1

      — Ты не можешь запрещать мне выходить на улицу!

       Этот отчаянный крик пробудил бы весь район в столь ранний час, но, на радость Са́ймона Колвина, семейный особняк, в котором ему предстояло провести всю свою жизнь, стоял на отшибе, возвышаясь над городом, как прекрасный дом мечты.

       Мечты для всех, кроме самого Саймона.

       Это место давненько стало для него ненавистным. Постоянное наблюдение, контроль каждого движения, невозможность принимать решения самостоятельно — это раздражало парня, выводило его из себя.

      — Ошибаешься, ты — мой сын, а, значит, будешь делать, что я говорю, — голос мужчины был спокоен и холоден, отчего по спине Саймона то и дело пробегали надоедливые мурашки. Но, не теряя надежды, он продолжал упрашивать отца:

      — Это всего лишь вечеринка! Все мои друзья будут там!

      — Это не обсуждается, Саймон. Готовься к экзамену по истории, твой учитель придёт послезавтра вечером.

       С этими словами мистер Колвин, высокий чернобровый мужчина пятидесяти лет, вышел из комнаты, громко хлопнув дверью. Хлопнув скорее показательно, чем не рассчитав силы. Чтобы его сын, девятнадцатилетний Саймон, раз и навсегда осознал, что его мнение в этом доме никому не интересно.

       Саймон раздосадовано всхлипнул и скатился по стене на пол. Слёзы душили его, как душат маленькую девочку, уронившую в воду новую куклу, но он сопротивлялся. Ещё бы, ведь мужчины не должны плакать, это он понял в далёком детстве, когда отец только говорил о том, что предпримет воспитательные меры.

       Вряд ли кто-то в полной мере мог понять степень глубочайшего отчаяния Саймона. Всю жизнь он только и делал, что следовал воле отца. Ходил на фехтование, занимался игрой на фортепьяно, актёрским мастерством, прилежно учил историю, математику, физику, как и остальные предметы. Он даже готовился продолжить дело отца, возглавить компанию, но…

       Но никто никогда не спрашивал, чего хочет сам Саймон. А ведь действительно, чего бы ему хотелось? Саймон знал только одно: целого мира было недостаточно для удовлетворения его потребностей. Он бы хотел побывать и там, и тут, посмотреть всё и всё попробовать, но, если исходить из запретов отца, то вряд ли Саймону удастся до старости выбраться куда-нибудь за город, чтобы развлечься.

       Эта мысль вызвала у Саймона безудержную злость. Он взял первое, что попалось под руку — сотовый телефон — и швырнул в стену. Даже звук разбившегося экрана не привёл парня в чувство, он желал уничтожить всё, что его окружало, разбить, разорвать. Он хотел убить своего отца, чтобы, наконец, стать одиноким и свободным.

       Маленькая толстенькая обезьянка открыла огромные круглые глаза и посмотрела на своего хозяина. Ей не составило труда вспомнить, на какие жертвы пошёл Саймон, чтобы уговорить отца оставить нового друга дома. Конечно, мистер Колвин был против, это же волосатое животное, от которого ни капли пользы! Но Саймон упрашивал его несколько недель, унижался, умолял, втаптывал в грязь своё самолюбие, пока не добился согласия отца. Перед тем, как разрешить сыну оставить обезьянку, мистер Колвин ударил его, назвал беспросветным тупицей, думающим только о себе и своих прихотях. Но мужчина не подумал о том, что Саймону было просто одиноко в огромном доме без друзей, без домашних любимцев.

       Саймон почувствовал, как зверёк смотрит с декоративного дерева, ветви которого лезли вверх по стене и замирали над входной дверью, и поднял голову. Наполненные слезами глаза светились неприязнью ко всему миру.

      — Так всегда будет, Ларри, да? Как долго он ещё будет помыкать мной?

       Зверёк молча потупил взгляд. Откуда ему это было известно? Он знал лишь то, что после сна следует плотно покушать, а потом можно уместиться на подоконнике и понаблюдать за кружащими над цветами в саду бабочками. Но Саймону было очень плохо, он нуждался в поддержке своего питомца, потому Ларри начал слезать с ветки.

       Но вдруг в комнате стало холоднее, чем было мгновение назад. Ларри испуганно замер на ветви, весь сжался и зашипел, но Саймон словно бы не услышал. Его взгляд был прикован к ковру, который стелился по полу. Разнообразные узоры задрожали, рисунок стал меняться, и вот на парня уже смотрело уродливое лицо монстра из страшных снов.

       Губы Саймона исказила презрительная ухмылка. Он представлял, как подойдёт к отцу и выскажет всё, что думает, и для этого ему не понадобится заключать ни с кем никаких контрактов. Он ведь сам достаточно смелый, достаточно изведённый, чтобы совершить что-то глупое, о чём ещё сто раз пожалеет. Но этот наиглупейший на первый взгляд поступок освободит Саймона, даст ему главное — свободу выбора.

       А отец со своими воспитательными мерами пусть плавно катится в небытие.

      — Я говорил, что у тебя ничего не выйдет, — послышался голос извне. Грубый, громкий, но неслышимый для всех, кроме Саймона.

       Презрительная улыбка на лице парня сменилась на злобный оскал.

      — Я должен был попробовать, — сказал он.

      — Ты проверил мою теорию на практике. Нам всем будет лучше, если ты дашь положительный ответ и откроешь для меня свою душу, — говорил голос, а узоры на ковре меняли свои очертания и цвета, превращаясь в нечто, подобное порталу в другое измерение.

       Обезьянка, осознав, что боевой клич никак не действует на таинственного гостя, сползла по ветке ниже и, выгнувшись, зашипела с куда более угрожающей интонацией, но ни Саймон, ни его собеседник не отреагировали. Тогда Ларри решил подобраться к своему хозяину, чтобы вовремя остановить его. Бедняга не знал, что происходит, но был уверен, что ничего хорошего это не сулит. Таинственный гость пел завлекательную мантру о всевластии, которую Саймон впитывал, как губка. Отчаявшийся девятнадцатилетний подросток был лёгкой добычей.

       Обезьянка остановилась и вперила свой взгляд, казалось бы, просто в воздух. Она словно бы зависла, смотря вперёд, в точку, известную только ей. Но тут шерсть на её загривке зашевелилась, встала дыбом, а неизвестное существо вдруг прекратило свою речь и заклокотало.

      — Убери свою блохастую мартышку! — велело оно.

       Саймон словно бы отошёл от гипнотического воздействия ярости и посмотрел перед собой совершенно новым, очистившимся взглядом. Гость тоже понял это, потому, хмыкнув, пошёл на попятную.

      — Ты такой же, как отец, — сказал спокойно Саймон, — ищешь личной выгоды, пользуясь мной. Убирайся!

       Неизвестный издал недовольный протяжный вой и нырнул в воронку чёрного света. Секунда — и ковёр снова представлял собой обычную, ничем не примечательную подстилку.

       Саймон же почувствовал отупляющую горечь. Она наполняла его тело, проникала в самые потаённые уголки сознания, подчиняла себе медленно, но с поразительной силой. Парню уже начало казаться, что ничто в этом мире не способно наладить его жизнь — ни посиделки с друзьями, ни разговоры по «скайпу», ни даже поцелуй самой симпатичной в мире девушки. Но тут Ларри подлез под его руку, заставив погладить себя. Его большие глаза были зеркалами, отражающими не только внешность Саймона, но и его внутреннее состояние. Глубокое сострадание объяло бедного отчаявшегося парня, и он с какой-то отцовской лаской провёл по голове обезьянки, признавая её правоту.

      — Мы сумеем прорваться, друг, — сказал он тихо.

       Его голос переполняла безграничная боль, которой не мог заметить ни отец, ни друзья, но мог прочувствовать Ларри. Он ближе прижался к руке хозяина и издал звук, похожий на кошачье мурчание. Саймон, давно осознавший, что с его домашним любимцем что-то не так, только улыбнулся.

      — Ты такой забавный, Ларри.

       Саймон знал, что демон придёт снова, и когда-нибудь ему придётся сдаться и позволить подчинить себя. Он всегда проигрывал — отцу, друзьям. Он был неудачником, потому мысленно готовил себя к тому моменту, когда его гость придёт снова и уже не уйдёт без отказа.

2

      — Эй, говнюк!

       С таких слов начинался обычный вечер Видже́я Грина. Хотя, правильнее будет сказать, ночь, ведь уже перевалило за полночь. Крохотный убывающий месяц глядел своим невидящим взглядом с небесного купола на убегающего от компании подонков парня, виляющего между улочек, и ничего не мог поделать, только горестно вздыхать, прячась за подоспевшими тучками. Надоело ли ему, ночному стражу, такое поведение со стороны молодого юноши? Конечно. Ведь практически каждую ночь Виджей выбирался на ночную «охоту». Она заключалась в том, чтобы нарваться на какую-нибудь кучку тупоголовых ребят, после чего убегать от них, позволить загнать себя в угол и…

       Нет, Виджей не был дураком. Может, в его поведении было что-то от мазохиста, тут можно согласиться, но при взгляде в его пасмурно-серые глаза, как небо в дождливый день, становились видны проворные зачатки мыслей, вечно стремящиеся вверх, к новым достижениям.

       Нет, Виджей не был дураком. Он не был и спортсменом, просто…

       Просто Виджей имел один секрет, который хранил наравне со своим маленьким спутником.

       Преследующие Виджея парни были из его школы (как хорошо, что в прошлом году он закончил её!). Обычные бугаи, высокие и широкие, как шкафы. Билли Маккалечи, Бадди Стоунс и Арнольд Дарнелл, которых часто можно было встретить курящими за школой. Обычно они не приставали к Виджею, он был капитаном школьной команды по футболу и имел достаточно хорошую репутацию (несмотря на постоянные драки и мелкие стычки), но тут он перешёл черту, сказав, что занимался кое-чем с девчонкой Бадди. Она была широко известна под малоприятным прозвищем, это знали все, даже сам Бадди, но вылетевшие слова изо рта Виджея заставили его побагроветь и заорать на месте. Он и его дружки, не думая, ринулись к парню.

       Они не видели ничего, слепо подбираясь к своей цели. Раньше они были в одной команде с Виджеем, пока Арнольд не сломал ногу одному парню, который встал на его пути. Для бедняги врата в большой спорт навсегда были закрыты, потому троих выгнали. Почему троих? Потому что когда тренер начал отчитывать Арнольда, дружки встали на его защиту и обозвали своего второго отца словами, после которых добропорядочные родители промывают своим детям рот с мылом.

       Обозлившись, мужчина, конечно, выгнал их из команды, повесив ярлыки навсегда выбывших. Стоит ли говорить, но после их ухода остальные члены команды вздохнули с облегчением.

       Виджей легко ушёл от их удара (или они просто хотели кинуться на него вместе и повалить на землю?) и пустился наутёк. Троица сначала подумала, что жертва струхнула и решила бежать с поля боя, но тут Виджей с готовностью бросил:

      — Что, наложили в штаны, гомики? Подумали, что я слишком хорош для вас?

       Это было последней каплей. Никто, запомните, никто не смел называть Бадди, Арнольда и Билли гомиками! Они скорее глотки себе перережут, чем согласятся на что-то подобное, извращённое, отвратительное и мерзкое.

       Потому они без промедления рванули за Виджеем. Они не заметили, как он коротко свистнул и из-за угла показалось что-то маленькое, чёрное, что быстро рвануло вперёд и поравнялось с Виджеем. Вместе они последовали по заранее выбранной траектории и вскоре остановились перед высоким сетчатым забором, который, конечно, можно было перелезть, но с большим, просто Ахиллесовым трудом.

       Потому Виджей развернулся к преследователям и раскинул руки, мол, подходите. Его спутник тем временем спрятался в углу, в темноте, куда свет фонаря не доходил, и стал ждать. Ему хотелось рычать, рвать и метать, видеть этот любимый людской страх — этакие загнанные в угол мышки! Тут ещё стоит посмотреть, кто действительно в тупике — Виджей или эта троица тупых отморозков.

       Они, наконец, показались из-за угла, потные и разъярённые. Они давно отвыкли от таких тренировок и сейчас чувствовали себя несколько уставшими, но, увидев Виджея, поняли, что рыбка поймана на крючок. Так им, по крайней мере, казалось.

      — Что, говнюк, возьмёшь свои слова назад? — спросил Арнольд.

      — Если возьмёшь, мы будем бить тебя не так сильно, — пообещал Бадди.

      — Идите в жопу, — Виджей улыбнулся.

       Первым в наступление пошёл Билли. Виджей знал, что он может проворно двигаться, но всё равно чуть было не проворонил удар. Кулак пришёлся в живот и вышиб воздух из лёгких. Сложившись напополам, Виджей шумно выдохнул и поблагодарил Бога за то, что успел напрячь пресс.

       Билли схватил его за плечи и заставил выпрямиться, после чего ударил в глаз со всего маха. Потеряв равновесие, Виджей повалился на землю, а троица начала ржать, окружая его, добычу.

      — Последний шанс, педик, — сказал Бадди.

      — Идите…в жопу, — говорить было трудно, кровь, шедшая из носа, окрасила футболку в свой неприятный красный цвет, а глаз невообразимо болел, но Виджей всё равно был доволен: сейчас начнётся самое интересное.

      — Ах ты… — начал было Бадди и замахнулся, но тут за их спинами послышалось утробное рычание.

       Сначала троица испуганно обернулась — складывалось ощущение, что рычал огромный дикий волк, готовый порвать всех на куски, — но из темноты вышел маленький пёс породы русский тойтерьер, с большими чёрными и волосатыми ушами. Ощетинившись, он припал на передние лапы и оскалился, демонстрируя маленькие зубки, отчего Билли и Бадди забились в приступе смеха. Арнольд же неуверенно переступил с ноги на ногу. В детстве его укусил сеттер, с тех пор он немного побаивался собак, но эта выглядела действительно смешно. Как та самая Моська, лающая на слона.

      — Это и есть твоя защита? — через слёзы выдавил Бадди.

       Виджей к этому времени отполз к забору и прислонился к нему спиной. Его органы горели, но он знал — это нормальная реакция на подобные удары и вскоре всё пройдёт.

      — Да, — сказал он совершенно серьёзно и хлопнул по ноге, — иди ко мне, Джокер.

       Собака послушно сдвинулась с места и села около хозяина, всё также рыча и с неодобрением смотря на троицу. Виджей вытер место под носом, размазав кровь, и сказал:

      — В этот раз давай не так, как в предыдущий, брат.

      — И что же эта мелкая тварь нам сделает? — спросил Билли. Он находил эту ситуацию весёлой. Какой-то гомик вот-вот получит по заслугам, осознает, наконец, что с такими нельзя шутить. Они были серьёзными парнями, которые развлекались по-взрослому и разбираться любили подобным образом. Просто ударами он не отделается. Переломы, больница — вот, что ждало этого самоуверенного шута.

      — Знаете-ка, парни, — вдруг сказал Бадди, — держите его. Я размозжу череп этой мелкой херни прямо на его глазах, пусть думает, что говорить в следующий раз. Как тебе идея, говнюк?

      — По-моему, отличная, — выпалил Виджей с улыбкой. — А тебе как, Джо?

       Пёс вновь утробно зарычал. Арнольд потом признавался себе, что действительно испугался этой маленькой собаки ещё до того, как обмочился от её изменений. Своим видом она внушала дикий страх, заставляла все глубинные ужасы проснуться внутри. Все детские страхи оживали, и внезапно монстры под кроватью не казались такой уж ерундой. Их красные глаза — налитые кровью глаза собаки — смотрели с жаждой смерти, готовые терпеливо ждать, пока вы сами придёте в их когтистые лапы.

       Арнольд и Билли взяли Виджея под руки, но тот и не думал сопротивляться. Джокер лишь отошёл в сторону, позволив им сделать то, чего так хочется, и снова зарычал, как бы говоря, что вскоре им придётся поплатиться.

       Бадди замахнулся ногой на собаку, которая смело стояла рядом с хозяином (теперь немного поодаль, но в состоянии преодолеть в один прыжок это расстояние), готовясь бороться за него до конца. Замахнулся и решил в последний раз посмотреть на Виджея, надеясь увидеть беспомощное выражение лица, пантомиму страдания и боли, но вместо этого увидел лишь кровожадную усмешку. Он этого простого движения губ Бадди невероятно струхнул, ведь никто, заметьте, никто никогда не вёл себя с ним так смело. Это он был королём этих неудачников, это он мог одним словом заставить их подчиняться! Так почему сейчас эта маленькая мозоль на заднице, никак не желающая проходить, смотрит на него так смело и так бесстрашно?

       Неужели Бадди что-то пропустил? Неужели они втроём что-то не досмотрели? Что? Засаду?

       Нет.

       Усмешка светилась на лице Виджея, превращая его в пугающего монстра. Кровь подсохла на лице, больше не шла из носа, а повреждённый глаз обещал завтра заплыть и не открываться с неделю, а то и больше, но парню было всё равно. Он смотрел прямо на Бадди. Смотрел золотыми глазами.

       Бадди прекрасно помнил, что цвет глаз Виджея всегда был серым, как у типичных представителей тихонь, которым он должен был быть, но почему-то не стал. Но сейчас эти глаза горели золотом, светясь и переливаясь в свете уличного фонаря, наблюдающего за потасовкой сверху без какого-либо участия.

      — Что…

       Бадди не успел закончить, так как утробное рычание Джокера превратилось в ужасный звук дикого зверя. Парни и опомниться не успели, как маленький пёс, в теле которого было всего шесть с половиной фунтов, начал увеличиваться в размере. Под его шерстью вырастали невиданные ранее мускулы, ноги крепли, голова дрожала, как у болванчика, мотаясь из стороны в сторону.

       Парни замерли, поражённые страхом. Арнольд много раз слышал о том, как страх парализует человека, но сам с таким столкнулся впервые. После он никогда не упоминал об этом случае, а красные глаза собаки снились ему на протяжении всей жизни. Сейчас же он стоял, крепко сжимая руку Виджея, не чувствуя, как по ногам бегут струйки мочи.

       Билл опомнился первый, но только тогда, когда у собаки проклюнулась вторая голова. Создалось ощущение, что где-то поблизости лопнуло яйцо, но вместо приветливо щебечущего птенца на свет появился уродливый рычащий щенок — всего-навсего вторая голова Джокера.

       Билли рванулся прочь, однако ноги его не слушались. Он завалился недалеко от места происшествия, ничего не видя из-за застилавших глаза слёз. Ему было страшно, и он впервые хотел к маме, которая умерла от цирроза печени несколько лет назад. Он плакал и молил о том, чтобы Бог поскорее забрал его, чтобы не давал ему мучиться. После встречи с Джокером и его двумя друзьями — двумя головами — парень совершенно поседел.

       Бадди так и замер с ногой в воздухе. Он не верил своим глазам, но всё вокруг намекало на реальность событий — и собственное спёртое дыхание, и колотящееся в бешеном ритме сердце, и гоняющий кровь адреналин, и промокшие от мочи штаны, и Цербер, невероятно высокий и трёхголовый (как в играх!), дышащий ему в лицо горячим дыханием, воняющим плотью и кровью.

       Бадди закричал, не слыша себя от дикого ужаса. Он уже не помнил, что поставил перед собой цель надрать жопу Виджею (а свои цели он всегда доводил до конца), не помнил о его существовании вовсе. Для него существовала эта машина для убийств, огромная, чёрная, ужасающая, волосатая и клыкастая смертоносная машина, не знающая пощады.

       Виджей с удовольствием смотрел за мучениями своих школьных товарищей. Как бы там ни было, но они всегда бесили его, а расплата за это была лишь делом времени. Виджей знал, что и Джокеру нравятся такие вылазки — он бы ни за что не заставил его силой, и не потому, что эта собака в высоту была десять футов! — ведь он может проявить себя и похвастаться своим мощным мускулистым телом, потому и придумал эдакое развлечение.

       Цербер сделал шаг в сторону Бадди и тот просто повалился без сознания. Виджей усмехнулся, радуясь, что он очнётся в собственном дерьме, и поднялся на ноги. Все три пары глаз огромного монстра приняли наивно-детское выражение, и в голове Виджея прозвучал голос:

       «Что, уже всё?»

      — Да, Джокер, пойдём.

       Буквально через мгновение перед Виджеем снова была маленькая собачка породы русский тойтерьер. Она радостно виляла хвостом и с преданностью и обожанием смотрела на своего хозяина.

       «Я так люблю тебя, Ви!»

      — Я и тебя, Джо, — ласково ответил Ви и потрепал собаку за ухом. Та, радостно улыбаясь (со стороны это действительно выглядело как улыбка), встала на задние лапы и положила передние на колени Виджея, ожидая продолжения ласки.

      — Нет, парень, нам надо уходить, пока нас не заметили, — сказал Ви и поднялся на ноги. Джокер посмотрел на него с недовольством.

      — Обещаю, ты получишь самую вкусную косточку из моих секретных запасов.

      «Правда?» — раздался в голове полный надежды голос.

      — Да, идём уже, — раздражённо бросил Виджей, вытаскивая из кармана помятую пачку сигарет. Он нетерпеливо подцепил одну и засунул себе в рот, после чего, не дожидаясь своего пса, растворился в ночи.

       Джокер поспешил за ним.

3

      — Ты всегда опаздываешь!

      — Обещаю, сегодня я приду вовремя.

      — Нет, Але́сса! Ты ВСЕГДА опаздываешь!

      — Ну Че́сса…

       Но младшая сестрёнка уже сбросила трубку. Раздосадованная и обиженная жизнью девочка, которой сегодня исполнилось только тринадцать, терпеливо ожидала свою старшую сестру всё утро, но та так и не объявилась. На нетерпеливые вопросы мать лишь отмахивалась, прекрасно зная любовь своей дочери к свободе. «Она гуляет где-нибудь в лесу, может, нашла родник и отдыхает там, — думала она. — Она такая же, как и её отец».

       Чесса, вспылив, бросила мобильник на диван — недавний подарок родителей — и он отскочил, намереваясь разбиться об пол. Девочка изловчилась и поймала свой гаджет и, решив, что это будет достойной местью, написала в социальной сети, какая её сестра плохая.

       Тем временем Алесса опустила взгляд вниз, туда, где стелились города и равнины. Она уже несколько часов парила по небу, получая от этого настоящее, ни с чем не сравнимое удовольствие. Многие говорят, что человек никогда не научится летать, но Алесса давненько поняла, что является избранной, потому что полёты никогда не были для неё проблемой.

       Девушка перевела взгляд на заставку на экране мобильника, где вместе с семьёй она отдыхала в зоопарке. Тогда Чесса попросила купить самую большую сахарную вату, от которой её потом тошнило весь вечер. Но на заставке красовалось их радостное фото. Две обнимающиеся сестрёнки, не чаявшие друг в друге души.

       А в самом уголке виднелся парящий в небе орёл. Казалось бы, просто пролетавшая мимо птица, но…

      — Давай садиться, Бора-Бора, — сказала Алесса.

       «Ты уверена?» — раздался осторожный женский голосок в душе.

      — Конечно, я уверена, — сказала девушка с упрямством. — Чесса ожидает меня уже битый час!

       «Ладно, раз ты так настаиваешь…»

       Алесса пошла на снижение, как и хотела. Если бы кто-нибудь поднял взгляд вверх, то непременно увидел бы красивую девушку с собранными на затылке волосами, за спиной которой развевались огромные чёрные крылья. Такой счастливчик непременно бы удивился, попытался разузнать, в чём дело, но остался бы ни с чем — генотип Алессы не был особенным, каким-то отличным от других, просто…

       У неё была СВЯЗЬ. СВЯЗЬ, которую она обнаружила лет семь назад, когда ей было двенадцать. Тогда у неё был конфликт с одноклассником, которому она до ужаса нравилась. Но Алессе не нужны были отношения, не в таком возрасте, и она отказывала, как могла. Тогда мальчик решил, что лучше преподать ей урок, чем высказывать, как сильно он её любит и хочет дружить.

       Вот тут-то и появилась…она.

       Огромная чёрная тень упала с неба и стала царапать мальчику глаза. Он закричал и попытался отбиться, но орёл уже был высоко в небе. Птенец, должно быть, только вылетел из гнезда, но уже демонстрировал себя во всём своём уверенном настрое.

       Алесса посмотрела на него и…

       И что?

       Даже сейчас, спустя семь лет, она не сумеет с уверенностью сказать, что это тогда было. Просто в то мгновение девочка поняла, что орёл — это её существо, что между ними есть СВЯЗЬ. Пускай звучит глупо и смешно, пускай никому нельзя сказать об этом, — засмеют — но Алесса действительно понимала Бора-Бору. Она слышала её слова в своём мозгу и могла говорить с ней также, с помощью мыслей. Но куда легче было проговаривать слова вслух и наблюдать за тем, как орлица слушается. Тогда Алесса понимала, что вовсе не сошла с ума, что всё происходит на самом деле. Орлица понимает её.

       Первым пришло удивление, потом — страх. Всё ли с ней нормально и действительно ли она может вести прежний образ жизни? Алесса боялась, что родители отвергнут её, что маленькая сестрёнка увидит в ней монстра, но всё обошлось благополучно — мама с папой с радостью приняли её нового питомца, а Чесса, хоть и не чувствовала к Бора-Боре большой любви, особо не лезла и старалась игнорировать.

       Сначала Алесса думала, что ей показалось — эти мысли в её голове, когда орлёнок вроде бы сказал, что теперь принадлежит ей, но со временем он заговорил снова, куда более уверенно. Алесса стала выращивать его, и к своему удивлению обнаружила, что это вовсе не обычный орлёнок. Он имел способность врастать в неё со спины. Звучит странно, но на самом деле это так и происходило. Бора-Бора впивалась в спину Алессы когтями и растворялась в её теле, как в зыбучих песках, оставляя снаружи увеличенные в размере крылья.

       Первое время было трудно управиться с ними. Каждое крыло словно бы жило своей жизнью и хотело лететь в свою сторону, но общими усилиями Бора-Боре и Алессе удалось победить. Теперь полёты стали их общим любимым делом, из-за которого часто возникали проблемы, вроде таких, как опоздание на день рождения Чессы.

       Алесса вдруг остановилась и сказала, достаточно громко, чтобы её услышали внизу:

      — Чёрт! Я совсем забыла про подарок!

       Они с Бора-Борой знали один прехорошенький магазин электроники, а ведь Чесса как раз хотела новенькие огромные наушники розового цвета, чтобы музыка долбила в её уши ещё нещаднее. Алессе было всё равно, ведь и она когда-то была тринадцатилетней девочкой, теряющейся в кумирах разных попсовых групп.

       Потому они с Бора-Борой немного сменили курс, магазин электроники находился совсем рядом, впрочем, тут, в небе, понятия расстояния вовсе стёрлись, потому на месте они были через несколько минут. Алесса спряталась у «чёрного входа», где стоял огромный бак для мусора, принадлежащий кафе напротив, и Бора-Бора выбралась наружу и уместилась на крышке бака, недовольно переминаясь с лапы на лапу. Ей хотелось, чтобы Алесса управилась со своими делами как можно скорее. И та решила не заставлять орлицу ждать.

       Девушка заскочила в магазин и в нерешительности замерла. Тут было очень светло, повсюду мигали цветные изображения с кучи разноразмерных экранов. У Алессы разбегались глаза. Но всё-таки она смогла взять себя в руки и направиться к стенду с наушниками. Однако обнаружилось, что у неё не хватает пары долларов.

      — Чёрт! — ругалась она, встряхивая кошелёк, желая найти закатившейся в потайной кармашек цент, который хоть как-нибудь да исправит положение. — Чёрт! Чесса убьёт меня!

       «Что такое?» — раздался голос в голове. Орлица с любопытством смотрела в окошко, следя за своей полоротой хозяйкой.

      — Я не взяла достаточно денег для этих грёбаных наушников. Что теперь дарить Чессе? Она просила у меня их несколько месяцев!

       Алесса была расстроена и подавлена. Ей нужно будет объясняться перед малявкой, считавшей, что на день рождения ей всё позволено. Может, так оно и было, только вот Алесса вовсе не любила находиться на стороне обвиняемых.

       Она начала оглядываться, лихорадочно соображая, что бы можно ещё купить на свои карманные деньги. Если бы она не распустилась в последние две недели и не начала сбегать из дома со своим парнем, то Чессе, может, и хватило бы денег на подарок.

       Словно уловив её мысли, орлица осторожно коснулась клювом стекла, чем привлекла внимание со стороны мимопроходящего мальчика. Он дёрнул свою маму за юбку, призывая посмотреть в сторону, но та лишь отмахнулась.

       «Купи карманные наушники. Те, которые маленькие».

       Алесса глубоко вздохнула, мысленно признавая правоту своей крылатой подруги. В конце концов, деньги не могли посыпаться с неба, и никто в современном мире не может просто так вытащить два доллара из кармана…

      — Простите?

       Алесса вздрогнула от громкого незнакомого голоса, раздавшегося совсем рядом. Медленно повернув голову, она заметила высокого парня с тёмными волосами, который протягивал ей…доллары? Серьёзно?!

       Девушка не могла нормально отреагировать на происходящее. Она смотрела на этого симпатичного незнакомца, во рту которого тлела сигарета. Его синие глубокие глаза были невероятно пронзительными, несмотря на необычною оправу очков с тонкими стёклами. Алесса подметила, что этот незнакомец действительно невероятно красив, в меру крепок и отчего-то серьёзен.

      — Я слышал Вашу проблему, — признался незнакомец после того, как Алесса ответила молчанием на его извинительный оклик. — Ваша подруга нуждается в этих двух долларах.

      — Она не подруга, — автоматически выпалила Алесса и побагровела от смущения.

      — Вряд ли это меняет дело, — признался парень и протянул руку, как бы призывая Алессу принять деньги, но та не могла.

      — Мы даже не знакомы, я… — она попыталась спрятать лицо от пронзительного взгляда синих глаз, но не смогла, — не могу, правда, я не могу.

      — Брось, — парень положил на стойку перед ними два доллара и улыбнулся кончиками губ, однако даже это небольшое изменение сделало его ещё красивее, что, казалось бы, просто невозможно. — Меня зовут Йен. Йен Стивенс.

       Его рука снова повисла в воздухе, на этот раз вынутая из кармана для крепкого дружеского рукопожатия. Растерянная Алесса протянула ему свою вспотевшую ладонь, чувствуя, что краснеет ещё сильнее, и бросила быстрый взгляд в сторону, в окно, из которого за ней наблюдала Бора-Бора. Йен перехватил её взгляд и снисходительно улыбнулся.

      — Эти наушники ты хотела взять? — спросил он после обмена рукопожатием, кивнув взгляд в сторону замечательных розовых наушников, которые обещали лишить Чессу слуха через несколько месяцев.

      — Да, — промямлила Алесса.

      — Ладно, — Йен взял коробку в руки и протянул её девушке. Та приняла её и с благодарностью улыбнулась. — Бывай.

       Он собрался было уходить, но тут Алесса окликнула его по имени и, всё ещё смущённо, не проговаривая часть слов и безумно краснея, выпалила:

      — Спасибо тебе большое!

      — Не за что, — откликнулся Йен. — Так…я не расслышал, как тебя зовут?

      — Алесса, — ответила девушка, чувствуя, что улыбается, — Алесса Уайлд.

       Йен вышел на улицу, где его поджидал симпатичный светловолосый парень. Он улыбнулся своему подошедшему другу и вместе ребята двинулись вниз по улице.

       А Алесса стояла с наушниками в руках и провожала Йена взглядом.

       Так они и познакомились.

4

       Если бы Марине сказали, что это лето будет самым отвратительным в её жизни, она бы ни за что не поверила. В самом деле, разве лето может быть ужасным? Постоянные прогулки, тусовки, вечерние посиделки на даче Карины — близкой подруги Марины — и ночные наплывы вдохновения. Безусловно, лето было любимым временем года Марины.

       До тех пор, пока родители не решились отправить её к тёте в США. Так уж вышло, что сестра мамы Марины вышла замуж за беловолосого американца, который постоянно светил своей улыбкой во все тридцать два, был дотошен в выборе одежды и причёски, а также глупо шутил на банальные темы.

       Марине он не нравился, и от мысли, что придётся провести с ним бок о бок почти месяц, бросало в дрожь. Она тут же сказала маме всё, что думает по поводу Билла — а именно так звали мужа тёти Марины, но мама девушки лишь покачала головой. «Ты ведь любишь тётю Свету,» — сказала она и своим печальным взглядом полностью обезоружила Марину. Она знала о разладе родителей, их крики не услышал бы только глухой, их взгляды не заметил бы только слепой, а на их ежедневные колкие слова не отреагировал бы только немой.

       Марина понимала, что им хочется раз и навсегда выяснить отношения. Она чувствовала, что им хочется расстаться, попрощаться друг с другом. У папы на стороне была семья, у мамы не хватало нервов, чтобы выдержать его постоянные отлучки.

       Марина сдерживала их. Она была как сладкая прослойка между вафельным печеньем, как начинка в сэндвиче. Смотря на неё, они вспоминали прошедшие дни, счастливые дни, и думали, что смогут дать друг другу ещё один шанс. Но каждый глубоко в душе понимал, что никакие шансы не помогут вернуть былые отношения. Тут два варианта: игнорирование или расставание.

       Смотря в печальные глаза своей мамы, женщины пятидесяти лет, Марина понимала, что на самом деле в этой ситуации не существует других выходов, кроме как улететь из страны и пустить всё на самотёк. Она была взрослой, потому не могла оставаться этим самым «клеем» так долго, чтобы любовница папы забыла о нём и нашла себе замену. Марине было девятнадцать, и в ближайшие годы она собиралась переезжать.

      — Я без Вари не полечу, — сказала Марина и опустила взгляд в пол.

       Мама лишь вздохнула. Конечно, её дочурка не высовывала носа из дома без своей любимицы. Вроде обычная дворовая кошка — серая, с чёрными, будто бы размытыми полосами по телу, длинным пушистым хвостом. Небольшая, с зелёными глазами, которые неприятно, по-умному смотрели на мир, мягкой шерстью, которая клочьями слонялась по углам уже как одиннадцать лет. Ничего примечательного в кошке не было даже когда она была котёнком, но Марина почему-то выбрала её, хоть до этого была совершенно холодна как к дворовым, так и к домашним животным.

       Женщина не знала, в чём дело, но была уверена — отношения её дочери с кошкой более, чем странные. Они всегда смотрели друг на друга так, будто понимали без слов. Конечно, любимица семьи не говорила, с Мариной они общались как-то иначе. А уж в том, что они общались, женщина была уверена на сто процентов. Это мог сказать любой, кто посмотрел бы на их переглядки.

       Иногда женщине становилось страшно за дочь. «Варе уже одиннадцать, — думала она. — Не все кошки живут долго. Дай Бог, эта до двадцати протянет, а дальше что? Такая безумная любовь приведёт к непереносимой потере, депрессии и…суициду!»

       Но ничего поделать с этим она не могла. Марина так любила свою кошку, что не нуждалась в людях. Последний раз она приводила подружку три года назад, и с тех пор не говорила, что с кем-то общается. Да, Марина ходила гулять, но и тогда её сопровождала Варя.

       Это казалось женщине пугающим фактом. Она даже предлагала пару раз обратиться к специалистам. Вдруг они помогут Марине избавиться от такой слепой привязанности к животному? Марина тогда рассмеялась, громко, надрывно и немного безумно, как будто мысль Ирины, её матери, была невероятно забавной.

       Она прикрыла глаза и задумалась. Можно ли было это реализовать? Безусловно, но эта лишняя беготня и трата денег… Стоило ли делать всё это или, может, просто прикрикнуть на дочь, сказать, что эти бредовые выходки ни к чему хорошему не приведут?

       Ирина открыла глаза, намереваясь запретить Марине и думать о том, чтобы взять с собой кошку и…не смогла вымолвить и слова.

       Они снова смотрели друг на друга, не скрывая своей СВЯЗИ. Да, что это ещё могло быть, кроме как не СВЯЗЬ, ведь они понимали друг друга и не нуждались в ком-то другом?

Заметив на себе взгляд мамы, Марина повернулась и небрежно бросила:

      — Ну?

       Ирина не смогла отказать.

       Теперь Марина лежала на кровати в комнате, которую Светлана и Билл любезно выделили для неё. Кровать была уютной, подушка — мягкой, плед — тёплым, но девушка всё равно не ощущала привычного спокойствия. Несмотря на то, что рядом с ней, свернувшись клубком, лежала Варя.

       Марина положила на кровать книжку, которую читала вот уже который вечер. Она продвигалась медленно, потому что часто отвлекалась из-за собственных мыслей. Потом ей приходилось снова и снова перечитывать предыдущие страницы, чтобы понять, о чём там шла речь.

       Варя открыла глаза и сосредоточенно посмотрела на Марину. Она плохо перенесла перелёт, была немного уставшей и испуганной из-за резкой смены обстановки, но, несмотря на это, всё равно продолжала переживать за свою хозяйку. Варя знала о депрессивном характере Марины, о её склонности к самоанализу, потому всегда была готова прийти на помощь. В этом и был её дар. Любую болезнь, любой перелом она могла вылечить. Варя была наслышана о такой кошачьей особенности, но прекрасно понимала, что наделена чем-то большим, чем просто способность успокаивать людей. Как-то раз Марина упала с гаража и сломала руку. Она вывихнулась в другую сторону, кость торчала уродливыми окровавленными остриями. Кровищи было немерено.

       Марина не сразу поняла, насколько ужасна та ситуация, в которой ей угораздило оказаться. Не моргая, она смотрела на торчащую кость и хлещущую кровь, промочившую её новенькие шортики, силясь понять, как так получилось.

       К тому времени Варя была уже взрослой кошкой, так что без труда поняла, что происходит кое-что очень плохое. Она почувствовала что-то невероятное, необъяснимое, что заставило её двинуться вперёд, к оторопевшей, истекающей кровью Марине.

       Марина подняла заплаканные глаза и с непониманием посмотрела на Варю. Девушка придерживала сломанную руку здоровой и словно бы спрашивала, что ей делать. Варя посмотрела по сторонам, но ни одного человека не обнаружила. «Так всегда, — подумала она с тоской, — когда Человеки нужны, их нет».

       Она положила лапу на колено Марины. Со стороны можно было подумать, что кошка улыбается. Ей всей душой хотелось успокоить свою хозяйку.

       И тут случилось чудо. Чудо, иначе никак нельзя было назвать. Обломок кости Марины с треском встал обратно и образовавшийся шов тут же начал затягиваться. Глаза девушки округлились от ужаса, а лицо посерело, и Варя поняла, что сейчас Марина потеряет сознание. Она убрала лапу, но тут же скверное ощущение навалилось на неё тяжёлым грузом. Шестое чувство подсказало Варе вернуть лапу на колено Марины и волшебное исцеление продолжилось.

       Через минуту девушка сидела на земле совершенно здоровой, и только огромная лужа крови говорила о том, что здесь недавно произошло.

       Марина посмотрела на Варю с недоумением и страхом. Она давно заметила образовавшуюся между ними связь, но даже не предполагала, что это может быть связано с чем-то мистическим. Теперь же, смотря на свою исцелённую руку, Марина понимала, что это заслуга… Вари.

       Воспоминания чуть поблёкли в голове, и Марина глухо посмеялась. Варя вопросительно посмотрела на неё. Она слышала запах своей хозяйки, видела её ауру — всё говорило о том, что с ней пока всё в порядке, потому кошка решила не переживать и снова положила голову на лапки.

       Марина подошла к окну и посмотрела на улицу. Вечер. Неяркие фонари освещали улицу, пустые тротуары и невысокие частные дома. Признаться честно, Марине понравился дом дяди и тёти. Это был двухэтажный коттедж приятного голубого цвета, с зелёной изгородью и невысокими узорчатыми воротами. Большой двор, есть гамак и бассейн, в котором можно охладиться в любой момент. В принципе, она бы осталась тут жить, если вместо тёти с дядей тут были её родители.

       Марина любила их обоих, но понимала, что ничего не поделает, чтобы остановить их ссоры и предотвратить развод. В конце концов, именно ей придётся мучиться, если они решат остаться вместе. Сколько лет они уже не любят друг друга? Марина не могла припомнить того момента, когда вся её жизнь полетела в Тартарары. Сначала первая серьёзная ссора родителей, повлекшая за собой остальные, потом предательство близкой подруги…

       Девушка покачала головой, отгоняя неприятные воспоминания. Первая любовь всегда оканчивается неудачей, так ей говорил далеко не один человек. Но Марина должна была проверить это на личном опыте. Она слишком долго оставалась одна, но когда влюбилась, поняла, что те времена были для неё лучшие. Ведь Юля, узнав о чувствах своей подруги, постаралась сделать всё, чтобы влюбить в себя того самого парня. У неё неплохо вышло, только вот это раз и навсегда доказал Марине, что дружбы попросту не существует.

       Однако Варе Марина доверяла. Не сказать, что она обожала её так, как остальные обладатели, но всё-таки между ними была крепкая СВЯЗЬ, позволяющая Варе лечить серьёзные болезни и травмы.

       В дверь постучали.

      — Марина? — послышался приятный нежный голосок тёти Светы. — Мы с Биллом собираемся ужинать. Ты с нами?

      — Нет, я…нет, спасибо, — говорить на родном языке было невероятно приятно. В последние дни Марина только и делала, что молчала, ведь английский язык был совершенно чуждым для неё. Она хорошо его знала благодаря школьной программе, но применять не особо любила.

      — Может, я принесу его к тебе в комнату? — послышался новый вопрос.

       Марина подумала над этим. Тётя Света готовила невероятно вкусно, её еда казалась девушке пищей Богов. Отказываться от этого было бы безумием, но перед тем, как согласиться, следовало бы спрятать пачку сигарет в ящик стола, чем Марина и поспешила заняться.

      — Хорошо!

       Тетя Света вернулась через десять минут. Она была миловидной темноволосой женщиной, приветливой и невероятно смешливой. Марина правда любила её характер и её гостеприимность, но сердце почему-то продолжало тянуться в родные края.

       Женщина с улыбкой поставила тарелку и чашку горячего чая на письменный стол и повернулась к стоящей у окна Марине. Девушка медленно наблюдала за своей тётей, ожидая, когда же та уйдёт. Но тётя Света не собиралась делать этого, напротив, она предложила поухаживать за своей племянницей, чтобы поговорить с ней наедине. Ей не хотелось, чтобы Билл принимал Марину за неразговорчивого, вечно хмурого подростка, склонного к суицидальным мыслям. Может, Марина и была таковой, но Билл не должен был узнать об этом.

      — Мы можем перекинуться парой слов? — спросила тётя Света.

       Марина кивнула головой.

       Тогда женщина указала ей на маленький двуместный диванчик, подле которого располагался столик с лампой, представляющей собой дерево с горящей россыпью цветов на нём. Марина так вдохновилась этой лампой, что в первый вечер своего пребывания в этом доме написала чувственный стих о любви.

       Марина присела рядом с тётей и вопросительно посмотрела на неё. Она никогда не была особо говорливой, что на русском, что на английском ей было сложно воспроизводить свои мысли. Но тётя была настроена на разговор, потому отвертеться не удастся, это было ясно с первого тётиного слова.

      — Марин, ты ведь понимаешь, что я очень рада видеть тебя спустя столько лет?

       Девушка согласно кивнула. Этот разговор казался Марине подозрительным, но пока девушка не спешила паниковать. Она глушила подозрения обнажившегося сердца и пыталась мысленно обратиться к Варе, чтобы та помогла ей успокоиться.

       Внезапно на голову словно опустилось грузное тяжёлое облако. Сначала его захотелось отбросить, как-то избавиться от него, но через какое-то время облако поглотило сознание Марины и ей стало легче воспринимать действительность.

      — Я знаю, тебе трудно освоиться, но, чтобы почувствовать себя здесь уютно, тебе стоит хотя бы разок выйти на улицу и прогуляться, а не торчать здесь целыми днями.

       Марина промолчала. Ей не хотелось слушать чужих советов, она и сама прекрасно знала, что делать, но тётя Света, видимо, желала выговориться.

      — Ты, наверное, чувствуешь себя чужой здесь. Поверь, я переживала то же самое. Билл тебе не нравится, я вижу это, но, поверь, он хороший человек.

       Марина отвела взгляд. В конце концов, тётя не могла говорить иначе, ведь она любила Билла и вряд ли могла признать, что он самовлюблённый пижон. Любовь, она, как известно, слепа.

      — Марина?

       Девушка подняла голову и посмотрела на тётю прямым и уверенным взглядом. Она знала, что та хочет лишь хорошего для неё, для своей племянницы, но не могла согласиться с её позицией.

      — Пожалуйста, не сиди дома всё лето. Здесь очень хорошо, тебе обязательно понравится. Возьми Варю как-нибудь и сходи прогуляться, хорошо?

      — Ладно, — негромко сказала Марина и посмотрела на кошку. Та еле заметно вильнула хвостом, как бы соглашаясь.

      — Тогда я пойду, обязательно поешь, пока еда не остыла.

       Марина улыбнулась и проводила женщину взглядом. Ей хотелось поблагодарить её за доброту и ласку, но слова почему-то застряли в горле и никак не хотели сходить с онемевшего языка.

       Она посмотрела на Варю и снова заметила на её мордочке непонятное выражение довольства.

       «Тебе так нравится понимать, что люди меня ненавидят?» — мысленно поинтересовалась девушка.

       «Брось, — лениво отозвалась Варя. — Она любит тебя».

       Марина пожала плечами и поднялась с дивана. Уже темнело, и ей хотелось спать. Но вкусная еда, приготовленная тётей, притягивала как магнит, потому перед тем, как ложиться, Марина решила перекусить.

       «Потом опять будешь ныть, что толстая,» — зевнула Варя и перевернулась на другой бок.

5

       Йо́натан открыл глаза. Он проснулся от назойливого солнца, бьющего своими лучами в стёкла машины. Приняв сидячее положение, он невзначай бросил:

      — Мы скоро приедем?

      — Да, примерно через полчаса, — отозвался темноволосый мужчина за рулём.

      — Проголодались, парни? — спросила сидящая на соседнем сидении женщина.

      — Я — да, а ты? — Йонатан опустил взгляд на свои ноги, на которых лежало свёрнутое в клубок пушистое существо. Услышав вопрос, оно подняло голову. Это оказался прехорошенький хорёк с широкой мордочкой, умными глазами-бусинками и длинным пушистым хвостом.

       «Я тоже,» — ответил он мысленно.

       Йонатан понял, что хорёк улыбается, и улыбнулся тоже. Его питомец вполне мог говорить человеческим языком, но тогда его родители точно сошли бы с ума. Эти взрослые никогда не смогут принять простых вещей: не всё в этом мире можно объяснить наукой.

      — Кекс тоже не против, ма, — сказал парень.

      — Йон, как ты определяешь это? — поинтересовалась женщиной, с улыбкой передавая сыну пакет с сэндвичами.

      — Это очень просто, — ответил уклончиво Йонатан. Он ведь не мог признаться им в своих способностях. Да, между ним и Кексом существовала СВЯЗЬ, и именно она была причиной говорливости хорька и любви к нему Йонатана.

      — Нет, как именно? — настаивала женщина.

      — Просто я смотрю на него и понимаю, чего он хочет, — Йонатан ласково провёл пальцем по голове своего питомца. Кекс тем временем занимался извлечением сэндвича из пищевой плёнки.

      — Удивительно, — пробормотала женщина. — Гарри, ты когда-нибудь мог бы предположить, что в нашем сыне обнаружатся такие удивительные способности?

      — Какие способности, дорогая?

      — Как ты не замечаешь их взаимопонимание? — спросила Бекка. — Это же поразительно!

       Мужчина только усмехнулся. Он не верил ни в какую связь, просто его сын был слишком сердобольным и мог заставить любить себя кого угодно. В школе все девочки постоянно жалели его и были готовы помочь, за что Йонатан часто отхватывал. Конечно, Гарри не знал всех подробностей жизни сына, но частые фингалы под глазами и многочисленные синяки говорили сами за себя.

       Кекс справился с сэндвичем и лёг на спину, сложив на груди передние лапки. Йонатан усмехнулся, жуя свою собственную еду, и бросил взгляд в окно. Пейзаж уже давно изменился, больше никаких знакомых дорожек и магазинчиков, которые встречались ещё совсем недавно.

       «Вот и новый город,» — подумал Йонатан и почесал хорьку за ухом. Тот зажмурился от удовольствия и словно бы заулыбался, что немного осадило волнение парня. В конце концов, с чего он решил, что здесь будет плохо? Может, родители были правы и здесь их всех ждёт новая жизнь?

       Он посмотрел на маму, на папу. Оба делали вид, что всё хорошо, но жизнь, кажется, уже давно достала их обоих. В последнее время они вообще старались не общаться, Гарри постоянно пропадал на работе, Бекка засиживалась у подруг. Йонатан же сидел дома с Кексом. Его компании было достаточно, чтобы отогнать грусть, но парень всё равно часто задумывался о несправедливости своего существования. Почему ему постоянно не везёт? В школе его ненавидели, постоянно издевались и избивали, в колледже все насмехались над его худобой и копной густых волос, которые якобы выглядели забавно. Одного из его одногруппников особо забавляла лебединая шея Йонатана.

       Как будто этого ему было недостаточно? Так ещё и родители решили, что их брак подошёл к своему логическому завершению, что любовь изжила себя и стоит расстаться без ругани и ссор. Но что-то, может, мысли о прошлом, освежили их и дали идею о переезде в другой город. Такая резкая смена обстановки, по их планам, должна была повлиять на их отношения, изменить их в лучшую сторону.

       Когда они объявили Йонатану о переезде, тот слегка удивился. Не то чтобы у него был выбор или желание покричать и посопротивляться, просто это было слишком неожиданно. Первое время он вообще не знал, радоваться ему или печалиться — слишком внезапным было объявление о переезде.

       Но всё оказалось не так плохо. Долгая дорога — да, недорогой ветхий домишка — да, но вид весело щебечущих о чём-то родителей заставляло сердце Йонатана наполняться радостью и верить в счастливое будущее. И самое главное в этом было то, что Кекс был рядом, сытый и довольный, уверенный в том, что новое место жительства принесёт не только новые хлопоты, но и избавит от старых проблем.

       Йонатан не мог скрыть улыбки. Впервые за долгое время он чувствовал себя прекрасно, как физически, так и духовно. Он любил своих родителей и хотел, чтобы они всегда были счастливы друг с другом. Ему было больно осознавать, что всё может и не меняться. Новый город мог оказаться таким же, как и все другие. Он не даст им никаких перемен, никаких желаемых изменений. И что в итоге? Йонатан останется один, ведь в его возрасте родители не забирают детей. Он предполагал, что станет обладателем того небогатого домика, купленным отцом за бесценок. Этот дом уже был оформлен на парня. Йонатан предполагал, что родители сделали это для того, чтобы потом не делить имущество между собой.

       Но никто не говорил, что в новом доме обязательно будет плохо. Может, Бекку и Гарри просто замучила рутина? Йонатан понимал, что для любого она может стать пыткой. Он сам под конец мая чувствовал себя уставшим и выжатым, как лимон, хотел оборвать все связи с колледжем и друзьями, чтобы немного отдохнуть. Откуда ему было знать, что совсем скоро такая возможность представится и от неё нельзя будет отказаться?

       Кекс мирно спас на коленях Йонатана и тот невольно вспомнил, как встретил своего питомца впервые.

       Тогда Йонатан только вернулся со школы. Он устало бухнулся на стул и отбросил от себя осточертевший рюкзак. Закатив глаза, парень подумал о том, как долго будет продолжаться эта морока. Впрочем, не нужно было быть гением, чтобы понять правду: вечность.

       Тут в комнату зашла Бекка. Она посмотрела на сына и немного потопталась на месте, всё-таки её задумка могла ему не понравится. Йонатан постоянно отсутствовал, а ей хотелось поделиться с кем-нибудь своими переживаниями насчёт разваливающегося брака. Подруги были счастливы и любимы, им было не до проблем несчастной женщины. Так что питомец был идеальным вариантом, а у одной из знакомых Бекки как раз ощенилась самка хонорика.

      — Йон, — женщина позвала сына и стала с нетерпением ждать, когда он обратит на неё внимание. — Йон, у меня появилась замечательная идея.

      — Какая? — поинтересовался вымотанный парень.

      — Давай заведём хорька? Моя знакомая может бесплатно отдать нам одного щенка. По-моему, это замечательная идея!

      — Ну…может быть, — откликнулся Йонатан и задумался.

      — Гарри точно не будет ухаживать за ним, — ухмыльнулась женщина, — так что я хотела бы надеяться хотя бы на тебя.

      — Ладно, — отозвался, наконец, парень. Он и сам думал, что неплохо было бы завести какого-нибудь пушистика.

       Следующий день был ясным и весенним. Солнце ласково обогревало землю и заставляло наполняться радостью и счастьем сердца каждого. Машина рассекала по дороге, как корабль — по волнам, везя Йонатана к своему магическому питомцу. Он пока даже понятия не имел, чем обернётся эта встреча в доме знакомой Бекки.

       У неё было тринадцать щенков, одиннадцать из них — самки. Йонатана заранее решил, что будет брать мальчика, но Бекка посоветовала ему выбирать сердцем, не проверяя пол. Так уж вышло, что ему не представилось шанса посмотреть на остальных, ведь Кекс, на тот момент маленький, но уже проворный, выскочил вперёд остальных и вперил любопытный взгляд маленьких глазёнок в оторопевшего Йонатана. Чёрная гладкая ость покрывала коричневый подпушь, маленькие ушки и крохотные лапки — он выглядел умилительно!

       Он, не помня себя, опустился на корточки возле хонорика и провёл указательным пальцем по его чуть колючей, но от этого не менее приятной шёрстке. Что-то ёкнуло внутри парня, и он понял, что выбор сделан. Ему уже не хотелось смотреть на остальных, выбирать самого лучшего и красивого. Ему хотелось забрать этого.

      — Не советовали бы мы брать вам его, — сказа стоящая в дверях женщина.

      — Почему? — спросила Бекка.

      — Он немного агрессивен. Я собиралась продать его по дешёвке какому-нибудь идиоту.

      — Но…я не вижу в нём ни капли агрессии, — сказал Йонатан, не отрывая глаз от хорька. Тот тоже смотрел на него, не моргая.

      — Перестань пялиться, — шепнула Бекка, подойдя к сыну. — Нам ведь ничего не стоит выбрать другого, верно?

      — Нет.

       Голос Йонатана показался женщине совершенно чужим. Она никогда не слышала такой отрешённой интонации. Казалось, что её сын сейчас в совершенно другом месте, а на реальность реагирует просто потому, что не хочет привлечь к себе ненужное внимание.

      — Сынок… — начала было она, но Йонатан заставил её прерваться.

       Он потянулся к хорьку и тот быстро забрался на руки. Бекка готова была поклясться, что и сын, и хорёк сейчас были невероятно счастливы, будто встретились после долгой разлуки. Но ведь они никогда прежде не виделись…

      — Ты уверен? — с сомнением потянула она. — Если он действительно агрессивен…

      — Он совершенно безобиден, ма, — отмахнулся Йонатан.

       Его счастливое лицо посеяло в сердце Бекки ещё большие сомнения. Это ведь она хотела хорька, а не он. Это ведь она потратила столько сил, чтобы уговорить Гарри, и она подготовила для животного большую клетку с гамаком и лотком. Так почему теперь тот с такой преданностью смотрит на Йонатана, а не на неё?

       Бекка горестно вздохнула и повернулась к своей приятельнице. Её извинительный взгляд говорил: «Мой сын такой глупый, кажется, через какое-то время нам придётся прийти за вторым, ты ведь не против?»

      — Я не позволю вам вернуть его сюда, если вдруг он кинется на тебя или твоего сына, — сказала женщина. Было заметно, что она немного повеселела, ведь остальных щенят, хороших, спокойных и дружелюбных, можно будет спокойно продать за достойную цену.

      — Я уверена, что мы справимся, — ответила Бекка.

       Вечером Йонатан лежал около свернувшегося в клубок хорька, пытаясь придумать ему достойное и интересное имя. Как вдруг, совершенно неожиданно, со стороны зверька раздался еле слышный, но вполне разборчивый шёпот:

      — Кексов хочется, мама родная.

      — Что?.., — Йонатан чертыхнулся и прислушался.

      — Мам, я скучаю по маме… — тихо скулил щенок.

       Йонатан ткнул его в нос пальцем, тем самым разбудив. Хорёк недовольно разлепил глаза и воззрился на своего нового хозяина, как бы спрашивая, чего тому угодно.

      — Ты…ты кексов хочешь? — осторожно, словно стесняясь, спросил Йонатан.

      — Откуда ты знаешь? — спросил хорёк и тут же удивлённо замер. — Ёшкин матрёшкин! Эй! — с вызовом гаркнул он, снова посмотрев на растерянного парня. — Ты чем это меня прыснул, пока я спал?

      — Ничем я не… — Йонатан замолчал, окончательно поверженный. Его новообретённый питомец с вызовом глядел на него, готовясь к сокрушительному прыжку.

      — Я тебя сейчас за нос укушу!

       Йонатан вовремя уклонился, и хорёк не сумел запрыгнуть на него. При прыжке он издал какой-то странный звук, похожий на боевой клич. Парень подумал, что этим самым звуком хорёк перебудил обоих родителей, да и соседей в придачу, но за дверью было тихо. Тогда он подскочил к кровати, схватил с неё одеяло и накинул на хорька. Тот стал извиваться под ним, пытаясь найти путь наружу.

      — Ух я тебе покажу, когда выберусь, ух покажу! — угрожал он.

      — Подожди, давай поговорим как цивилизованные…существа! — попросил Йонатан. Он чувствовал себя несколько странно, обращаясь с животным как с человеком, но иначе с этим хорьком было нельзя. — Это ты что сделал с собой? — спросил он. — Между прочим, меня заранее предупреждали о твоих странностях!

      — Да я читать-то научился дней пять назад, и то самые простые слова! Куда мне до разговоров! — воскликнул хорёк из-под одеяла.

      — Давай так, я выпущу тебя, а ты взамен оставишь мой нос в покое, хорошо?

      — Ну…допустим, — великодушно согласился хорёк. — Только ты мне всё объяснишь!

       Йонатан рывком поднял одеяло и вернул его на законное место, а сам опустился подле говорящего животного.

      — Я не знаю, что тебе объяснять. Я привёз тебя, дал поесть, потом ты уснул и начал говорить во сне, вот и всё, что я знаю, — сказал он сосредоточенно, стараясь не упустить ни одного момента.

      — Но раньше я не разговаривал вслух, — откликнулся хорёк. — А теперь, кажется, не могу проговаривать слова про себя.

      — Мы с этим разберёмся вместе, если ты обещаешь оставить меня в живых.

      — Ой, больно ты мне нужен! — оскалился хорёк.

      — Это значит да? Ох… — парень устало потёр переносицу. Происходящее казалось ему глупым сном. — Меня зовут Йонатан.

      — Я знаю, как тебя зовут! — воскликнул хорёк.

       «А ты проблемный парень,» — подумал Йонатан.

      — Ах, ты опять нарываешься?! — вдруг взревело это маленькое бешеное существо.

      — Что?! — Йонатан сначала испугался, что сказал всё это вслух, но потом засомневался. Он ведь не сошёл с ума. Ведь так?

      — Да сам ты проблемный парень!

      — Тихо! — велел Йонатан. — Прости, если обидел тебя, но это ты прокрадываешься в мою голову.

      — Да твои слова в моей голове отголоском прошлись!

      — П-правда?

      — П-правда! — передразнил Йонатана хорёк и вдруг нахмурился. — Что за чертовщина происходит? Ты ведьма?

       Спустя три года Йонатан вспоминал эту историю со смехом, но в тот момент он чувствовал, как накапливается злость внутри него, чтобы вскоре выбраться наружу.

      — Ладно, я понял, — вздохнул хорёк. Кажется, он был опечален. — Я сразу понял, что с тобой что-то не то. Но мозг над сердцем никогда не властен, именно поэтому я сейчас здесь.

      — Моя мама говорила, что щенка для себя нужно выбирать не по половой принадлежности, а моё выбрало…тебя, — он немного покраснел, так как эти слова, адресованные животному, звучали странно.

      — Ты правда будешь заботиться обо мне? — вдруг спросил хорёк.

      — Эм…ну да, это вроде как моя работа, — тут Йонатан припомнил слова матери и устыдился. Это она хотела себе животное, но так вышло, что появилось оно у её сына.

      — И ты будешь защищать меня? И кормить?

      — Да.

      — Я правда скучаю по своей семье. Мои сёстры всегда доставали меня, отбирали еду и отпихивали, когда игрались, но я всё равно люблю их.

      — Я знаю, это нормально. Я тоже очень скучал по семье, когда пребывал в летнем лагере.

      — Ух ты! А…а что такое летний лагерь?

      — Я обязательно расскажу тебе…как тебя зовут?

      — Я не знаю, а как ты хочешь, чтобы меня звали?

      — М-м-м, как насчёт, не знаю, Кекса?

      — Мне нравится!

      — Тогда я, пожалуй, принесу парочку, а потом расскажу тебе, Кекс.

       Йонатан снова погладил хорька, спящего на его ногах. Лапка зверька дрогнула и замерла, на этом и закончилась вся реакция.

       Воспоминания об их первом проведённом вместе дне всегда веселили. Кекс тогда был на взводе, ведь его забрали в другую семью, к неизвестным людям, которые могли оказаться кем угодно. Он хотел бы сделать всё, чтобы понять, что ждёт его в будущем. Кекс был ещё мал, потому прибегал к странным методам. Сейчас Йонатан понимал его лучше других, но тогда пребывал в растерянности так же, как и сам хорёк. Они должны были стать друг другу лучшими друзьями, но тогда не знали, как это сделать.

       Всё пришло само. Кекс оказался очень говорлив. Ему доставляло удовольствие делиться воспоминаниями о своей семье и весёлом времяпрепровождении в большой клетке с братьями и сёстрами. Он всё время просил включить его любимую музыку (особенно он обожал песни из детских мультфильмов) и требовал относиться к нему, как к человеку. Дело осложняло то, что родители Йонатана ни о чём не подозревали. Для них Кекс был обычным хорьком.

       Но не для Йонатана.

       Со временем всё наладилось. Парень научился уживаться с Кексом, тот осознал, как важно контролировать себя и свою необычную способность. Самым интересным было то, что у Кекса не получалось говорить, когда Йонатана не было рядом. Ладно, если бы он завтракал на первом этаже или расслаблялся на шезлонге у бассейна — тогда всё было хорошо. Но если парень уезжал в школу или уходил к друзьям, Кекс был вынужден сидеть молчком. Он было пытался раскрыть рот и воспроизвести человеческие слова, но это оказалось невозможным.

       Сначала Кекс удивился, но быстро понял, что является тому причиной. После этого открытия хорёк редко оставлял своего хозяина. Они везде появлялись вместе и были словно разделённой на два тела душой, стремящейся к воссоединению.

       Пока Йонатан пребывал в раздумьях и счастливых воспоминаниях о прошлом, машина подъехала к шаткому небольшому двухэтажному дому. Причём, сразу было заметно, что вторым этажом зданию служит чердак, который, Йонатан нутром чуял, будет определён младшему члену семьи Стоунов.

      — Ну, вот и наш новый дом, — сказал Гарри, загнав машину на дорожку перед гаражом.— Выглядит не очень, но внутри он достаточно милый.

      — К тому же, мы сделали неплохой ремонт, — поддержала мужа Бекки.

      — Всё в порядке, — скороговоркой проговорил Йонатан. — Вот и наш новый дом, да?

       «Да, — сонно отозвался Кекс. — Мы должны посмотреть нашу комнату сейчас или сначала поедим?»

       «Ну ты и прожорливый!» — Йонатан взял Кекса на руки и выбрался из машины.

       Здесь его ждала новая жизнь.

6

       Йен улыбался.

       Он сразу почувствовал, что с этой девушкой что-то не так. И не потому что она смотрела на орла, внимательным взглядом следящего за её передвижением между отделов. Смотрела не так, как смотрят на диковинную птицу, почему-то спустившуюся к роду людскому. Они словно бы были знакомы, будто орлица была…питомцем этой длинноволосой красавицы.

       Да, что греха таить, девушка была достаточно красива, чтобы привлечь к себе внимание чужих глаз. Но Йен бы ни за что не подошёл к ней, если бы не заметил, как она переглядывается с орлицей, ведь в этом был определённый знак для него самого.

       Он никогда не встречал обладателей, более того, он думал, что является единственным их представителем, но нет, тут на его пути встретилась она, Алесса Уайлд, такая же, как и он сам, знающая о своих способностях и активно пользующаяся ими. «Интересно, — думал Йен, следуя за своим другом, — что именно даёт ей связь с этой орлицей?»

      — Ты слушаешь меня? — вдруг спросил светловолосый парень.

      — А? — Йен перевёл взгляд на своего друга, рассеянно улыбаясь.

      — Понятно. Что-то ты сильно задумался об этой девчонке. Понравилась?

      — Перестань язвить, — сгримасничал Йен.

      — А то что? Вернись с небес на землю!

       Йен поведал своему другу о том, о чём сам задумался. Спутником его был парень по имени Фред ОʼХара, повстречавшийся Йену на жизненном пути около пяти лет назад. С тех пор парни держатся вместе, не только потому, что сильно сдружились. Фред был хранителем, предназначенным Йену судьбой и, так уж сложилось, что они встретились — спасибо Богу за его маленькие милости! Без Фреда Йен бы не сумел управляться со своими прыжками.

       Ненароком парень кинул взгляд на своё запястье, где красовалось родимое пятно — буква «О», внутри которой была тончайшая линия буквы «П». Не просто прыгун, но и сам себе пара — обладатель, первый встретивший своего магического помощника.

       Это была зелёная игуана по имени Азура, с которой Йен познакомился в далёком две тысячи третьем году, когда судьба, столь не милостивая к маленькому мальчику, решила дать ему смачный пинок под зад и наслать на небольшую деревушку, в которой он счастливо жил, неприятелей, решивших сравнить её с землёй ради своих личных целей. Это были жестокие люди, не щадящие женщин, детей и стариков. Йен вместе с другими ребятишками оказался в концлагере и был вынужден работать, не покладая рук, чтобы выжить и заработать себе на хлеб. Он видел, как люди убивали его односельчан, как отец загородил мать, чтобы дать ей шанс убежать. Но, когда на её глазах убили любимого мужчину, она испуганно затормозила. На её лице отразилась непередаваемая пантомима боли, печали и страха. Не в силах сделать ни шага, женщина смотрела на чужаков, держа в руках обмякшее тело мёртвого мужа. Это и стало её ошибкой. Впрочем, ей бы ничего не помогло скрыться с глаз чужаков, ведь они были везде.

       Йен чертыхнулся, когда воспоминания ударили в голову мощной взбудораживающей волной. Это лицо…постаревшее в мгновение ока на несколько лет, осунувшееся, наполненное отчаянием и ужасом загнанного в угол зверька, оно до сих пор возникало в тёмном мареве снов Йена. Ему не помогали таблетки, которые должны были заставить его спать медвежьи крепким сном, не помогала усталость, по чьей вине парень иногда прямо-таки валился с ног. Её лицо всегда возвращалось. Лицо испуганной женщины, заглянувшей в глаза смерти.

       Никто не говорил им, почему всё это происходит. Родители Йена умерли, утонув в озере крови и вопросов. Они считали себя невиновными, непричастными, впрочем, такими они и были, ведь виновниками произошедшего оказались драгоценные минеральные образования, скрытые глубоко под землёй. Вряд ли кто-то из деревни знал о них, по крайней мере, большая часть точно жила в неведении. Из-за этого Йен страдал по сей день, от этих дьявольских мыслей о людях, которых никто ни о чём не спрашивал — их просто сбросили с корабля жизни, как ненужный груз.

       Йену многое пришлось преодолеть, чтобы добиться всего того, чем он располагал сейчас. Хотя, если подумать, большую роль в этом сыграла пара, усыновившая его в возрасте шести лет. Они дали ему всё, что могли, отдали его на обучение, оплачивали его колледж — они заменили ему тех родителей, образ которых был колючей иглой в сердце Йена. Он старался забыть — он хотел забыть — но время не было властно над этими воспоминаниями.

       Но, несмотря на весь их ужас, сейчас Йен был свободен. У него было всё, что нужно для счастливой жизни — верный друг, послушный питомец и необычный способности (необычные в квадрате). Чего ещё нужно желать?

      — Что ты будешь делать? — вдруг раздался отрезвляющий голос Фреда. Неизвестно почему, но его присутствие всегда успокаивало Йена. — Ты ведь не будешь отпускать эту девушку просто так? Если она действительно обладательница, как и ты, то с ней нужно связаться.

      — Я думаю, судьба ещё ни раз сведёт нас, Фред, — ответил темноволосый, вытащив из кармана пачку сигарет. Он вытащил одну губами и полез за зажигалкой. Следя за этим процессом, Фред недовольно проворчал:

      — Ты сведёшь себя в могилу такими темпами.

       Но Йен проигнорировал это замечание. В конце концов, с его жизнью невозможно было не привязаться к чему-нибудь вредному, а сигареты казались куда лучше алкоголя. По крайней мере его мысли оставались свежими, состояние — бодрым, а повышенное волнение сменялось удивительным спокойствием, будто в этом мире не существовало ничего важного и всё можно было решить, обдумав ситуацию на трезвую голову.

       Входная дверь с лёгким хлопком закрылась и Йен, не церемонясь, скинул обувь и направился в гостиную, где в верхней одежде обессиленно рухнул на диван. Он чувствовал себя уставшим и до безумия одиноким. Эти два чувства смешались в один огромный комок отрицательных эмоций, который сжимался, сжимался, сжимался…

      — И всё-таки ты собираешься оставить всё как есть? — поинтересовался Фред.

      — А что я ещё должен делать? — апатично отозвался Йен.

       Он лежал на разложенном диване, на котором вперемешку валялись простынь, смятое одеяло и наволочка, которую парень во сне снял с подушки. Спал Йен плохо. Виной тому служили кошмары и постоянный страх того, что плохие люди вернутся за ним, чтобы снова утащить в детский концлагерь, где жизнь была хуже смерти. Конечно, теперь Йен мог дать отпор кому угодно, но детские страхи не так просто победить.

       Если бы он мог, то вернулся бы в прошлое и остановил этих не знающих пощады людей. Он убил бы каждого из них, защищая своих родителей и односельчан, он бы купался в их крови, наслаждаясь ею, как опьяняющим напитком, не думая о том, что другие примут его за ужасного монстра. Главным было бы то, что его силы наконец-то оправдают себя. А так…зачем они? Чтобы путешествовать по разным Вселенным, помогать нуждающимся? Но кто поможет ему самому справиться с безграничной болью, превращающей его в жалкое подобие того Йена, которым ему никогда не хотелось стать?

      — Если ты собираешься так валяться, то я сам позвоню ей, — сказал Фред, входя в комнату.

       Он был полной противоположностью Йена. Весёлый, отзывчивый, активный и дружелюбный. В школе — самый популярный ученик, несмотря на неважную успеваемость. Всё дело в его умении общаться. Свой в доску везде, где не окажется. Даже сейчас Фред любил отлучаться на несколько дней, гулял то с девушками, то с парнями, что раздражало Йена. Он всё продолжал трястись за свои способности, считая, что столь долгие отлучки могут привести к внезапному прыжку, но Фред всегда успокаивал друга. Говорил, что успеет всё исправить, если такое случится, а вообще — у него всё под контролем.

       Конечно, Фред ни раз предлагал Йену развлечься вместе с ним и его компанией старых друзей, но парень каждый раз отказывал. Ему вполне нравилась компания Азуры. Честно сказать, первое время Йен чувствовал себя скованно даже когда рядом был Фред, что уж говорить о его старых друзьях. Йену было необходимо одиночество и этот старый диван, который скрипел каждый раз, обещая развалиться в скором времени. Но Йен-то знал, что любимая мебель прослужит десятки лет, в конце концов, он был с ней бережен.

      — Ну и звони, — сказал Йен, отвернувшись к стене.

       Тут его руки коснулось что-то прохладное, приятное на ощупь. Приоткрыв веки, парень заметил Азуру, смотрящую на него своими странными глазами. Проведя пальцем по её гребню, а потом и по чешуйкам, Йен улыбнулся и закрыл глаза. Азура дарила ему успокоение лучше, чем кто-либо другой. С ней он был спокоен, как удав, и ничто не могло его взволновать. Без Фреда жить было бы тягостно, но вот без Азуры — невозможно.

      — Это значит, что наш разговор окончен? — спросил Фред и, не получив ответа, только вздохнул. — Я ненавижу тебя за это, Йен.

       Фред опустился в кресло и со столика рядом притянул к себе ноутбук. Конечно, найти номер Алессы Уайлд — дело нелёгкое, но, если постараться, можно с этим справиться. Немногие в городе имеют такую редкую фамилию, так что в этом ребятам повезло. «Можно провести несколько часов, звоня по каждому номеру, но я в конечном итоге всё равно дозвонюсь до Алессы,» — подумал Фред и включил ноутбук.

       Йен считал, что судьба обязательно сведёт их с Алессой ещё раз. Фреду же так не казалось совершенно. Кто знает, что приготовил им злой Рок, который уже ни раз вмешивался и переворачивал всё с ног на голову?       Светловолосому казалось важным дозвониться до девушки и сказать ей, что она не одна и может не беспокоиться насчёт своих странных способностей. Быть может, она ни раз задавала себе вопросы, на которые не находилось ответов. Наверное, считала себя монстром, которому следовало бы обратиться за помощью ко врачам. Фред не знал этого, но думал, что её точно заинтересует существование Йена. И не потому, что он был красавчиком, способным сразить любую девушку наповал, а потому, что и у него был магический питомец, с которым парень связывался телепатически. Что уж говорить, они почти никогда не расставались. Бывали редкие случаи, когда Йен оставлял свою игуану дома, но чаще всего они выбирались вместе. Парень даже по Вселенным прыгал со своей любимицей.

       Всего в городе проживало пятьдесят три семьи с фамилией Уайлд. Конечно, звонить каждой было бы проблематично, заняло бы время, потому Фред обратился к Йену. Но тот уснул, пока парень искал номера и, кажется, просыпаться не собирался. Да, в отличие от Фреда, Йен мог спать сутками, а потом мучиться от головной боли.

       Вздохнув, Фред поднялся с кресла и потянулся. Ну и работёнку ему подкинула судьба, ничего не скажешь. В принципе, парень всегда интересовался обладателями, ведь они с Йеном не могли знать точно, есть ли ещё подобные люди. Как оказалась, одна такая прехорошенькая обладательница живёт совсем рядом и даже посещает магазины электроники, которые находятся в десяти минутах ходьбы от дома Фреда и Йена.

       Вдруг мобильный телефон, лежащий на столике рядом с ноутбуком, требовательно зазвонил. Не смотря на номер, Фред взял мобильник в руки и нажал на «принять».

      — Алло?

      — Привет, Фредди, — послышался девичий голос. — Мы сегодня собираемся в баре «На крючке», не хочешь ли присоединиться?

       Фред обдумал предложение. Ему звонила Либби, его хорошая подруга ещё со школьной скамьи. Она ему нравилась, симпатичная и разговорчивая девушка с копной блондинистых волос и с восхитительными голубыми глазами, с любопытством смотрящими на мир. Проводить время с ней — это одно из любимых занятий Фреда, но сейчас…

      — Прости, Либби, не могу, — сказал он, переведя взгляд на ноутбук, где красовался сайт с телефонным справочником нужного города. — У меня на сегодня запланировано одно важное дело.

      — Какое, если не секрет? — полюбопытствовала девушка.

      — Секрет, — хмыкнув, ответил Фред, не желая делиться подробностями со своей подругой. Какой бы близкой она не была, парень не мог посвятить её в подробности их с Йеном жизни.

      — Ну и ладно! — воскликнула Либби, делая вид, что обиделась, но Фред-то знал, что это не так.       — Жаль, что ты занят, тусовка обещает быть очень крутой.

      — В другой раз, — уклончиво сказал парень и попрощался со своей подругой.

       Он был бы не против проветриться, но, видит Бог, на сегодняшний вечер имеются дела поважнее. Йен не будет брать на себя столь сложную работу — сидеть на телефоне и искать нужного человека. Ему куда важнее поваляться на кровати со своей ящерицей, смотря в её огромные всезнающие глазища. На самом деле Фреду порой казалось, что Азура знает о Йене куда больше, чем удалось узнать ему за пять лет. То, что они общаются телепатически, Фред знал и давно не удивлялся этому, в конце концов, она была его магическим питомцем, а он сам — всего лишь хранителем, который следил за перемещениями Йена. Только благодаря Фреду парня не мотало по различным Вселенным, он мог путешествовать тогда, когда захочет, ну или когда карта Фреда загоралась голубым светом. Да, Фред имел при себе одну-единственную карту, которая превращалась в десятки, в тысячи разнообразных, если парню того хотелось. Он открыл в себе способности почти пять лет назад, но так и не понял, как они работают. Каким-то образом ему удавалось превращать одну карту в несколько, каким-то образом перед ним разворачивались необыкновенные миры. Книги, фильмы, мультфильмы, игры — это только часть того, что он видел на картах перед собой. Там были и другие Вселенные, которых Фред никогда не встречал и вряд ли мог бы встретить. Он ни разу не перебрасывал Йена туда, боясь за его благополучие. Конечно, парень был чересчур храбрым и уверенным в собственных силах, но вот Фред всегда старался реально оценивать ситуацию. И порой он сильно боялся за жизнь Йена, который чувствовал себя всесильным только из-за большой силы. Они никогда не встречали прыгунов, никогда не слышали об обладателях до сегодняшнего дня — мир, наверное, не выдержал бы наличия двух этих сил в ещё одном человеке.

       Фред сходил на кухню и достал из холодильника пакет сока. Парню необходимо было охладиться, иначе мозг обещал взорваться на мелкие кусочки. Столько работы ждало впереди, столько пустых одинаковых слов. «Простите, а вы не можете позвать к телефону Алессу? Ах, она у вас не проживает? Извините». А всё для чего? Чтобы услышать её голос и сказать, что она не одна.

       Конечно, Фред не слышал её голоса, но он был уверен, что девушек с именем Алесса нужно ещё поискать. В конце концов, он спросит её про орла, уж такой питомец имеется точно только у их обладательницы.

       Вернувшись в комнату, Фред вновь кинул взгляд на Йена, но тот так же сладко спал, как и раньше. Кажется, необходимость поговорить с девушкой казалась ему бредовой. Оно и неудивительно, после произошедшего в детстве Йену вообще не нужны были новые знакомые. Но Фред-то до сих пор был адекватным человеком, которому было интересно, откуда взялись их с Йеном способности и куда их можно направить? Его темноволосому спутнику, кажется, на это всё было вообще наплевать. Прыгун и прыгун, чёрт с ним, вот, кажется, о чём он думал всю свою жизнь. Его никогда не интересовало, один ли он на всём белом свете, есть ли подобные люди, которые смогут выслушать и помочь. С Фредом ему было уютно. И всё. Спасибо и на этом.

       Светловолосый опустился в кресло и вновь притянул к себе ноутбук. Глубоко вздохнул и взял в руки мобильный телефон. Сидеть на месте и собираться с силами — вообще не выход, а потому парень решил как можно скорее втянуть себя в это маленькое расследование.

       И пока Йен спал совсем рядом, тихо посапывая и видя десятый сон, Фред ссутулился на кресле и занимался поисками Алессы. После десятого отказа он почти разочаровался в своём плане, но после двадцатого в нём внезапно появился азарт. Это казалось занятным — набирать номер наобум из составленного списка и звонить по нему, произносить одну и ту же фразу и с замиранием сердца слушать ответ. В списке обязательно должен был быть номер нужного человека, но, пока шли поиски, Фред успел познакомиться с пятью людьми достаточно близко, а одна девушка даже потребовала встретиться, решив, что ей звонит мечта всей жизни. Парень, конечно, отказывался как мог, а потом, потеряв всё желание стараться, сбросил трубку и пару минут просидел в тишине, пытаясь избавиться от противного повизгивающего голоска в своей голове, что принадлежал этой странной особе.

      — М-м-м… — вдруг послышался сонный голос Йена, который, наконец, проснулся, спустя несколько часов после того, как Фред сел в кресло. — Фред, ты ещё тут?

      — Ага, — без энтузиазма откликнулся парень.

      — Настырный, — хмыкнул темноволосый и перевернулся на диване так, чтобы видеть своего хранителя. — Я бы на твоём месте пошёл и принёс мне еды, а не баловался с телефоном.

      — Я, к твоему сведению, не балуюсь, а занимаюсь важной работой, пока ты восполняешь бодрость. Хотя погоди, какой восполняешь, ты спишь целыми днями, пока я работаю и обеспечиваю нас!

      — Ой, ну начало-о-ось, — протянул Йен и принял сидячее положение, автоматически пригладив взъерошенные волосы ладонью. — Я понял, что ты не хочешь приносить мне поесть, сам схожу.

      — Да я хочу, чтобы ты поговорил с…

       Но Йен не дал Фреду договорить и выскочил из комнаты. Оставшийся наедине с телефоном парень закатил глаза и, просидев так пару секунд, принялся набирать следующий номер. Он мысленно молился, чтобы этот номер оказался нужным, потому что ухо уже болело от телефонных разговоров, а в горле пересохло, несмотря на выпитый сок.

      — Алло? — послышался приятный голос.

       Но Фред наслушался их столько, что на автомате выпалил, даже не обратив внимания, девушка ли говорит или парень:

      — Вы можете позвать Алессу?

      — Кхм, это я.

      — Что?! — Фред аж поперхнулся от такого заявления и поспешил отставить пакет с соком в сторону.

      — Здравствуйте, — холодно сказала девушка на той стороне. Кажется, такая бурная реакция со стороны Фреда ей совершенно не понравилась.

      — Подожди, ты — та самая Алесса, что была сегодня в магазине электроники? — поспешил уточнить светловолосый.

      — Только не говори, что ты — парень, который добавил мне на наушники? Я верну, честно, только назови время и место, — Алесса тут же сменила гнев на милость и заговорила более дружелюбно.

      — Нет, я не совсем тот парень, я его друг.

      — И что тебе нужно?

      — Сказать тебе кое-что важное.

      — Слушай, сейчас не самое лучшее время для этого.

       Алесса явно не была настроена на разговор. Её голос постоянно утопал в посторонних шумах: чужих голосах, смехе, взрывах хлопушек. Кажется, Фред действительно позвонил не вовремя, но ждать подходящего момента он не собирался, слишком уж много часов было потрачено на то, чтобы найти нужный номер телефона и услышать этот заветный голос.

      — У моей сестры день рождения и вся семья ждёт меня, так что…

      — Ты не одна, — выпалил Фред на одном дыхании.

       На той стороне Алесса молчала, больше не пытаясь отвязаться от разговора, переваривая сказанное Фредом.

       Йен вернулся в комнату с тарелкой в руках и вопросительно глянул на своего хранителя, сидящего в кресле с победной улыбкой на устах. Завидев вернувшегося друга, Фред выпалил куда более весёлым тоном:

      — Да. Ты не одна.