Прошел еще один лунный месяц.

Утро было обыденно тихим — за исключением А-Цин, отказавшейся от каши, сославшейся на плохое самочувствие. Она лишь выпила воды. Это взволновало Сяо Синченя, поэтому он предложил девочке отдохнуть на кровати.

Через час А-Цин сталось еще хуже. Хотя она и старалась не подавать виду, но даочжан, подойдя к девочке и нежно погладив рукой её голову, резко изменился в лице. На долю секунды его тело застыло в оцепенении из-за гнева. Он в ту же минуту прошел на скромную кухню.

— Ты обещал! Ты мне обещал, что не тронешь А-Цин, если я не причиню себе вред, — голос даочжана гневно прозвучал в небольшом помещении. Сюэ Ян был уверен — будь Синчень зрячим, он мигом бы его придушил.

— Я не понимаю, о чем ты. Я ничего с ней не делал. 

— Хватит лгать! — Синчень перешел на крик. — От нее пахнет кровью. Что ты с ней сделал?

Сюэ Яна загнали в тупик. Он думал, что А-Цин просто решила покапризничать, но кровь? Ему нужно самому убедиться.

— Я сдерживаю свое обещание и не знаю, кто навредил ей, — из комнаты начали доноситься всхлипы, — мне следует убедиться самому.

Сюэ Ян вошел в комнату и направился к кровати, на который лежала А-Цин, все бледная и согнувшаяся, одной рукой обхватив живот, другой же стирая набегающие слезы. Синчень осторожно присел рядом.

— Живот… болит с каждым часом сильнее… — выговаривала девочка через слезы.

— Отравление? Если это так, то почему только ты?

— На ней не видно крови, даочжан, но это, честно, еще хуже, — вынес вердикт заклинатель. — Я пойду в город, найду лекаря.

Даочжан не сдвинулся, продолжая гладить девочку, а Сюэ Яну не осталось ничего, кроме как взять кошель и идти в город И. Местный лекарь ему на вид не понравился, еще и никак не хотел отправится с ним. Ему, видите ли, больную девочку нужно сюда принести. Этот спорный вопрос Сюэ Ян решил любимым путем — приставив Цзянцзай к горлу задрожавшего старика. Зайдя в похоронный дом и блуждающим взглядом оценив лежащую девочку и даочжана, лекарь попросил:

— Вам нужно выйти во двор, молодые господа, — на лицах обоих мужчин выражалось негодование. — Иначе я не смогу узнать, что беспокоит деву.

Сюэ Ян вышел почти сразу; Синчень же уперся, уверяя, что не покинет этой комнаты. Однако, уже через минуту мужчина выскочил из комнаты, покрываясь розовыми пятнами на щеках и шее. На вопросы Сюэ Яна заклинатель упорно молчал, так и не поведав, что такого ему сказали по ту сторону двери. Через некоторое время мужчина вышел, огласив, что его работа окочена, а молодая дева совершенно здорова и дальше справиться сможет сама. Только под конец его слов заклинатели окончательно поняли, что опасность миновала.

— Вырастили и откормили на свою голову, теперь даже ребенком не назовешь, — А-Цин уже не плакала, но на общение не была настроена, поэтому она укуталась в одеяло, отвернувшись. — Ну ничего, даочжан быстро найдет тебе жениха, хотя бы от твоего голодного рта избавимся.

Сюэ Ян с облегчением подумал, что этот кризис они миновали. Но вечером А-Цин, в вялом состоянии, поднялась с постели и с выжиданием посмотрела на Синченя.

— Даочжан, пожалуйста, не отдавай меня. Я больше не буду устраивать таких… сцен, — голос А-Цин вновь переходил на плачь. — Я всегда-всегда буду безукоризненно помогать, — Синчень утянул дрожащее тело в свои объятья и нежно поглаживал девочку по голове.

— Я всегда буду тебя защищать и никогда не прогоню, тебе не о чем волноваться.

Синчень аккуратно укачивал А-Цин, принося ей покой. В этой комнате Сюэ Ян чувствовал себя лишним.

— Малявка, неужели ты разнылась из-за жениха? Не хочешь замуж? Жаль, очень жаль.

— Не хочу, не хочу! Там, в лесу, были муж и жена, она с меня возрастом, а другой, как кабан, отвратительный, и кричит, и кричит на нее, за волосы тащит! И приговаривает, какую дурную невесту ему подсунули, что ноги хуже, чем у коровы. Не хочу замуж, — даочжан продолжал ее успокаивать.

— Ее с копытами замуж взяли, а тебя даже с этими твоими тростинками никто не возьмет, успокойся, — к сожалению Сюэ Яна, девочка начала обливаться слезами еще больше. — А если кто-то посмеет сказать что-то про твои ноги, то тогда отрежь ему их, — тут даже А-Цин перестала хныкать, повернувшись на него. Воцарилась неловкая тишина.

— С… Сюэ Ян, — шипит Синчень. 

— А что, А-Цин, нужно слушать оскорбления? Тогда можно просто язык вырезать, чтоб не повадно было его распускать. Тебе нужно только попросить, никаких проблем.

— Зачем мне жених без языка, уж лучше без него вовсе.

Когда А-Цин немного успокоилась, они все отправились спать. Сюэ Ян наконец-то смог вздохнуть спокойно. Жаль, что тишина длилась в доме недолго, и вскоре его встревожило еще одно событие:

— Мы на рынок, — А-Цин в спешке поправляла свои скромные одежды.

— Зачем? У нас все есть.

— Выберем А-Цин платье, я ей уже давно обещал, — пояснил дажочжан, доставая кошель с полки.

Да, обещал, а потом Сюэ Ян вернулся и его пырнули ножом, а Синчень чуть не лишил себя жизни. Столь давно, что неровная полоса на шее покрылась коркой и начала отходить. Как бы ему не хотелось, но без шрама после такого увечья не обойдётся. И порез срастался достаточно долго, на босяке обычно все раны заживали, как на собаке.

— Я с вами, — они определенно были не довольны, но не стали спорить. Хотя возмущенное лицо А-Цин он видел достаточно ясно.

Сюэ Ян, в первую очередь, не хотел, чтобы от него сбежали. Конечно, Синчень точно это не планировал: по крайней мере, пока не узнает местоположение живого мертвеца. Которого, Сюэ Ян абсолютно уверен в этом, Синчень обязательно постарается найти до того, как покинет похоронный дом.

А-Цин весело голосила, описывая платье за платьем, заставляя выбирать Синченя, тот неловко все время напоминал о своей слепоте, пускай позже и понял правила ее игры, то поддакивая, что зеленые ленты идеально подойдут, а желтый пояс категорично нет. Со стороны это выглядело забавно. Сюэ Ян даже хотелось пару раз съязвить, но он предпочёл умолчать, не желая портить им атмосферу. Выбрав два наряда, А-Цин поскакала по дороге домой, оставляя мужчин позади.

Хоть прогулка хорошо повлияла на всех, тревожность не улеглась — наоборот, только сильнее возрастала. Через совсем небольшой промежуток времени, в доме прозвучал леденящий душу обоих заклинателей вопрос А-Цин:

— Даочжан, ты возьмешь меня на ночную охоту?

Сказать, что Синчень от неожиданности чуть не свалился на пол, значит ничего не сказать. Выгребающий мусор из печи Сюэ Ян также тревожно обернулся. Они оба скоро доведут его до нервного состояния этими заявлениями.

— Во-первых, Синчень не может пойти на ночную охоту без духовного оружия, которого у него нет. И, во-вторых, ты не просто бесполезна, ты будешь только мешать.

— Почему нет оружия? А как же белый меч, который постоянно носил даожчан? — возмутилась А-Цин. И правда, если подумать, она давно не видела Шунхуа.

— Сюэ Ян отобрал его у меня, — голос заклинателя не выражал возмущения, хотя его руки сжали края одежд. Ходить куда-либо без меча ему казалось не просто верхом неприличия, а огромной слабостью. Как кошка, у которой нерадивый хозяин отрезал когти. Мерзкое сравнение.

— Затем, чтобы ты не убил ни меня, ни себя, — пояснил довольно очевидный факт Сюэ Ян. Он отвернулся, продолжая отчищать печь от золы.

— Но.…

— А-Цин, прекрати, я не хожу на ночную охоту и тебе не положено на них ходить, — строгим тоном ограждал ее Синчень.

— Но почему?

— Ты совсем безмозглая? Ты будешь только привлекать ненужное внимание, — Сюэ Ян отбросил свое занятие, поднимаясь, с намерением убедить А-Цин и закончить разговор.

— Но вы могли бы научить меня не быть бесполезной, — неожиданно, но от этих слов, в груди у темного заклинателя словно потеплело. Сюэ Ян никогда прежде не чувствовал себя бесполезным, но ему понравилось это рвение.

— Хватит, ходить на охоту не занятие для… — возмущения Сяо Синченя перебил босяк, который уже успел подойти к ним и облокотиться на стол грязными от золы руками.

— Отлично, не хочешь быть бесполезной, я научу тебя как обращаться с мечом, — девушка от радости затопала по полу и чуть не бросаясь на плечи заклинателю.

— Спасибо-спасибо-спасибо!

Конечно, эта лишняя морока на голову Сюэ Яна, и затею не поддержал даочжан, но с другой стороны, чем же еще скрасить эти долгие вечера. Раньше, когда все было хорошо, у них находилась куча занятий и отдыхать особо не приходилось. Но сейчас, когда в похоронном доме царит раздор, находиться здесь было утомительно. Так что лишнее занятие не помешает ни ему, ни А-Цин. Только их позитивный настрой резко рушил Сяо Синчень.

— Чему ты собрался ее учить? Как за час убить весь орден? Чем ты собрался ее учить? — Синчень грубо схватил его за руку, а после из злобы дернул за ворот ханьфу. Руки его дрожали от возмущения. — А что же будет, если она поцарапает тебя? Ты в ответ ей голову снесешь, — он встряхнул тело Сюэ Яна, а тот и не сильно сопротивлялся.

— А по-моему, я уже говорил, что не трону А-Цин, если мне не изменяет память. Раз уж ты не доверяешь мне, то почему бы тебе самому не помочь ей. Я, в отличие от тебя, не имел чести расти у благородной заклинательницы и учился на практике, — ладони Сюэ Яна обхватили руки Синченя. Он не предпринимал попыток отодвинуться. — Честно говоря, если она сможет хотя бы цапнуть меня, то для меня это будет лишь предметом гордости.

Даочжан отмахнулся, расцепил пальцы и вышел в полном негодовании. Настрой А-Цин заметно упал, но неожиданно Синчень вернулся под вечер с простеньким ученическим мечом. Кончено, дерево не заменит сталь. На этот раз она хотя бы смогла получить одобрение, поэтому радостно приняла меч и расцеловала заклинателя в обе щеки.

А-Цин занималась, будучи полной энтузиазма, за исключением тех моментов, когда Сюэ Ян вытаскивал ее ранним утром из одеяла, заставляя фехтовать на непрогретой солнцем земле. Но вскоре даже эти занятия пришлось прекратить, к большому сожалению девушки — пришла ранняя зима. В этом году снег начал выпадать слишком агрессивно и занятия пришлось отменить — продолжать их в доме было бы невозможно.

Сюэ Ян после первой снежной ночи перебрался в дом, уснув за столом. Последствия не обошли его стороной: он с трудом открыл глаза, почувствовал ломоту во всем теле, а на вопросы А-Цин отвечал только хрипом. С каждым часом ему становилось хуже, и он перестал контролировать тело, проваливаясь в дрему. На следующий день его растолкали и поднесли в плошке суп. Выпив то, на что хватило сил, Сюэ Ян отключился. Его перенесли на кровать и укутали одеялом. Правда, его настигло разочарование, когда он увидел, как отстраненно смотрел на него Синчень, стоявший совершенно в другом углу комнаты.

Сюэ Ян провел весь вечер в постели, периодически просыпаясь; кажется, за это время, ничего из разряда вон выходящего в доме не происходило. Под вечер, когда все собрались спать, Сюэ Ян не проснулся бы, но неожиданно одеяло приподняли, а когда он разлепил глаза, то увидел спину в белых одеждах. Заклинатель не посмел прильнуть к Синченю ночью.

Выздоровев, Сюэ Ян воспользовался тем, что его никто так и не выгнал из кровати. Не то чтобы все его устраивало: хотелось наконец перейти границу дозволенного. Но все, что себе позволял босяк, так это прижаться лбом к холодной спине. Может быть позже Сюэ Ян сможет греть вечно холодное тело Синченя.

Весной, когда снег начал сходить, в одну из ночей Синчень сел на кровать; облокотившись на стену, он неуверенно заговорил:

— Позволь мне попрощаться с Сун Ланем, — Синчень смотрел на него с выжиданием. Сюэ Ян позволил себе лечь ближе, у самых бедер заклинателя. — Я хочу, чтобы он ушел по всем правилам. Ты же… так и не сжег его тело?

Сюэ Ян не хотел сперва отвечать, но поразмыслив, пришел к другому решению.

— Нет. Если ты хочешь, мы проведем обряд и упокоим его дух. Или чему вас там учили, — темный заклинатель приподнялся и уложил свою голову на бедра даоса. — Только завтра, хорошо?

Ледяная рука прошлась по его волосам, и спина Сюэ Яна покрылась гусиной кожей.

— Хорошо.