Привет. Если ты читаешь этот дневник, значит, скорее всего, я уже мертва. Ну или нет. Кто знает?  Это история всей моей жизни. Или не совсем всей. Если честно, я потеряла дневники, которые вела раньше, но не сказала бы, что это такая уж большая потеря. Я была маленькой глупой девочкой, мечтающей о чудесах и магии, друзьях и зверушках. Жалкое зрелище. Попытайся я прочитать дневники тех времён, меня наверняка бы стошнило от обилия блёсток и радости. Когда я смотрю на свои старые фотографии, мне хочется подойти к этому невинному ребёнку, рассказать ей о грядущем и защитить её от бед. Может, тогда бы она выросла сильнее, чем я сейчас. Я завидую ей и её счастью. И я ненавижу её за проявленную слабость.   В любом случае, сейчас я расскажу, в чем же дело.    Всё началось в сентябре 2022 года, когда я перешла на 5 курс в школе чародейства и волшебства Хогвартс. Да, пожалуй, именно тогда всё пошло наперекосяк. Именно с этого дня моя жизнь разделилась на «до» и «после». Забавно, что всё начиналось довольно безобидно. Нет, в смысле, это было ужасно, и любой другой человек счёл бы это катастрофой. Но по сравнению с тем, что произошло дальше… Цветочки.  Итак. Мы были на вокзале. Толпы людей, родители, дающие своим детям последние напутствия. Все здороваются или прощаются, обнимаются, кто-то кричит что есть мочи… …выкрикивает моё имя?.. Так, стоп, это же моя сестра. О Мерлин, ну что за напасть. Да, читатель, ты не ошибся. (Кстати, как я тебя там называла в свои 11? «Эрл»? Пусть будет так. Чувствую себя глупо, когда пишу «читатель».) Эта шумная высокая девушка с синими волосами — моя старшая сестра, Элизабет. Сумела навести шороху даже сейчас. А тот комок кудрявых волос, торчащих во все стороны, что идёт к ней — это я. Мы совсем не похожи внешне, поэтому все удивляются, когда узнают о нашем родстве. Сёстры Медисонн: невероятная лохматая стерва и очкастая сумасшедшая зельеделка.  Да уж, та ещё парочка. А это я ещё не стала рассказывать про наших друзей, таких же идиотов. Точнее, её друзей. Не моих. Весь этот шум был только ради того, чтобы отвести меня в вагон к остальным. Их, кстати, было пятеро. Неплохая компания, да? Наверное, раз уж такое дело, стоило бы рассказать о каждом, чтобы не пришлось делать пояснений в будущем и вести дневник, как нормальные люди, а не как писатель какой-то. Что ж, начнём с наименее раздражающих. Первым по списку у нас идёт Альбус Северус Поттер. Да, у бедняги два имени. Но мы зовём его «Ал» или «Эйс». Я даже не знаю, что про него сказать, мы едва ли парой слов обмениваемся. Он немного непонятный парень, честно говоря. Я ему не нравлюсь (собственно, ничего удивительного или нового для меня). Он учится на Слизерине и до сих пор не вышел из эмо-фазы. Не очень-то спортивный, щуплый паренёк, всё время пытается закрыть лицо челкой, как придурок. Напротив него, рядом с моей сестрой, расположилась Наоми Браун. Как ни странно, раньше они с сестрой враждовали. Причем, по-серьезному. Доходило до драк. Один раз Элизабет сломала ей руку. Теперь же их отношения… Тоже далеко не дружеские. Возможно, они думают, что никто этого не замечает, но нужно быть идиотом, чтобы не понять, с какого это перепуга Наоми называет Эли тыковкой и пускает пошлые шутки в её сторону. Но помимо того, что у неё нет ни стыда, ни совести, она ещё и тот самый человек, который бы не понравился вашей маме. Своей она, кстати, тоже не особо нравится. Ещё бы. Моя мама была бы в ярости, если бы я набила татуировку, сделала пирсинг брови и обрезала волосы «под мальчика», ещё и осветлив их. Браун у нас тот ещё фрик и бунтарь. Она совершенно не следит за выражениями и говорит, что думает. Возможно, поэтому она меня раздражает менее остальных. От неё не стоит ждать подлости и обмана. Зато кулака в лицо — стоит. И, поверь мне, опыт не из лучших.   А мы в это время движемся по нарастающей. Далее у нас идёт Роза Грейнджер-Уизли. И… В общем, Роза — идеал. Она красивая, умная и невероятно добрая. И крайне этим бесит. И дело даже в не том, что в неё влюблён Скорпиус, нет. Она просто слишком хорошая. Примерная ученица, радость родителей. Кроме того, она ещё и дочь моего кумира — министра магии Гермионы Грейнджер-Уизли. Поэтому она чертовски на неё похожа. Она обладает теми качествами, которыми я всегда хотела обладать. А она принимает их как данное. Она не понимает, как ей повезло. Она даже не осознаёт, что кто-то совсем рядом пытается достичь того, что есть у неё, всеми силами. У неё всё получается с первого раза. Она удивительна. Поэтому я стараюсь как можно меньше с ней общаться, чтобы в очередной раз не напоминать себе о том, насколько я ничтожна.  А дальше у нас… Мерлин, я точно должна рассказывать дальше? Полагаю, раз уж я сама это и затеяла, то да… Ладно. После идеальной Розы у нас идёт не менее «идеальный» Джеймс Сириус Поттер. Знаешь таких парней, которые думают, что они невероятно классные и все их любят? Так вот, это про него. И, кто бы мог подумать, его действительно все любят. Учителя, ровесники, даже первокурсники, которые его знать не знают — буквально все. Кроме меня. Это раздражающий кусок идиота, вечно портящий мне жизнь. Видишь ли, мы однажды встретились в Косой Аллее, когда я была ещё первокурсницей, и с тех пор он решил, что будет крайне забавно шутить о том, что он на мне женится. Ха-ха, Джеймс. Не говори об этом в присутствии армии своих фанаток, иначе меня разорвут на куски. Если вкратце, то он капитан команды по квиддичу, сын национального героя и старший брат Альбуса. А ещё сборник плохих шуток и самолюбия. Когда едешь в Хогвартс, сначала замечаешь его эго, а затем уже башни замка. Я могу ещё долго рассказывать о том, насколько он раздражающий и самовлюблённый, но, пожалуй, перейду к самому интересному.  Последним на очереди у нас… Скорпиус Гиперион Малфой. И… Тут всё очень сложно. Впервые мы со Скорпиусом встретились на этом самом поезде, когда я впервые ехала в Хогвартс. Это произошло очень странно и неловко. С его помощью Джеймс хотел проникнуть к нам с сестрой в купе. И в тот же момент, как я увидела его на пороге… я влюбилась. И не осуждай. Я ничего не могла поделать! Он ангельски красив: пепельные волосы, голубые глаза, бледная кожа, длинные тонкие пальцы… Но это даже не самое чудесное в нём. «А куда ещё чудеснее?» — спросишь ты. Ну так я и отвечу. Дело в то что… Он не способен на жестокость, ко всем так добр и нежен. Но почему же он так раздражает меня? А тут уже другая история. Произошла она совсем недавно, в конце июля этого года, прошла всего пара недель с конца учебы. Со Скорпиусом я никогда особо близка не была, раз уж на то пошло. И всё же, по неизвестной причине, он решил написать мне. Он мог написать кому угодно, но выбрал именно меня. Я, естественно, была вне себя от счастья. Он, в общем-то, просто написал по поводу дня рождения Молли Уизли, нашей старой подруги. И я ответила, что вряд ли смогу пойти. Кто бы мог подумать, что всё это перейдёт в задушевный разговор про наших мам и чувства. Скорп понимал меня в этом плане. Его мама умерла, 3 года назад, когда тот был на 3-ем курсе. Моя же мать на тот момент была в клинике. Да уж, та ещё история, но сейчас для неё не время. Суть в том, что мы со Скорпиусом начали очень много переписываться. Буквально днями и ночами, практически без остановки. И чем всё это закончилось, как думаешь? Конечно, он позвал меня в гости, чтобы пообщаться вживую. Благо, есть Летучий Порох. Так что, да, я перенеслась в дом парня, в которого была по уши влюблена. Чем же нечто подобное может закончиться, м? Мало того, что я упала на него и повалила на пол именно в тот момент, когда в комнату зашёл его отец (он, кстати, и не особо удивился). Так я ещё и решила, что ну сейчас-то подходящий момент, чтобы его поцеловать. И что ты думаешь, Эрл? Конечно же, он шарахнулся от меня и с тех пор игнорировал. Да. Вот такая вот глупая Лиссандра (да, кстати, это моё имя) разрушила все надежды на что-то с ним. И теперь я бесилась от одного только упоминания его имени или его вида. Потому что он это начал первый. Он мне написал. Он меня позвал к себе. Он стоял ко мне близко, когда мы были в его комнате. И вот теперь я тут дура. Я! Я даже не знаю, как на это реагировать. Поэтому продолжу злиться, если ты не против.  Обычно я с ними не ездила. Это компания моей сестры, не моя. Но Бет любезно позволила мне посидеть с ними, так как я поругалась с лучшей подругой — Литали Стрендж. Нет, не так… Мы не поругались. Всё было хорошо во время нашего последнего разговора, прямо перед летними каникулами. Мы праздновали окончание четвёртого курса, сданные экзамены и всё в таком духе. Ох, всё казалось таким замечательным в тот день. Мы сидели в «Трёх Мётлах», пили сливочное пиво и громко смеялись. Радостные голоса других студентов, душный пряный воздух, её волосы, блестящие медным в свете ламп. Литали смеялась так сильно, что вся покраснела. Мы делились историями, что рассказывали нам наши родители: например, как её отец, работающий преподавателем в университете, неделю убегал от другого преподавателя, у которого забрал степлер без его ведома. Её родители очень весёлые и добрые, я как-то жила у них летом. Было просто невероятно. Её мама заплетала мне косы, отец каждый день покупал мороженое. Они вели себя так, словно я была их вторым ребёнком. Никогда в жизни я не была так счастлива. Мы столько времени проводили вместе. Казалось, она была единственным человеком, который мирился со мной.  Пожалуй, так и было. Но всё это исчезло с началом каникул. Я писала и звонила ей всё лето, но так и не получила ответа. Три месяца от неё не было вестей. И на нашем привычном месте встречи на вокзале её тоже не было. Я позвонила в очередной раз в надежде, что она возьмёт трубку, но нет. Она словно испарилась. Я была взволнована. Нет, я была в ужасе. С ней что-то случилось? Или она неожиданно поняла, какая я стерва? Хочется верить, что второе. Уж лучше она со мной не общается, но находится в добром здравии и безопасности. В итоге у меня не осталось выбора, кроме как примкнуть к долбанутой компашке моей старшей сестры.   Я уже даже не вспомню, о чем мы говорили тогда в купе. Много о чем. Я была в плохом настроении. Конечно, ведь Скорпиус сидел рядом со мной. После случившегося он не осмеливался даже смотреть на меня. Более того, он не сводил глаз с Розы. Когда их взгляды встречались, они оба краснели и отворачивались. Отвратительно. Я пыталась вдавить себя в спинку дивана, чтобы сбежать от этой нелепости. В какой-то момент, после моего очередного едкого комментария по поводу разговора между друзьями сестры, Наоми взглянула на меня надменно, как она обычно делает, откинулась назад и сказала:  — Ты сегодня ещё большая сука, чем обычно. В чем дело, мелкая?   — Я ещё большая сука, когда люди лезут в мои дела, — ответила я, скрестив руки на груди.   На секунду я перевела взгляд на Скорпиуса. Мне было интересно, какое выражение сейчас приняло его лицо. Смотрел ли он на меня? Конечно же, нет. Он выглядел задумчивым и глядел куда-то в пол. Пару секунд все молчали, пока Альбус не подал голос неуверенно:  — Это как-то связано с вашей мамой? — он выглядел взволнованным.   Элизабет тут же дёрнулась и посмотрела на юношу в шоке. Наоми повернулась в сторону своей совсем-не-девушки, реагируя на её движения. Все в купе вдруг зашевелились и начали переглядываться в непонимании. Альбус виновато опустил глаза.  — Тыковка, что не так с вашей мамой? Ты мне ничего не говорила, — она насупилась, но подвинулась поближе к Бет.   — Послушайте, всё с нашей мамой нормально, вам не о чем волноваться.   Естественно, никто на это не купился, все засуетились. Я закатила глаза. Получше ничего придумать не могла, Бет? Я вновь глянула на Альбуса, вдруг он ещё что-нибудь выдаст. В панике он посмотрел на Скорпиуса, словно ожидая его поддержки. Но тот молчал. Хотя он и мял нервно руки, он не проронил ни слова, хотя всё знал. Это уважение моего с сестрой секрета? Или ему стыдно? Стыдно, что рассказал обо всём Альбусу. Альбусу, с которым я ни разу в жизни даже не разговаривала один на один. Какое он имел право знать? Я была практически полностью уверена, что Скорпиус рассказал ему обо всём. Даже о том, что произошло между нами у него дома. Я встала со своего места и подошла ближе к Альбусу. — Тебе Малфой рассказал, ведь так? — я не стала дожидаться его ответа, уже зная его. — Какого черта, Скорпиус? — Ты всё не так поняла, Лисса, клянусь Мерлином, он ни слова не говорил ни о вашей маме, ни о вашем поцелуе! — О чем?! — Джеймс вскочил с места. — Тебя это не касается! — я бросила свою мантию ему в лицо. — И никого из вас это не касается! Ни наша мать, ни мои отношения со Скорпиусом! Оставьте меня в покое! Я вылетела из купе, громко хлопнув дверью. Позади меня послышались недовольные крики, но я побежала дальше по коридору, не желая продолжать разговор. Тупой Джеймс. Тупой Скорпиус. Зря я решила с ними ехать, ох, зря. Знала ведь, что добром это не кончится. А могло ли быть иначе? Сомневаюсь. Размышляя над случившимся, я даже не заметила, как добежала до грузового вагона. Там никогда никого не было. Действительно, зачем кому-то вообще там сидеть… На полу к двери вели многочисленные царапины от тележек и чемоданов. Никогда не думала, что кто-то берёт с собой так много вещей. Наверное, их родители сильно переживают, что их детям чего-то не хватит. Я вспомнила свой чемодан. Он лежал на верхней полке купе, размером с рюкзак, рядом с таким же, принадлежавшим моей сестре. Интересно, какие чемоданы у остальных ребят? Наверняка, большие. Особенно у Альбуса и Джеймса. Родители их любят. Я это поняла ещё при первой встрече в Косой Аллее. Это было четыре года назад, ещё до того, как сестра покрасила волосы в синий, Наоми остригла длинные золотистые кудри и взбунтовалась, а Джеймс ударился в кожанки. Отец отказался ехать с нами, разозлившись на то, что я получила письмо из Хогвартса. «Сначала эти поехавшие забрали одну мою дочь, теперь вторую!» — говорил он. Но я до сих пор помню, как радовалась. Теперь я могла проводить больше времени с сестрой… В итоге как-то не задалось. Я потерялась, и семья Уизли отвела меня в свой магазин, ведь видели там Бет. И там же мы встретили Джеймса с семьёй. Он выстрелил в нас конфетти в форме пауков, напугав меня до поросячьего визга! Придурок… Их мама выглядела такой суровой, но в её глазах не было жестокости. И Джеймс не боялся её, скорее притворялся. Так, наверное, и выглядит родительская строгость. Вздохнув под тяжким грузом воспоминаний, я несмелым движением руки открыла дверь в вагон. Там царил полумрак. Окна закрывали уставленные чемоданами полки на колёсах. Даже с потолка свисали чьи-то вещи: небольшие сумки, пакеты, верхняя одежда. В пробившихся лучах света играли пылинки. Следуя малейшему дуновению, они перемещались по воздуху, так легко и непринужденно. Я б хотела уметь так же. Медленным шагом я прошла мимо полок, пока не остановилась в середине вагона. Да, здесь меня точно не нашли бы. Не в силах больше сдерживаться, села на пол и… Заплакала. Я чувствовала обиду, граничащую с яростью. Но не на Скорпиуса или Литали, нет. На себя. Почему я отпугнула Литу? Почему полезла к Скорпиусу? Почему я не могу взять себя руки и перестать следовать своим порывам? Я была похожа на отца. И осознание этого выводило меня из себя ещё сильнее. Я не хотела становиться такой же, как он. И я не хотела становиться похожей на маму. Я хотела просто быть кем-то другим, не Медисонн. Но это невозможно. Яблоко от яблони… Может, однажды я смирюсь с этим. Но на тот момент, всё, что я могла — молча ненавидеть себя. В какой-то момент сил плакать уже не осталось. Я просто сидела на полу, прокручивая в голове всё случившееся. Наверное, стоило уже вернуться обратно к ребятам. Я могла бы даже извиниться. Считалось ли это за первый шаг на пути к становлению лучшей версией себя? Скорее всего. Я неспешно поднялась и огляделась, словно бы ожидая, что окружающий мир отреагирует на моё решение. Но он остался прежним. Я запустила руку в карман мантии, провела кончиком пальца по выключенному телефону. Он всё ещё со мной, хорошо. Убедившись в его наличии, я двинулась было в сторону выхода, как вдруг дверь распахнулась. Я едва успела спрятаться за рядом коробок и чемоданов. Только вот… Зачем мне прятаться? Это же не противозаконно — находиться в грузовом вагоне. Не знаю. Но я чувствовала, что так нужно. А, как ты, Эрл, уже понял, я всегда следовала своим чувствам и временным порывам. Несколько человек вбежали в комнату. Одним из них был Гарван Хагрид, сын нашего преподавателя по Уходу за Магическими Существами. Мы все звали его Хаггс. И он был… В слезах. Нет, даже не так. Он был в истерике. Никогда бы не подумала, что увижу Хаггса таким. Это же Хаггс, наш замечательный Хаггс. Он был огромный и по росту, и по ширине, с длинными шелковистыми каштановыми волосами, заплетёнными в хвост. Звучит грозно и мужественно, да? Но при этом он был удивительно добрым, с самыми мягкими и тёплыми объятиями, чарующей улыбкой и потрясающей выпечкой. Каждый считал его другом, ведь не было в школе человека, что не знал бы этого парня и не плакался ему в жилетку. Но при этом никто никогда не видел его в плохом настроении. Иногда казалось, что он олицетворение спокойствия и уюта. Поэтому, застав его в таком состоянии, я не знала, что и думать. От такого зрелища меня обуял неподдельный ужас. — Оставь меня в покое, Луи! Ты ничего не понимаешь! — закричал он и пнул один из чемоданов. — Послушай, Хаггс, тебе нужно держаться. Просто успокойся… — «Успокойся»? «Успокойся»?! Да как я могу быть спокоен! Он… Он… Мой отец…! — он не закончил, словно бы подавившись словами. Он открывал рот, как рыба, но не мог ничего произнести, только в отчаянии вдыхал воздух, после чего издал протяжный вой и зарыдал. — Хаггс… — Луи приблизился к нему и хотел было погладить по плечу, как вдруг тот ударил его по руке и понёсся глубже в грузовой вагон, пробежав мимо меня. На секунду наши с Хаггсом взгляды встретились, но ни он, ни я не подали виду. Луи остался стоять и смотреть ему вслед. В его глазах виднелся ужас беспомощности. Я думала, что уж Луи-то сумеет его успокоить. Они ведь лучшие друзья. К тому же, обычно Луи умел найти нужные слова. Но он просто стоял. Его руки дрожали, а лицо побледнело. Я… Я должна была что-то сделать. Ведь так? Я должна была его поддержать. Я вышла из своего укрытия, несмело, осторожно. Уизли тут же заметил меня, вздрогнув от удивления. На секунду он замер, после чего, словно в смущении, отвёл взгляд немного в сторону и нахмурился: — Л-лисса! Ты была тут всё это время? — он с некой тревогой взглянул на меня и попытался улыбнуться, но уголки его губ предательски тряслись, выдавая едва сдерживаемые слёзы. Я кивнула, нервно потирая руку. Он потряс головой, поджимая губы и что-то бормоча. — Слушай, я не собиралась лезть в ваши дела, — я попыталась объясниться, — я случайно здесь оказалась. Я просто… Я увидела тебя и подумала, что тебе бы не помешала компания. Ты переживаешь за Хаггса, я… понимаю. — Мне жаль, что тебе пришлось это увидеть, — он шумно выдохнул, — Хаггс не из тех, кто делится своими переживаниями… Но обычно у меня получалось помочь ему, а тут я… только испортил всё. — Уж не больше, чем я, — я невесело усмехнулась, — уверена, Хаггс не хотел бы, чтобы я, из всех людей, стала свидетелем его слёз. — Нет… нет, всё хорошо, Лисса. Ты ничего не испортила. Ты ничего никогда не портишь, ты же Лисса. Это просто невозможно, — он улыбнулся, после чего вдруг покрылся густым румянцем, — но я понимаю, о чем ты. Я рад, что ты здесь сейчас. Думаю, Хаггс тоже не против, ты ему нравишься. И всё же… почему ты здесь? — А, ну… — я теребила рукав кофты, не зная, что и ответить. Сказать правду? Нет, в правде слишком много деталей и аспектов. Ему незачем знать это и вникать. Но я могу рассказать часть, — я поругалась с друзьями своей сестры. Они позволили мне ехать с ними, но мы… — «начали обсуждать мои отношения со Скорпиусом»? Нет, такого я сказать не могу, не хватало ещё одних любопытных глаз, привязанных ко мне и Малфою, — мы не поладили. Всё же это компания моей сестры, а не моя. Да и я не особо лажу с людьми, тебе ли не знать. Все в школе ненавидят меня, наверное, — я невесело усмехнулась. Было за что. И хотя я понимала, что веду себя неправильно, я не могла сделать что-то с этим. Не моя вина, что они такие глупые и ранимые, да? Или они ожидают, что я буду бегать за ними, выясняя, как у них дела? Ну да, конечно, делать мне нечего. У меня своих проблем полно. — Поругалась? Правда? — он был так удивлён и обеспокоен. — Поверить не могу! Ты ведь всегда всем помогаешь: выручаешь в трудные ситуации, даёшь списать, берёшь вину на себя, зная о своей безупречной репутации… Я могу поговорить с ними, если хочешь!.. — он вдруг бросил взгляд вглубь вагона, нахмурился и закусил губу, шумно выдыхая. — Но… только после того, как поговорю с Хаггсом. Ему сейчас… очень тяжело. Я надеюсь, ты не- — Иди к нему, Луи, — я положила руку ему на плечо и ободряюще улыбнулась, — с друзьями сестры я разберусь сама. И… — я заправила непослушные кудрявые волосы за ухо, — спасибо, что не считаешь меня стервой. Приятно знать, что такие люди вообще существуют. — Конечно, Лисса, — он улыбнулся в ответ, — я всегда тут, если что. Ну, конкретно сейчас нет, но- — Увидимся, — я подобрала сумку с пола, — иди успокаивай своего лучшего друга, чтобы он не наделала глупостей. Он кивнул и побежал вглубь грузового вагона. Я махнула ему рукой, пускай он этого и не увидел, и лениво пошла обратно, к остальным. Я брела вдоль купе других ребят. Они смеялись, ели конфеты. Да уж, навевает воспоминания о моей первой поездке в Хогвартс. Тогда же я и встретилась со Скорпиусом. Кто бы мог подумать, что спустя годы эта встреча обернётся моими слезами. Эффект бабочки? Возможно. В голове стоял непонятный гул. Сначала мне показалось, что слёзы и разговор с Луи немного прояснили мысли, но, видимо, эффект был временный. Странная тяжесть в груди и застрявший в горле ком всё же настигли меня вновь. Почему всё внутри всё такое холодное и густое? Всё, что со мной произошло — это моя вина или стечение обстоятельств? Наверняка, это я что-то сделала не так. Не каждого человека собственная мать называет демоном. Она видела меня такой, какая есть. Она всегда распознавала обман и выводила всех на чистую воду. И вот я пришла моя очередь, да? И всё же… Как бы я хотела навестить её… Нельзя. Я спровоцирую очередной срыв. С ней хорошо обращаются? Что ей говорит отец при встрече? Что вообще он может ей сказать? Если бы только его не- — Лисса! — послышался знакомый девичий голос. Я вздрогнула, резко выдернутая из собственных мыслей, и обернулась на звук. Роксана Уизли энергично махала мне рукой, привлекая моё внимание. Сидевшая на соседнем диване Лили-Луна расслабленно откинулась на спинку, глядя на меня из-под полузакрытых век. Рядом спал Хьюго, почти скатившись на пол. — Эй, Лисса, иди к нам! — Эээ, — протянула я в нерешительности. Потрясающее красноречие, Лисса. Ты сразила всех наповал, — я вообще-то шла к Бет и её друзьям, если вы не против- — Какой смысл возвращаться туда, пока ты не привела свои мысли в порядок? — Лилу улыбнулась краешком губ. — Ты лишь ухудшишь положение. Посиди с нами, пока не успокоишься. Тут тебя точно мой брат не найдёт. А он ищет, — она махнула головой в сторону противоположного конца коридора, — я даже отсюда слышу его топот. Ах, нет, кажется, он уже идёт сюда, — она театрально вздохнула, возвращая голову в исходное положение на спинке дивана. Она была права (как обычно). Если я вернусь туда сейчас, велика вероятность очередной ссоры. А я, вроде как, шла помириться. Непорядок. К тому же Лили-Луна никогда не особо приветливая, поэтому предложение присоединиться к их компании было сродни единственному предложению на миллион. Скорее всего, больше такого никогда не повторится. Рокс и Лилу действительно хотели мне помочь. Может, потому что с ними я была чуть менее груба и токсична, нежели с другими?.. На какой-то момент я даже почувствовала себя тронутой. А потом я оказалась в действительности тронута — меня тронули за плечо. Это был… Джеймс. Пока я размышляла над предложением Роксаны и Лили-Луны, он уже пришёл. Потрясающе. Невероятная скорость мышления, Лисса. Ты побила все рекорды. — Лисса! — он почему-то выглядел чрезвычайно радостным. — Наконец-то я тебя нашёл! Погоди, ты что, плакала? Это всё из-за этого белобрысого?! На секунду я замерла, не понимая, о чем он, и хлопая ресницами: — Кого? «Белобрысого»? — в голове всплыла недавняя встреча с Луи Уизли. Он же блондин и- О Мерлин, Луи! — Мне срочно нужно вам кое-что рассказать! — Что? Эй, Лисса, погоди, о чем ты го-, — я схватила его за руку и потащила обратно в наше купе. — Объясню всё, когда придём в купе! Скорее, Джеймс, пока я ничего не забыла! — мы побежали. Ворвавшись к остальным, я тут же бросила сумку на диван и толкнула Джеймса сесть рядом с ней. Он покорно уселся, глядя на меня с чем-то средним между ужасом, шоком и восхищением. Все остальные тут же повернули головы, пренебрежительно оглядывая меня. — Что-то случилось с Хагридом! — выпалила я, не дожидаясь реакции ребят на моё возвращение. Они выпрямились на своих местах, выглядя крайне обеспокоенно. — Я только что видела Хаггса. Он плакал и говорил что-то про своего отца. Мне кажется, что-то случилось, но я пока не уверена. — Ты не могла видеть Хаггса здесь, Лисса, — прервала меня Роза, хмурясь, — он живёт около Хогвартса, ему незачем ехать на поезде. Ты не могла его с кем-то перепутать? — Нет, это был он! Я точно говорю. И если он ехал на поезде, то случилось что-то серьезное. Видимо, он не смог остаться с отцом. Что-то… Не так. Даже Луи не смог его успокоить. Мне кажется, всё очень плохо. — Лисса, ты идиотка, — Наоми вскинула бровь, — он полувеликан, что с ним может случиться? Он пережил Вторую Магическую Войну, участвовал в Битве за Хогвартс. Ты правда думаешь, что его хоть что-то может взять? Расслабься. — Он мог возвращаться от матери, — предположила Роза. — Ты говоришь, что Хагрида уволили? — Элизабет широко раскрытыми глазами осмотрела всех присутствующих, те ответили ей неодобрительными взглядами. — Что? Это ведь возможно. Не смотрите на меня так! — Нет, вы не понимаете, я видела- — Лисса, ты просто пытаешься отвлечь нас от своей истерики, — Наоми сложила руки в замок, оглядывая меня, — послушай, детка, никто не спросил нас, хотим ли мы вообще ехать с тобой вместе. Я смирилась только из-за той истории с акромантулами, потому что всё ещё должна тебе за… Спасение моей шкуры. Но это не значит, что я буду прощать тебе такое поведение. Повзрослей уже, а. — Мне и не нужно твоё разрешение, чтобы ехать с вами! Если ты спишь с моей сестрой, это не даёт тебе никакой власти надо мной, Наоми! — Лисса! — Бет резко покраснела, вскочив со своего места, после чего аккуратно села обратно, выглядя крайне пристыженной. — Так, послушай сюда, малявка… — Наоми начала вставать со своего места, в её глазах горел огонь злобы. Сначала я пыталась ответить ей таким же испепеляющим взглядом, пока боковым зрением не приметила что-то в углу купе. Тёмная фигура, словно окутанная туманом, формировалась из тени. Чем четче она становилась, тем сильнее билось моё сердце. Не может быть. Только не опять! В голове нарастал гул. Он поглощал все остальные звуки, стуча по ушам. Руки дрожали. Я не могла оторвать глаз от сгустка тьмы. Словно поняв, что я его вижу, он издал смешок и вышел на свет, принимая форму… моей мамы. Она присела на столик под окном, улыбаясь и наклоняя голову то в одну, то в другую сторону, словно осматривая меня. — Убьём их? — заговорила она, и её голос эхом раздался у меня в голове, резонируя с гулом. Он звучал так знакомо и тепло, но в то же время был чужим, нечеловеческим, объединившим в себе и низкие, и высокие частоты. Я прерывисто выдохнула, не в силах поверить своим ушам. — Ч-что? — это всё, на что меня хватило. Всё моё тело сводило дрожью, дышать я могла лишь урывками, глотая воздух. — О, чудесно, ты меня даже не слушаешь! Куда ты вообще смотришь?! — донеслось до меня возмущение Наоми, и «мама» улыбнулась шире. Она встала и подошла ко мне, оказавшись у слизеринки за спиной, практически прикасаясь дымящимися руками к её спине и шее. — Убьём их! — она вскинула брови. — Ты ведь их всех ненавидишь, разве нет? Ненавидишь Наоми за то, что она настраивает твою сестру против тебя, — «мама» прошептала это в ухо Браун, после чего рывком отошла и стала поворачиваться в сторону каждого из присутствующих, — ненавидишь Джеймса за его надоедливость; Альбуса — за его истеричность и то, что он вечно лезет не в своё дело; Скорпиуса — за то, что он тебя отверг; Бет — за то, что она бросила тебя, когда ты в ней нуждалась больше всего; и Розу — за то, что она во всём тебя превосходит. Убьём их сейчас, и они больше не смогут ранить тебя! Ну же, всего одно заклинание, один щелчок… И больше их не будет. Избавимся от преград, и никто не помешает нам достичь успеха! — Закрой рот! — я в ужасе сделала шаг назад, но упёрлась в закрытую дверь купе. Мои руки настолько дрожали, что я едва ли могла открыть её. Паника полностью заполонила моё сознание. Казалось, ещё чуть-чуть, и я закричу от отчаяния. Воздух. Мне срочно нужен воздух. Почему всё вокруг кружится? — Это ты мне сказала?! — Наоми только сильнее разозлилась. — Ты не имеешь права затыкать мне рот! Кто угодно, кроме тебя. Что, правда глаза колет, да? Сложно признать, что ты не права? — На-наоми, хватит… — Элизабет вскочила с места, дрожа, но девушка её не послушала, продолжая что-то кричать, — Наоми, ПЕРЕСТАНЬ! — Бет оттолкнула её в сторону, хватая меня за руку. — У неё опять паническая атака, так что будь добра, закрой рот и отойди прочь! — словно бы полностью забыв о существовании других ребят в купе, она упала на колени напротив меня, взяла мои трясущиеся руки в свои и крепко их сжала, — Лисса, ты помнишь, что говорил папа, да? Попытайся стабилизировать дыхание, давай… Глубокий вдох… Я кивнула. Всё как в тот раз, когда у мамы случился нервный срыв. Но я словно забыла, что именно тогда произошло. Я забыла, что видела это тогда. И забыла, что было со мной. Это опять происходит. — Всё как тогда, Бет, — мой голос дрожал и звучал неестественно, — это из-за меня мама в клинике, да? Из-за этого? Я опять- — я вздрогнула в рыданиях и часто заморгала, не в силах сфокусировать взгляд на лице сестры. Всё расплывалось. — П-погоди, о чем это она? Ваша мать в психушке? — растерянно произнесла Наоми. — Почему ты не говорила об этом? О Мерлин, тыковка, прости, я- — Мне сейчас твои оправдания и извинения не нужны, Браун, — голос Эли доносился до меня словно из-под подушки, тяжело давя на уши и голову. Я смотрела на неё, но не понимала ни слова. Всё вокруг кружилось. Я бросила последний взгляд на купе и встретилась с Джеймсом. Никогда раньше не замечала, какие у него красивые золотые глаза. Встревоженным он выглядит смешно. Я коротко усмехнулась, после чего всё вокруг расплылось и потемнело. Кажется, я потеряла сознание. Очнувшись, я обнаружила себя лежащей на диване и укрытой чьей-то мантией. Моя голова располагалась на коленях сестры, та ласково гладила меня по волосам. Ребята о чем-то говорили. Нет, они говорили обо мне. Я не стала подавать виду, что пришла в себя, прислушиваясь к их разговору. — Значит, вот что не так с вашей мамой, — Роза звучала очень хмуро. — Думаешь, с Лиссой всё будет хорошо? Я имею в виду, она только что… — Альбус вдруг прервался, словно споткнувшись о свои мысли. — Ты думаешь, с ней тоже что-то не так? — в голосе Розы слышались нотки беспокойства. — Я… ничего не думаю, Роза. Но обычно предрасположенность к подобным штукам передаётся по наследству, — по его тону было понятно, что больше он ничего не хочет говорить. — Ты намекаешь, что она больная?! — Джеймс стукнул по столу. — Ничего я не намекаю! Я просто… думаю вслух, — последние слова он пробурчал себе под нос. — Я знал об этом, — пробормотал Скорпиус с печалью в голосе, — она рассказала, когда мы общались летом. Не думаю, что тут играет роль наследственность или вроде того, просто… Это тяжело. Она винит себя в случившемся. Неудивительно, что ссора с Наоми спровоцировала у неё приступ. Наоми просто высказала вслух всё то, что Лисса говорит самой себе изо дня в день. — Эй, я же уже извинилась! — Наоми наконец подала голос. — Простых извинений недостаточно! — сестра звучала крайне оскорблённой и разочарованной. — Она могла тебя убить! — …что? — И не смотри на меня с таким скептицизмом. Тебе просто повезло, что под действием эмоций не произошло неконтролируемого выплеска магии. Такое уже случалось раньше. Преподаватели просили меня следить за ней и докладывать, если подобное случится. Они считают, что это плохой знак. — П-погоди, что?! — я вскочила с её коленей, не веря услышанному. — О Мерлин, Лисса! — Бет отпрыгнула, испугавшись, но быстро пришла в себя и бросилась обниматься. — Ты пришла в себя! Мы за тебя так волновались! — Не меняй тему, Бет! Что… Что ещё за всплески магии? Почему ты никогда не говорила мне об этом? — А, это… Ну… Ты… Ты просто… Послушай, Лисса, только не злись. Я не говорила, потому что я знала, как ты на это отреагируешь. Ну знаешь, начнёшь считать себя чудовищем, оттолкнешь всех своих друзей и меня, не будешь никого к себе подпускать, боясь ранить. Но ты всё равно умудрилась загнаться, даже не зная всей правды. — Это не правда, — я скрестила руки на груди, — я так не делаю. — Ещё как делаешь! С тех самых пор, как была ребёнком! Ты даже представить не можешь, как раздражаешь этой своей закрытостью. Никогда не говоришь, что тебя беспокоит, пытаешься справиться со всем сама, огрызаешься! Но я твоя сестра, твою мать! Старшая, причем. Это моя работа — заботиться о тебе, и ничего страшного, если ты ранишь меня. — Мы тоже не против, — Джеймс улыбнулся, — в смысле, мы ведь уже давно знакомы и всё такое. Мы уж точно не чужие друг другу люди. — Ну, большая часть — действительно чужие, — Наоми вскинула бровь, — и я не буду врать: ты мне не нравишься. Но ты младшая сестра моей… моей девушки, — все вздохнули с облегчением: наконец-то она это признала, — так что, видимо, теперь и мне придётся с тобой возиться, чтобы ты не навредила ей. — Погодите-ка, — я усмехнулась, — вы себя-то слышите? По-вашему, это какой-то глупый клишированный момент единения? Это могло бы сработать в каком-нибудь семейном фильме, но в реальности это просто нелепо. Мне не нужна ваша помощь. И не нужна ваша жалость, ваша… дружба! Вы… Вы мне даже не нравитесь! — У тебя больше нет друзей! — Альбус всплеснул руками. — Ты едешь с нами, потому что поругалась с единственной подругой! И неудивительно, — он скрестил руки на груди и вжался в диван, — я на самом деле тоже против всего этого благотворительного движения. Не хочешь с нами тусоваться — пожалуйста! Проваливай тогда. — Альбус! — одёрнула его Роза. — Не слушай его, Лисса, он как всегда истерит. Мы все хотим, чтобы ты присоединилась к нашей компании. Да, мы немного фрики. Но и ты тоже не из простых. Ты одна из нас! И косвенно всегда была. В смысле, ты с нами слишком много времени провела за последние четыре года. Думаю, это всё делает нас друзьями, или хотя бы приятелями. — Так что… Да, это клишированный момент единения, — Джеймс пожал плечами, — хочешь ты этого или нет. Ну замечательно. Я даже возразить не могла. В их словах был смысл. Это раздражало. Я подняла брови в возмущении: — Я всё ещё в любой момент могу уйти. — А мы тебя опять найдём, — Джеймс расплылся в довольной улыбке, — так просто ты от нас не избавишься. — Ладно, — я вздохнула, откинувшись на спинку кресла, — видимо, выбора у меня действительно нет. Вы сами потом об этом пожалеете. Но надеюсь, что носить парные футболки мы не будем, — Элизабет взглянула на меня умоляюще, — нет, Бет, не будем. О Мерлин… — Ну так, что вы думаете об этом? Мы примем Лиссу в наше братство фриков? А? — Джеймс встал, оглядывая купе, остальные закричали с воодушевлением. — Да! Так-то! О, Лисс, ты будешь в восторге от того, насколько мы фрики! — Я уже в ужасе от этого, — я усмехнулась, и Джеймс расхохотался. Это показалось мне странным, но он выглядел таким счастливым. Радуется тому, что теперь у него больше шансов меня доставать? Определённо. Какое-то время мы ехали молча. Да, вот так просто я примкнула к их компании. Самой не верилось. Они меня фактически вынудили! И хотя я не хотела этого признавать, я была рада, что так вышло. Наконец я решила нарушить тишину: — Получается, теперь вы единственные, кто знает про нашу маму и про мои… «всплески магии»? Ну, помимо преподавателей, конечно. — Выходит, что так, — Роза задумчиво посмотрела в окно, — но оставим это на потом, хорошо? Хоть церемонию распределения отсидим, не забивая голову сложными мыслями, — она улыбнулась. Остальные закивали и принялись обсуждать, что в этот раз приготовят на ужин в замке. Элизабет всегда с особым восторгом говорила о еде. Даже Альбус присоединился к разговору, как только мы дошли до десертов. Понемногу даже начинало казаться, что всё хорошо. Остаток пути мы ехали в приподнятом расположении духа. Однако чувство тревоги не покидало меня. Права ли Наоми? Все ли хорошо со здоровяком Хагридом? Что-то мне подсказывало, что нет. Чем ближе мы подъезжали к замку школу, тем сильнее становилось дурное предчувствие. И кажется, моё волнение передалось другим: разговоры стихли, повисло напряженное молчание. Наконец, поезд остановился. Все ожидали крика Хагрида, призывающего к себе первокурсников, но его не прозвучало. Я посмотрела на сестру, та ответила мне испуганным взглядом. Никто не проронил ни слова, пробираясь с чемоданами вдоль купе. — Первокурсники, ко мне! — послышался голос… профессора Люпина, преподавателя Защиты от Тёмных Искусств. Не Хагрида. Мы вышли из поезда, взволнованно озираясь. Здоровенной косматой головы нигде не было видно, даже когда мы стали грузиться в повозки, едущие в сторону замка. Движимые сами собой, они мерно и почти успокаивающе скрипели. Под колёсами шелестели листья. В этом году осень наступила рано… — Дорога вся в листьях, — Роза прервала тишину, задумчиво глядя вдоль холма, — видимо, за ней уже давно никто не следит. — И что с того? — Наоми, откинувшаяся на бортик повозки, лениво приоткрыла один глаз. — Хагрид — лесничий и хранитель садов Хогвартса. Обычно он приводил тут всё в порядок, — объяснила она хмуро. — Значит, — я решила закончить её мысль, — Хагрида тут уже давно нет. И с ним что-то случилось. — Значит, он в отпуске! — Наоми рыкнула, отворачиваясь. — Хорош панику разводить! Надоели. Никогда не думала, что Наоми такая оптимистка. Она всегда казалась мне циником. Или же она не нас, а себя убеждала? Мы уже приближались к замку, но что-то было не так. Было слишком… Темно? Весь замок тонул во мраке, в окнах мерцали лишь пара свечей, играя и бликуя на стекле. Даже уличные фонари горели странным тусклым светом, едва освещавшим дорогу. Всё вокруг казалось таким серым и расплывчатым. Мы остановились. Я достала палочку и призвала небольшой шар света, чтобы ребята не оттоптали друг другу ноги. Мы снова погрузились в молчание: с самого выкрика Наоми никто и слова не проронил, словно боясь, что сейчас это неуместно, почти запрещено. И, кажется, подобное ощущение распределилось и на остальных учеников. Не было слышно разговоров, кроме редких взволнованных шепотков. Преподаватели безмолвно открыли дверь в замок. Мы прошли внутрь, заняли места за столами. Флаги факультетов были черными. Никогда не видела подобного. Заколдованный потолок не показывал звёзд, лишь свинцовые тучи. Казалось, ещё немного, и начнётся гроза. По телу пробежала мелкая дрожь. Что всё это значило? Что произошло? Я оглядела стол Хаффлпаффа. Хаггса за ним не было. Как и Луи. Неужели?.. — Дорогие студенты! — директор Лонгботтом вышел из-за преподавательского стола к кафедре в форме совы. — Я рад всех приветствовать в новом учебном году в стенах нашей школы. Однако, этот год был омрачён некоторыми событиями. Вы не видели новостей об этом и даже меня просили умолчать об этом, дабы не вызывать панику, но я не мог скрыть от вас нечто настолько важное. Один из ваших преподавателей, лесник и хранитель ключей Хогвартса, Рубеус Хагрид, был убит этим летом, — он замолчал, дав нам время осмыслить сказанное. Все застыли. Хагрид… умер? Нет, это какой-то бред. Быть не может. Кто? Зачем? Послышалось несколько прерывистых вздохов, откуда-то со стороны до меня донеслись всхлипы. Я едва ли могла вздохнуть — что-то плотно засело в горле. Я огляделась, словно бы надеясь, что сейчас кто-то выпрыгнет из-за столов, выкрикивая «Разыграли!» и приведёт здоровяка. Но вместо этого я увидела лишь погрязший в сумраке зал и слышала эхом разносившиеся по нему рыдания. Роза обнимала Доминик. Наоми сверлила злобным взглядом стол. Скорпиус отчаянно вытирал руками глаза, пытаясь сохранить лицо, но едва ли ему это удавалось. Альбус положил руку ему на плечо, но сам смотрел куда-то в пустоту. Он выглядел даже почти… Виноватым? Хьюго, брат Розы, впервые изменился в лице за всё то время, что я его знаю: слегка нахмурился и опустил глаза. Наконец, я повернулась к своему столу. Очки Элизабет были мокрыми от слёз, а руки дрожали, мелко стуча по столу. При взгляде на её лицо, наполненное страданиями, я вздрогнула. В груди словно возник тугой узел, пульсирующий и вызывающий боли. Всё внутри похолодели. Он умер. Его убили. Верилось в это с трудом. Ещё недавно он был тут, хохотал вовсю и показывал колдографии Норберта — высиженного им дракона, жившего в Румынии под надзором Чарли Уизли. Я часто заходила к нему, когда Луи с Хаггсом звали на чай. Ему очень нравилась Литали. А нам с Литали нравилось сидеть в его небольшом домике у подножья холма, ведь там всегда пахло деревом и пряностями. Пускай чай был самый обыкновенный, почему-то он имел особый вкус, пока мы сидели за небольшим круглым столом. Интересно, как выглядела хижина сейчас? Наверняка, там было холодно. И пахло сыростью. Что директор сделает с ней? Снесёт? Поселит туда Хаггса в одиночестве? Как вообще Хаггс будет жить дальше? Кто будет преподавать Уход за Магическими Существами? Кто вообще может заменить Хагрида? Что… что будет дальше? Вдруг я почувствовала нечто тёплое на своей ладони и вздрогнула, выдернутая из собственных мыслей, нахлынувших волной. Джеймс крепко сжимал мою руку в своей. Я подняла глаза и взглянула на него. Он был такой бледный. Его лицо неестественно вытянулось, а глаза покраснели. Я впервые видела его в слезах. Но он странным образом выглядел… прекрасным. Словно картина эпохи возрождения с плачущим ангелом или святым. Поймав мой взгляд, он улыбнулся краями губ. Ком в горле странным образом рассосался, а по щекам потекли горячие слёзы. Я попыталась проглотить их, но не смогла. Я не хотела делать этого перед ним, не перед Поттером. Он словно бы давал мне разрешение на слёзы, но с чего он взял, что мне нужно его разрешение? Кто он вообще такой? Я отвернулась, тяжело вздыхая и больно закусывая губу, после чего одёрнула руку и резким движением вытерла слёзы. — Лисс, — начал было Джеймс, но я прервала его: — Отвали от меня. Он покорно отодвинул руки ближе к себе и устремил взгляд в стол, хмурясь. Наконец, все потихоньку начали успокаиваться: отрывать взгляд от одной точки, вытирать последние слёзы, подавлять всхлипы и расторгать объятия. Директор вернулся на своё место, желая продолжить вступительную речь: — Министерство Магии также скрывает тот факт, что на лбу профессора Хагрида была вырезана молния, — он оглядел всех студентов, — так что велика вероятность, что убийцей является Пожиратель Смерти. Мы настоятельно просим всех детей, чьи родители были причастны к борьбе против Лорда Волдеморта во время Второй Магической Войны, сообщить об опасности своим семьям. Тем не менее, сохраняйте спокойствие. Хогвартс — самое безопасное место для вас сейчас. Все преподаватели, включая и меня самого, провели тщательную работу над защитой школы. Больше никаких Тайных Комнат, огромных пауков в Запретном Лесу и трёхголовых псов на третьем этаже. Кроме того, — он кашлянул, поправляя клетчатый свитер и переходя на более спокойный тон, — настоятельно всех прошу не поднимать панику в социальных сетях и держать произошедшее в секрете, чтобы не устраивать скандал. Официальное приложение школы было автоматически установлено на ваши телефоны, просим старост факультетов рассказать о них новоприбывшим после церемонии распределения. Первокурсники, подойдите ближе. Все остальные, если не чувствуют в себе сил остаться на ужин в связи с… новостями, могут отправляться в гостиные. На этом моя болтовня на сегодня окончена. Увидимся на занятиях, — он улыбнулся и ушёл, скрывшись за дверью позади учительского стола. Да уж, такое себе начало года. Во всех беседах все только о Хагриде и говорили. Бедный Хаггс, даже здесь покоя не дают… Я не стала оставаться в зале и отправилась в гостиную Гриффиндора. Во мне ещё теплилась надежда, что там я смогу увидеть Литали и наконец поговорить. Мы же соседки по комнате. Может, возобновить общение мы и не сможем, но хоть убедиться, что она жива и здорова, я должна. В нашей комнате уже все были на месте: Роксана лежала, свернувшись под одеялом; Блисс хмуро жевала бублик; Эстер что-то записывала в своей записной книжке; и Литали… задумчиво сидела на кровати и читала что-то из дополнительной литературы к ЗоТИ. Раньше это был её самый нелюбимый предмет.

— Зачем нам сражаться? Мы же можем договориться! — она восклицала. — Но, Ли, ты ведь не сможешь договориться с водяным или оборотнем, — аргументировала я. — Ну ведь никто и не пытается. Может, они не такие страшные, как все думают, — её возмущение переходило в смех.

Теперь же она с таким пониманием и внимательностью читала. Наверное, произошедшее с Хагридом настолько её напугало, что она ударилась в защитную магию. — Ли? — я присела на край её кровати и мягким движением отодвинула книгу в сторону. Она посмотрела на меня и вскинула бровь. По спине пробежал морозец. — Мы можем поговорить? — Нам не о чем говорить, — она вернулась к чтению. У меня не нашлось слов, чтобы возразить ей. Я всё же что-то сделала не то. Я всё испортила. Опять. Я пошла на своё место. В груди неприятно ныло. Паршивый день. Я ещё долгое время не могла уснуть, читая обсуждения остальных студентов по поводу случившегося. От Хаггса до сих пор не было вестей. Я так и уснула с телефоном в руках. И вот так, Эрл, закончился первый день нового учебного года. Именно с этого всё и началось. И, признаюсь честно, легче дальше не стало. Нет, дальше стало только хуже, уж поверь мне. Но не волнуйся, я расскажу тебе всё. И расскажу в подробностях. Я надеюсь, ты не возненавидишь меня за то, что я делала тогда. У меня не было выбора. Верю, ты поймёшь.