Она состояла из света. Совсем одна во мраке. Её сияющие белизной волосы лежали на беззащитных плечах. Она смотрела на него своими добрыми глазами и тянула хрупкие ладошки к нему, зовя к себе. Он шёл к Ней, тянулся к этой прекрасной женщине, что притягивала к себе, хоть и видел Её впервые. Её губы продолжали шептать его имя, а он всё не мог добежать до Неё.
«Прости» — прошептал он, переставая идти к Ней. Он видел, как Она опустила свои руки и ласково посмотрела на него золотистыми глазами. Они смотрели друг на друга всего пару секунд, прежде чем Она растворилась во тьме.
Тьме, которую Бэкхён видел постоянно.
Он потрогал одеяло и кровать, удостоверившись в том, что ему лишь приснилась эта женщина. Бэкхён улыбнулся, чувствуя на своём юношеском лице солнечные лучи, которые так редко пробирались в его каморку. Свету нечего было огибать, ведь из мебели в обители Бэкхёна была лишь ветхая кроватка, которая упиралась своими спинками в стены, и покосившийся деревянный стул, на котором висела вся его одежда, кроме той, что была на нём в тот момент.
— Чего лыбишься? — раздалось где-то рядом.
Бэкхён вздрогнул и медленно повернул голову в сторону, откуда доносился грубый голос. Напротив сидел рослый мужчина, его лицо словно было вырезано из камня и выражало те же эмоции. Он внимательно смотрел на растрепанного после сна брата.
— Сегодня будет хорошая погода, — ответил Бэкхён, начиная медленно вставать с кровати. — Давно ты сидишь здесь?
— Достаточно, — он подошёл к брату, чтобы помочь.
— Прости, что заставил тебя ждать, Хёнли, — он знал: «достаточно» значило, что его пытались разбудить, и не один раз.
— Сегодня твой последний день на свободе, конечно, я прощу тебя, — улыбнулся Хёнли, начиная освобождать Бэкхёна от ночной рубашки.
— Ты думаешь, за мной кто-то придёт завтра? — стараясь не мешать брату переодевать себя, удивился омега.
— Даже если нет, Эниль продаст тебя кому-нибудь, — произнося это, Хёнли резко затянул верёвку на талии Бэкхёна.
— Я и не мог надеяться, что он оставит меня здесь.
Бэкхён считался обузой для такой большой семьи, ведь из-за своего недуга совершенно ничего не мог делать, кроме спокойного сидения на месте. Именно поэтому он и согласился за несколько монет позировать для художника, что служил молодому графу, владевшему всей землёй вокруг, даже той что была у них под ногами в тот момент.
Когда они пришли на кухню, все уже были в сборе. За столом сидели двое маленьких девочек разного возраста, они болтали ножками, то и дело пиная ими стол. Немного подальше от них двое мужчин громко что-то обсуждали, создавая шум за столом. Эти мужчины были братьями Бэкхёна, имели абсолютно одинаковую внешность, и различить их можно было только по растительности на лице. Между этими двумя компаниями находилось место Бэкхёна, уже не ребёнка, но и не взрослого мужчины. Двойняшки громко поприветствовали его за столом, и один из них хлопнул младшего по плечу.
Во главе стола сидел Эниль, хмуро осматривающий своих родственников. После смерти родителей ему пришлось возглавить семью, как самому старшему из восьми сыновей. Он был строг со всеми, никому не давал послаблений, особенно свободным от брака братьям, ведь все они, кроме Бэкхёна, являлись альфами, которым в будущем предстояло обеспечивать и оберегать свою семью.
К самому младшему он относился ещё строже, ведь любил его больше остальных. Ему хотелось, чтобы Бэкхён стал самостоятельным и хоть в чем-то полезным. В самый длинный день в году по всей империи проходило сватовство: к омегам в дом приезжали, чтобы попросить их руки и се́рдца. Эниль понимал, что Бэкхён совсем не выгодная партия, но всё же надеялся, что хоть один приличный альфа возьмёт его в семью.
Его младший был совсем недурен собой: как и все омеги, имел низкий рост, пухлые щёки и аккуратные тонкие пальчики. Его светлые, пшеничного цвета волосы привлекали всеобщее внимание; маленькие розовые губки во время улыбки делали его лицо просто мечтой всех альф в деревне. Но всё это перечёркивал единственный минус — глаза. Из-за них он был бесполезен в хозяйстве, а потому совершенно никто не хотел забирать его в свой дом.
До двадцати лет Бэкхён считался ещё молодым, и к нему могли свататься альфы. Но если за омегой не приходили на протяжении двух лет, на нём ставили клеймо «ни на что не годного».
В прошлом году Бэкхён долго ждал своего альфу, сидя на веранде, пока его спящего и одинокого не унесли в кровать. Никто не заметил его покрасневших от слёз глаз. Теперь ему оставались четыре года до выхода из брачного возраста, и грозило всеобщее осуждение, если до конца завтрашнего дня ему никто не предложит заключить брак.
Семья села завтракать. Бэкхён старался не доставлять неудобств никому из родственников и при этом не испачкаться. Никто не обращал на омегу внимания, но он знал, что, если сделает что-то не так, все вспомнят о его существовании.
После завтрака бо́льшая часть людей ушла из дома. Бэкхён сел на ступеньках крыльца, чтобы быть на виду у остальных. На верандах соседних домов были другие омеги, они старались показать себя с лучшей стороны перед завтрашним днём. Многие вышивали, другие чистили картошку, а третьи подметали полы. Все что-то делали, но не Бэкхён.
Погода была настолько хорошей, что совсем не хотелось думать о завтрашнем дне. Бэкхён пытался смириться с тем, что будет одинок. И всё же он иногда позволял себе представлять, как к нему приедет прекрасный принц и увезёт в свой роскошный дворец, где его будут холить и лелеять.
Жара стояла неимоверная. Бэкхён, одетый в одну рубаху и тонкие штаны, чувствовал, как со лба стекала маленькая капля пота. Он прикрыл глаза и облокотился на деревянное ограждение веранды. Он совсем не заметил, как задремал с улыбкой на лице. Проходившие мимо люди заглядывались на него, но быстро отворачивались, продолжая свой путь.
Ему снились родители, они вместе собирали ягоды. Бэкхён был совсем маленьким, ему не было даже семи лет. Он громко смеялся и бегал, пока родители работали. Зелёные деревья манили своими аккуратными блестящими на солнце листьями. За стволом одного из этих деревьев пряталось странное животное, которое словно хотело поиграть с ним. Бэкхён побежал вперёд, следуя за этим маленьким комочком…
Вскоре из имения графа прибежал парнишка, чтобы увести Бэкхёна к художнику. Он легонько покачал омегу за плечо, чтобы разбудить. Затем они отправились в путь по пыльной дороге. Омегу сильно торопили, ему постоянно повторяли, что это «дело невероятной важности». Не прошло и двадцати минут, как они были у входа в мастерскую.
Комната, в которой работал художник, больше напоминала склад для красок, чем место, где создавались шедевры искусства. Повсюду стояли резные шкафы, наполненные разными предметами для натюрмортов, холсты, баночки из-под красок, в которых стояли кисточки. Только место, где должны были стоять натурщики, оставалось свободным. Солнечный свет проникал в комнату через большое окно справа, создавая нужное освещение.
— Господин Чондэ, — поклонился Бэкхён.
— Как хорошо, что ты так быстро прибежал! — улыбнулся мастер. — Сегодня я хочу попробовать нечто новое!
— Могу я спросить, что именно? — Бэкхён не на шутку перепугался, ведь совсем не представлял чего можно было ожидать от художника.
— Конечно, — Чондэ взял руки омеги и повёл его вперед. — Любовь! Самое сильное чувство на планете! И конечно, сегодня у тебя будет партнёр!
Аккуратные пальчики Бэкхёна оказались на чьей-то груди, он хотел их убрать, но Чондэ лишь ближе прижал его к крепкому телу, а вскоре омега почувствовал на своей талии крепкие горячие руки. Его партнёр словно весь состоял из огня, и Бэкхён осознал, что чувствует себя довольно уютно в этих объятиях. От альфы исходил приятный аромат, напоминающий какую-то специю, но, к сожалению, Бэкхён не знал её названия.
— Подними голову, он немного выше, должно создаваться ощущение, что ты смотришь на него, — художник немного подправил поднятую омегой голову. — Отлично! Так как это немного ново для меня, начнём с небольших набросков.
Чондэ быстро чертил силуэты углём на тонкой бумаге, отдавая испорченные листы своему маленькому подмастерью, внимательно следившему за каждым движением своего учителя.
Их поза менялась несколько раз, пока Бэкхён не отважился спросить:
— Могу я узнать ваше имя?
— Я — Ёльчан, а ты Бэкхён, да?
Они сидели на небольшом табурете, голова омеги покоилась на плече альфы, их руки лежали друг на друге. Завязался разговор. Альфа рассказывал о волшебниках, подробно описывал магию, что делали их руки. Бэкхён никогда не встречался с магами, в деревне они не жили, а в доме графа омега не заходил дальше мастерской. Он знал о них только из сказок, которые ему читали. Теперь Бэкхён мог сравнить рассказ и свои знания и узнать, как на самом деле происходило волшебство.
— В их крови течёт магия, они чувствуют её всем своим телом. Магия сама проявляет себя, даже если ты этого не хочешь. Например, у магов льда ужасно холодные руки, а у огненных магов наоборот очень горячее тело…
— Прямо как у вас, — не удержавшись, подметил Бэкхён.
— Э… Да, как у меня, — опешив, ответил альфа.
— Откуда вообще взялась магия?
— Это произошло так давно, что никто уже и не знает. Наверное, это как-то связано с легендой создания нашего мира.
— Расскажите! — подпрыгнул омега, ему было интересно всё, о чем говорил Ёльчан
— Сначала была тьма. Она существовала всегда. Как известно, тьма порождает свет. Так появились два дракона: света и огня. Пока они были детьми, им хватало места, но со временем они вытянулись и поняли, что для двоих больше нет места в мире. Захотев уничтожить друг друга, они создали мощный взрыв, разорвавший тьму. Так на небе появились звёзды, а среди них и наш мир. Драконы исчезли, подарив свои силы самым достойным людям. Потомки Огненного дракона основали нашу империю, а детей Солнечного дракона уже давно никто не видел, они не основали собственную династию, чаще скрывались, боясь привлечь внимание кого-то из династии огненного дракона.
— Почему? — нетерпеливо спросил юноша.
— Было предначертано великое зло, которое проявит себя, когда потомок Солнечного дракона влюбится в сына огня.
Бэкхён удивлённо поднял брови. Он замолчал, пытаясь переварить всё сказанное. Ёльчан нежно смотрел на него, удивлённый тем впечатлением, что произвела на юношу сказка, рассказанная ему самому ещё в детстве.
Он был старше омеги почти на двадцать лет, но они хорошо понимали друг друга. Каждый жест этого альфы вызывал у Бэкхёна странные чувства, его ещё никто не касался так нежно и бережно. Он чувствовал себя защищённым в этих невероятно тёплых руках.
В следующую секунду омега поник, осознав, что никто никогда не прикоснётся к нему так, по-настоящему. Бэкхён навсегда останется один в своём тёмном мире. У него не будет семьи и детей, о нём все забудут, как только он покинет родительский дом. Омега совсем не слышал, о чём начал рассказывать Ёльчан.
— Хочу увидеть поцелуй! — неожиданно вскрикнул Чондэ, заставив Бэкхёна вздрогнуть.
Он поставил их в похожую на первую позу, лицом к лицу, только теперь их носы соприкасались. Они чувствовали дыхание друг друга. Бэкхён сразу же смутился. Он не знал, насколько красным было его лицо на протяжении всего проведённого здесь времени. Они недолго простояли в этой позе, в дверь постучали.
На пороге появился Хёнли. Его лицо перекосило от гнева, стоило ему увидеть брата в объятьях какого-то мужчины. Он за секунду пересёк комнату, чтобы разобраться с обидчиком. Бэкхён оказался за спиной Ёльчана, который в свою очередь увернулся от удара и попытался остановить странного мужчину.
— Успокойтесь, — Ёльчан вскинул руки, как бы сдаваясь. — Мы просто позировали для картины.
Хёнли посмотрел на него более спокойным взглядом. За спиной мужчины он увидел напуганного Бэкхёна и схватил его за предплечье.
— Ищите себе другую куклу, господин Чондэ! Бэкхёна вы больше не увидите! — прокричал Хёнли, потянув несопротивляющегося брата к выходу.
Они шли по каменистой сельской дороге в полной тишине. Бэкхён боялся говорить, ведь над ним имели весомое преимущество. Омега боялся, что брат разозлится и оставит его одного на дороге. Тогда он останется совершенно один, никто не станет ему помогать.
Бэкхён думал о том, что больше не будет ходить позировать. Омега получал за это небольшие деньги, которые немного успокаивали его совесть, ведь он отдавал их в семью. Но деньги не были главной причиной его визитов к Чондэ. Там он читал, то есть ему читал книжки подмастерье. Бэкхёну нравилось слушать о приключениях маленьких героев детских рассказов. Омега совсем забывал о том, что являлся обузой для своей семьи, что даже новорожденные дети приносили пользу, в отличие от него.
Бэкхён вовсе не замечал слёз, катившихся по его лицу, покрытому красными пятнами. Он неровно дышал, пытаясь успокоиться.
Омега не чувствовал ног, когда они пришли домой. По улицам носился прохладный ветерок, солнце ещё высоко сияло в небе. Работы в поле шли полным ходом. Они опоздали на обед. Хёнли усадил брата за стул и поставил перед ним тарелку слегка тёплого супа. Бэкхён послушно всё съел.
Весь оставшийся день он провёл, сидя на стуле на крыльце, дыша свежим воздухом и думая о том, что скажет своему брату. Ему совсем не хотелось молчать, ему хотелось спросить, что было не так. Бэкхён понимал, почему его увели оттуда, но зачем запрещать ходить к Чондэ и зарабатывать деньги?
Хёнли забрал его, когда солнце уже скрылось за горизонтом. Омега неохотно протянул ему руку, и они отправились в его комнату. Хёнли был младшим из его старших братьев и больше всех общался с Бэкхёном. И младший любил его больше остальных. Именно Хёнли успокаивал его и вытирал утренние слёзы ровно год назад, когда за ним никто не пришёл. Омега был благодарен за всё, что он делал, но всё же не доверял ему все свои секреты.
— Почему ты сделал это? — спросил Бэкхён, пока с него снимали обувь.
— Я сделал то, что должен был. Никто не должен касаться тебя так, как он, — ответил альфа, помогая ему снять дневную рубаху, которая у остальных называлась рабочей.
— Но что в этом плохого?
— Что плохого? Ты ещё смеешь спрашивать? — Хёнли резко толкнул омегу к стене возле стула с одеждой.
— Прости, — выдохнул Бэкхён, прикрыв глаза, казалось, он вот-вот заплачет.
Старший внимательно рассматривал его юное, прекрасное во всех отношениях лицо. Оно манило, притягивало к себе. Не сдержав свои чувства, Хёнли поцеловал своего брата. Тонкие губы Бэкхёна совсем не отвечали ему, не потому что не умели, а потому что не хотели. Трясущимися руками омега попытался отодвинуть от себя альфу, но страх сковывал его движения, и вместо толчка получилось какое-то невнятное движение руками.
Почувствовав ладони на своей груди, Хёнли отстранился.
— Я… — выдохнул альфа, но увидев слёзы на щеках брата, остановился. — Прости, мне не следовало…
— Всё в порядке, — попытался улыбнуться омега, вытирая слёзы. — Мне пора спать.
Бэкхён попытался нащупать кровать рядом с собой, но Хёнли всё равно пришлось помочь ему. Омега подтянул к себе одеяло, рядом хлопнула дверь. Он ещё долго не мог заснуть, думая о произошедшем вечером, а затем и о том, что ему предстоит делать на следующий день.
Месяц поднялся над небольшой деревенькой, стали видны большие и маленькие звёзды на ультрамариновом небе. Лес неподалеку стал совсем чёрным и мрачным, среди его ветвей светился небольшой комочек, прыгающий с ветки на ветку и смотревший за спокойно спящим омегой.