Я и ты

Всё так же унимаем боль

Так что до конца моих дней помни

Мой милый принц, ты — единственный

Мой милый принц,

Ты — единственный

♬ placebo — my sweet prince ♬

Огни гаснут с первыми лучами солнца, озаряющими родное лицо. Улыбка не покидает Хосока даже во сне — Юнги знает каждый уголок губ на вкус, запоминает клеточками и внутри теплые волны от соприкосновений. Но с каждым новым утром холода чужого Сеула за окном давят по больному. У Юнги перемены не приживаются в сознании, не получается. Хосок вытащил её из отчаянных миров забытья, открыв совершенно новый, для жизни. Юнги и выбором не утешилась — Хосок в ней намертво прописался, уверенно выбивая дурь прошлого. Он поклялся защищать её, как она и просила. Тем самым обезоруживая себя.

У Юнги ломка на пятнадцатое утро, а Хосок руками держит крепко, упустить боясь. Помочь ничем не может — клятва нерушима. Юнги ногтями запястья рвёт, невыносимо ей. Вокруг чужое всё, а беспорядочный шёпот Хосока, перемежающийся поцелуями, крышу рвёт совсем. Юнги почти кричит (мысленно, всего лишь), кусает губы и просит самую малость той радости, что до слепоты и бабочек под рёбрами, кристаллов шипучих под кожей. В метаниях покоя не найдёт, к прошлому взывая. «Зачем спас, внутри пожар разжёг мой?» А Хосок и сам не ведает зачем. Ему Юнги как воздух стала, насладиться вдоволь ею не может. Обнимает нежно, к груди прижимая, и сердцем слёзы впитывает. Юнги дрожит мелко — ток по венам затихает, теплу чужому поддаваясь. Хосок ведёт носом по белокурой макушке и шепчет тихое «je t’aime». Ответом — тонкие руки на спине и губами по ключицам открытым. Юнги не скажет то же самое ему, не скажет никогда. Любовь не даётся павшим, не заслуживают. Лишь в глубинах души слова необходимые комом создаются.

И ночью тёмной, без луны, Юнги проснётся в горячке неведомой. Кошмар встревожил сны её — Хосока рядом нет. Крик хриплый дыхание разрывает, одеяло мнётся беспорядочно. Хосок просыпается следом, испуганный не меньше. С Юнги такое впервые — она жмётся доверчиво, поцелуями пламя разжигая. Они тонут в нём оба, пальцами шёлк разрывая. Хосок предельно нежен, до последнего полустона с уст Юнги. Взглядами встречаются — так лучше понимать. Мирами стали друг для друга, прошлое стирая в пепел. И до рассвета не засыпают — не даёт покоя ветер. Юнги считает вселенные, в которых есть они вдвоём, кожей чувствуя тепло шершавых губ. В руках Хосока Юнги невесомая совсем, грозится пылью обернуться. Поцелуями прокладывается ожерелье звёздное и в обещаниях Хосок клянётся воплотить вселенские мечты. А Юнги молчанием признаётся, мол, не нужно ничего, когда единственный лишь ты. Хосок зовёт её принцессой, богиней их сладостных ночей.

А для Юнги не существует королевств без принца милого, в верности поклявшегося до конца её дней.