…Каким-то чудом они не разводятся. Решают начать заново, освежить отношения. Первое время (пару лет) все равно как-то не клеится. Ларри так и не может найти работу, Никки не хочет звать отца на дни родителей в школе, а Эрика все же просматривает иногда предложения о сдаче недорогого жилья.

Однажды все меняется. Не то, чтобы незаметно, но и не слишком внезапно. Эрика не замечает сразу еще и потому, что из-за ночных смен Ларри они почти не видятся. Но он начинает чаще её целовать, готовить ужин перед уходом и приносить цветы.

Его глаза светятся ярче по утрам. И только спустя два месяца она понимает, что он действительно не собирается увольняться. Никки тоже возвращается из музея радостным и загадочным, и она действительно хочет знать причину.

— Давай, рассказывай, — хмыкает она одним утром. Он только вернулся, она еще не ушла. На кухне пахнет кофе. — Что, нашел кого-нибудь?

Вопрос мог бы быть странным, но еще в самом начале они договорились, что у них свободные отношения. Потом, с рождением Никки, условие как-то забылось, но Эрика хотела показать, что будет не против, до тех пор, пока он любит и её тоже. В чём она в последнее время не сомневалась.

— Не то чтобы, — он отводит взгляд, и она всё понимает.

— Ну хоть познакомь меня с ней.

— С ним.

О, а вот это довольно неожиданно. Ларри раньше никогда не западал на парней. Видимо, всё случается впервые.

— Хорошо, — кивает она. — С ним.

— Ммм, — невнятно мычит он и тянется к чашке. — Ладно. Но обещай не впадать в панику.

Она смеется, думая, что он шутит.

Он приводит её и Никки в музей две ночи спустя, подстраиваясь под её выходной. Их сыну отчего-то очень нравится проводить в музее время после закрытия.

— Я уже предупредил его, — говорит он.

— Ты хочешь познакомить маму с Аком? — спрашивает Никки. — А можно, я потом познакомлю её с остальными?

— Конечно, — улыбается Ларри сыну. — Подождешь здесь и скажешь Тедди, где мы?

Никки кивает и послушно бежит закинуть сумку на стойку информации. Ларри смотрит на часы и ведет её выше, на второй этаж. Эрике некомфортно, потому что она не понимает, что происходит, и что с этим делать.

В Египетском зале слишком тихо, как, собственно, и во всем музее. Ларри смотрит на часы, держит её за руку и отсчитывает секунды.

— Сейчас, — говорит он и сжимает её руку чуть крепче. И не зря. Скрижаль на стене начинает светиться, из коридора начинают доноситься звуки шагов и тихих разговоров, а из саркофага — кашель. Она инстинктивно жмётся ближе к Ларри, и он обнимает её одной рукой за плечи. Потом подводит к стене и помогает опереться. — Сейчас вернусь, хорошо?

У неё хватает сил только немного кивнуть головой, потому что крышка саркофага начинает отъезжать. Ларри подходит и помогает подняться оттуда молодому парню, лет двадцати на вид.

Эрика считает до тридцати, прежде чем может снова нормально дышать. Парень явно не актёр, Ларри бы не стал всё это устраивать ради шутки.

А значит…

— Ак, Эрика, знакомьтесь, — представляет их Ларри.

Акменра замотан в бинты, и вся ситуация почему-то от этого кажется еще более неловкой, но Эрика умудряется из себя выдавить:

— Привет.

— Рад знакомству, — отвечает в ответ он, а затем слегка поворачивает голову к Ларри и они обмениваются короткими кивками, умудряясь друг друга понять.

Ларри уводит её из зала. Проблема в том, что в остальном музее не лучше. Хаос стоит полнейший, и Эрика еще успевает слабо испугаться, что где-то там её сын, но Ларри настойчиво приводит её в комнатку охраны и усаживает на диван. Потом заваривает чай, от которого пахнет ромашкой.

— Итак, они все оживают, — говорит она после пары глотков.

— Ты довольно быстро поняла и поверила, — удивляется Ларри.

— Я замужем за тобой, это должно всё объяснять, — слабо усмехается она.

Действительно, они бы не продержались так долго вместе, не будь оба слегка сумасшедшими (в хорошем смысле).

Убедившись, что с ней всё хорошо, Ларри уходит наводить порядок. Он обещает вскоре вернуться. Но куда раньше, чем он, в комнату заходит Ак. Он сменил бинты на одежды фараона и выглядит куда более дружелюбно.

— Эрика, — приветствует он и садится рядом. — Простите за наше знакомство. Но мы с Ларри решили, что иначе бы вы не поверили.

— Ничего, — качает она головой. — И можно на ты.

— Хорошо, — он улыбается, и улыбка у него действительно красивая. — Хочешь, расскажу о музее?

В общем, ничего удивительного, что говорят они в основном о Ларри. По глазам Ака видно, что он влюблён, но то ли сам не осознает, то ли сознательно решает ничего не предпринимать. Эрика решает, что Ларри и сам разберётся.

Она еще успевает познакомиться с остальными, прежде чем приходит время идти домой. Но Эрика точно знает, что если Ларри согласится, она придёт сюда не один раз.

Так и случается. Как только у неё выпадает выходной, она идет проводить ночь в музее. Там всегда можно себя чем-то занять, но, если честно, больше всего ей нравится проводить время с Аком или Ларри, или с ними двумя. Они легко находят общие темы, и так же легко молчат в компании друг друга.

Именно она первая понимает, что с мёртвой точки пора двигаться. Но двигает всё с этой точки именно Ларри. Грубо и неаккуратно, просто однажды наклоняется к Акменра и целует его. Фараон начинает отвечать, но затем резко отстраняется и испуганно смотрит на Эрику. Она лишь мягко улыбается и говорит:

— Всё в порядке, Ак. Если ты не против…

Она целует его тоже. И, в принципе, никто не против.