Бэкхён проснулся с отвратительным настроением. Он молчал, когда его одевали и причёсывали, ведь говорить совсем не хотелось. После завтрака омегу вывели на крыльцо, где ему предстояло провести весь последующий день. Племянницы поцеловали своего дядю в румяные щёки и отправились вслед за матерью в поле, братья приободряюще обняли его и похлопали по плечу. Эниль остался стоять рядом с ним. Как главному в семье, ему разрешалось не работать в этот день, потому что никто, кроме него, не мог дать своё согласие на брак.

Они принялись ждать.

Через час началось массовое веселье. Альфы показывали себя, красуясь перед женихами и невестами. Бэкхён слышал, как играла музыка у соседнего дома и громкое «Нет», произнесённое отцом омеги. Будь бы у него самого возможность, он бы упросил брата выдать его за любого, кто приехал бы за ним, но соседская дочь решила смириться.

— Не переживай, — омега почувствовал на своём плече руку брата. — Хёнли заберёт тебя к себе, он почти достроил дом. Мы поможем.

Бэкхён натянуто улыбнулся. Вчерашнее происшествие не выходило у него из головы. Он просто не мог понять причин поступка Хёнли. Они же были братьями, а братья не должны целоваться так. Прикрыв глаза, он шумно выдохнул, слёзы почти покатились из его глаз.

— Я не переживаю, — ответил он.

День тянулся медленно. Ветра совсем не было, а потому на улице стояла неимоверная жара. От нестихающей музыки начинала болеть голова. Бэкхён, сидящий в кресле, начал засыпать, понимая, что его совершенно точно никто не потревожит. В последний год юному омеге значительно перестало хватать сил, он постоянно чувствовал себя уставшим, однако никто не замечал этого.

Разбудил его громкий шум: вернулись с полей. Солнце спряталось за большими мягкими облаками и начало клониться к земле. Где-то далеко ещё слышались пение и музыка, но в соседних домах стояла мёртвая тишина. Большинство невест забрали их суженные, среди немногих, кто остался один, был Бэкхён. Его разбудил Хёнли, он хотел отвести брата в дом.

— Я ещё посижу, — отпрянул от него омега. Хёнли не настаивал, но Бэкхён знал, что обидел старшего своей холодностью.

Бэкхён наслаждался ветром и лучами солнца, медленно пропадавшими с его лица. Он знал, что никто не приедет, но почему-то продолжал ждать. Ему вспомнился Ёльчан. Его теплые ладони, прижимающие к такому же горячему, крепкому телу. Этот альфа понравился ему, но им уже было не суждено встретиться. Настало время прощаться со счастливой жизнью на содержании Эниля. Совсем скоро Хёнли заберёт его к себе в небольшой домик, где он проведет остаток жизни, терпя побои от жены брата, которая обязательно появится вместе с детьми, что станут единственной отрадой для Бэкхёна.

Такая жизнь была совсем неплохой. Омега хотел большего и осуждал себя за это, ведь как он мог требовать большего от тех, кто заботился о нём последние десять лет? Они кормили и одевали его, Хёнли всегда выгораживал и помогал, так почему жизнь с ним казалась такой неправильной?

От размышлений Бэкхёна оторвал звук скачущих лошадей. К кому-то в такое позднее время ехал горожанин, людям в деревне незачем было использовать лошадей, ведь все дома находились рядом. Омега вздрогнул, когда понял, что кто-то спешился совсем рядом с крыльцом.

Он встал, помогая себе трясущимися руками. Стоило ему оказаться у лестницы, как в нос ударил резкий приятный запах. Бэкхён узнал его.

— Ёль… — губы совсем не хотели его слушаться. К горлу подступал ком. За ним приехали?

— Бэкхён, — омега почувствовал прикосновение к предплечью.

В следующую секунду на крыльце появилась вся семья. Эниль стоял впереди и внимательно смотрел на альфу, который держал за руку его брата.

— Кто вы? — спросил он.

— Его Императорское Величество Император Пак, — послышался сзади голос богато одетого слуги. На дороге стояла богато украшенная карета, охраняемая стражниками, по ней сразу было видно: у жениха приличное состояние. Золотистые узоры поблёскивали в закатных лучах, дерево выглядело совсем новым и прочным, запряжённые лошади были откормлены и ухожены.

Все, кроме Бэкхёна, уже было начали кланяться, но Чанёль остановил их:

— Не нужно формальностей, мы ведь скоро станем одной семьёй, — улыбнувшись, он повернулся к Бэкхёну, рука которого до сих пор находилась в крепкой хватке альфы.

Омега совсем не понимал, что происходило. Император? Это просто не могло быть правдой. К таким, как он, не приезжают богатые люди. Тем более сам император. Это просто глупый розыгрыш его братьев, решивших повеселиться в столь важный для него день. Ведь так?

— Бэкхёни, — позвал Чанёль задумавшегося юношу.

— Ты… Вы правда хотите забрать меня? — он всё ещё не знал, кто перед ним: вчерашний простолюдин Ёльчан или незнакомый император Чанёль.

— Конечно…

— Тогда нужно соблюсти все традиции, — хлопнул в ладоши Эниль. Он подошёл поближе и притянул младшего брата к себе за плечи. — Мальчик у нас хороший, воспитанный, дорого он тебе обойдётся.

— За такого ничего не жалко!

— Так давай всё, что могут унести члены нашей семьи! — азарт плескался в глазах Эниля. Он хотел, как можно больше принести в семью.

Император несколько раз хлопнул в ладоши и воины начали доставать из кареты сундуки и мешки с различными ценностями: монетами, мехами, украшениями. Родственники с удовольствием принимали драгоценные подарки, стараясь не уронить ничего, ведь тогда жених поймёт, что достаточно. Племянница Бэкхёна заполучила в руки небольшое колечко, которым захотела похвастаться перед матерью, но перекатывая его из руки в руку случайно обронила. Колечко оказалось прямо перед ногами Чанёля.

— Достаточно, — жестом руки он остановил стражников, нёсших последний оставшийся сундучок.

— Думаю, Бэкхёни будет стоить вам всех этих сокровищ, — начал Эниль. — Но прежде, я должен спросить его согласия.

Омега, обнимаемый своим братом за плечи, стоял ни живой ни мёртвый. Он до сих пор колебался. Для чего императору он нужен? Может, тот этим поступком хотел показать свою близость к народу, и после свадьбы его никто не увидит. Бэкхёну хотелось верить, что он станет тем самым омегой, которого император увезёт в свой прекрасный дворец и сделает счастливым. Но так бывает только в сказках.

— Я… — он дотронулся до рук брата и легким движением убрал их. — Согласен.

Чанёль сразу оказался рядом. Его улыбка немного пугала всех присутствующих, но все знали, что император не мог быть плохим человеком.

Хёнли сверлил взглядом того человека, что ещё вчера нахально лапал его младшего брата. Он понимал мотивы Эниля, но смириться с ними не мог. Выйдя вперед, альфа сказал:

— Я должен сопровождать брата до его свадьбы.

— Он уже вполне взрослый и может справиться сам, — резко ответил ему Чанёль.

— Но он не вполне самостоятелен, а ты не можешь находиться с ним всё время. Ему нужен не просто слуга, а человек, которому он может доверять.

— Так и быть, но в карете не так много места. Надеюсь вы умеете управлять лошадью, — император ядовито улыбнулся. А затем обратился к другим членам семьи. — За вами приедут за неделю до свадьбы.

Внутри карета выглядела так же роскошно, как и снаружи. Но Бэкхён мог насладиться лишь мягкостью сидений и подушек, которыми она была заполнена. Он чувствовал шёлк, под своими ладонями, понимая, что это не шутка, что его муж действительно богат, что вчерашний Ёльчан на самом деле являлся императором.

Чанёль с беспокойством смотрел на своего прелестного омегу. Тот не проронил ни слова с тех пор, как они сели в карету. Дыхание у юноши было неровным и каким-то болезненным, бледное лицо не выражало ни одной эмоции, а под глазами хорошо виднелись синяки. Его тонкое тело расслабленно лежало на алых подушках.

Альфе хотелось поговорить, он понимал, что у Бэкхёна могли появиться вопросы, и Чанёль бы ответил, если бы его спросили. Император делал попытки начать разговор, но омега совсем не имел желания (или сил) отвечать.

Солнце уже село, когда они приехали к дому Минсока. Бэкхёну было страшно находиться на новом месте в окружении незнакомцев. Омега, что их встретил, доброжелательно поприветствовал и пожал его слабую руку своей холодной.

Почти сразу его отвели в комнату настолько просторную по сравнению с прошлой, что Бэкхён даже при всём желании не смог бы самостоятельно дойти от кровати до двери. Его руку положили на колокольчик, стоящий на тумбочке возле кровати и попросили позвонить им при малейшем неудобстве. Смущаясь, омега поблагодарил слугу, что сопровождал его, на что тот лишь искренне улыбнулся.

Бэкхён долго лежал на кровати, не решаясь уснуть. Он чувствовал запах императора, но не мог понять, откуда он исходил. На секунду омеге представилось, будто он прямо в этой комнате сидит где-то рядом и смотрит на него горящими безумием глазами. Его тело задрожало, отчего он лишь сильнее накрылся одеялом, стараясь избавиться от ненужных мыслей.

Всё-таки этот человек спас его от другого, более мрачного будущего, а его семью от осуждения со стороны деревни. Бэкхён пытался внушить себе благодарность императору, но вскоре сознание покинуло его тело, со всех сторон укрытое тёплым одеялом.

В соседней спальне Чанёль размышлял о своём омеге, спальня которого находилась прямо за тонкой каменной стеной. Альфа переживал за него, такого уязвимого и беззащитного, словно кошка за своего новорожденного котёнка.

Весь день он думал о нём, боялся, что кто-то может приехать за его омегой. Но Чанёль не мог уйти раньше, потому что выполнял свой долг перед Минсоком, отклоняя все предложения о браке, как единственный родственник-альфа.

Чанёль заволновался, стоило ему увидеть Бэкхёна, одиноко сидящего на аккуратном выцветшем кресле. Омега выглядел хуже, чем при их первой встрече. Совсем бледный, худой и измученный ожиданием он оживился, когда альфа оказался у крыльца. Но совсем скоро его воодушевление сошло на нет, он узнал что к нему приехал император.

Альфа не понимал, почему так произошло, ведь богатый правитель лучше, чем простолюдин, которым он представился день назад. Так? Бэкхён думал совсем иначе.

Уже следующим утром они отбыли во дворец. Минсок приобнял Бэкхёна, что так сильно понравился ему своими манерами, а также попытался подбодрить его, пообещав приехать на их свадьбу. Но юный омега лишь больше погрустнел, услышав о предстоящем празднике.

— Могу я спросить? — заговорил Бэкхён, когда они ехали по городу.

— Конечно, — Чанёль улыбнулся. Ему так хотелось поговорить с омегой, пленившем его сердце.

— Как вы… Почему… — он поджал губы. — Зачем вам я?

— Ты понравился мне… — начал он. Чанёль рассказал ему о том, как два месяца назад увидел на выставке его портрет, как не мог оторвать взгляда от его прекрасных рук, как скупил все картины с его изображением.

— Это… — Бэкхён хотел сказать «бред», но лишь тихо прошептал, —…неправда.

— Не хочешь — не верь, но я бы не приехал к тебе, если бы не был уверен в том, что чувствую, — император наклонился ближе и накрыл своими ладонями его.

— Чондэ действительно уезжал два месяца назад. Он так много говорил о выставке, даже хотел взять меня с собой, но братья не позволили, — Бэкхён улыбнулся впервые за этот день. — Но вы не могли полюбить меня лишь по картине, чувства должны возникать после проведённого вместе времени. За внешность не любят.

— Может, за обычную внешность и не любят, но… — его рука нежно погладила омегу по щеке. — Твоя вполне успешно заставила моё сердце биться чаще.

Бэкхён аккуратными, нежными движениями своих ладоней убрал большую чанёльевскую со своего лица. Каждое прикосновение к этому альфе делало ему хуже, всего пара касаний — и его голова болит.

— Вы говорите, как принц из сказки, а потому мне сложно доверять вам. К тому же вы обманули меня, представившись другим именем, разве с этого нужно начинать знакомство с понравившимся омегой?

— Я ведь мог просто придти, не познакомившись, тогда было бы лучше?

Омега не знал, что ответить. Чанёль действительно пытался что-то сделать для того, чтобы их знакомство произошло более плавно.

Весь последующий путь они провели, практически не разговаривая. Бэкхён всё думал о словах альфы, о том, что тот мог полюбить его, лишь увидев. Он невольно коснулся своих щёк рядом с глазами, осознавая, что лишён столь многого. Ему действительно хотелось посмотреть на мир, самостоятельно прочитать хотя бы одну страницу книги и влюбиться, как Чанёль, лишь увидев человека.

Наверняка, во дворце есть маг, который сможет ему в этом помочь. Ему нужно лишь попросить императора, то есть сделать то, чего он так боялся. Чанёль и так дал ему слишком много, поэтому требовать большего ему казалось совсем неправильным. Но стоит ли зрение того? Может быть, лучше не видеть мира, погубившего его родителей?

Бэкхён вспомнил о Хёнли, который так отчаянно не хотел оставлять его. Омега был ему нужен. На лице невольно появилась улыбка, сразу исчезнувшая из-за новой порции боли в голове. Он положил обе ладони на виски, стараясь хоть как-то помочь себе.

— Тебе нехорошо? — взволнованно спросил Чанёль, а затем приказал ехать быстрее.

— Я в порядке, — прошептал Бэкхён.

Но он не был в порядке. Император видел это, видел, как с аккуратных тонких пальцев маленькими искрами падала магия.