2 месяца назад

Чанёль встал раньше обычного. Он сел на кровати и огляделся, пытаясь окончательно проснуться. В комнату не проникал свет, ведь окно было закрыто плотными шторами из красного бархата.

Его кровать даже в незаправленном виде выглядела роскошно: золотистые узоры обрамляли её спинку, подушки в алых наволочках хаотично лежали на смятых простынях того же оттенка. У ступней Чанёля валялось скомканное одеяло в тех же цветах, что и весь интерьер комнаты, цветах императорской семьи и Огненного дракона.

Император поднялся и, надев халат, подошёл к окну, чтобы увидеть солнечный свет. Одним движением руки он отодвинул тяжёлую штору. В комнате сразу же стало менее мрачно. Открыв окно, Чанёль вышел на белокаменный балкон.

Столица с аккуратными коричневыми крышами ещё спала. В городе было очень много деревьев с пышной салатовой листвой. Золотистый песок, тянувшийся тонкой полоской вдоль широкой реки, блестел на солнце. На другом берегу располагались бескрайние пшеничные поля. Лазурная река, янтарные поля, изумрудный лес вдалеке и нежно-голубое небо, возвышающееся над всем этим, создавали изумительную картину, приятную Чанёлю.

Его труды не были напрасны. Он помнил, как шестнадцать лет назад этот город умирал из-за недостатка еды и рабочей силы, ведь бо́льшая часть людей воевала на другом конце страны. Чанёль не забыл те времена, тогда они победили ценой жизни его собственного отца. Ещё совсем молодой он заключил брак с принцессой враждебной страны, заключив мирный договор.

Он не пожалел об этом. Брак подарил ему прекрасную наследницу, которую к сожалению судьба решила оставить без матери. Жена Чанёля умерла вскоре после родов. Она скрывала свой послеродовой недуг, потому что до смерти боялась магии — единственного, что могло спасти её.

Выдохнув, император вернулся комнату. Он позвал прислугу, чтобы та прибрала кровать и приготовила ему ванну. Дворец ожил, а за ним и вся столица. Жители ближайших деревень занимали свободные прилавки, рабочие спешили на мануфактуры, а дети в школы.

— Что у нас в планах, Минхе? — спросил Чанёль, пока его натирали щётками.

— Из важного: заседание совета министров совести, выставка господина Минсока и приём подданных. Также тренировка с господином Чонином и встреча с наследницей престола, Ваше Величество, — протараторил уже довольно старый, но очень энергичный мужчина.

— Начнём с завтрака, надеюсь, он готов, — поднимаясь из купальни, решил альфа. Ему тут же помогли надеть халат и проводили в столовую, где уже был накрыт завтрак.

По утрам император предпочитал есть в одиночестве. Ему нравилась тишина. Весь день ему предстояло находиться в шумной компании (иногда не очень приятной), поэтому Чанёль наслаждался каждой минутой одиночества. С улыбкой он доел жареное яйцо, лежащее на пышном мягком хлебе и приправленное мелко нарезанными листьями петрушки. Запив всё это крепким чаем, он встал из-за стола и направился в комнату, где уже была приготовлена его одежда.

Первым делом ему предстояло посетить заседание совета министров совести. Он не особо любил тему религии, ведь почти каждый высокопоставленный священнослужитель пытался доказать, что его реформы противоречат воле Великого. Чанёль знал, что делал правильные вещи, поэтому старался как можно мягче отстранить от власти министров совести.

За большим овальным столом собрались альфы, одетые в белые одежды, подол которых покрывали коричневые пятна уличной грязи. Все они встали, когда в просторную тёмную комнату вошёл император.

Чанёль сел на своё место, приготовившись слушать идеи министров. Первым начал свой монолог сидящий по правую руку и имеющий сан патриарха альфа. Он пытался скрыть за своими благими намерениями обычное требование денег. Первые пять минут император слушал вдумчиво, надеясь услышать что-то дельное, но после начал рассматривать уже привычный декор зала, где они собирались.

Чёрный и золотой хорошо сочетались и дополняли друг друга. Словно свет и тьма. На каменных стенах весели картины с его родственниками, величественно смотрящими на свой народ. Все они, как и он, имели большие уши и глаза. «Чтобы лучше видеть и слышать свой народ», — говорил дедушка ещё совсем маленькому принцу. Точно такие же черты достались и его дочке.

Эрин в свои четырнадцать увлекалась многими вещами, но больше всего она любила военное дело. Учитель гордился её успехами, ведь она смогла выучить тридцать стратегий всего за два дня. Но из-за этого успеваемость по другим предметам резко упала, ведь девочка попросту не посещала уроки, расставляя фигурки на большой карте и имитируя военные действия.

Чанёль улыбнулся своим мыслям. Она была так похожа на него в детстве. Императору хотелось сделать всё, чтобы Эрин после его смерти наслаждалась жизнью во дворце, а не сидела, как он с совершенно скучными людьми.

Император поднял голову, начиная вслушиваться в происходящее. Но он уже не мог понять тем, которые поднимали министры.

— А мне бы хотелось поговорить о другом! — неожиданно поднялся сидящий рядом священник. — Великий прощает наши грехи бесплатно, зачем же мы берём деньги у обычных людей? Зачем отбирать у них последнее, зная, что они вскоре умрут?

— За грехи нужно расплачиваться! — воскликнул с невероятной злостью Митрополит.

— Разве Великий не сможет самостоятельно наказать того, кто совершил грех?

— Простите, — вмешался Чанёль, а после обратился к стоящему юноше. — Могу я узнать ваше имя. Вы ведь не присутствовали на прошлых заседаниях, не так ли?

— Меня зовут До Кёнсу, и я всего пять часов назад добился разрешения присутствовать на заседании!

— Могу я пригласить вас на личную встречу?

— Не смею отказывать императору, — юный священнослужитель смутился и сразу же сел на своё место.

Этот парень привлёк внимание Чанёля. Ведь он был юным магом, которым запрещалось вмешиваться в церковные дела, и никто кроме императора не догадался о его обмане. Ему хотелось понять мотивы этого Кёнсу, узнать, чего он хотел добиться своей выходкой. Идея, предложенная им, также заинтриговала императора. Этого человека не интересовали деньги, но, возможно, он имел другие цели. И императору предстояло выяснить какие.

— Думаю, мы закончили на сегодня, увидимся через три недели, — Чанёль встал из-за стола и покинул мрачную комнату.

Время шло к обеду. Император быстро перекусил и решил заняться более интересными вещами. Приём подданных обычно занимал много времени и проводился один раз в две недели. Чанёлю нравилось помогать другим, он старался внимательно рассмотреть каждого простолюдина и убедиться в его честности.

Чанёль снял мантию и сел на трон. Полминуты в зале царила тишина, которую нарушил скрип двери. В зал зашли первые люди.

Император с улыбкой слушал их истории, к концу которых совершенно не было понятно, чего хотел говоривший. Он старался не испортить свою репутацию, отказывая так вежливо и незаметно, что люди, только уходя из дворца, понимали, что не смогут получить денег из казны.

Некоторые просили купить у них что-то, другие — выступить на одном из ближайших балов, а третьи и вовсе приходили посмотреть на короля. Кто-то мог принести ему подарок, кто-то обвинить во всех несчастьях, он принимал всё с одинаково доброй улыбкой.

За окном постепенно вечерело. Посетителей стало в разы меньше. Когда за последним захлопнулась дверь, Чанёль смог спокойно выдохнуть. Было утомительно сидеть столько времени, но его воодушевляла принесённая им польза.

Скопившаяся в нем энергия хотела выйти наружу, поэтому после приёма он вышел на улицу. Холодный воздух резко контрастировал с температурой его тела. С кончиков пальцев падали красные огоньки — избытки магии. Они не достигали земли, растворяясь и отдавая тепло воздуху.

Ему не помешала бы тренировка с Чонином — сыном верховного главнокомандующего. Они росли вместе и с самого детства их ставили против друг друга. С Чонином было замечательно тренироваться, но, к сожалению, его силы были почти бесполезны в реальном бою. Именно поэтому он больше развивал своё тело, а не магию, к чему приучил и Чанёля.

Времени совсем не хватало. Император приказал приготовить карету, чтобы отправиться на выставку. Пока шла подготовка к поездке в город. Чанёль отправился в столовую, где он собирался ужинать. За небольшим столом его ждала не только еда, но и сама наследница престола. Увидев его, Эрин сразу же поднялась на ноги и молниеносно оказалась в объятьях отца, который сразу поднял её на руки.

— Ты собираешься на выставку? — удивилась она, когда Чанёль рассказал о планах на оставшуюся часть дня.

— Кто тебе сказал? — спокойно спросил альфа, прежде чем сделать глоток вина. Он уже знал, что не получит ответ на свой вопрос.

— Можно мне с тобой?

— У тебя полно уроков, твой учитель недавно…

— Я успею! — резко воскликнула она, приподнимаясь. — То есть, мы так давно никуда не выходили, пап.

— Принцессы себя так не ведут! — резко ответил Чанёль. — Ты должна учиться.

Ели они в полной тишине, то и дело поглядывая друг на друга. Эрин исподлобья смотрела на отца, поедая суп. Тот в свою очередь думал о том, что не справляется с воспитанием собственной дочери. Он старался дать ей всё что мог, но ей словно нужно было что-то другое. Чанёлю хотелось, чтобы она поняла, насколько её жизнь лучше, чем у других.

— Карета подана, Ваше Величество, — из-за двери выглянул Менхе.

Император ещё раз посмотрел на свою дочь, которая злобно поглядывала на него.

— В следующий раз поедешь, — выдохнул он.

Эрин, всё ещё не улыбаясь, сверлила его взглядом.

— Завтра, — уточнил он. Девочка сразу засияла и обняла отца. Она знала, как добиться его согласия, и пользовалась этим довольно часто.

Галерея, где проходила выставка, располагалась в одном из самых роскошных зданий. Белокаменные колонны и небольшие молочного цвета скульптуры драконов украшали фасад. Стены имели бисквитный оттенок, придающий галерее лёгкость и нежность. Массивные деревянные двери были распахнуты настежь, так как погода позволяла.

На пороге стоял Минсок, знавший, что император уже подъезжал. Граф имел довольно крупные лисьи глаза, выделявшие его на фоне других. Они были родственниками с императорской семьей, но никто уже не помнил, когда их семьи разделились.

Минсок с улыбкой поприветствовал его. Они не пожимали друг другу руки, оба знали чем это могло обернуться. У каждого из них на правой ладони был уродливый шрам с неровными краями — результат их первого рукопожатия. Граф обладал магией льда, которая остро реагировала на тепло. В его поместье топили только зимой, но ему всё равно приходилось замораживать камин в собственной комнате.

— Говорят, ты ухаживаешь за простолюдином, — улыбнулся Чанёль. Он совсем не обращал внимания на картины. Ему больше хотелось поговорить со старым другом, которого он так давно не видел.

— Ложь, — резко ответил граф. — Простолюдин ухаживает за мной.

— И?

— Весьма успешно. Сложно быть одиноким богатым омегой. Не знаю, что буду делать в этом году со своими женихами, мне так трудно отказывать им.

— Ты только скажи, я подарю ему титул и землю, — Чанёль взял со столика бокал с шампанским.

— Он откажется, слишком гордый. Мне стоило больших усилий уговорить его на эту выставку, — выдохнул Минсок, прикрыв глаза.

— Тогда мне ничего не стоит купить парочку картин, чтобы ему хватило денег на землю, — император улыбнулся, поняв, что его друг счастлив.

Граф не мог краснеть, но часто отводил взгляд и старался вести себя холоднее, чем обычно, из-за чего выглядел только нервнее. Минсок был влюблен. Это прослеживалось в организации выставки. Даже само место проведения стоило огромных ресурсов, а украшения и закуски достаточного уровня вместе с гостями, способными купить за большие деньги произведения искусства, забрали все моральные ресурсы.

Они прошли дальше в зал. Небольшие картины висели в аккуратных деревянных рамках. Люди ходили из стороны в сторону, периодически останавливаясь у одного из полотен или у стола с закусками. Слышалось множество голосов, обсуждающих картины и личную жизнь Минсока.

Чанёль никогда не интересовался искусством. Но всё же решил присмотреться к своим будущим покупкам. В этой части галереи висели работы о природе. Множество полей, рек и лесов автор изображал так легко и живописно, что Чанёлю захотелось оказаться там, за рекой, где жили простые люди. Автор картин явно любил тихую жизнь в деревне, находил прекрасным работающих людей. В этом было нечто настолько простое, привлекающее внимание каждого.

Следующую часть зала наполняли натюрморты. Император отметил, насколько декоративными были работы этого плана. Они привлекали своей аккуратностью и мозаичностью. Эта часть выставки оказалась наименее интересной для него.

Наконец он дошёл до последнего помещения с картинами. Оно ничем не отличалось от других, но Чанёлю почему-то показалось, что там совсем не было людей, что он один стоял, окруженный этими картинами. Они заставили его сердце биться чаще.

На холсте по центру был изображён прекраснейший из всех встреченных им омег. Его пшеничного цвета волосы развивались на ветру, а добрая улыбка скрывала печаль. В руках этот юный мальчик держал полевые цветы. Маленькие мазки точно передавали мягкие черты тонких пальцев, едва заметных родинок и грациозных изгибов фаланг. Чанёлю хотелось прикоснуться к его рукам, чтобы они обхватили его ладонь в ответ.

Он никогда не испытывал подобных чувств и совсем не мог описать их. Казалось, магия разорвёт ему грудную клетку, так сильно она стремилась к этому пареньку. И не только она — сам император хотел притронуться к картине, почувствовать своей кожей мазки, достать из этого портрета самого омегу.

— Красивый, да? — спросил Минсок.

— Да, — не задумываясь, ответил Чанёль.