Я слышу улыбку в твоем голосе, когда мы находим время для разговора по телефону в обеденный перерыв, и не могу не улыбнуться сама. Желаю тебе удачного дня, слышу "Люблю тебя" перед тем, как слова заменят гудки, и думаю: "Господи".

В один из вечеров ты обнимаешь меня со спины, я чувствую твое тепло и руки на своих плечах, талии, бедрах — везде, куда только дотянутся - и думаю: "Господи".

Я веду самыми кончиками пальцев по твоей щеке, собираюсь убрать руку, как только средний палец соскальзывает под челюсть, но ты возвращаешь ее назад, прижимаешь к своему лицу. Я могу коснуться твоих губ — нужно лишь совсем чуть-чуть изменить положение ладони, но меня не хватает на какие-либо движения, я могу только смотреть и повторять про себя: "Господи".

Я сажусь тебе на колени, обнимаю за шею и заглядываю в глаза. От твоего взгляда перехватывает дыхание и сердце стучит совсем уж бешено, ты притягиваешь меня ближе, хотя куда, черт возьми, ближе, и целуешь, а в моей голове лишь набатом: "Господи, господи, господи".

Я не вру, когда говорю, что не верю в Бога. Потому что кому нужен Бог, когда есть ты?

Кому нужен Бог, когда есть твой голос, от которого всякий раз внутри все переворачивается, твои глаза, которые, подобно Парижу (на самом деле, в разы лучше) — увидеть и умереть, потому что не будет ничего прекраснее, твой смех, с которым не сравнится никакая музыка — когда есть все это, когда есть ты, ты, ты, кому, черт возьми, сдался Бог?

Бога нет, но точно есть Богиня, иначе чья сонная улыбка каждый день затмевает утреннее солнце?

Бога нет, но точно есть Богиня, я молюсь ей каждую ночь, касаясь ее плеча легким поцелуем перед сном, и каждое утро, когда готовлю нам завтрак. Мои молитвы — это все, что я говорю ей, пусть даже самое обыкновенное и привычное. В этих молитвах нет благоговения, потому что моей Богине не нужно, чтобы ей поклонялись.

Моей Богине не нужны иконы и церковные песнопения, ей достаточно того, что единственная верующая в нее здесь, ей достаточно видеть ее и слышать. Ей не нужны жертвы, не нужны смирение и послушание, ей не нужно даже, чтобы ее последовательницы стремились к некому эфемерному идеалу - ей достаточно того, что есть.

Моя Богиня не станет прощать все мои грехи во что бы то ни стало, и я знаю это, и от этого живется легче и сложнее одновременно. Моя Богиня не обещает любить меня вечно, но мне это и не нужно. Мне бы только прижиматься губами к твоим запястьям, ладоням и пальцам, ощущать твое горячее дыхание на своей шее, пока ты своими отметинами обозначаешь мою принадлежность к известной лишь нам двоим религии, где нет ни догм, ни псалмов, ни символов, а есть только ты.

Я не вру, когда говорю, что не верю в Бога, потому что я не нуждаюсь в нем, пока есть ты.

Я хочу сказать, что всегда буду рядом, но ты улыбаешься так всезнающе, что я не издаю ни звука, молча накрывая твою руку своей. Ты переплетаешь свои пальцы с моими, улыбаешься шире и шепчешь: "Я тоже".

Я спрашиваю, веришь ли ты в Бога. Ты качаешь головой и продолжаешь уже вслух: "Но я верю в тебя".