Мерное бормотание бабушки, отсчитывающей стежки, въелось в мозг так глубоко, что Джин уже перестал его различать. Оно смешалось с тиканьем часов, увязло в гудении кондиционера, стало частью комнаты. Сначала Джин жадно вслушивался во всё это, рассматривал гостиную сантиметр за сантиметром, старался сохранить в памяти как можно больше, но потом ему это наскучило, и теперь он наблюдал за играющейся с фантиком Пятницей.

“Это же девочка”.

“Она даже не чёрная”.

И всё равно Пятница. Рыжая, лохматая, она прыгала по стопкам пыльных книг как оживший язык пламени, и Джин втайне надеялся, что она их сожжёт. Это отвлекло бы родителей и перенесло бы его отъезд. Но она не сжигала. А отъезд приближался, как часовая стрелка приближалась к пяти. Вот уже пробило четыре.

— Ты все вещи собрал? — спросила вдруг бабушка.

Джин посмотрел на чемодан, который он утром едва застегнул. Хотя вещей было немного - что-то из одежды (остальное ему пришлют при необходимости), пара книг (там будет библиотека, он ещё наберёт), письменные принадлежности (будет писать письма), предметы личной гигиены (чистота на первом месте!), а игрушек он не взял. Всё.

Через час приедут родители. Скажут попрощаться с Матисом.

Матис… Первый блин комом, да? Тогда вот второй. Без брака, без ограничений, без необходимости постоянно проверяться у врачей. И с хорошим зрением.

Джин холодно попрощается с ним и шёпотом назовёт противным.

Потом будет долгая поездка. Куда-то за пределы города.

Будут Расчёски.

Будет сухой и краткий разговор с директором.

Врождённое? Нет

А когда? В младенчестве.

Что-нибудь ещё? Близорукость, минус три.

Надолго?

Пауза.

Надолго или нет?

Короткий взгляд на Джина.

Посмотрим.

Будет группа колясников. Будет трижды проклятый Вонючка. Будут капризные воображалы, которые потом уйдут к Птицам. А потом будут Фазаны. Откуда взялось это название — никто не помнит, как-то само пришло.

Полпятого.