Запустить пальцы под тяжелый шелк галстука и потянуть вниз было истинным наслаждением. Отбросить его прочь, расстегнуть две, нет, три пуговицы рубашки. И впервые за день вздохнуть свободно. Конечно, и галстук, и рубашка были очень хорошего качества и не доставляли никаких реальных неудобств, но ведь человек — это не только тело.

Трой глубоко вдохнул и выдохнул еще раз. Пахло дождем и городом, даже какой-то зеленью, свежестью. Как же хорошо, что "#бическая сила" находится на отшибе, вдали от облака смога. А спальня, в которой устроился Трой, располагается очень высоко. В комнате свет не горел, лишь контур широкой кровати бросал алые отсветы на матово-черные простыни. В окне, лишенном силового поля, виднелись огоньки Порт-Сити и угловатые крыши, залитые светом искусственного спутника.

Дышать свободно... Как давно Трой не позволял себе подобного? Точно не день, и не неделю. Не месяц. Сегодняшняя ночь просто обязана стать особенной. Чего ему нужно? Этот вопрос ему задала статная женщина на ресепшене.

"Освобождения".

Можно еще и ремень снять, но это потом, лучше пусть это сделает кто-то другой. Кто? Еще неизвестно. Это тревожило. Трой поджал губы, но тут же велел себе расслабиться. Отсюда никто не уходит недовольным, ведь так? Это может означать и то, что недовольные просто НЕ ВЫХОДЯТ отсюда...

"Хватит, ты не на работе".

Он закрыл глаза и расслабился, растекся по удобному овальному креслу. Непросто отпустить собственный поводок по своей же команде, по крайней мере, мгновенно. Но придется смочь.

А мозг все равно продолжал искать подвох. Перед глазами ползли строки подписанного при входе договора. Вроде бы, придраться не к чему, но на то он и юрист, чтобы суметь найти — к чему. С другой стороны, документ-то все равно уже подписан. Из груди вырвался нервный смешок. До чего он дошел, галактические боги!

Трой жил работой очень-очень долго. Сначала хотелось учиться и заниматься интересным делом, потом — добиться успеха, потом... просто не соскользнуть ни на полступеньки ниже, ведь конкуренты не дремлют. И, вне зависимости от настроения, продолжать являть миру улыбку счастливого, красивого, богатого человека, который добился всего, о чем другие и не мечтали.

Семья и дети казались чем-то совершенно чуждым. Все попытки в отношения кончались тем, что очередной любовник либо уходил сам, найдя более щедрого спонсора, либо его выгонял Трой, в очередной раз осознав, что кроме кошелька и возможностей для взлета в нем не видят ничего. А может, в нем и правда ничего больше нет... Уже долгое время Трой и думать не желал о том, чтобы попробовать снова. Раз в месяц ходил в массажный спецсалон, обслуживаемый роботами, стерильный и безликий, в котором клиенты тоже казались роботами, пришедшими на техобслуживание. Зато польза для здоровья и никаких лишних неприятных вещей типа чувств, обязанностей, ревности и поздних звонков по галасвязи. Дурацкие мечты Трой вытеснял из головы проверенным способом: работой. И получалось.

 Улыбка забирала все больше ресурсов. А полгода назад на очередном идиотском банкете треснула пополам и рассыпалась пылью.

Позавчера Трой совершенно неподобающе и нехарактерно для себя сорвался на секретаршу, швырнул на пол безобидную вазочку с голографическим букетиком незабудок. Пришлось извиняться и покупать в подарок настоящий. И вот он здесь, у черта на куличках, в заведении то ли сомнительном, то ли супер-мега-элитном — не понять. Зато есть надежда, что с ним тут сделают нечто такое, что заставит прийти, наконец, в себя. Если эти работники борделя наконец, соизволят прислать к Трою кого-нибудь.

Свет вырубило внезапно. Хотя, скорее, наоборот, создалось ощущение, что кто-то включил некий рубильник: подсветка у кровати погасла вместе с диодами, отмечающими положения кнопок на стенах, но с улицы в комнату хлынул шум, более не сдерживаемый подавителями: дождя, проезжающих элокаров, и снова дождя.

«Пожалуйста, не беспокойтесь. Неполадки скоро будут устранены».

Переливчатая надпись на аварийной полосе под потолком мигнула несколько раз и тоже погасла. Этого еще не хватало. Приличное заведение, а туда же.

Трой поднялся с кресла, дошел до двери. Та оказалась заблокирована. А вот это уже плохо. При отключении электричества окна и двери общественных зданий должны лишаться блокировок, а никак не наоборот, если это, конечно, не федеральная тюрьма. Микрофон в виде логотипа не горел. Ни связи, ни света. Очень-очень плохо. Еще и потому, что Трой Бельмунт, глава «Гуардиан и Ко» боялся закрытых пространств. Не панически и вполне контролируемо, иначе не смог бы работать и летать в спэйскапсах между планетами, но боялся. Хвала передовой фармакологии, с помощью которой почти любые фобии временно отступали. В офисе все привыкли к тому, что огромное окно в кабинете босса закрывается силовым полем только в сильную непогоду. Здесь окно осталось открытым, но дверь-то была заперта. Толстая, металлическая, даже не дверь, а тонкая, как волос, округлая полоска на стене. Успокоительных пилюль с собой, как на зло, не было. И это с мощностью тарана давило на внутреннюю тревожную кнопку.

Трой заставил себя прижаться спиной к прохладному металлу и выдохнуть. Отвлечься можно, мысленно составляя иск к этой шарашкиной конторе. Но это если он отсюда выйдет. Нет-нет, стоп, так он кончит панической атакой. Работа отвлекает лучше всего, но не сейчас. На втором месте — разговор. Говорить тут не с кем. Хотя... Ведь не один же он попал в переплет, если свет вырубило, то на всем этаже, если не во всем здании. А если нет шумоподавителей, то его могут услышать.

Трой решительно подошел к боковой стене у кровати и постучал. Секунду ничего не происходило. Может, нужно постучать чем-нибудь посерьезнее. Например, стулом с размаху. Или в соседней спальне вовсе никого нет, и сидеть ему тут до...

— Эй! Это отсюда стучат? У тебя тоже света нет?

Молодой, но явно мужской голос звучал приглушенно, но главное — звучал. Трой чуть не поцеловал стену от облегчения.

— Тоже. У тебя там кто-то есть?

Если в соседней спальне один из эмпатов, то он может поговорить со своими даже без обычных средств связи... ну, так говорили.

— Не-а, я только пришел, и тут — бах!

Трой невольно улыбнулся. И правда, забавно вышло.

— Ты здесь в первый раз?

— Да, — отозвался Трой. — И в последний, — мстительно добавил он.

За стеной хихикнули.

— Тут внизу слева есть такая штука, в углу. Если потянуть с двух сторон одновременно, стена подвинется.

— Откуда ты знаешь?

— Ну я-то уже бывалый, — рассмеялся парень.

Трой хмыкнул, отодвинул ногой тумбочку и присмотревшись, увидел в свете спутника плоский прямоугольник.

— Неизвестно, сколько нам еще сидеть, так хоть поболтаем, — жизнерадостно продолжал сосед. — Я с собой бутылку айки взял. Хорошей.

— Айка — это подходит, — согласился Трой, присел и потянул ручку.

Нитеобразная полоса в углу с шорохом разошлась, открыв темный проход. Трой успел увидеть комнату, зеркально отражающую его собственную, а потом из прохода вышел парень. Сверкнув голыми ногами из-под длиннополой рубашки, остановился возле окна, отсалютовал бутылкой.

Этого не могло быть. Не имело права. Не в этой вселенной.

Трой развернулся, подбежал к двери и заколотил в нее обеими руками, потом начал пинать и, наконец, усвоив, что все безнадежно, остался стоять, уткнувшись в металл пылающим лбом и зажмурившись.

Полгода попыток жить дальше к черту в пасть. Все заново.

Трой помнил жадные, на удивление интересные вопросы, перед ответами на которые нужно было подумать. Восхищенный взгляд. Темноту чужой роскошной оранжереи, смеющиеся губы с сахарными крошками в уголках, язык со смешанным вкусом текилы и айки; цепкие пальцы, до боли впившиеся в плечи, шершавость джинсов на узких бедрах под ладонями. Смущенный румянец и совершенно неумелые поцелуи, несмотря на то, что первый шаг сделал именно он, а не Трой. Светлые пряди волос. Глубокие, внимательные глаза странного цвета: почти черные, с фиолетовой незабудкой по центру. Вензель "А" на дорогом браслете с кожаным ремешком. Помнил и то, как пришлось бежать, отчаянно надеясь, что какой-нибудь микрокоптер новостного канала не успел снять их. А потом Трой еще полгода боялся огласки, которой, к его большому удивлению, так и не случилось. И не мог забыть ни глаз, ни голоса, ни прикосновений.

Как Трой тогда вообще мог принять его за одного из красавчиков эскорта, которых нанимали на мероприятия ради услады именитых гостей?

Незабудковый парень был сыном Алекссона, значимой акулы в море, где плавал и Трой. Орм Алекссон так одержим собственностью, что пометил логотипом даже собственного отпрыска. Хорошо, что их не видели, хорошо, что по самые брови накачанный крепким айка Трой вовремя осознал, кого из элиты могли звать Свеном А. до того, как успел его трахнуть.

— Ты?.. — Интонация Свена тоже оказалась далека от восторженной. — Надо же, какое совпадение... — Трой услышал громкий "чпок" откупоренной бутылки и глотки. Отдышавшись (еще бы, кто же пьет айка прямо из горла), парень тихо сказал: — А я-то, дурак, все ждал, что ты вернешься. Потом — что позвонишь. Я же скинул тебе свой код.

Трой обернулся и выгнул бровь, оглядывая свое наваждение. Не изменился, такой же тонкий, длинноногий, только волосы чуть отросли, хотя может, и показалось — сколько уже Трой успел разглядеть за тот приступ внезапной страсти в темноте? И сейчас в комнате немногим светлее. А мальчишка все так же подозрительно и божественно притягателен, даже вот такой злой, колючий и стремительно пьянеющий. Еще притягательнее — потому что полураздет. Трой безо всякой радости рассмеялся.

— Я тогда не понял и сейчас не понимаю: зачем это Орму? Подсылать ко мне своего наследника, чтобы... что? Ты ведь совершеннолетний по законам всех ближайших планет, дееспособный, насколько я вижу, и... просто — зачем?

Не то, чтобы он всерьез ждал ответа.

Свен отставил бутылку на стол, в три широких шага подошел к Трою и глянул ему в лицо. На мгновение показалось: ударит.

— А гениальному адвокату Т. Д. Бельмунту не приходило в голову, что я и мой отец — это разные люди? И что ты мне просто понравился? Я долго за тобой следил. Читал все твои статьи. Я говорил тебе это и тогда, но ты наверняка забыл... Ты уже личность, а я всего лишь студент. И сын Алекссона, да! — Выплюнул он с отвращением, — На том банкете ты был такой... красивый. И я просто подумал сейчас или... — он осекся, отвел глаза, словно внезапно смутившись.

— Это слишком просто, — качнул головой Трой. — Конечно, тебе не нужны мои деньги и положение — у тебя есть собственные. Но просто так в жизни ничего не бывает.

Свен так и стоял — с опущенной головой. А потом откинул волосы с лица, глянул зло и весело.

— Ну, не бывает — так не бывает, — он снова подхватил айка и сделал большой глоток.

Трой прянул вперед и вырвав бутылку их его рук, метко бросил в дырку утилизатора. "Зачем?" он спросил себя уже после.

— Отравишься.

— Тебе какое дело? — окрысился Свен. — Боишься, что обвинят в убийстве?! Ах да, конечно, ведь Свен Алекссон даже самостоятельно напиться не способен, без веления папочки!

Ответить было нечего. Трой сел на кровать. Губы нервно подрагивали, а глаза против воли следили за расхаживающим по ковру наваждением. В груди что-то тяжко ворочалось. Могло ли сказанное им быть правдой? Нет, конечно. Но если предположить, просто предположить, что могло, то как ситуация смотрелась со стороны Свена? Влюбленный мальчик идет ва-банк и подходит к Трою... лепечет что-то о статьях и таланте... потом они оказываются в оранжерее... Свен, найдя просвет в лихорадочном шаренье рук по телам, сбрасывает на браслет Троя свой личный код — чтобы не потеряться, чтобы иметь надежду... спустя еще минуту Трой отталкивает его и сбегает. Молча.

— Я решил, что не понравился тебе чем-то. Что я не сделал чего-то, что должен был, не достаточно хорош.

— Не понравился? — выдохнул Трой.

— Таких мальчишек у тебя, наверное, уйма, и куда красивее и опытней.

Трой молча покачал головой. Свен фыркнул и отошел, вскочил и уселся на стол, сверкнув голыми ляжками, откинулся на руки, глядя в окно. Свет проходил сквозь тонкую ткань рубашки, очерчивая силуэт, но взгляд Троя приковало нечто чуть ниже границы ткани. Свен резко обернулся и перехватил его взгляд.

— Нравится? — спросил он с улыбкой, что могла бы показаться наглой, если бы его губы едва заметно не дрожали.

Повернулся и потянул рубашку вверх. Трой таращился на черную полоску, охватывающую бедро парня. Поднялся и шагнул ближе, завороженный. Уже протянул руку, но успел остановить себя, глянул в лицо Свена.

— Это настоящая тату, не печатная, — сказал тот, сглотнув.

— Больно... было? — хрипло спросил Трой.

— Да. Но не так больно, как после твоего побега.

Он улыбался, но по мере приближения Троя смотрел все неувереннее, серьезнел, в незабудочных глазах мелькнула опаска. Кого он видит? Озверевшего от недотраха мужика, который... Трой волевым усилием отвернулся, схватился за подоконник, словно вынырнул из водоворота на спасительный берег. Перед глазами стояло белое сухощавое и гладкое бедро, перетянутое черной лентой с бантиком. Наполненный дождем воздух оседал в легких жаром экваториальной пустоши.

— Мой маленький секрет, — хихикнул Свен. — Ты ведь никому не расскажешь?.. Трой... — совсем иным голосом, в котором ни капли насмешливой злости, а только нечто, похожее на отчаяние. На белый флаг.

Трой медленно повернул голову. В темных глазах Свена переливались мелкие блики, похожие на звездочки. И безумие, мгновенно перекинувшееся на него самого. Два обратных шага до стола показались длиной в световые годы. Ладони легли на прохладную кожу бедер. Зовущие, полуоткрытые губы оказались в миллиметре от губ Троя. Но оставалась еще одна крохотная-крохотная тревога.

— Ты ведь... это ты? — чувствуя, что теряет контроль вне зависимости от ответа, — Не один из них?..

— Твою мать, Трой, просто поцелуй меня.

И он поцеловал.

Правую руку жгло, там под пальцами была полоса подвязки, Трой не ощущал ее, но знал: она там. На этот раз язык жгло от крепкого айка, горьковатого, дымно-лиственного, свежего. Пальцы Свена то путались в пуговицах сорочки Троя, то дергали ремень, мальчик хотел всего и сразу, готов был съесть его целиком и быть съеденным, и, галактические боги, это так заводило... Трой давал ему все, вылизывал губы, покусывал кончик языка, обхватывал губами и засасывал целиком, срывая глухие стоны. Прижимал к себе, трогал голую кожу, ерошил волосы. Потому что давно никто не желал его вот так — целиком.

Помятуя особенности молодости, Трой раскрыл полы рубашки Свена, не прекращая целовать, нащупал пальцем тонкую грань трусов из тонкого, как паутинка, эластимера. Их не нужно было даже снимать — лишь сдвинуть в сторону. Свен стиснул шею Троя объятиями и подался в его руку, всем телом — ближе.

— Да. Да. Еще... Нет, стой...

Он заерзал, но Трой жестко притянул его обратно за ягодицу, сжал в другой ладони твердое, пульсирующее, горячее. Провел вверх-вниз, сорвав всхлип. Собственный член бился в такт сердечному ритму, требуя внимания.

— Я хочу... но не так.

— Все будет, — шепнул Трой ему и собственному нетерпению, прикусил мочку аккуратного уха, нащупал языком колечко сережки (надо же, не заметил, что она там была раньше). — Но ты кончишь, едва я войду и после тебе будет больно. Поэтому... — он сжал влажную, до дрожи нежную головку ладонью, — кончи сейчас.

Свен шире раздвинул ноги и запрокинул голову, Трой чувствовал, как его тело содрогнулось раз, другой. Отстранился, сорвал с плеч парня рубашку, вытер свою руку, отбросил рубашку на пол.

— А меня? — расслабленно возмутился Свен, указывая на блестящие дорожки на животе.

Трой молча поднял его на руки, донес до кровати и бросил на нее, даже зубы клацнули. Но Свен лишь улыбнулся и отполз на середину, с жадностью наблюдая, как Трой раздевается.

И тут включилась подсветка, а шум дождя стих. Оба замерли, потом синхронно посмотрели на дверь.

— Пусть катятся к черту, — рыкнул Трой, и накрыл Свена собой, снова целуя в горячие губы, спускаясь ниже, добираясь до первой солоноватой капли... второй... Свен смотрел за тем, как его вылизывают, часто дыша ртом, потом со стоном откинулся назад. Он снова был возбужден, и Трой не преминул воспользоваться этим, взяв в рот и погладил пальцем там, где в ложбинке сходились тугие складочки. Замер. Свен приподнял голову, недоуменно вскинул брови. Алые сполохи на коже, покрытой капельками пота, рассыпались крохотными огненными радугами. Глаза казались черными.

— Ты... — Трой не нашел слов.

— Иди ко мне, — умоляюще шепнул Свен, и потянул его за плечи наверх.

И они снова целовались, то долго и нежно, то страстно и торопливо. Мальчишка хорошо поднаторел в этой науке за полгода, неожиданная ревность кольнула куда-то в солнечное сплетение. Свен терся об него, извивался, как уж, вздыхал, снова и снова встречая губами изрядно измученные, но не желающие пощады, губы.

— Уже бывал тут, говоришь? — хрипло хохотнул Трой. — Может, знаешь где у них смазка?

Свен с явным трудом сумел осознать вопрос.

— Не знаю. Во-первых я никогда не был нижним. А хауриты, ну... у них все само собой как-то. Но ничего, давай так, я хочу...

— Нет.

Отрываться от такого желанного, напряженного и горячего, было невыносимо. Но пришлось.

— Ты же не собираешься сбежать? Опять?! — злость в его глазах рассмешила Троя, он прикусил губы.

Потом опять сполз ниже, закинул ноги Свена себе на плечи и наконец сделал то, что хотел с момента, как увидел: обвел языком линию подвязки. Свен охнул и вцепился в простыни. Трой повторил ласку с другим бедром.

— Повернись и сведи ноги.

Ощутив, что член оказался вовсе не там, где Свен его ждал, он начал было ерзать и протестовать, но Трой поцеловал его в шею и дотянувшись, прижал собственное естество к Свенову. Провел рукой пару раз. Потом начал двигаться меж влажных бедер, продолжая ласкать парня рукой. Удовольствие не стреляло перед глазами фейрверками, как было бы, если бы... если бы в этом проклятом борделе была смазка. Но оно было горячим, каким-то очень нежным, до горьковато-сладкого спазма в животе. Свен лежал тихо, едва подаваясь вслед за движениями Троя, постанывал, когда зубы прикусывали кожу меж плечом и шеей. И излился во второй раз тоже тихо, весь прижавшись к груди Троя, запрокинув голову ему на плечо, как можно ближе... Трой ощутил, что дрожит от подступающего оргазма, стиснул Свена так, что тот пискнул, и кончил, ощущая, как по телу проходят волны, и успокаиваются, успокаивают... В голове было легко, а в груди — свободно, как давным-давно не бывало. Кажется, он уснул, уткнувшись в узкую теплую спину лицом. Когда проснулся, Свена не было. На подушке лежала карточка выбора вин, на обратной стороне которой значилось: «Ты знаешь, как меня найти».

***

На нижнем этаже, куда никто не мог проникнуть, кроме самих хауритов, клубились двое.

— Ты мог бы взять больше.

— Ты вообще ограничился оральным сексом. Молодой хотел первый раз с ним и ни с кем иным. А Трой хотел бы быть его первым. Эти эмоции нам не принадлежат.

— Но ты мог бы...

— Я не стал. — облако свилось спиралью. — Эти... линзы страшно мешали. Приходилось контролировать трансформацию постоянно. Как существа способны носить на себе чуждое?

— Ты выиграл пари. Он пришел сразу после молодого. — хаурит помолчал, облако мигнуло. — Как они не видят образующихся связей? Даже между собой?

— Люди странные. Но думаю, они не видят, когда не хотят.

— Зачем слепнуть добровольно?

Звездчатая ткань хаурита пошла голубыми волнами.

— Как думаешь, он ему позвонит?

— Не уверен.

— Молодой будет ждать. Надеюсь, что да.