно сунул пистолет за ремень брюк. Дин не одобрил бы подобной миролюбивости, но Дина сейчас здесь не было. — Но мне нужно было удостовериться. Сама понимаешь.

— Да чего уж там.

Сэм судорожно обдумывал дальнейший сценарий, залипнув взглядом на замеченную в дальнем углу боксерскую грушу, которая совершенно не вязалась в его сознании с нездорово-тоненькой хозяйкой дома. Скорее всего груша осталась от отца — его отсутствие и тот факт, что она так спокойно выдает незнакомцам его вещи, говорил о том, что самого родителя, с вероятностью практически в сто процентов, уже нет в живых. Как и матери, о которой, если подумать, она упоминала в исключительно прошедшем времени.

В воздухе разлилось полное неловкости молчание.

Сэм изучал грушу. Ведьма изучала его.

— Как насчет чая?

— Что?

— Чай, амиго, — почти что пропела девушка, просачиваясь мимо него и направляясь, судя по голосу, в сторону кухни. — Чайничек прекрасной травяной заварки на двоих, чтобы сразу обсудить все шероховатости!

Здравый смысл говорил, что пить травяной чай с ведьмой — самая хреновая идея из всех возможных. Интуиция говорила, что ничего страшного не случится.

Сэм предпочел довериться интуиции. Это было просто… ну… правильно.

В кухне почти ничего не поменялось, кроме отсутствия музыки и атмосферы. Рыжая перебирала банки, периодически суя свой нос в наиболее приглянувшуюся и, либо отставляла её обратно, либо совала внутрь пальцы и доставала щепотку содержимого, которая, затем, отправлялась в пузатый заварочный чайник в виде двухэтажного домика с красной крышей. Создавалось ощущение, что процесс полностью поглотил её.

Закончив с набором заварки она уверенным жестом залила внутрь кипяток и поставила на стол две чашечки из сервиза с верхней полки — темно синего с золотой узорчатой окантовкой.

Сэм молча наблюдал за тем, как янтарного цвета жидкость наполняет белые внутренности чашек, извиваясь в воздухе змеиными струйками пара.

Последними на столе появилась вазочка с шоколадными конфетами. Девушка уселась напротив и демонстративно пригубила содержимое одной из чашек, глядя ему в глаза. Этого оказалось достаточно для того, чтобы Сэм придвинул к себе вторую.

— Итак, — сказала она, разворачивая обертку конфеты. Есть, правда, не стала — только рассеянно скомкала фантик между ладонями. — Я сейчас попробую рассказать тебе общую картину того, что наверняка вызывает вопросы. А там уже если что, можешь подкинуть мне ещё.

— Ладно.

— Понимаешь ли в чем дело, мон ами, — ведьма говорила медленно, словно сомневалась — стоит ли. А может быть просто подбирала правильные слова. — В нашем мире существует такое явление как закон сорока восьми часов. Когда у ведьмы, или ведьмака, впервые пробуждается дар, у тьмы и света есть ровно сорок восемь часов чтобы склонить новичка на свою сторону. Условия элементарны — если новичок поддается искушению совершить что либо плохое, то для света он навсегда потерян. Но те, кто проходят, начинают использовать дар на пользу людям. Или становятся чем-то вроде охотников, но с особым уровнем прокачки.

— Тогда почему белые ведьмы считаются такой редкостью?

— Потому что инстинкт самосохранения диктует держаться как можно скрытнее. Силам зла не стоит знать, кто именно на них охотится, обычные люди слишком по разному реагируют, в любом из случаев лишая ведьму спокойной жизни, а охотники… Вы ведь сначала убиваете, а потом уже только разбираетесь что к чему. Тебе ли не знать?

Это было правдой, но Сэм все равно почувствовал себя неуютно. Можно подумать, он хотел для себя подобного. Можно подумать, что он не пытался жить иначе. Можно подумать, он не нарушал технику безопасности, а также все законы здравого смысла, и мира охотников прямо сейчас.

А Виола тем временем продолжала.

— Чаще всего дар ведьмовства передается по наследству. Существуют очень древние рода, представительницы которых невероятно могущественны. Например, три сестры из Сан-Франциско, о многочисленных подвигах которых легенды ходят. Но случаются и ведьмы вне родов. Никогда не интересовалась почему. Уровень их силы варьируется и их дети почти всегда рождаются с наличием дара.

— А твоя семья? Я видел фотографии в коридоре…

— Да, моя мама была ведьмой. Очень уважаемой в местном ковене.

Сэм был не очень уверен, но усмешка, раздвинувшая женские губы, получилась какой-то… Едкой. И очень горькой.

— Как всякая уважаемая и уважающая себя ведьма, она была буквально одержима борьбой с силами тьмы, — она сжала пальцы на чашке. — И, предвосхищая твои распросы, однажды, во время очередной охоты, она случайно наткнулась на вашего отца. Он был тяжело ранен. Естественно, она не смогла его там оставить и забрала домой, чтобы поставить на ноги. Он прожил у нас около месяца. Тот редкий случай, когда ведьма и охотник нашли точку взаимопонимания. Даже поддерживали взаимоотношения, когда его жизнь вернулась в привычную колею.

— И ты… видела его?

— Разумеется, — она небрежно пожала плечами, устремив взгляд куда-то в сторону улицы. — Как по мне, он был странный. У меня иногда создавалось ощущение… не знаю как описать. Будто он не принадлежит себе. Я даже тащила карту — самопроверки ради. Вытащила дьявола — прекрасную аллегорию на то, как шатается его зона комфорта. Не такую прекрасную, как башня, но…

Сэм заметил, что её чашка опустела и любезно подлил еще, заработав благодарный кивок.

— Так или иначе, они прекрасно поладили. Особенно на теме нерадивых детей.

А вот это уже было действительно любопытно.

— Почему?

— Ведьмовство в Салеме это… дело жизни, всей жизни. Это сама жизнь. Особенно если ты состоишь в ковене, а все, абсолютно все ведьмы Салема состоят в ковене. У тех, кто рождается с даром, особенно в колдовской династии, просто нет другого жизненного пути. Нас с раннего возраста учат всяким тонкостям, зачастую даже не отдавая в обычную школу. Зачем, если базовые знания можно дать самостоятельно, а зельям, заклинаниям и прочему важному для ведьмы обычная школа не научит? — тут она улыбнулась. — Папа всегда шутил, что это похоже на военную диктатуру.

Сэм развернул конфету. Шуршание фантика нарушило внезапно образовавшуюся тишину — рассказчица замолчала и поставила кипятить чайник. Словно помогала себе отфильтровать информацию для озвучки.

— Ведьмы никогда не покидают Салем. Разве что выберутся в близлежащие города для борьбы со злом. Если ты салемская ведьма, ты на всю жизнь завязана с ковеном, это будет твой главный жизненный приоритет, ведь ковен приносит людям благо и помогает друг другу сражаться с силами тьмы. И все счастливы. Никто даже не помышляет о какой-то другой судьбе, для них это величайший дар жизни — пройти инициацию и занять место в кругу, плечом к плечу со своими сестрами, или братьями.

Она помолчала ещё немного.

— Я оказалась бракованной. Что-то пошло не так и я только и грезила, что об огромном мире за пределами родного города. Разумеется мама не могла не пожаловаться твоему отцу, когда они разговорились о детях. Она сказала, что она уже не знает, что со мной можно сделать для того, чтобы я поняла где мое место. А он сказал, что его младший сын — такой же непутевый болван, который никак не образумится. Они, разумеется, не знали, что я подслушиваю. Я просто хотела зайти на кухню за жрачкой, когда услышала голоса. Они меня не видели и я не смогла сдержать любопытство.

— И… — У Сэма перехватило дыхание. — Чем всё кончилось?

— Я сбежала из дому. В один момент просто побросала в сумку первые попавшиеся вещи и ушла. Мне повезло — в свое время отец настоял, чтобы я окончила школу, и это позволило мне поступить в колледж. Но некоторое время назад обстоятельства сложились так, что мне пришлось вернуться сюда, и…

Девушка как-то неловко развела руками. Сэм чувствовал витающую в воздухе недосказанность, но решил что нет смысла лезть в откровенно личные переживания. Того, что он уже услышал, было более чем достаточно, а воспоминания о собственных ссорах с отцом на тему поступления в колледж сдавили горло железной хваткой.

Сэм усмехнулся. Забавно, что Джон Винчестер всегда считал, что самое страшное для сыновей — не оправдать те ожидания, что он возложил на них и разочаровать его, но так и не понял, что больше всего на свете Сэм боялся увидеть разочарование в глазах старшего брата.

Страхи, в итоге, почти оправдались — Дин конечно принял его сторону перед отцом, и даже ничего не сказал когда они остались наедине, но Сэм видел их — эти тщательно маскируемые искры обиды и горечи в его глазах. Это было даже хуже разочарования.

Сэм чувствовал себя предателем, но твердо решил двигаться своим собственным путем, а не плясать под отцовскую дудку, как это делал брат. Даже гадал иногда мысленно — когда наступит тот момент, когда Дин, в погоне за соответствием отцу и отцовским стандартам полностью потеряет самого себя, превратившись в безликую отцовскую копию?

И всё-таки, нельзя было не признать — если бы не Дин и охота, пережить смерть Джессики было бы в разы сложнее.

Да и, если честно, без Дина вообще было бы куда сложнее.

Сэм поспешно отхлебнул чай. Больше он её ничего не спрашивал. Она тоже ничего не говорила, только с особой тщательностью изучала стоящие на подоконнике свечи.

Когда чайник опустел, Сэм помыл за собой посуду и поспешно сбежал наверх.

Дин все еще спал.

Одежда на сушилке наконец досохла и Сэм сразу же переоделся, пихнув одолженный ему комплект в стиралку, после чего вернулся в свою комнату, кинул пистолет на тумбочку и завалился на кровать.

Он пребывал в твёрдой уверенности в том, что не выйдет из комнаты до завтрашнего утра.

Он ошибался.

***

Заснул Сэм довольно рано — сказывались накопившаяся усталость и сегодняшнее волнение. Однако, проспать до утра ему было не суждено — малая нужда дала о себе знать, выдирая из тисков сновидений.

И, если честно, он не то чтобы сильно переживал по этому поводу — ему снова снились кошмары о смерти Джессики. Видимо, всё-таки не стоило перестраховываться, снимая ловец и запихивая его в самый дальний угол прикроватной тумбочки.

В закрытое окно светила луна. Её призрачный свет разгонял по углам ночную тьму, что превращала самые обычные предметы комнатной обстановки в силуэты фантастических чудовищ.

Сэм не боялся чудовищ — в конце концов, на каждого из них рано или поздно отыщется свой охотник. Но были ещё и другие чудовища. Они грызли его изнутри, с трудом поддавались контролю и вообще всячески отравляли жизнь не смотря на все его попытки игнорировать их.

Отступались они только рядом со старшим братом — так было с раннего детства и со временем, как показала практика, ничего не изменилось.

И ещё с Джессикой. Но Джессики больше не было, а Сэм не мог отделаться от ощущения, что если бы не Дин со своей охотой, то ничего не произошло бы.

Ему было стыдно за эти мысли, но они никак не желали уходить из его головы. И это совсем не делало его жизнь легче. Что вообще теперь может быть легче после того, как Джессики больше нет?

Сэм со стоном откинулся на подушку, но всё-таки заставил себя подняться.

Нужда все еще давала о себе знать, поэтому пришлось вылезать из-под одеяла и шлепать босыми ногами в уборную, старательно игнорируя сидящие где-то внутри остатки сна.

Даже самые страшные ночные кошмары — просто кошмары. Ничего страшного не случится. Сейчас он вернется под одеяло, повесит ловец обратно, и дурные сновидения оставят его в покое. А потом начнется новый день, брат проснется, и они вместе будут решать — что делать.

Спать, правда, больше не особо хотелось. Хотелось выпить. Алкоголь — не самое лучшее решение проблем, но иногда нет ничего плохого в том, чтобы использовать его как средство побега от реальности.

Вселенная, в кои то веки, услышала его желание — выйдя из уборной Сэм вдруг обратил внимание на то, что внизу горел свет. Он разбавлял густую тьму лестничной площадки тусклыми желтыми мазками, и этого оказалось достаточно для того, чтобы обрисовать женскую фигуру.

Словно почувствовав, что он на неё смотрит, сидящая на последней ступеньке ведьма повернула к нему голову и молча отдала честь.

— Привет, амиго.

Было совершено очевидно, что она уже под хорошим градусом, но Сэм все равно задал вертящийся на языке, но совершенно очевидный вопрос:

— Ты что тут делаешь?

— Пью, — многозначительно сказала она, потряся в воздухе бутылкой. — Присоединяйся. Текилы, или сразу водки?

— Но почему ты делаешь это здесь?

— У себя дома? — она запрокинула назад голову и пьяно хихикнула. — Потому что имею право.

Сэм ничего не ответил, чувствуя себя идиотом. Его все ещё смущало что она выпивает здесь, на втором этаже, около них, хотя в её распоряжении был весь первый этаж и улица; но она не сделала им ничего плохого, хотя за целый день имела массу возможностей проявить свои дурные намерения.

— Я бы выпил бутылку пива, — нашел он выход после недолгого молчания. — Но если нет…

— Внизу, в холодильнике. Открывалку тоже сам отыщешь. Я тебе не горничная.

— У меня и в мыслях не было.

— Тогда вперед.

Она снова хихикнула и подобрала под себя ноги пропуская его.

— И мне захвати-и! — донеслось до Сэма ровно в тот момент, когда он открыл дверцу холодильника.

Сэм вздохнул и, подумав около секунды, достал сразу всю упаковку, подозревая что одной бутылкой обойтись не получится.

Он чувствовал себя безумно странно. Всем известно, что с ведьмами не пьют чаи, и уж тем более не выпивают на лестнице её же дома.

Но с другой стороны, их послал сюда отец. Дин правда всё равно не одобрит, если узнает, ведь даже белая ведьма всё равно остаётся ведьмой. Тем более, что её «белость» ещё не доказана, не смотря на выданный благодаря интуиции кредит доверия, пока что оправдывающийся.

Сэм слабо представлял, как Дин будет устанавливать истину, и, если честно, совершенно не хотел думать об этом сейчас.

Он вообще не хотел сейчас ни о чем думать, только отвлечься, сбросить с себя липкие сети сновидений о смерти Джессики. Забыться.

Именно поэтому он делал то, что он делал — сидел на лестнице рядом с ведьмой — на ступеньку ниже неё, облокотившись спиной о столбик перил и вливал в себя холодную хмельную жидкость, уставившись взглядом в рандомную точку на стене.

Больше всего на свете он боялся, что его собутыльницу потянет на разговор. Но та молчала, с такой же методичностью и упрямством заливая в себя выпивку.

Сэм дёрнул уголком губ в невеселой усмешке и запрокинул голову назад, закрыв глаза

— Всего одни выходные.

— Твою мать!

Сэм не сразу понял, что голос принадлежит ему, а когда понял — с силой зажмурился, пытаясь выгнать из головы чертового старшего брата, смотревшего на него с затаенной горечью в зелёных глазах, так похожего на отца.

Блядское пиво давало лёгкое головокружение, но нихрена не желало помогать разгрузить голову.

И Сэм решился.

— Ты говорила у тебя есть водка.

— И текила.

— Я бы не отказался от водки.

— Пожалуйста.

…пить водку, текилу, пиво и снова водку из одного горла с ведьмой было ещё более странно, чем отдельную бутылку пива в непосредственной близости от неё.

Но то ли алкоголь наконец-то начал действовать, то ли одна бутылка на двоих объединяет, особенно если является своего рода бунтом (по крайней мере для Сэма, на данный момент, это именно так и было), но настроение стремительно поползло вверх, и он не мог перестать хихикать, представляя себе как будет удивлен Дин, если вдруг проснется сейчас и застукает его в такой компании.

В голову почему-то полезли воспоминания о том, как в далёкие пятнадцать лет он проиграл тогдашним школьным околоприятелям желание в карты и был вынужден кукарекать на крыше автобусной остановки. Конечно же Дин выбрал именно этот момент для того, чтобы отыскать «мелкого», и его вытянувшееся от удивления лицо ещё долго служило Сэму источником хорошего настроения, даже после того как они оставили этот город пятнадцать минут спустя.

А с другой стороны, — мелькнуло в голове в тот момент, когда ледяные пальцы собутыльницы на долю секунды соприкоснулись с его пальцами во время передачи бутылки, — Дин вполне мог бы посчитать его предателем, увидев вот это всё. Он всегда был излишне категоричным во всем, что касалось охоты и того что с нею связано.

Сэму не хотелось думать о том, что сделает с ним брат при такой раскладке, а потому поспешно переключил своё внимание на другое. Тем более что под градусом ему всегда хотелось поговорить.

— Ты холодная как мертвячка, — заявил он, прикрывая глаза чтобы унять головокружение.

— Я просто мертва внутри, — рыжая резко дернула вверх руку с бутылкой и завалилась назад, расплескав часть содержимого. — Упс.

Сэм снова хихикнул. Он хотел сказать ей, что сейчас она слишком похожа на его старшего брата, хотя он совершенно не понимает почему, из-за зелёного цвета глаз и острого языка наверное, но не был полностью уверен в том, что эти слова существуют, а не являются плодом его воображения.

— Моя Джессика тоже мертва, — сказал он, зацепившись разумом за наиболее знакомое сейчас слово. — Её убили. А я не был рядом, чтобы защитить её, потому что Дин попросил меня помочь! Он обещал всего одни выходные, — злость отхлынула словно морская волна в отлив, уступив место удушающей до болезненности тоске. — Я думал, что сделаю ей предложение. А в итоге — черная бездна, и…

Он приложился к бутылке, решив не упоминать о том, что брат — единственное что он помнит помимо рухнувшей на него тьмы.

Руки. И голос. Словно незримый, но яркий маяк, позволивший Сэму снова вернуться в реальный мир и закрепиться в нём.

Удерживающий от падения обратно до тех пор, пока злость и желание найти убийцу не возобладали над бездной из боли и пустоты.

Ведьме об этом знать не следовало. Нужно было переводить разговор на другую тему.

— Я тебе соболезную, — Сэм ощутил невесомое прикосновение женских пальцев к своим волосам. Она протянула руку и осторожно погладила его по голове, но почти сразу отняла её. — Я уверена, что теперь она находится там, где ей хорошо.

Сэм вдруг почувствовал, что ему стало легче дышать. Как будто кто-то просто стянул часть обуревающих его эмоций. Пусть даже они почти сразу накатили обратно, но прежней силы удушения больше не было.

— А что случилось с твоими родителями?

Сэм ненавидел себя за все — неспособность помочь Джессике, отношение к брату, неспособность отыскать правильную тему для разговора; но остановиться не мог. Ему нужно было поговорить о чем-то другом. Отвлечься. Перестать думать.

— Мама погибла в схватке с демоном, отец пропал без вести, — девушка излишне резко повела левым плечом. — Просто вжух, и всё.

— Вжух и всё, — механически повторил за ней Сэм. — Вжух.

— Вжух, — покачала головой рыжая. — А, к дьяволу. Давай выпьем.

Сэм кивнул головой и послушно отхлебнул ещё пива.

— Даже свечки на окна не помогли, — внезапно сказала она. Сэм вдруг отловил, что голос её звучит хрипло и как-то…бесцветно. — Знаешь, есть такое поверье — ставить свечки на окна, чтобы человек вернулся домой. Все подоконники в свечках, ты сам видел. А папы нет. И мамы теперь — тоже нет. И Кайла. Я осталась совсем одна.

— Кайл твой брат?

— Хранитель. Каждой белой ведьме, в какой-то момент направляют хранителя. Ну или хранительницу, неважно. Это типа… ангела. Или святого. Только смертного. Парадокс, правда?

— И Кайл…

— Умер, да. И знаешь, амиго, — она засунула руку в карман шорт и извлекла на свет жестяную коробочку из-под леденцов, полностью сосредоточившись на её содержимом. Но Сэм все равно заметил, что движения рук были излишне резкими, как будто она пыталась скрыть, что они дрожат. — Мы не то чтобы были долго знакомы, он и хранителем то стал совсем скоро после того как я вернулась домой. Но он стал по настоящему близким за это время. Заботился обо мне как будто я ему родная дочь, что в колледже, что уже потом… Я ведь его знала, при жизни. Он почему-то решил взять на себя роль моего психотерапевта, да ещё и бесплатно, представляешь? А ведь я была ему никто, просто студентка с мрачной миной, которая подрабатывала вечерами официанткой в кафе, куда он периодически заходил ужинать. А потом он появился здесь и сказал, что умер, попал под автомобиль, и что его поставили ко мне хранителем, потому что он знал меня, а мое время как ведьмы наконец пришло. Лучше бы не приходило, если честно. Впрочем, это неважно. Самокрутку будешь?

Отказываться Сэм не стал. Он никогда не втягивался в курение на постоянной основе, но во время учёбы в колледже позволял себе периодическое баловство. Помнится, Брэди делал отличные самокрутки с яблочным табаком до тех пор, пока кокаин и прочие «прелести» наркоманства и алкоголя не загубили его.

Только вот эта самокрутка была… странной. Она расцветала во рту сладковатым травяным привкусом, подозрительно похожий на запах, который витал в воздухе в тот миг, когда они впервые зашли в прихожую.

И окружающий мир вдруг стал…ярче? И шире?

— Ой, блин, я же не сказала тебе! Табак — зелёный! Прости пожалуйста, я не хотела! Я просто совсем забыла, что ты не в курсе…

Она испуганно прижала руки ко рту и это выглядело невероятно смешно. Сэм чувствовал, как хохот раздирает его изнутри и поспешно закусил рукав — ему совсем не хотелось ненароком разбудить Дина.

Кажется, девушка подумала о том же самом.

— Пошли вниз, — прошипела она, на половину спустившись вниз, выдыхая в воздух затяжку от своей собственной самокрутки. — Мне совсем не нужны проблемы с твоей родней.

— Но у меня только брат!

— Неважно! Просто пошли вниз, пожалуйста!

Сэм послушно кивнул и вознамерился последовать ее примеру, но пол волнился, приходилось высоко поднимать ноги, не забывая опускать ступню на носок — для тишины. И конечно же в какой-то момент он оступился и полетел вниз, пересчитав носом оставшиеся ступеньки.

Попробовал было схватиться за перила, чтобы удержаться, но вместо этого схватился за женскую ногу, опрокинув на пол свою собутыльницу. В воздухе разлился резкий спиртовый запах — это бутылка водки не выдержала соприкосновения с краем ступеньки и раскололась в руке держащей, выпустив на волю остатки своего содержимого.

— Да ты просто лось, блин!

Сидящий на сердце камень наконец рассосался, уступив место блаженной эйфорической пустоте.

Мир плыл перед глазами яркими красками и ворохом золотых искр, наполняя душу ещё большим восторгом.

Сэма переполняли эмоции. Ему хотелось кричать от их обилия, но вместо этого он перекатился на живот и хохотал, глядя на то, как ведьма пытается доползти до входной двери, так как ее попытки подняться на ноги не увенчались успехом. Ей тоже было смешно от этой ситуации, и от ее смеха смеяться хотелось ещё сильнее.

Но наконец она достигла чего хотела и выползла на крыльцо.

Сэм поднялся на четвереньки и добрался до дверного проема. Он не знал, зачем ему туда, но раз смогла ведьма, то и он сможет — охотник он в конце концов или кто?

В дверном проёме младший Винчестер совершил почти невозможное — поднялся на ноги. В полный рост. И даже сделал шаг…

…Он не был точно уверен в том, что произошло дальше, потому что от приступа хохота во весь голос, отошел только спустя некоторое время, но когда отошёл, с удивлением обнаружил себя лежащим лицом в клумбе с теми синими, как сережки Джессики, цветами. Живот слегка прихватило спазмом от сильного смеха. В рот и нос лезла земля, поэтому Сэм перевернулся на спину. И застыл, раскрыв от удивления рот.

Его взгляд упёрся в ночное небо — высокое, бархатное, куполообразное. По нему катилась почти полным клубком луна и крупные звёзды кокетливо перемигивались друг с другом.

Сознание моментально ухнуло туда — в эту мерцающую воронку. Сэму казалось — он слышит как звенят звёзды и шорох луны, подробный шелесту морской волны по прибрежной гальке.

И было даже неважно что ему составляет компанию самая настоящая ведьма, что брат наверняка сочтет его предателем если увидит.

Звёзды дрожали, смеялись, звенели и перемигивались и он был готов поклясться, что видит среди них Джессику — счастливую и сияющую. Он даже протянул руку, чтобы достать её, но рука скользнула по пустоте, а Джессика исчезла, и вместе с ней исчезло веселье — вытекло из него словно воздух из проткнутого иголкой воздушного шарика.

В носу неприятно защипало. Теперь Сэм чувствовал себя невероятно несчастным и маленьким. А ещё — располовиненным, обкуренным и пьяным.

И одиноким.

Слеза всё-таки выкатилась из глаза, но повинуясь каким-то своим законам, утекла в сторону виска.

Сэм усилием воли принял сидячее положение, обнаружив, что рыжая ведьма (как же её всё-таки звали?) сидит на ступеньках, спрятав лицо в ладонях.

Она выглядела такой крохотной и беззащитной, что он устыдился своего недоверия. Нет, серьезно — она действительно могла уже чёртову кучу раз прикончить их. Как минимум его, потому что с Дином так просто не справиться даже ей. Но она этого не сделала, она вообще ничего плохого ему не сделала.

— Эй, — кажется, головокружение потихонечку отступало, поэтому Сэм рискнул встать и перебраться к ней — на ступеньку. С вестибюляркой было уже лучше, но недостаточно — мир всё равно качался, волнился и плыл, вызывая острое желание упасть. — Что случилось?

И он все ещё сомневался в реальности произнесенных слов. Приходилось брать паузу на обдумывание перед каждым из них.

— Никого не осталось, — в темноте летней ночи, разгоняемой призрачным светом луны, она действительно походила на ожившего мертвеца, но влажная дорожка на щеке доказывала принадлежность к миру живых. — Вчера мне казалось, что всё это так просто прекратить, я даже заговорила себе обстоятельства на удачу. А оно не сработало. Я не знаю почему. И что теперь делать я тоже — не знаю. Я в полной растерянности.

— Но здесь мы, — Сэм подумал немного, и осторожно накрыл ладонью женское плечо. — Дин проснется и мы что-нибудь придумаем, вот увидишь.

— Ты даже не спросил меня что случилось.

— Дин все равно потребует объяснений. Тогда и узнаю. Сейчас я знаю только то, что ты до сих пор не причинила вреда, хотя могла бы. И что мы приехали сюда по отцовской просьбе. Этого достаточно для того, чтобы я попробовал тебе поверить.

Имя брата было единственным, что не вызывало никаких сомнений, а её плечо было маленьким и острым, вызывая ассоциации с птичьей костью. Сэм боялся что сломает его, если сожмет ладонь самую малость сильнее.

Он поймал себя на том, что ему начало безумно хотеться спать, но и оставлять её в одиночестве было страшно — фраза про «не сработало» даже в обдолбанном мозгу вызывала далеко не радужные ассоциации, не менее чернушно накладываясь на вчерашнее столкновение. Может быть она поэтому и держалась в самом начале к ним поближе, чтобы иметь хоть какой-то стимул остановиться, если в голову опять полезут отвратительные идеи?

— Эй, Виола, — память сжалилась и наконец-то подкинула ему имя.

— Виолетта. Как в Травиате.

— Как где?

— Травиата. Это такая опера. Мама всегда безумно её любила.

Джессика не любила оперы. Она считала их скучными. Ей нравились Бетховен и Фрэнк Синатра. И ещё Глория Гейнер. И Вивальди. И ещё много всякого, хотя с Дином её вкус маловероятно что сошёлся бы.

— Нужно идти спать, потому что иначе завтра весь день проспим мы, и тогда Дин убьет тебя.

— Вчера у него это не получилось.

— Он упертый, — Сэм многозначительно поднял палец вверх. — Он знаешь какой… прямо как отец.

Они посидели молча ещё немного.

— Я завтра хочу дойти до материнского магазина.

Мимо луны пролетела стремительной тенью летучая мышь.

— Все никак не могла заставить себя… Поможешь мне?

— А…

— Покажу тебе город сколько успею. А потом соберёмся втроем и всё обсудим. Тебе будет интересно, вот увидишь. Пожалуйста.

— Ну… ладно?

Сэм был не слишком уверен в своем решении, но решил, что так будет к лучшему — у Дина будет время полностью проснуться и неторопясь провести утро, а ведьма будет под его присмотром. И как ведьма, и как неудавшаяся суицидница.

— Спасибо. У меня ещё остался косяк, будешь? Ну, на пару. Тут как раз на каждого по затяжке.

— Давай.

Сладковатый травяной дым снова разлился по ротовой полости и скользнул в горло, вызвав приступ кашля и обновив ощущение лёгкости во всем теле.

От избытка эмоций Сэм стиснул Виолу (то есть, Виолетту) в тисках объятий. Та только пискнула что-то наподобие «ребра» и попыталась ослабить хватку.

Писк этот напомнил ему как однажды в детстве, когда папа впервые оставил их у Бобби, он спрятался под кровать брата, чтобы выскочить наружу в тот самый момент, когда Дин меньше всего был к этому готов.

Идея оказалась провальной, потому что от неожиданности Дин швырнул в него ножом, который точил. Нож пролетел в миллиметре от головы, но зато братская затрещина приземлилась четко по адресу.

Больше Сэм никогда так не делал. Но сейчас, вспомнив эту историю, ощутил жгучее желание повторить.

А поскольку оставлять в одиночестве носительницу суицидных наклонностей было плохой идеей, ему не оставалось ничего другого, кроме как предложить ей сделать это на пару, тем более что она была невероятно милая, а ещё почему-то вызывала сейчас искреннее желание потискать её за щёчки, которых не было вследствие чрезмерной худобы.

Он не сомневался, что это будет хорошей идеей.

Во-первых, потому что будет весело. Во-вторых, потому что в случае чего Дин сможет сразу же защитить её, как и обещал отцу. Они оба смогут, ведь Сэм тоже будет рядом. Тем более, что они оба уже взрослые и теперь Дин точно подумает десять раз перед тем, как швыряться в него ножами.

Она согласилась. Даже не стала спорить, моментально загоревшись этой совершенно ребяческой шалостью, предложив использовать дополнение в виде простыней с прорезями для глаз — чтобы получилось эффектнее. Сэм идею поддержал. Он улыбался и довольно потирал руки, представляя как вытянется лицо Дина когда они с Ви (он наконец-то решил для себя проблему с именем) выглянут из-под кровати.

После того, как они перевоплотились в привидений (малюток привидений из Вазастана — уточнила невероятно гордая их обоюдным трудом Ви), использовав простыни из комнаты её родителей, которая сейчас стояла пустой и нетронутой, предвкушение веселья достигло максимальных пределов.

До комнаты Дина старались идти как можно тише, давя хохот, то и дело хватая друг друга за локти — чтобы не упасть. Это было невероятно сложно, так как мир плыл, а длинные простыни путались под ногами, но они справились — почти — на последней ступеньке лестницы девушка всё-таки не удержала равновесие и утянула Сэма за собой вниз. Пришлось одолевать подъем ещё раз.

Дверь в комнату открывали затаив дыхание, после чего опустились на четвереньки и так быстро, как могли, поползли в сторону кровати (Сэм случайно отдавил Ви руку и она громко возмутилась, в очередной раз обозвав его лосем. Сэм зашипел на неё и затаил дыхание, ожидая, что брат проснется и весь их розыгрыш пойдет псу под хвост, но брат не проснулся — только всхрапнул и пошевелился, устраиваясь поудобнее.).

Под кроватью было тесно и пыльно, но шутников это ни капли не волновало — им было смешно и самую малость волнительно — предвкушение щекотало нервы подобно перцу.

Хотелось смеяться и пищать от восторга, но нужно было лежать молча, чтобы не выдать себя раньше времени, ведь Дин мог пробудиться в любой момент, а это значило — им нужно было быть на чеку.

Но Дин упорно не просыпался, а вот веселье постепенно отступало, уступая место сонливости.

Ви уже вовсю клевала носом. Она свернулась калачиком и уткнулась головой ему в предплечье.

Сэм пытался было сохранять бдительность и нести вахту, но сам не заметил как заснул.

Ему снился залитый солнцем дом, улыбающаяся Джессика и подъезжающий ко двору на своей импале Дин.

Все было хорошо.

***

Первое, что удивило Сэма по пробуждению — простыня с вырезами для глаз, которая была на него надета.

Второе — тот факт, что он находился под… кроватью? В компании второго человека закутанного в простыню?

В голове царила тяжесть, а во рту — самая настоящая помойка. Поняв, что её обладатель больше не планирует засыпать, память любезно подсунула пред внутренний взор картины вчерашнего вечера.

— Вот черт!

Сэм поспешно выкатился из-под кровати, в надежде, что все это — просто кошмарный сон, но к своему вящему ужасу обнаружил, что это не было сном.

Он действительно проснулся под кроватью своего брата, в компании ведьмы, в костюме гребанного привидения, потому что накануне ему почудилось, что напугать брата как тогда, в детстве, будет очень хорошей и веселой идеей.

Что, конечно же, было совсем не так. Если Дин сейчас проснется и увидит вот это всё, это будет чертовой, гребанной катастрофой.

Нужно было сматываться отсюда, сейчас же.

Сэм поспешно закатился обратно и потряс вчерашнюю собутыльницу за скрытое под простыней плечо. И снова. И снова…

— Какого хрена? Ты кто? Сколько сейчас времени?

— Вставай, давай, Дин убьет нас, если проснется, мы должны…

— Кто…

Кажется, память вернулась к ней также быстро как и к нему, потому что в следующее мгновение девушка попыталась принять сидячее положение, но с силой ударилась головой о дно кровати и взвизгнула от боли, напомнив Сэму маленького щенка которому наступили на лапу.

— Нужно выбираться, — шепотом повторил он.

— Ты и твои идеи!.. — прошипела она выползая из импровизированного убежища, и сердито стянула с себя свою маскировку, пока из-под кровати вылезал Сэм. — Да чтоб я ещё раз…

В этот момент Дин перевернулся лицом к двери, то есть к ним, и она замолчала. Сэму показалось, что у неё вышибло воздух из лёгких от страха — прямо как у него самого. По крайней мере, она совершенно точно побледнела, ожидая, что сейчас спящий откроет глаза и тогда…

Дин не просыпался и заговорщики воспользовались этим чтобы сбежать из комнаты, изо всех сил стараясь не сильно шуметь. Сэм даже дверь за собой прикрывал изо всех сил задерживая дыхание — на всякий случай.

Судьба определенно благоволела к нему, раз позволила выйти из этой нелепой передряги сухим как гусь из воды.

Ви, судя по всему, рассуждала примерно также — она решительным жестом забрала у него простынь и быстрым шагом спустилась вниз. Сэм слышал, как она сметает осколки от вчерашней разбившейся бутылки.

Он заглянул к себе в комнату, обнаружив, что часы показывают половину восьмого утра, а пистолет лежит там же, куда он положил его вчера — на тумбочке. Никуда не делся и задвинутый подальше в ящик ловец.

Спать, не смотря на раннее пробуждение и ночной хаос, не хотелось. Наверное, сказывался тот факт, что он успел проспать приличное количество времени перед незапланированными посиделками.

Сэм тяжело вздохнул и повесил артефакт обратно на изголовье. А ведь оставь он его на месте, не было бы этих кошмарных снов и дальнейшего беспредела…

И обещания помочь в магазине — тоже. Он, конечно, мог сделать вид, что не помнит. Или не вспомнить об этом могла она, но, в глубине души, Сэм признавал, что согласился не только по возникшим вчера в голове причинам, но и потому, что ему было любопытно.

Профессия охотников — не самая безопасная, а у белых ведьм, занимающихся примерно тем же, по словам Ви; наверняка есть какие-нибудь мудреные защитные штучки. Дин скорее всего ни за что не согласится на подобное, но ведь от того, что он узнает больше информации, никому хуже не станет. В конце концов, предупрежден — значит вооружен.

И все-таки это было крайне хреновой идеей — приезжать сюда.

Сэм тяжело вздохнул и аккуратно сложил за собой кровать — так было легче привести в порядок ещё не полностью отошедший от вчерашнего мозг. Больше всего Сэм опасался, что вспомнил не все, и что мог пообещать чего-то совершенно не того, но пока что страхи оставались всего лишь страхами, потому что никаких новых картинок в памяти не возникало.

Больше находиться в комнате смысла не было, поэтому Сэм быстро сполоснулся под душем и спустился вниз.

Ви на кухне не оказалось, но она очень скоро пришла туда. В этот раз она заплела волосы в косу, и сменила футболку и шорты на широкое цветастое платье в пол с длинными летящими рукавами. Бубенчики, пришитые к шнуркам, регулирующим величину выреза, весело звякали в такт шагов. В свете падающих на неё лучей солнца под тонкой тканью обрисовывался силуэт женского тела.

— Хорошо выглядишь.

— Комплимент это объективация, но спасибо, — она поставила на огонь кофе и сжала пальцами край столешницы. — Слушай, я вчера попросила тебя помочь, но если тебе сложно, или ты вдруг опасаешься, или не хочешь… Я все понимаю, правда. Я в неадеквате могу делать максимально странные вещи, но это не значит, что с ними следует считаться на нормальную голову.

— Я помогу, — Сэм решил оставить без внимания странный выпад на его желание сделать ей приятное, потому что это платье действительно ей очень шло. — Мне не сложно. К тому же это может оказаться полезно.

— Спасибо.

— Не за что.

Остаток завтрака они провели в молчании, после чего Ви притащила из комнаты бумагу и ручку — она была в полной уверенности, что Дин, по пробуждению, совершенно не сможет сориентироваться в окружающем пространстве, аргументировав это тем, что даже самые самостоятельные мужчины иногда до безобразного беспомощны в сфере быта.

Сэм тоже написал небольшое послание, вводя брата в курс дела по своим дальнейшим похождениям. Можно было бы конечно настрочить смс, но у Дин имел совершенно отвратительную привычку игнорировать телефон в самые неподходящие для этого моменты. На бумаге было надежнее.

Пока он относил послания до адресата (его по прежнему тревожил столь долгий сон, но кредит доверия ведьме всё ещё действовал, в том числе и из-за её же уверенности в его сегодняшнем пробуждении), Ви заморочилась с ещё одной порцией еды и чашкой кофе, заявив, что даже собственное отсутствие дома это не повод давать чужим людям хозяйничать на своей кухне, потому что кто вообще даёт хозяйничать на своей кухне кому-то кроме себя.

Сэм хотел было сказать, что когда Джессика была жива, они вполне спокойно делили кухонное «царство» на двоих, но не стал — в конце концов, у каждой девушки свои заморочки на эту тему, а Ви, сама того не подозревая, только что подобрала идеальный ключ по расположению Дина к себе.

После того, как она закончила с готовкой, они наконец-то вышли на улицу. Клумба у крыльца была примята (Сэм покраснел и стыдливо отвел глаза в сторону), но цветы оставались такими же синими.

— Вероника, — сказала Ви.

— Что?

— Цветы. Это название такое, Вероника. Она уменьшает потливость, наружно используется для лечения кожных повреждений, один из главных компонентов в лекарственных зельях, но использовать его можно только в течение двух месяцев после заготовки. И, насколько я знаю, используется в составе приворотных зелий, но я никогда этим не занималась. Салемские мальчишки никогда меня не привлекали, а в колледже мне хватало внимания без всяких зелий.

— А остальные? Ну, из ковена.

— Не знаю.

Они вышли за ворота и Сэм с удивлением заметил, что дом Филдсов стоит вполне себе по соседству с другими домами — вчера он к этому попросту не приглядывался, а позавчера ему так и вовсе было не до того.

— Но знаешь, что я точно знаю?

То, что позавчера ночью казалось окраиной города, оказалось вполне себе обычным спальным районом.

— И что же?

Сэм ожидал каких-то подробностей о ковене, но девушка только остановилась на долю секунды с выражением недоверия на лице, словно прислушивалась к чему-то, недоступному для него, и непререкаемым тоном заявила:

— Нужно зайти в забегаловку неподалеку, потому что я безумно хочу жрать.

Сэм только пожал плечами и позволил спутнице выбирать направление с интересом оглядываясь по сторонам.

Салем выглядел обычно, даже по своему уютно, если не считать нервирующих лично его изображений ведьм, которые были здесь буквально повсюду. Даже на дорожных знаках красовался силуэт летящей на метле женщины.

Остальное выглядело вполне обычным — аккуратные домики, перемешанные с позолоченной солнечными лучами древесной зеленью. Пестрили витринами многочисленные магазинчики, пока ещё не открытые.

Большая часть из них продавала предметы, связанные с оккультизмом, но количество далеко не всегда означало качество, и то, что он успевал увидеть через стекло, вполне подтверждало данный тезис. Да и банальная логика говорила, что вряд ли настоящие ведьмы будут продавать свои товары тем, кто ничего в этом не понимает, а значит и серьезные магазины нужно искать в стороне от достопримечательностей и туристических толп.

Людей на улице почти не было — в это время года основную массу людей составляли приезжающие со всего мира туристы, которые конечно же не вставали настолько рано.

Только рабочий люд, готовящийся к очередной смене спешил на места, чтобы успеть приготовить все к открытию, да немногочисленные собачники чинно шествовали мимо со своими питомцами.

Но попадались и просто ранние пташки. Одна из таких, — симпатичная брюнетка в нежно-голубом сарафане с кучей амулетов на тонкой шее, резко остановилась на другой стороне улицы, как только заметила их.

Взгляд её не предвещал ничего хорошего и Сэм почувствовал неуловимое напряжение, но Ви не придала встрече никакого значения, если вообще заметила что она состоялась — незадолго до этого она купила себе целых четыре бургера в ближайшей круглосуточной забегаловке и теперь жадно поедала один из них прямо на ходу, время от времени показывая ему рукой на какие-то важные с точки зрения истории места и здания.

Пакет с оставшимися тремя она тащила под мышкой и выглядела невероятно довольной, совершенно не обращая на размазавшийся по подбородку соус.

Наконец они миновали дом человека, который вел то самое расследование о ведьмах, и свернули куда-то влево, в переулок, к ничем не примечательной деревянной постройке с узким трехступенчатым крыльцом.

Возле входной двери притулился черный ворсистый коврик с нарисованной на нем пентаграммой, слегка затершейся от времени.

Под ковриком оказался небольшой тайник, в котором ждал своего часа небольшой ключик.

— Подожди пожалуйста, я сейчас приглашу тебя войти.

Она сделала глубокий вдох и решительным жестом вставила ключ в замочную скважину. Дверь открылась после третьего поворота и девушка поспешно зашла вовнутрь. Сэм слышал как загремели распахиваемые оконные ставни.

— Готово! — донёсся до него окрик откуда-то из магазинных недр. — Заходи!

В магазине пахло пылью, воском и травами. Лампа перегорела, но дневного света вполне хватало, чтобы разглядеть грубо сколоченный прилавок, покрытый линялой красной тканью, ещё одну дверь в дальнем углу, небольшую книжную полку и кучу свертков в застеклённых стеллажах, расставленных вокруг стен.

Внимание Сэма привлек кристалл хрусталя на подоконнике. Камень был тяжёлым, энергетически теплым и приятно холодил руку. Сэм был готов поклясться, что чувствует исходящие от него вибрации.

Ви окликнула его с просьбой отыскать в кладовке новую лампочку. Сэм отправился выполнять просьбу, попутно положив камень на красную ткань прилавка. На долю секунды ему показалось, что что-то поменялось в окружающем пространстве, но он сразу же забыл об этом — лампочка в кладовке взорвалась как только он щёлкнул выключателем. Пришлось сначала заморочиться с поисками фонаря, и только потом уже развернуть деятельность по замене освещения.

После того, как новые лампочки разгорелись, Сэм принес из кладовки пустые коробки, пока Ви вытаскивала наружу содержимое стеллажей.

— Некоторые вещи уже вышли из срока годности, кое-что просто не моя сфера, что-то ещё пригодно на продажу, а что-то — заготовки, которые нужно будет использовать, — пояснила она, пытаясь стянуть с самой верхней полки связку тонких разноцветных свечей.

После череды прыжков и отсутствия успеха, она растеряла пыл, достала из пакета последний бургер и маленькую стеклянную бутылку колы, переложив миссию по доставанию свечей на плечи Сэма.

Сэм с миссией благополучно справился, чем заслужил, по её словам, уважение и почет.

— Сначала расфасуем всё по коробкам, потом можно будет сделать уборку. Месяц, конечно, слишком маленький срок чтобы прийти в полное запустение, но кардинальные уборка и чистка все равно не помешают. И спасибо тебе большое ещё раз, не представляю как я одна бы справилась со всем этим.

Сэм поправил волосы и улыбнулся. Он чувствовал себя очень странно и непривычно, но его грызло любопытство, а Ви, в несколько глотков опустошившая бутылку колы и небрежно швырнувшая образовавшийся мусор в первую попавшуюся коробку, вызывала чисто человеческую симпатию.

— Так. Давай сначала посмотрим, что тут вообще есть, — она рыгнула, сделала вид что ничего не случилось и придвинула один из свертков к себе поближе. — Начнем вот с этого…

В свертках чего только не оказалось. Заговоренные на выявление врагов, и просто опасности собачьи позвонки (Ви пояснила, что они предупреждают о приближении негатива трескаясь пополам и сразу же выкинула их туда же, куда и мусор), птичьи косточки для гадания и облегчения контакта с мёртвыми (Это был мамин дар — говорить с мертвецами, — пояснила ему Ви. — После смерти этим людям стирают память и они становятся жнецами, что помогают только что почившей душе перейти в загробный мир.), доска Уиджа, россыпь благовоний, небольшой комплект заговоренных серебряных пуль, коллекция кристаллов самых разных форм и размеров, несколько серебряных ножей, эфирные масла, заговоренная соль, ведьмины мешочки, травы, свечи, карты таро…

В травах и камнях Ви, как оказалось, разбиралась лучше всего. Она увлеченно рассказывала ему о том, что мятно-ромашковая вода — основа для зелья, позволяющего встретить свою судьбу, а корицу лучше всего сыпать в кофе тогда, когда чувствуешь острую нехватку радости в жизни. Розовый кварц, помимо притяжения любви и гармонизации отношений, оказывается, издавна использовался для того, чтобы лечить душевную боль, а горный хрусталь считался чуть ли не универсальным камнем, подходящим почти для любых задач.

Фазы луны и тип воды влияли на силу зелий и заговоров, а лаванда или герань, положенные в кошелек, способствовали его наполнению и вообще — финансовому благополучию.

Это всё было настолько увлекательно и интересно, что Сэм совершенно потерял связь с реальным миром, а когда вернулся, отправившись выносить наполненную мусором коробку, решил проверить телефон и обнаружил сорок четыре пропущенных звонка от брата.

Пришлось перезванивать (попутно он выяснил, что так и не запомнил полную версию имени своей новой знакомой и окончательно уверился в том, что раз она не возражает против сокращения, то на нем он и остановится).

— Нужно возвращаться? — поинтересовалась Ви, когда Сэм отключил звонок.

— Да.

Уточнять тот факт, что брат кинул трубку даже не сбросив вызов, Сэм не стал.

На самом деле, его слегка пугала предстоящая встреча, потому что судя по всему, Дин был не просто зол — он был в ярости.

И Сэм, если говорить откровенно, понимал его, но ни о кредите доверия, ни о помощи в магазине не жалел — он узнал массу полезной информации и, чего уж кривить душой, крайне приятно провел время.

Он намеревался уговорить брата помочь, а это значило, что им не следовало испытывать его терпение.

Ви, кажется, подумала о том же самом. Они поспешно покидали недоразобранный товар в последнюю пустую коробку, после чего Сэм перенес их в кладовку и, выполняя выданные указания, начал максимально быстро сортировать уже разобранные предметы по полкам шкафа, вделанного прямо в стену.

В какой-то момент ему показалось, что он слышит незнакомый женский голос в помещении магазина, но не обратил на это внимания — нужно было расставить разобранное и быстро идти назад, пока Дин не поддался импульсу разрушения окружающего пространства и не закусил удила, что означало бы, что разговаривать с ним о чем либо — бесполезно.

Он почти закончил, когда голоса из магазинного помещения стали громче. Послышался стук, как будто на пол приземлилось что-то тяжёлое. Сэм вскинул голову и прислушался, но звуки куда-то делись, уступив место тишине.

А потом, через пару мгновений, снова раздался грохот. И снова. И снова. Сэм выскочил ровно в тот момент, когда воздух наполнился запахом чего-то паленого и женским криком, больше похожей на визг разгневанной кошки.

Один из стеллажей был опрокинут. Вместе с собой он утянул и книжную полку. Под ногой что-то хрустнуло — это оказался осколок того самого кристалла, который он лично положил на прилавок перед тем как пойти заниматься делами. Ткань прилавка тоже валялась на полу, а посреди всего этого погрома не на жизнь, а насмерть сцепились ведьмы. Одной из них была Ви, которая хоть и дралась неожиданно умело (Сэм вдруг вспомнил боксёрскую грушу в её комнате и подумал, что возможно он поспешил с выводами насчёт её физической формы. Может быть она просто была астеником?), но проигрывала сопернице — той самой мимоходом встреченной девушке в голубом сарафане.

Её ладони горели красным светом, а на шее и руках Ви пузырились свежеиспечённые ожоги. Ведьма в голубом настойчиво теснила её к стене, но пока что ей не хватало сноровки. Но, — в одно мгновение оценил ситуацию Сэм, — такой расклад должен был продлиться совсем недолго — не смотря на все свои навыки, Ви дралась в первую очередь на эмоциях и уже начинала выдыхаться. А противница, тем временем, метила ей прямо в глаза.

Ему показалось, что он стоит так уже вечность, но на самом деле прошло всего несколько секунд.

Нужно было срочно что-то сделать, но что?

Вмешиваться в драку ведьм было откровенным самоубийством, нужно было действовать по другому.

Сэм судорожно оглядел помещение в поисках подсказки и сердце радостно екнуло, заметив систему пожаротушения.

План родился буквально за долю секунды.

Раз — метнуться обратно в кладовку, чтобы схватить первые попавшиеся травы и вернуться обратно.

Два — поджечь эти пучки, оставаясь максимально собранным и хладнокровным.

Три — дождаться срабатывания системы, щедро полившей водой задымленное помещение, чтобы воздействовать на дерущихся фактором неожиданности.

Четыре — в один прыжок подскочить к посторонней и с силой опустить ей на голову так удачно упавшую на пол полку для книг.

Пять — схватить за руку не успевшую осознать произошедшее Ви и выбежать из магазина, остановившись перевести дух только возле статуи то ли ведьмы, то ли какой-то языческой богини.

Девушка сразу же выдернула руку из его пальцев и сдавленно зашипела. Сэм только сейчас понял, что всё это время сжимал её за новополученный ожог. От этого образовавшиеся волдыри лопнули и по руке потекла прозрачная жидкость.

А ещё её колотило. Кажется, она пребывала на грани истерики, но вжала пальцы в ладони и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Первые из них получились как будто рваными, словно ей было тяжело дышать из-за обуревающих её эмоций.

— Пошли, — наконец сказала она. — Ты говорил, нам нужно вернуться. Блядский Салем. Ебаный магазин. Чёртов ковен. Как же я все это ненавижу!

Последнее слово она проорала во весь голос, с силой саданув кулаком по статуе и совершенно не заботясь о том, какую реакцию это вызывет у окружающих.

Какой-то пожилой мужчина, проходящий мимо, попытался было сделать ей внушение о поведении девушек на публике, но прежде, чем Сэм успел отвести его в сторону, зелёные глаза ведьмы сверкнули такою злостью, что незадачливый воспитатель отшатнулся и перешёл на другую сторону дороги — на всякий случай.

— Пойдем, — повторила она, на этот раз — максимально ровным, спокойным голосом. — Пока я не нарушила главное правило белых ведьм и не убила кого-нибудь. И клянусь тебе, амиго, клянусь, если ещё хоть раз, хоть какая-нибудь скотина…

…до её дома в этот раз добрались молча и быстро. Оказалось, что они не так уж и далеко ушли, как считал Сэм поначалу — просто сделали крюк по пути туда.

— Я спокойна, — зачем-то сообщила Ви, когда они приблизились к гаражу. — Но возьми пожалуйста переговоры с братом на себя, ладно? И сделай мне чай. Если только тебе не сложно. Успокоительный.

— Сильно болит? — зачем-то поинтересовался Сэм, кивнув на последствия недавней драки.

— Так сделаешь?

— Ладно.

— Спасибо. Мало мне было синяков после вчерашнего, так ещё и…

Она не договорила и резким рывком распахнула дверь. Сделала шаг вперёд, и… почти что напоролась на приставленный к горлу нож.

Сэм обречённо зажмурился.

Было бы глупо предположить, что Дин не воспользуется ситуацией и не обыщет дом за это время.

Было бы глупо предположить, что Дин ничего не накопает.

То, что Дин откажется от перестраховки в любом случае; предполагать было ещё более глупо чем все предыдущее вместе взятое.

И клянусь тебе, амиго, клянусь, если ещё хоть раз хоть какая-нибудь скотина…

— Дин.

— Заткнись, Сэмми.

Ви снова начинало подтрясывать.

Сэм почти слышал, как с грохотом падают замки на её непрочно замкнутом триггере и у него было катастрофически мало времени, чтобы успеть предотвратить ещё одну драку, потому что Дин разумеется сделает свои выводы из ситуации, если она сейчас на него бросится.

И если он сделает эти выводы, то бить будет только насмерть. И тогда у них получится очередная зачистка, причем совершенно не там, где она нужна на самом деле.

Ви могла как угодно хорошо драться, но она была уставшей и повышенно уязвимой. Но даже если бы и не была — в схватке против его старшего брата у нее изначально не было никаких шансов.

Но Ви не двигалась — только яростно сверкала глазами.

Не двигался и Дин — он продолжал держать острую кромку лезвия возле горла хозяйки дома и поочередно рассматривал их обоих холодным изучающим взглядом.

А потом, словно придя к какому-то окончательному решению, убрал нож на место и посторонился, позволяя войти.

Сэм облегчённо выдохнул и последним шагнул в прихожую, с повышенной тщательностью закрыв за собою входную дверь.