1

       Йонатан вернулся домой, стараясь выглядеть как можно более спокойным. Бекка к тому времени давно покончила с мытьём посуды и теперь сидела в кресло-качалке, которая стояла в гостиной, и читала роман. Услышав хлопок входной двери, женщина подняла голову и улыбнулась сыну, ожидая, что тот заглянет и поздоровается, но, вопреки её ожиданиям, Йонатан проскочил мимо. Он даже не бросил в сторону матери быстрого взгляда, чего уж говорить о приветствии?

       Бекка не на шутку встревожилась. Неужели с ним что-то произошло? Йонатан никогда не был конфликтным мальчиком, из-за чего ему часто перепадало от одноклассников. Может быть, по пути в колледж он встретился со старым знакомым?

       Нет, это совершенно исключено! Ведь они в новом городе, где у Йонатана не может быть ни единого знакомого. Тогда что же произошло?

       Взволнованная Бекка отложила роман подальше и поднялась с кресла-качалки, намереваясь поговорить с сыном.

       Йонатан тем временем ворвался в комнату и захлопнул за собой дверь. Он до сих пор поверить не мог, что совсем недавно чуть было не лишился собственной жизни. Никогда ещё Йонатану не было так страшно. В момент, когда странный незнакомец преследовал его и Кекса, парень делал то, что умел лучше всего: убегал, причём, делая это на автомате. Сейчас же последние капли адреналина выветрились из его крови, открыв доступ к ужасной действительности.

       Он мог умереть. Не пораниться или, к примеру, сломать ногу, а лишиться собственной жизни, допустим, от удара вырванным с корнем дерева! А ведь для этого нужно было всего лишь ослушаться Кекса или не вовремя увернуться!

       Переведя дыхание, Йонатан оглядел комнату иным взглядом. Теперь этот укромный уголок, ставший новым домом, воспринимался парнем по-иному. Сейчас и полосатые обои выглядели иначе, и застеленная кровать. Йонатану с трудом вспоминалось, как несколько часов назад, до их с Кексом прогулки, это место казалось ему отталкивающим и совершенно чужим. Теперь эта маленькая, но страшно уютная комнатушка открылась Йонатану совсем с другой стороны. Теперь это были чудесные хоромы, которые способны укрыть от чужого взгляда.

       Кекс слез с хозяина и поспешил спрятаться в своей большой клетке. Сначала Йонатан подумал, что его зверёк проголодался, и удивился этому, потому что у него самого после произошедшего кусок в горло не лез, но, вопреки его мыслям, Кекс спрятался в гамаке, который служил ему тёплой постелькой, и затих. «Видимо, он тоже напуган, » — подумал Йонатан и сделал глубокий вздох. Ему нужно было успокоиться.

      — Милый? — в дверь с другой стороны постучалась Бекка. — Всё нормально?

      — Да, всё хорошо, — с трудом ответил парень. Ему хотелось крепко прижаться к матери и, услышав биение её сердца, почувствовать себя в безопасности.

      — Ты даже не поздоровался, — обиженно сказала женщина. — Я подумала, что с тобой что-то случилось.

      — Не переживай, — прижимаясь к двери, ответил Йонатан. — Просто не заметил тебя. Ты была в гостиной?

      — Да, но… — Бекка замялась, прежде чем продолжить. — Ты можешь открыть дверь?

       О нет! Этого точно не стоило делать! Женщина-мать — это необыкновенное существо, которое может предчувствовать, что произойдёт с его чадом, а также прочувствовать его настроение и просканировать взглядом. Йонатан опасался того, что она может прочитать по его лицу. Он метнул быстрый взгляд в сторону зеркала, где красовалось испуганное отражение с кожей землистого оттенка, и убедился в том, что не следует открывать Бекке дверь.

      — Я переодеваюсь, мам, — сказал парень. — Давай немного позже.

      — Хорошо, — с неуверенностью ответила женщина, скрывая своё переживание за сына.

       Она хотела добавить, чтобы он был осторожнее, но почему-то не смогла вымолвить ни слова. И что заставило её подумать о том, что с Йонатаном что-то случилось? Он всегда был осторожным парнем, сначала думал, а потом делал. Так почему в тот момент, когда Бекка увидела его в коридоре, он выглядел до смерти перепуганным? Может, и не стоило переживать по этому поводу? Правда, женщина не была в этом уверена. У Бекки сосало под ложечкой, что предвещало скорую беду. Разве в прошлый раз не случилось что-то ужасное, когда она чувствовала себя подобным образом? Гарри попал в аварию, а Йонатан снова вернулся с подбитым глазом и уходил от ответа! Разве это не прямое доказательство того, что Бекка умеет предсказывать будущее? Ну, может, это и громко сказано, но то, что её организм как-то предчувствовал приближающуюся невзгоду: это факт!

       Бекка была готова вырвать дверь с петель, чтобы лицо сына, наконец, открылось перед ней. Она, как мать, сумеет разоблачить его с первого взгляда, ей не понадобится ни слов, ни действий с его стороны. Женщина просто посмотрит на своё чадо, возьмёт его лицо в свои тёплые ладони и ласково попросит объяснить, что происходит. И Йонатан расколется, ведь он её сын, её кровиночка, часть сердца…

       Но вместо этого Бекка просто глубоко вздохнула и сделала шаг назад. Её сын уже давно не был маленьким, а, значит, и не нуждался в заботе матери. Увы, но она становилась для него скорее врагом, чем другом, когда пыталась узнавать, что его тревожит.

       А Йонатану только это и нужно было. Когда шаги матери стихли за дверями, он подошёл к клетке Кекса и посмотрел на его маленькое упокоившееся в гамаке тельце. Если бы не ситуация, парень бы умилился от увиденного, но был до чёртиков перепуган и хотел убедиться, что произошедшее у колледжа отнюдь не глупый сон.

      — Кекс, — позвал Йонатан хорька, — поговори со мной.

       Но он не отвечал, чем несколько расстроил парня. Тот-то надеялся, что без труда найдёт себе собеседника в лице домашнего любимца, но Кекс, по-видимому, не был настроен на разговор.

      — Кекс! — настойчивее повторил Йонатан. — Если ты надеешься, что я уйду в случае твоего молчания, то ты ошибаешься! Нам надо поговорить!

      — О чём? — раздался недовольный тоненький голосок. — О том, что дело вдруг запахло жареным?

      — Не понял…

      — Мы в большой опасности, Йонатан! — воскликнул Кекс, подорвавшись с места. — Обладатели не могут существовать просто так, они несомненно привлекут внимание сверхъестественных сил, что, в общем-то, и произошло сегодня. Мы не можем теперь просто так выходить на улицу, уверенные в своей безопасности, как прежде, мы…

      — Постой, — прервал хорька парень. — Кекс, разве можно просто так закрывать глаза на то, что произошло? Этот человек выследил нас из-за наших способностей, зуб даю.

      — Даже если и так, что нам это даёт? — спросил Кекс, посмотрев, наконец, на Йонатана. Его глаза-бусинки были невероятно печальны, что тронуло сердце парня. Смягчившись, он сказал:

      — Я понимаю, что тебе страшно, — он опустился на колени рядом с клеткой.       — Поверь, я чувствую то же самое. Но у меня нет желания спрятаться от проблем, надеясь на то, что они обойдут стороной.

      — И что ты предлагаешь делать? — спросил Кекс, оторвав голову от гамака. Теперь он с маленькими искрами любопытства смотрел на хозяина.

      — Не знаю, — честно признался Йонатан. — Думаю, следует попытаться найти кого-нибудь ещё. Ты сказал, что тот парень связан с обладателями, может ли это значить, что поблизости есть хотя бы ещё один человек со способностями, что и у нас?

      — Откуда ты можешь быть в этом уверен? — поинтересовался хорёк, было видно, что он очень напуган. — Как ты вообще можешь быть уверен в чём-либо?

      — Всё будет в порядке, парень, — с уверенностью сказал Йонатан. Неизвестно отчего, но он вдруг почувствовал себя в более приподнятом настроении.

       Оставив хорька отдыхать, парень переоделся и спустился на первый этаж. Бекка снова сидела в своём кресло-качалке, теперь молчаливо глядя в экран выключенного телевизора. Книга уже не интересовала её, куда больше беспокоил собственный сын, который давно прознал об её ссорах с мужем. Бекка не знала, как деликатнее можно объяснить Йонатану, что его вины в этом нет. В конце концов, она не собиралась разводиться с мужем. Где в её возрасте можно найти достойную замену работящему мужчине? Гарри полностью устраивал её как человек, как добрый друг, но не как любовник. Они уже давно не были против связей на стороне, которые не держали в секрете и честно рассказывали друг другу. Да, они ругались, но Бекка замечала, что их отношения из романтических переходят в дружеские и, как бы странно не было это подмечать, её это полностью устраивало.

       Йонатан посмотрел на мать и натянул на губы извинительную улыбку. Он прекрасно понимал, как странно выглядел, когда заскочил в дом и взлетел по лестнице, не разбирая дороги перед собой. Конечно, парень не мог признаться матери, в чём дело, но вполне мог сделать вид, что ничего не произошло. Бекку нужно было убедить в том, что всё в порядке, пока её материнское чутьё не принесло Йонатану беду.

       Он опустился рядом с ней на колени и взял её ладонь в свою. Сухую, миниатюрную, пахнущую моющим средством с лимоном. Йонатан помнил этот запах ещё с детства. Тогда он, маленький мальчишка, не знающий о своём предназначении, врывался на кухню и дёргал Бекку за юбку, а она вытирала мокрые пальцы о фартук, и, умилённо улыбаясь, подхватывала его на руки, пахнущие лимонным моющим средством. Он тоже улыбался, чувствуя её тёплые губы на своей щеке, а его сердечко радостно трепыхалось.

       С тех пор минуло много лет, но Йонатан до сих пор помнил те моменты, когда она с любовью смотрела на отца и трепала волосы сына. потому что она любила их обоих, своих мужчин, приносящих ей счастье.

       Теперь всё изменилось.

      — Ты не ухаживаешь за своей кожей, — ляпнул вдруг Йонатан.

       Бекка недоуменно посмотрела на него. И вдруг улыбнулась. Усталая улыбка тронула её побледневшие губы, сделав лицо, слегка тронутое старческими морщинками, более молодым.

      — Ты самый лучший, — сказала она ласковым голосом, коснувшись свободной рукой его угольно-чёрных волос. — Мой самый лучший мальчик…

       Йонатан опустил голову и ухмыльнулся, надеясь, что Бекка этого не увидела. Он любил её, правда, любил, но были ли они близки? После появления Кекса парень стал куда меньше времени уделять своей матери, и дело вовсе не в том, что она могла не принять его «необычную» сторону. Конечно, Бекка, как любящая мать, имеющая единственного сына не сумеет отвергнуть его, но Йонатан предпочитал не рисковать. В конце концов, она могла поднять его на смех или избавиться от Кекса, а этого парень позволить не мог.

       Потому сейчас он смотрел на её колени, гладкие, круглые, пока она перебирала пряди его волос и любовно приговаривала:

      — Мой милый Йонатан… Мой любимый сын…

      Она хотела только одного: чтобы Йонатан чувствовал себя счастливым. Чтобы он нашёл друзей, девушку…чтобы чувствовал себя как все. Бекка не желала больше видеть его избитым, грустным, словно бы чужим самому себе. Она мечтала, что однажды он приведёт домой девушку-красавицу, которая будет нежно любить его, лучшего парня во Вселенной. Сына Бекки Стоун.

       В отличие от матери, у Йонатана были другие цели. После нападения незнакомца он понял, что им с Кексом не выжить без поддержки более сильных обладателей. Ну не мог же он быть единственным в своём роде? Хоть кто-нибудь, способный понять его, должен быть поблизости?

       Йонатан не исключал и худшего варианта. Допустим, он один в Америке обладатель, и что дальше? Какой можно представить расклад? Парень не видел ничего, кроме пугающей темноты в своём будущем, если вдруг его самые потаённые опасения окажутся реальностью. Этот странный незнакомец непременно выследит их с Кексом, а хорёк, умеющий лишь разговаривать, не сможет с успехом защитить хозяина.

      Но если Йонатану удастся обнаружить более сильного обладателя, у которого будет способное к агрессии животное… Тогда можно будет не беспокоиться о собственной безопасности. По крайней мере какое-то время, которое Йонатан собирался использовать, чтобы придумать, что делать дальше. Теперь, после обнаружения, парень чувствовал себя загнанной в угол крысой. Скоро, он был уверен, судьба вынудит его броситься на врага с отчаянным желанием увидеть свободу хотя бы ещё один раз. И Йонатан надеялся, что, когда это время придёт, ему удастся сохранить в себе каплю человечности для спасения Кекса. Хорёк был единственным, кем парень действительно дорожил.

       Йонатан поднял голову и улыбнулся матери. Губы той изогнулись в ответной улыбке. Она в последний раз коснулась волос сына и отняла руку, позволяя ему покинуть её колени. Пока Йонатан думал о том, что произошло с ним в недавнем времени, Бекка купалась в тех временах, когда её сынок был совсем маленьким и зависел от неё. Сейчас всё иначе. «В этом есть что-то положительное, — подумала женщина. — Теперь у меня есть свободное время, но это слишком маленький плюс для огромного количества минусов».

       Она была готова попросить сына опустить голову, но передумала. Иногда в нём просыпалась нежная любовь, она словно бы приходила из недр его души, где скопились все детские воспоминания. Но эти чувства радовали Бекку слишком редко, чтобы она успевала насладиться ими по полной. Теперь такие небольшие вспышки нежности были для женщины словно праздник. Она использовала каждую секунду с пользой для себя, впитывая в себя положительные эмоции Йонатана, пока тот был расположен к ласке.

       Парень поднялся и подал матери роман, который упал на пол, когда Бекка потянула руку к волосам своего сына. Женщина приняла книгу и поблагодарила Йонатана.

      — Я люблю тебя, мам, — сказал он и понадеялся, что это прозвучало достаточно чувственно.

       Бекка раскрыла роман на нужной странице, отложила в сторону закладку и довольно прикрыла глаза. Она помнила те времена, когда эти слова звучали не только из уст сына. Гарри когда-то тоже говорил так, причём во много раз эмоциональнее. Он действительно любил Бекку, но…

       Те времена давно прошли.

       Женщина глубоко вздохнула и открыла глаза. Йонатана уже не было в комнате.

2

       Аппетитный запах яичницы с вафлями отвлёк Алессу от мыслей. Она совсем недавно проснулась и ещё не отошла от парализующего воздействия сна. Какие-то тревожные образы прокрадывались в её голову сквозь мир чёрных теней, являющимися проходом в более чудесное место. После пробуждения от этих образов остались лишь мрачные ощущения, основанные на бесплодном страхе.

       Алесса отмахнулась от мыслей о своей неудачной ночи и посмотрела на мать, колдующую у плиты. В готовку Вивиан вкладывала всю себя и отвлекать её от этого занятия было строго запрещено.

       В кухню вошла Чесса. Её тёмные волосы были собраны в два высоких хвоста. Не глянув на сестру, девочка села за стол и уставилась в экран своего мобильного телефона. Алесса не сомневалась, что у Чессы есть были друзья, достойные разговора больше, чем она сама. «Уж они-то, наверное, не уходили с празднования её дня рождения,» — подумала девушка с толикой грусти. Способности иногда доставали ей серьёзные проблемы, но избавиться от них не казалось возможным. Да и подворачивался ли ей хоть один способ сделать это? Вряд ли.

       Вивиан выложила на тарелки дочерям скворчащие ломтики бекона, разлила апельсиновый сок и тут же оказалась возле раковины, готовая мыть посуду.

       Сёстры посмотрели друг на друга.

       Алесса нахмурилась.

       Чесса плотно сжала губы.

       Она знала, что сестра с самого детства привыкла делиться своими мыслями с бумагой. Да этих личных дневников у неё была целая куча! В одном из них непременно начиналась история Алессы и Чесса поставила перед собой цель узнать всё в мельчайших деталях. Она, сузив глаза, проследила, как старшая сестра молча принимается за завтрак, явно думая о чём-то своём, и понадеялась, что ей сегодня придёт в голову куда-нибудь отправиться. Алесса частенько уходила на прогулку со своей орлицей. День без свежего воздуха для неё мучителен, потому, если уж не на прогулку, то на задний двор на пару часов она точно отправится, а Чесса как раз успеет прошмыгнуть на запретную зону и найти личный дневник. Она знала, что все свои мысли Алесса записывает в голубую книжонку, которую когда-то подарила бабуля Мейбл.

       Что ж, у неё были хоть какие-то намёки на план, от которых можно было отталкиваться. Так что Чесса, с напускным выражением серьёзности, ела свой завтрак, стараясь не смотреть на сестру. Та имела невероятную способность чувствовать настроение Чессы, наверное, потому что имела с ней дела с самого рождения. Сама же девочка порой совсем не понимала, что переживает старшая сестра со своими странными закидонами. В принципе, каждый человек имел свои странности, но Алесса…она действительно что-то скрывала.

       Разделавшись со своим завтраком, старшая Уайлд поднялась изо стола.

      — Спасибо, — сказала она матери, нежно поцеловав её в щёку.

      — Собираешься сегодня куда-нибудь? — спросила Вивиан, что невероятно порадовало Чессу, ведь ей не нужно было теперь открывать рот.

       Алесса какое-то время стояла молча, о чём-то серьёзно задумавшись. Чесса не знала, какие мысли терроризировали сестру в последнее время, да и не могла знать, ведь она была обычной девочкой, лишённой каких-либо способностей. Переживая за себя и семью, Алесса была готова сидеть днями напролёт дома, лишь бы быть уверенной в завтрашнем дне. Но намеренно запирать себя в четырёх стенах… Разумно ли это? В конце концов, она может просто посидеть на заднем дворе под сенью старого вяза, читая книгу или слушая шум листвы. Не обязательно просить Бора-Бору применять свои способности и врастать в свою спину, верно же?

       «Верно,» — подумала Алесса и вслух сказала:

      — Я, наверное, отдохну на заднем дворе.

       Чесса склонила голову, скрывая своё довольство. Пока всё шло так, как ей и хотелось. Сестрица, ни о чём не подозревая, собирается отдохнуть пару часиков на улице, занимаясь своими скучными делами. Чтение книг, подумать только! Да ещё и со своей орлицей! Будто той интересно, чем занимается хозяйка! Чесса была уверена, что той наплевать. Недалека была умом эта птица, только и делала, что отзывалась на своё имя да смотрела своими злобными чёрными глазками. Чессе порой казалось, что Бора-Бора в один момент просто возьмёт и вонзит свой острый клюв в её череп, который разломится с неприятным треском, расплёскивая вокруг кровь и размазывая по стене ошмётки мозгов…

      — Чесса, милая, ты в порядке?

       Девочка вдруг заметила, что приложила руку ко рту. Кажется, только что съеденный завтрак настойчиво стремился наружу. Переборов тошноту, Чесса сглотнула и, посмотрев на мать, кивнула головой.

      — Вся посерела… — отметила Вивиан. — Болит что?

      — Нет, мамочка, всё хорошо, — сказала Чесса, потянувшись к апельсиновому соку.

       Прохладный напиток немного освежил мысли.

       Алесса наградила сестру внимательным взглядом и открыла было рот, чтобы что-то сказать, но вдруг Вивиан шикнула на дочерей и уставилась на экран телевизора.

       Так ничего и не произнеся, Алесса посмотрела на хорошенькую телеведущую, которая появилась после заголовка «Экстренные новости».

      — Сегодня ночью был убит известный бизнесмен Грег Колвин. Его изуродованное тело было найдено в собственном особняке. Сын мистера Колвина, Саймон, вместе со своим домашним питомцем — обезьяной лори, бесследно исчез. Полиция подозревает его в убийстве собственного отца…

       Вивиан, слишком заинтересованная словами ведущей, не заметила, как побелело лицо Алессы. Она мгновенно провела параллель между Саймоном и его питомцем, который исчез вместе с хозяином. Если этот парень тоже был обладателем, который предчувствовал приближающиеся неприятности и решил скрыться? А его отец…что с ним случилось?

       На лбу Алессы выступил холодный пот. Ну, конечно, Саймон непременно обладатель! Что-то пробралось в его дом и избавилось от Грега Колвина, который наверняка попытался отгородить сына от опасности. Это было что-то, о чём говорил Йен, то самое, чего он не мог толком объяснить, но чувствовал кожей.

       Тело Грега Колвина было полностью изуродовано и если бы не горничные, то его личность не удалось бы определить так скоро. Комната, в которой он был найден, находилась в отвратительном состоянии: поломанная мебель, испачканные кровью обои, разорванный ковёр, ранее скрывавший странное пятно сажи на полу. Показали её мельком, пока симпатичный мужчина-репортёр вводил зрителей в курс дела. Полиция на заднем фоне явно была недовольна подобным, на что репортёр довольно заметил: «Люди должны знать!»

       Никто даже не рассматривал вариант, что Грега убил какой-то недоброжелатель. У такого преуспевающего бизнесмена наверняка имелись ненавистники, которые могли пробраться внутрь дома и разобраться с ним. А Саймон, который не сумел спасти отца, мог просто с обезьяной под мышкой сбежать прочь, чтобы и ему не досталось…

       Это всё были только предположения и, смотря в глаза репортёра, Алесса поняла, что тот и сам понятия не имеет, что именно произошло. Куча теорий, но ни одного логичного объяснения.

       Также была показана фотография Саймона: симпатичный паренёк с невероятно грустными небесно-голубыми глазами. Тонкие губы, сжатые в еле заметную полоску, говорили о крайней степени недовольства происходящим. У него явно не было настроения в день, когда была сделана фотография.

       Алесса прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Её сердце бешено стучало в груди, в животе растекалось неприятная желеобразная масса. Это был тот самый страх, что заставляет бежать, спотыкаясь о собственные ноги. Страх, который рано или поздно загоняет тебя в угол.

       Не сказав семье ни слова, девушка развернулась и покинула кухню. Она надеялась, что сумеет расслабиться на лавочке под сенью вяза. Теперь было необязательно наслаждаться шёпотом ветра, не было желания почитать какую-нибудь книжку или посидеть в чате с друзьями. Хотелось просто усесться и смотреть в одну точку, пытаясь расслабить разум.

       Чесса услышала, как застучали её пятки по ступенькам, про себя сделав вывод, что девушка отправилась в комнату собираться на прогулку. Девочка не заметила переменившегося настроения сестры, потому что и сама заинтересовалась экстренным выпуском новостей. Когда в мире происходило что-то столь ошеломляющее, Чесса навостряла свои ушки и была готова внимать с подлинным интересом.

      — Вот так вот и расти детей в богатстве, — проговорила Вивиан без особого интереса.

      — Ты считаешь, что это был его сын? — спросила Чесса.

      — Чей сын, милая? Грега? — девочка кивнула. — Да, я так считаю. Когда не позволяешь ребёнку общаться со своими сверстниками и заставляешь его сидеть на домашнем обучении, он волей-неволей звереет.

       Чесса задумчиво кивнула головой ещё раз. Было видно, что произошедшее с мистером Колвином затронуло её маленькое сердечко. И, пока Алесса не покинула дом, девочка пыталась придумать свой вариант исхода событий. Конечно, она не брала во внимание, что Саймон пропал вместе со своим питомцем, это был для неё как сам собой разумеющийся факт. Если бы Вивиан разрешила ей завести хотя бы кошечку, Чесса бы тоже первым делом заботилась о её безопасности. Только старшая Уайлд сумела связать пропажу Саймона вместе с обезьяной, потому что она сама прекрасно понимала, что значит быть разделённой со своим магическим питомцем. Пока только в теории, ведь от настоящего расставания с Бора-Борой её отделяли целые сутки.

       Алесса, не подозревающая о скорых проблемах, открыла клетку, выпуская орлицу на волю, а сама пошла собираться. Она не планировала наводить яркий макияж или скептически подбирать одежду, но всё же постыдилась пойти в домашней одежде. Пока Бора-Бора присела на подоконник, выглядывая, на кого бы можно поохотиться, Алесса открыла дверцы шкафа и высматривала подходящий наряд. Наконец, остановив свой выбор на джинсовом комбинезоне и весёлой футболке с весеннего фестиваля (Чесса выиграла точно такую же), девушка принялась переодеваться.

       Девочка же в этот момент проскочила в свою комнату и стала выжидать. Она и сама не могла с уверенностью сказать, почему эта затея так взбудоражила её. Но теперь Чесса и думать не могла, чтобы закрыться в комнате и наслаждаться музыкой любимой группы или окунуться в просмотр какого-нибудь блокбастера. Всё, что интересовало её на данный момент — голубая книжечка Алессы, куда она пишет все свои мысли и тайные желания. И почему Чесса никогда до этого не пыталась влезть в личную жизнь своей сестры? Почему именно сейчас ею завладело настойчивое желание прокрасться в голову старшей сестры и узнать её самые потаённые мысли? Скорее всего потому, что Алесса совсем недавно стала вести себя совсем уж странно. Ходит и шугается чего-то, а объясниться не хочет. Да ещё и с празднования дня рождения Чессы ушла, так толком ничего и не сказав. Девочка бы давно простила свою сестру, соизволь та хотя бы подойти и прояснить ситуацию. Чесса, в конце концов, умная девочка, а не какая-то там истеричка. Но нет же, Алесса продолжала утопать в своих мыслях, закрываясь от семьи. Чесса не могла знать, что девушка думает лишь о том, как защитить её, саму себя, родителей и бабушку. Как быть уверенной в безопасности близких, когда тебе пророчат полосу громаднейших неудач?

      «Я, кажется, видел твою смерть. Я видел кровь…ты звала орлицу. Ты…я не знаю, что произошло. Но… Фред… Помнишь эти чувства? Вчерашний разговор? Это связано. Обладателям угрожает опасность.»

      Это был голос Йена, который звучал сначала совсем безумно, но потом сменился на неясный шёпот:

      «Я не знаю, как это объяснить, но…я чувствую, что что-то произойдёт. Нам нужно быть осторожнее. Я видел, как Бора-Бору забрали от Алессы. Орлицы не было рядом, а платье…платье было в крови.»

      Платье было в крови.

      Девушка не могла перестать думать об этих словах.

       Переодевшись, она выскочила из дома, даже не захлопнув за собой дверь своей комнаты. Откуда Алессе было знать, что Чесса терпеливо выжидает момента, чтобы пробраться к старшей сестре и найти её личный дневник, молчаливо хранящим все жуткие тайны и страшнейшие секреты, которые стыдно рассказать даже родной матери.

       Убедившись, что Алесса не планирует вернуться в дом, чтобы что-либо захватить, Чесса юркнула в коридор. До этого она кинула быстрый взгляд в окно, успев заметить старшую сестру, обсуждающую что-то со своей орлицей. Бора-Бора сидела рядом с девушкой, смотря на неё умными чёрными глазами.

       Чесса осторожно просунулась в комнату старшей сестры, которая успела стать для девчушки «запретной зоной». «Прямо как в играх, » — подумала Чесса и зажала рот ладошками, чтобы ненароком не захихикать. Вивиан, закончив мыть посуду, отправилась смотреть утренние передачи по телевизору. Она разлеглась на диване, держа в руках мобильник, и потянулась к пульту, Чесса знала это. Потом Вивиан непременно положит телефон рядом с собой, чтобы сразу ответить, если вдруг кто-нибудь позвонит. Сдержав повторное желание засмеяться, Чесса протиснулась в комнату Алессы и прикрыла за собой дверь.

       Оказавшись в «запретной зоне», девочка вдруг поняла, что ей легче дышится. Словно бы самое страшное осталось позади, теперь её ждало самое лёгкое — найти голубую книженцию, подаренную бабулей Мейбл.

«Зачем?» — вопрошала разумная сторона Чессы.

       «Потому что я хочу знать о ней всё,» — с уверенностью ответила девочка, надеясь, что её голос звучал только в голове.

       Она приступила к поискам.

       Сначала подошла к письменному столу, на котором находился ноутбук Алессы, а также её любимые книги, которые она время от времени перечитывала. На рабочем столе откинутой крышки ноутбука красовалось изображение симпатичного парня с зачёсанными на одну сторону блондинистыми волосами. Глаза — пронзительно синие — смотрели на девушку с невероятной глубиной. В этой глубине плескалась огромная любовь, коей Чесса всегда тайком завидовала. Это был парень Алессы — Уоррен, который нежно прижимал её к себе на фотографии и улыбался искренней широкой улыбкой, демонстрируя идеально-ровные зубы.

       Справа от ноутбука — ещё одна фотография. На этот раз с Рождества, которые возлюбленные провели с родственниками Алессы. Чесса до сих пор помнила, каким учтивым был этот парень, как вошёл в дом с букетом роз для Вивиан, чем просто-напросто сразил её, как быстро нашёл общий язык с Лоуренсом и как терпеливо выслушивал болтовню бабули Мейбл. «Какой приятный молодой человек, » — удовлетворённо сказала она, раскуривая очередную сигарету.

       На это Уоррен лишь смущённо улыбнулся.

       После ужина они все выбрались на улицу. Уже было совсем темно, но задний двор освещал свет фонаря, прикреплённого над дверью черного входа, потому вся семья обосновалась там. Бабуля Мейбл довольствовалась новой сигаретой, Вивиан лепила снеговика вместе с Чессой, а Алесса и Уоррен играли в снежки. Тут из дома вышел последний член семьи, Лоуренс, который держал в руках фотоаппарат. Заметив развлекающихся подростков, он крикнул:

      — Эй, детишки, хотите сфотографироваться?

      — Конечно, папуля! — воскликнула Алесса и потащила Уоррена в круг света, коем столь любезно делился фонарь.

       Оба, раскрасневшиеся и довольные происходящим, держались за руки и счастливо улыбались. Довольно крупная рука Уоррена, в чёрной перчатке, нежно сжимала маленькую ладошку Алессы в розовой варежке. И было в этом что-то трогательное, что только подкидывало поленьев в костёр зависти Чессы. Она только и могла, что мечтать о том, чтобы и с ней так когда-нибудь кто-нибудь обходился.

       Снимок получился превосходным, так что возлюбленные распечатали его в двойном экземпляре и поставили в своих домах. Чесса слышала, как Алесса восхищённо говорила матери, что та самая фотография с Рождества стоит у Уоррена на подоконнике.

       Чесса еле удержалась, чтобы не перевернуть снимок в другую сторону. Ей бы не хотелось, чтобы эта влюблённая парочка смотрела на неё, пока она занимается поисками дневника.

       «Приступай к работе, » — посоветовало разгорячённое сознание.

       Чесса кивнула головой и открыла первый ящик стола, но потерпела поражение. Там не было ничего, кроме учебников Алессы и потрёпанных тетрадей, заполненных аккуратным почерком. Небрежно брошенные ручки тоже не заинтересовали Чессу. Задвинув ящик, она недовольно нахмурилась. «Думала, что будет легко? — саркастически поинтересовалась разумная сторона Чессы — Может, ещё не поздно уйти?»

       Но девочка проигнорировала эти вопросы, которые, на самом деле, и не требовали ответа вовсе. Чесса прекрасно понимала, что зашла уже слишком далеко, чтобы уйти.

       Она открыла второй ящик, где находились наушники, зарядники и другие нужные в жизни подростка провода. Почти разочаровавшись, девочка открыла третий. Но и здесь она промахнулась.

       Тогда, сделав глубокий вздох, Чесса переметнулась к другой стороне стола, где было ещё три ящика. Первые два снова оказались заполнены ненужным хламом: полароидными снимками, альбомами для рисования, открытками с праздников и книг, которые нравились Алессе меньше тех, что гордо стояли на полке.

       Но вот Чесса открыла последний ящик и с замиранием сердца заглянула внутрь… О да! Именно там она обнаружила голубую книжечку, столь дорогую Алессе! Девочка чуть не закричала от радости, когда коснулась пальцами бархатной обложки дневника, хранящего секреты старшей сестры.

       Она с трепетом вытащила книженцию из ящика, положила на стол, совсем около фотографии, которая уже не смущала двумя парами счастливых глаз, и вдруг замерла. Подумала, а стоит ли в самом деле открывать его и вдаваться в подробности личной жизни Алессы? Одно дело — составить невероятно увлекательный план проникновения на «запретную зону» с целью найти главный артефакт — голубой дневник, но совсем другое — забрать сокровище себе, присвоить все его секреты.

       Но глубоко внутри Чессы горел огонёк, жаждущий узнать правду. Сейчас он был притуплён страхом, таинственностью и неизведанностью, теми самыми эмоциями, что влекли девчонку в свою собственную комнату, где нет никакого голубого дневника с секретами старшей сестры, которая всегда любила Чессу всем своим сердцем. Но не спроста она в тот самый день (вчерашний день) проскочила мимо младшей сестры и ни слова ей не сказала. Чесса знала Алессу как облупленную, та никогда не затаивала обид, в отличие от неё самой. Так что же заставило её так быстро взбежать вверх по лестнице и скрыться в комнате?

       «Ответ здесь, » — прошептало сознание.

       И Чесса раскрыла дневник.

       Первая запись, привлёкшая её внимание, была датирована пятнадцатым июнем.

       «Сегодня был чудесный день! Мы с Уорреном ходили в кино и неплохо провели время! Он такой невероятный, такой чуткий и нежный, а, вместе с тем, с ним никогда не соскучишься. Я уверена, что это любовь на века, я влюбилась в него с самой первой нашей встречи. А ведь подумать только, как давно это было! Но, несмотря на это, я до сих пор помню всё в мельчайших подробностях. Уоррен…»

       Чесса перелистнула страницу.

       «20.06.2017

       Мы с Бора-Борой отлично полетали сегодня. Не передать словами, какое это великолепное ощущение — парить в небе. Я переживала это сотни раз, а всё — как в первый! Это чудесно, что я являюсь носителем столь интересной способности. Сколько людей могут мне позавидовать? Я не смогу сказать, но у меня есть большая уверенность в том, что этот секрет будут хранить только трое: я, Бора-Бора и ты, мой дневник.»

       «Полёты? О чём это она? — не поняла Чесса. — И что за способности такие?»

       В животе у девочки стягивался неприятный узел, что свидетельствовало о наступлении ледяного ужаса. Но, не стремясь пока прерываться, Чесса вновь перелистнула на другую страницу.

      «23.06.2017

       Сегодня я встретила странного парня. Он назвался Йеном, но главное вовсе не это. Он добавил мне пару долларов на подарок Чессе. Это удивительно, сейчас нечасто встретишь таких добрых и бескорыстных людей. Правда, я немного переживаю, вдруг он объявится и решит стрясти с меня этот долг. Конечно, пара долларов — плёвая сумма, но вдруг он запросит большее?..»

       Чесса уж было решила, что и этот отрывок не будет для неё интересным, но вдруг её взгляд зацепился за более интересное предложение.

       «Звонил Фред. Он оказался другом Йена. Вот, а я говорила, что его помощь неспроста! Так бы я воскликнула, если бы Фред сказал что-то иное. Но он заикнулся об…обладателях.»

       Последнее слово было выведено дрожащей рукой, Алесса явно переживала по этому поводу. Но кто такие эти самые обладатели и как они относятся к любимой сестре Чессы? Та не имела ни малейшего понятия, а потому вновь углубилась в чтение.

       «Он предложил мне встретиться, а я…я не смогла отказать. Я знаю, что это может быть опасно, но ранее никто и никогда не произносил этого чёртового слова, связывающее меня с неизвестностью! Мы назначили встречу на завтра, потому что сегодня у Чессы день рождения. Но, вместо того, чтобы вернуться к столу и праздновать вместе с семьёй, я пошла полетать с Бора-Борой. Я знаю, что виновата перед малышкой, но что мне было говорить им всем? Простите, семья, я обладательница, и мне нужно узнать чуть больше о таких, как я!

       Не знаю, что делать.»

       Чесса прекрасно помнила, что сказала Алесса в день её рождения. Какому-то другу срочно понадобилась её помощь, мол, дело, которое не терпит отлагательств. Она ушла, чтобы вернуться через три часа, ни словом не обмолвилась, что с ней вместе отправится орлица. Чесса, честно признаться, наивно полагала, что Бора-Бора сидит в своей клетке, накрытая чёрной тряпкой (такой способ заставляет птиц спать, так говорила Чессе школьная подружка). Но нет, она отправилась с Алессой «полетать».

       Рука автоматически перелистнула страницу.

      «24.056.2017

       Это просто НЕМЫСЛИМО! Ты бы знал, какую сцену он разыграл, грязный прохвост!

       Господи, мне нужно успокоиться. Я слишком испугана, чтобы мыслить здраво. Но, если говорить начистоту, я так и не смогла узнать ничего нового. У Йена вдруг случился приступ — он выглядел так натурально! Я не знала, что делать, просто смотрела на него, позволяя держать руку в своей ладони. Его глаза практически скрылись под верхним веком, ты когда-либо такое видел?! Я — нет, и видеть больше не хочу!»

      «Явно на взводе, — решила Чесса. — Несёт какую-то ерунду.»

       Хотя где-то в глубине души огонёк, тот самый, что заставил ей прийти сюда, говорил, что всё, о чём пишет Алесса — правда.

      «Он сказал, что видел мою СМЕРТЬ. Что обладателям угрожает опасность (он это чувствует), и нам следует быть осторожнее. Я не знаю, верить этому или нет, не знаю, что мне делать, чтобы обезопасить себя и свою семью. Зря я вообще согласилась приходить на встречу и выслушивать этот бред! Как он может знать что-то об обладателях? Неужели имеет больший опыт? Ну да, он находится вместе со своей ящерицей четырнадцать лет, но ведь это ничего не значит? НЕ ЗНАЧИТ ВЕДЬ?!

       Видит Бог — мне очень страшно. Но я возьму все свои силы и направлю их на то, чтобы затаиться. Я не позволю никому отобрать у меня Бора-Бору, без неё я — никто.»

       Чесса не могла поверить своим глазам. Так вот, почему она была так испугана и пронеслась мимо быстрее ветра? Это и есть разгадка тайны? Какой-то парень, явно тронувшийся умом? Чесса была готова рассмеяться истерическим смехом, потому что прочитанное казалось ей бредом сумасшедшего! И мысль о том, что это писала родная сестра, только подталкивала Чессу к тому, чтобы засмеяться в полный голос.

       Но вместо этого девочка только прикусила язычок и попыталась мыслить здраво. О чём могли говорить эти парни? Обладателям угрожает опасность? Но дневник не объясняет, кто эти самые обладатели и что за способности выделяют их среди остальных людей. Чесса, если бы совсем тронулась, могла бы подойти к Алессе и спросить у неё. Но девочка так явственно представляла округлившиеся от удивления глаза старшей сестры, что и помыслить не могла о том, чтобы поделиться с ней своей небольшой шалостью.

       Чесса убрала дневник обратно, позаботившись о том, чтобы он лежал точно так же, как до визита девочки в комнату сестры, после чего поднялась со стула и собралась покинуть комнату.

       Вдруг хлопнула входная дверь.

       «Алесса вернулась! — закричало сознание. Чесса крепко зажмурилась, боясь рассекречивания. — Она непременно заметит тебя, выскальзывающую из комнаты!»

       Чесса могла бы сказать, что решила воспользоваться ноутбуком сестры, но враньё непременно бы всплыло наружу, ведь девочка до сих пор не могла отойти от шока, вызванного прочитанными в дневнике записями. Алесса метнула бы один взгляд на сестру и тут же поняла: что-то не так! А там и до чистосердечного признания недалеко.

      — Милая, помоги мне, пожалуйста! — послышался приглушённый голос Вивиан.

       Чесса услышала, как Алесса спускается обратно с лестницы и шумно выдохнула. Стоит признаться, это было очень волнительно. Девочка уж было смирилась с тем, что план стал развиваться не в том направлении. А ведь он держал в себе и незаметное отступление…

       Решив не медлить, Чесса тихо вышла из комнаты сестры и направилась к себе. Теперь она знала больше о тайных похождениях Алессы, но, чтобы расставить всё по полочкам, девочке требовалось время.

3

      — С вас тридцать два доллара.

       Сухой голос кассира вывел Йена из раздумий. Он отдал деньги молоденькой безэмоциональной девушке с безжизненными ломкими светлыми волосами, взял пакет с продуктами и направился к выходу.

       Йен уже позабыл, каково это — чувствовать себя здоровым. С самой встречи с Алессой он мучился от надоедающей головной боли и невероятной слабости. Словно простуда, предчувствия, не имеющие твёрдой почвы, медленно убивали его. Йен и сам не знал, что именно пробуждает в нём эти отвратительные ощущения, но искренне хотел избавиться от них. Чего только парень не перепробовал, ничего не отвлекало его на все сто процентов. Где-то внутри сидел маленькая злючка, которая дёргала Йена за ниточки, когда он погружался в интересную программу или увлекательную книгу. И парню вновь приходилось страдать от головной боли, сдавливающей виски, и мечтать только о том, чтобы когда-нибудь это прекратилось.

       Фред с самого утра пошёл со своими друзьям в кино. Конечно, как и обычно, хранитель позвал Йена с собой, но тот вежливо отказался. От внимательного взгляда Фреда не укрылся болезненный вид обладателя, но, не желая разводить спор, парень тактично промолчал. В конце концов, Йен всё равно откажется от любых проявлений заботы, ведь он и сам знает, что делает. По крайней мере, парень говорил так с вполне уверенным видом. Фред подумал, что ничего плохого не случится, если Йен останется один, и согласился на предложение Лиззи сходить в кино. Девушка обрадовалась и условилась встретиться прямо с самого утра. Фред согласился. Ему хотелось только одного — расслабиться и забыть удивлённое лицо Алессы с собранными в высокий хвост волосами.

       Чёрт возьми, как она была хороша…

       Ни Йен, ни Фред не понимали, что именно заставило девушку отказаться от их предложения. Любой бы на её месте был бы счастлив встретиться с себе подобными, более способными и опытными. Но не Алесса. Она, кажется, была готова проклясть тот день, когда согласилась поговорить с Йеном, обладателем, знающим о данных им способностях куда больше неё. Ей и не нужна была эта информация, это Фред понял, смотря в испуганные глаза девушки, которые невероятно расширились, когда Йен коснулся её руки, а после повалился в обморок. Она, как маленький крольчонок, желала лишь одного: спрятаться в своей норке и молиться о том, чтобы беда прошла стороной.

       Но когда ты обладатель, ты становишься частью событий автоматически, и если кто-то в самом деле захочет принести проблем этому маленькому количеству людей на Земле, то каждый подвергнется опасности. Ни один не сможет скрыться, просто отказавшись от сотрудничества. А Алесса, сделавшая это, теперь ещё более легкодоступная добыча, мишень лишь с красным цветом.

       Правда, Фред не мог сделать что-то, чтобы это изменить, а Йен просто не хотел. Он не привык отвечать за чьи-либо жизни. С самого детства ценность для него представляла лишь одна Азура. После знакомства с Фредом круг дорогих Йену существ немного расширился, но на том и замер. Сколько бы хранитель не пытался приобщить своего друга к общественной жизни — тщетно, Йен общался, максимум, с продавцами в магазинах, и то не всегда, а лишь в редких случаях.

       Теперь Фред, желая отвлечься от своей увлечённости обладательницей с большими карими глазами, сидел перед огромным экраном в кинозале и без увлечения смотрел комедию. Либби, сидя по правую руку от парня, хихикала с подружкой, совсем не замечая незаинтересованность своего друга. В любое другое время она бы непременно спросила Фреда, нормально ли он себя чувствует и что его волнует. Но сейчас Либби больше интересовалась кино, нежели проблемами светловолосого хранителя.

       Йен же, вернувшись домой, кинул пакет с продуктами, не глядя, куда именно тому посчастливилось приземлиться, и направился на кухню. Там он достал из холодильника бутылку холодной воды и, выпив её залпом, наконец-то смог оглядеться более осознанным взглядом.

       Головная боль давала о себе знать. В висках настойчиво стучало, в горле пересохло (теперь уже, слава Богу, было легче), а на лбу выступила испарина. Смахнув горячие капельки, Йен почувствовал себя немного лучше. Теперь он был готов бороться за своё дальнейшее существование, хотя минуту назад мог бы отдать душу любому, кто захочет ею обладать.

       Если подумать, Йен никогда не жил спокойно. У него не наблюдалось каких-то глубоких душевных переживаний, не было периодов депрессии и попыток суицида, пусть и поводов для этого имелось достаточно. Взять хотя бы тот случай, который Йен хранил в самых закромах памяти, ведь воспроизведение его в голове заканчивалось нескончаемым потоком горьких слёз, которые самопроизвольно выкатывались из глаз. При этом сердце оставалось таким же каменным, таким же холодным. Только одна маленькая иголочка жалостливо звенела, пытаясь вернуть Йена в тот омут чувств, в котором он оказался в момент смерти родителей. Отчаяние, страх, боль, ярость — всё это пронзило его детское сердце и слилось в одну маленькую щепочку, которая стала слабым звеном в покрывшемся ледяной корочкой жизненно-важном органе.

       Йен откинул от себя неприятные воспоминания, которые в очередной раз всплыли в сознании плотной чёрной тучей, вот-вот готовой разродиться проливным дождём. Его изнурённое сознание не было готово к картинам прошедших дней, вызывающих боль с каждым новым разом в двукратном размере.

       Парень вернулся в комнату и обнаружил Азуру, лениво сидящую на диване. Игуана, услышав шаги, наградила хозяина внимательным взглядом, как бы спрашивая, всё ли в порядке. Йен, измученно улыбнувшись, сказал:

      — Эта пара лет была действительно спокойной. Но мне, кажется, не суждено насладиться счастливой человеческой жизнью.

       «Что ты имеешь в виду?» — спросила Азура, подавшись к севшему рядом Йену. Тот ласково погладил игуану, почувствовав себя ещё более здоровым.

      — Обладатели сосредоточились в Роунвилле, я чувствую это, — объяснил он ящерице. — Сначала мне снилась какая-то фигура, очертания которой я так и не смог разглядеть, а теперь… Мне ещё хуже, но никаких объяснений этому нет.

       «Ты уверен, что не стоит вызвать врача или, хотя бы, позвонить Фреду?»

— Да. Я не хочу, чтобы он носился со мной с куриным бульоном и поддерживающими фразочками. Мне гораздо легче в одиночестве.

       Он осторожно опустился на спину и устремил свой взгляд в потолок. Сколько ещё пройдёт времени, прежде чем головная боль отступит? И почему именно Йену посчастливилось чувствовать других обладателей? Он не знал, но был уверен, что от этого мучения не существует лекарства. И как бы не хотелось парню вдохнуть полной грудью и почувствовать себя обычным, ничем непримечательным парнем, он не сомневался в том, что это проклятие старшинства не искоренить. Излечить Йена могла только смерть, к которой он никогда не стремился.

       В глубине его души звучал испуганный детский голос, который молил отпустить, а потом, обессиленный и испуганный, спрашивал: «Где мамочка и папочка? Что с ними?»

       Хоть он и знал, что они мертвы, что никогда больше не вернутся, не обнимут его и не прижмут к груди сильными объятиями, но всё равно спрашивал, смотря в чёрные глаза человека, обещавшего отнять и жизнь мальчика, если он не заткнётся. Но Йен не затыкался, он просто не мог, потому что его маленькое сердце свято верило в превосходство добра над злом даже тогда, когда глаза убеждали в обратном. И даже хлёсткие удары по лицу не могли заставить Йена замолчать. Они возвращали в реальность, заставляли смотреть в ту сторону, где лежали мёртвые тела его родителей, его ещё недавно живых родителей.

       Как это было ужасно.

       Йен закрыл глаза. Хотелось уснуть. Забыться в мире сладостной ирреальности, где была абсолютная чернота, но тёплая, обволакивающая, такая нежная и желанная. Это был отнюдь не страшный мир, из-за которого хотелось как можно дольше пребывать в сознании. Второй дом Йена — вот, что это было.

       Через несколько часов боль немного ослабла, но парень без труда понял, что это затишье перед бурей. Тогда он встал и пошёл на кухню, где приготовил себе кофе, который обещал заставить его бодрствовать несколько дополнительных часов. Потом Йен сел за стол и медленно попивал крепкий напиток, обжигающий горло. Но парень не замечал боли, ведь время затишья подходило к концу.

       Начиналась буря.

       Сначала в висках запульсировало. Боль нарастала медленно, как бегущая по лобовому стеклу машины капля, которая сначала неуверенно, а потом быстрее и быстрее движется к финишу. Так и голова Йена сначала терпела, а потом была готова расколоться от невероятной боли, из-за которой перед глазами всё смешалось в единую массу.

      Йен вздрогнул, отгоняя воспоминания. Он мечтал однажды проснуться совершенно другим человеком, чтобы его родители были живы. Обычные люди, посещающие обычную работу. Он мечтал, чтобы солнце светило ярко, ласково обхватывая его лицо. Лицо того, кто не знал бед и не видел смертей.

       Но этому не бывать. Он навсегда останется тем, кто пережил огромное количество издевательств, кто постоянно страдал из-за насмешек, оскорблений, избиений, кто был всего лишь телом целых два года. Телом из плоти и…крови, которую можно постоянно откачивать, чтобы вливать другим.

       Йен понял, что от нахлынувших воспоминаний уже не отмахнуться. Они — не назойливая муха, которую можно просто смахнуть и забыть, словно её и не было. Расслабившись, парень позволил себе утонуть в затягивающем омуте того дня, что стал для него роковым.

       Он — пятилетний мальчик, который любит проводить время на заднем дворе, в окружении жёлтых пушистых цыплят, снующих туда-сюда. Его не пугала даже огромная квохчущая курица, за которой бегали маленькие пищащие комочки. Он — всего лишь маленький ребёнок, который наслаждается миром вокруг себя.

       На крыльцо выходит женщина. Она прекрасна, хотя Йен не видит черт её лица. Они стёрты из его памяти. Но он помнит голос, нежный, мягкий, манящий.

      — Йен… — говорит она, а её длинные волосы треплет сильный ветер.

       Он чувствует, что его сердце быстро бьётся, предвещая беду, ведь она никогда не обращалась к нему так, держа смуглые руки на груди. Женщина отчего-то сильно волнуется, это чувствует Йен, пятилетний маленький мальчик, которому очень нравится жизнь. Он подаётся к ней, хочет, чтобы мамочка взяла его на руки, но она поджимает губы, между её бровей ложится недовольная морщинка.

       Йен хочет сказать что-то ещё, но вдруг на лице матери, которого он не помнит, загораются чёрные испуганные глаза, а также вырастает орлиный клюв. Он раскрывается, и из нутра женщины-орла вырывается яростный клёкот. Она мчится на Йена, испугавшегося и пытающегося спрятаться. Он — маленький мальчик, но и взрослый мужчина, который хочет увидеть, что будет дальше. Йен понимает, что это не просто воспоминание, но и видение, которое стоит досмотреть, поэтому останавливается и оборачивается к женщине-орлу, что мчится на него с диким агрессивным клёкотом. Мальчик громко кричит, что хочет к мамочке, а мужчина смотрит уверенным взглядом в чёрные глаза. К своему удивлению, он видит страх и тянется к женщине-орлу, готовый к чему угодно, но та вдруг падает перед Йеном, сжимая руки в кулаки. Он склоняется над ней, хочет окликнуть, но слышит всхлипы и останавливается. Его маленькая детская ручка замирает в воздухе, Йен смотрит на неё, силясь понять, что делать дальше. Женщина плачет под ним, что-то шепчет, чего Йен не слышит. Он думает, как ему объяснить своё видение, что значит эта кинувшаяся на него орлица? Кто она, в конце концов?

       Тут женщина поднимает голову, и он узнаёт в её нежных чертах Алессу. Её маленький носик морщится, из глаз текут горькие слёзы. Она тянется к Йену, пытаясь найти в его лице помощь: «Нет! Вернись! Бора-Бора!» Но он вместо того, чтобы броситься в её объятия, делает шаг назад, что заставляет Алессу склонить голову. Она плачет, её плечи судорожно дрожат. Силясь успокоить себя, девушка обхватывает себя за плечи, и Йен слышит её дрожащий голос: «Пожалуйста, не покидай меня, прошу…»

       Йен смотрит, но не делает ни шага к её сгорбленной фигурке, потому что понимает, что в этом теле не сможет сделать ничего выдающегося. Он — маленький мальчик, испуганный обратной стороной жизни, которую от него столь старательно прятали все эти годы. Он оглядывается, но не видит огромной курицы, охраняющих своих цыплят. Не видит, потому что весь мир вокруг него — сплошное воспоминание, в котором не должно быть Алессы и её орлицы. В нём должна быть лишь его мать, невообразимо прекрасная женщина с длинными мягкими волосами. В нём должна быть она и её муж, добрый, отзывчивый человек, любящий свою работу и семью. Но сегодня он так и не появился в воспоминаниях Йена, ведь его место заняла Алесса…потерявшая Бора-Бору.

       Парень был уверен, что иначе быть не может.

      А Фред возвращается домой.

       Фильм был отвратительным, но девушкам, составившим компанию парню, он понравился. Фред не спешил спорить с представительницами прекрасного пола, держа своё мнение при себе.

       Либби, восторженная и раскрасневшаяся от смеха, поблагодарила парня за то, что составил ей и её подруге компанию, и, привстав на цыпочке, поцеловала его в щёку, прежде чем сесть в автобус. Фред проводил взглядом светловолосую голову девушки, пока та не скрылась за закрытыми дверьми, и автоматически коснулся разнеженной тёплыми губами кожу.

       «Если бы благодарность каждый раз была такой, — подумал он с мечтательной улыбкой, — я бы ходил и на более дерьмовые фильмы».

       Уже давно стемнело, и Фред, решив сэкономить деньги, направился домой пешком. Он хотел было написать Йену, что идёт домой, но вовремя вспомнил, что прыгун постоянно спит и вряд ли обрадуется, если среди ночи его разбудит звук пришедшего сообщения. Потому Фред, время от времени потирая щёку, которой недавно коснулись губы красивой девушки, направился домой.

       Прохладная, прекрасная ночь — отличное завершение невероятного вечера. Пускай, фильм был отвратителен, зато компания превосходная. Так что настроение у Фреда было на высоте.

       Пока он не открыл дверь квартиры.

       Первое, что бросилось в глаза — дорожка тёмной жидкости, бегущая из кухни. С замиранием сердца Фред подумал, что это кровь, и, чуть подняв голову, обнаружил распластавшегося на полу Йена. Не помня себя от страха, парень кинулся к своему другу, которого оставил одного, не обратив должного внимания на его хмурый взгляд, который он обратил на улицу ранним утром, когда решил составить Фреду компанию за просмотром новостей. Глубокие синие глаза выражали крайнюю степень подозрения, словно Йен предвещал что-то плохое. Такое и раньше случалось, когда приближался прыжок, но карта Фреда ни разу не загоралась голубым свечением… Но тогда в чём дело?

       Парень перевернул Йена на спину и с облегчением обнаружил, что жидкость, тянущаяся от его тела в коридор, ни что иное как кофе. Ведь на теле парня не обнаружилось никаких ран, только обожжённая кипятком рука, покрасневшая и липкая от не выпитого напитка.

      — Йен! — позвал Фред, расталкивая парня. — Йен, очнись!

       Проверил — дышит. Ещё один повод, чтобы расслабиться. Но, несмотря на это, Фред был на взводе. Не каждый вечер ему удавалось застать своего прыгуна распластанным по полу в бессознательном состоянии. Не мог же он ни с того ни с сего просто так повалиться без чувств? Что затянуло Йена в мир забвения?

       Предприняв ещё одну попытку вернуть друга в реальный мир, Фред устало облокотился о стену. «Главное, что он дышит,» — подумал парень и прикрыл глаза. Его сердце стучало как бешеное.

       Без признаков жизни Йен пролежал ещё минут десять (Фреду иногда казалось, что он и дышать перестал), а потом вдруг закашлялся и широко раскрыл глаза — беспокойное синее море заколыхалось в бездонных пропастях. Взирая в пустоту, он принялся откашливаться, а Фред, опешивший от внезапного пробуждения друга, только и мог, что смотреть на его мучения, не спеша даже хлопать по спине.

       Потом во Фреде словно бы что-то щёлкнуло, и он склонился на Йеном, осторожно придерживая его за плечи. Тот, дрожа всем телом, издавал странные бурлящие звуки.

       Спустя несколько минут Йен нашёл в себе силы поднять глаза и посмотреть на Фреда. Тот, не в силах вымолвить ни слова, молчал, покорно ожидая, пока ему потрудятся всё объяснить.

       Не обратив внимания на полностью одетого и обутого друга, Йен сбивчиво стал пересказывать ему увиденное. Он впервые за столь долгое время был серьёзно озабочен видением, переросшим из обрывков воспоминаний в картинки будущего. Йен был уверен, что тревожное предупреждение не может обмануть — оно было предупреждающим знаменем, сулящим неудачу.

      — Вся в крови, холодная, так отчаялась… — лепетал парень. Потерянный взгляд вперился в пустоту, но, несмотря на это пугающее явление, Фред не разжимал своей хватки, но и говорить ничего не спешил — не было желания прерывать Йена.

       Безумные глаза светились пониманием.

      — Если мы не найдём её, то это сделает кто-то другой. Он отберёт у неё Бора-Бору, — сказал парень и с уверенностью кивнул головой, будто соглашаясь с самим собой. — Фред, это уже далеко не шутки, ты понимаешь? Понимаешь?

      — Йен, успокойся, — светловолосый помог Йену подняться и усадил его на стул. — Твою руку нужно обработать.

      — Обработать? Обработать! — вскричал обладатель. Казалось, он совершенно тронулся умом. — Да ничего не понимаешь! Очнись! Алессе угрожает реальная опасность!

      — И почему ты так переживаешь за неё? — спросил Фред с лёгкой полуулыбкой. — Кажется, совсем недавно тебе было наплевать.

      — Да, — согласился Йен не без стеснения. — Но то, что я видел, нельзя оставить просто без внимания. Она медленно умирала без своего магического питомца. Это произошло бы и со мной, если бы кто-то вдруг отобрал у меня Азуру.

      — Ты, главное, успокойся, — посоветовал Фред, достав из аптечки мазь от ожогов. — И скажи, есть ли идеи, как найти её?

      — Позвони ей, — сказал Йен, бросив в сторону друга уверенный взгляд. — Позвони и назови наш адрес, скажи, что нужно поговорить.

      — Ты же знаешь, что она откажется.

      — Но мы не можем обсуждать это по телефону! — взорвался темноволосый.

      — Алесса не согласится приходить, и говорить нам свой адрес — тоже, — сказал Фред. Он осторожно обрабатывал ожог Йена, но тот совершенно не обращал на это внимания.

      — Нужно сделать что-нибудь! — вскричал темноволосый.

       Парни посмотрели друг на друга.

      — Йен, — тихо начал Фред, — ты уверен в своих словах? Ты действительно думаешь, что Алессе угрожает опасность?

       Он вспомнил, какие мысли посещали его голову на протяжении нескольких дней. Алесса. Столь очаровательная, нежная девушка с великолепной копной тёмных волос. И до чего же были большие её испуганные глаза! Словно маленький ягнёнок, загнанный в угол кровожадным волком.

       Прекрасная, невероятная, восхитительная…

      — …стоит.

      — Что? — очнулся Фред, несколько пристыженно посмотрев на Йена. Ему не хотелось озвучивать свои чувства темноволосому прыгуну.

      — Я говорю, что проверить всё-таки стоит. Даже если с ней всё в порядке.

       Фред прикрыл глаза, задумавшись. Йен никогда не ошибался в своих предположениях, особенно если они основывались на видениях. Но мог ли светловолосый на самом деле представить, что Алесса находится под чьим-то прицелом? И если это так, то что нужно предпринять?

       Закончив обрабатывать руку Йена, Фред сказал:

      — Давай позвоним ей.

4

       Марина сразу поняла, что день обещает быть так себе. Погода не заладилась с самого утра: голубое небо было затянуто тучами, дул сильный ветер, а тётя Света носилась по дому, как заведённая. Когда Марина проснулась, дяди Билла уже не было дома — уехал на работу с первыми лучами солнца. Варя было поинтересовалась у хозяйки, чего это мужчина скрылся, даже не позавтракав, но сама ответила на свой вопрос: Марине не было никакого дела до Билла с его будничными заботами.

       Девушка хотела весь день провести, будучи завёрнутой в одеяло, но что-то подсказывало ей, что этим прекрасным планам не удастся сбыться.

       И правда, только Марина включила любимый сериал и закуталась в одеяло, в дверь постучали. Она даже не успела раскрыть рта, потому что в комнате тут же показалось улыбающееся лицо тёти Светы. Женщина, не спеша спрашивать разрешения, как прежде, подошла к кровати Марины и бесцеремонно клацнула по «пробелу», останавливая сериал. Девушка во все глаза уставилась на свою тётю, не осознавая, что происходит, но всем сердцем желая это выяснить. К её счастью, тётя Света заговорила сама.

      — Прости за резкость, — эти слова вернули Марину к реальности.

       «Слава Богу её не захватили демоны,» — подумала девушка и даже ухмыльнулась своим мыслям, настолько нелепыми и, вместе с тем, устрашающими они показались.

      — У меня к тебе одна просьба.

       Марина сменила удивлённый взгляд на вопросительный. «Только бы не в магазин!» — взорвалось в сознании.

      — Нет, я не собираюсь тебя никуда отправлять, — сказала тётя Света с улыбкой, а Марина расслабленно выдохнула. — Но эта просьба не менее важная! — тут же добавила она.

      — Да говори, что нужно! — не выдержала девушка.

      — Сегодня на ужин придут деловые партнёры Билла, — одно предложение, а у Марины в животе уже всё свернулось. — Если всё пройдёт гладко, то они согласятся подписать очень важный контракт. Для фирмы Билла это будет просто ошеломительным событием!

       Марина не ответила, ожидая того, что тётя Света сама объяснит, что требуется от племянницы.

      — Дело в том, что они не знают о твоём приезде сюда, — сказала женщина, отчего-то смущаясь. Кажется, её саму не радовали собственные слова. — Ты не могла бы посидеть очень тихо, как мышка? Я знаю, — быстро добавила она, — что ты и так не слишком-то шумная…

      — Я поняла, — прервала тётю Марина. Она попыталась улыбнуться, но вышло как-то натянуто, что заставило Светлану напрячься. — Обещаю, что и носа не высуну из комнаты.

      — Спасибо, ты просто чудо! — воскликнула женщина с явным облегчением. — Ты даже представить не можешь, как выручаешь нас с Биллом!

       «В первую очередь я выручаю тебя, — невольно проскользнула мысль в голове Марины, — а не твоего мужа — Мистера-я-во-всём-лучший».

       Светлана обняла свою племянницу, нежным движением прижав её к себе. Марина, вдруг вспомнив о матери, захотела оттолкнуть от себя женщину, но отчего-то не смогла. Руки, словно налившиеся свинцом, повисли вдоль тела бесполезными жгутами, а на глазах выступили слёзы.

       Она ни разу не звонила, а если и делала это, то не просила подозвать свою дочь. Что-то происходило между Ириной и её мужем, что-то, о чём она не хотела рассказывать Марине. А ведь та была не дурой и без труда могла понять, что происходит. Интонация матери поведала бы обо всём без слов. Марина уже наяву слышала слова: «Мы решили развестись. Ты же не маленькая, сама понимаешь, что люди не могут любить друг друга вечно».

       От этих мыслей Марина содрогнулась. Что может заставить её родителей остаться друг с другом? Только, наверное, чудо. На своём веку Марина ни раз видела проявления этих самых чудес, но связаны они были только с ней самой. И с Варей, естественно. Но что могло повлиять на её родителей, если слова Марины не оказывали никакого воздействия? Она могла делать что угодно, но они всё равно остались бы непреклонны. «Мы не любим друг друга, понимаешь? — читалось в их глазах. — Любовь проходит».

       Светлана отпустила Марину, и та ещё раз взглянула на эту взрослую, но не лишённую красоты женщину. Возраст, безусловно, оставлял на её лице свои следы, но те были настолько незаметны, что Светлане до сих пор можно было дать лет на десять меньше, чем ей было на самом деле. И как же она была похожа на свою сестру! Смотря на неё, Марина практически видела свою мать. Практически… Потому что взгляд Светланы был гораздо мягче, лишённый боли утраченной любви, лишённый чувства вины перед дочерью.

      — Всё хорошо?

       Всё ужасно, отвратительно. Я хочу домой.

      — Да.

      — Тогда я, пожалуй, пойду. Надо готовиться к вечеру, сама понимаешь, — с извинительной улыбкой сказала Светлана и поднялась с кровати.

      — Надень своё лучшее платье, — ровным голосом ответила Марина, обращаясь, скорее, к себе, чем к тёте.

      — Конечно, милая, — женщина, не найдя ничего подозрительного в голосе племянницы, ласково поцеловала её в щёку и, задержав на её бледном от рождения лице свой взгляд, вышла из комнаты.

       Марина откинулась на подушку и безучастным взглядом уставилась в потолок. «К чёрту,» — говорило изнеможённое сознание, стремящееся в родные места, знакомые и любимые с детства. Те, к которым Марина уже успела привыкнуть, где чувствовала себя настоящим человеком, а не оболочкой, запертой в четырёх стенах.

       Она знала, что не будет сидеть тихо этим вечером. Её вообще не будет дома, если уж говорить начистоту. Впервые за всё пребывание в Америке Марина сама хотела покинуть дом тёти Светы и дяди Билла, чтобы погулять на свежем воздухе и очистить собственные мысли. От одного представления зажравшихся толстых мужчин с повышенным холестерином, рассевшихся в обеденной зоне дома Террингтонов, Марину мутило. А ей ещё и нужно было послушно сидеть в комнате, не выходя за её пределы, и никаких тебе песен на всю громкость колонок, и никаких игр на гитаре, которую Марина привезла с собой. Конечно, девушка без проблем могла провести вечер, будучи тише воды ниже травы, но хотела ли она этого? Определённо нет. Чёт с ней, с фирмой дяди Билла, Марина собиралась покинуть дом только ради своей тёти, которая загорелась счастьем от мысли, что какой-то там треклятый контракт будет подписан.

       Не говоря о своей безумной идеи спящей на кровати Варе, которую без особого труда можно было разбудить, Марина спустила ноги с кровати и ещё раз прокрутила в голове свой только что зародившийся план. Он был ветхим и немного безумным, но девушка была в восторге. Для неё не было ничего лучше.

       Она открыла шкаф и подобрала подходящую одежду, потом подыскала нужную обувь, придумала макияж, а в завершении образа достала ту самую сумочку, что будет смотреться невероятно органично. Варя, проснувшаяся от поднявшегося шума, взглянула на хозяйку приоткрытым глазом, но ничего не заподозрила. А если и появились в глубине её мозга какие-то зачатки вопросов, то они не успели вырасти, так как кошка снова погрузилась в сон.

       Когда время приблизилось к вечеру, а тётя Света зашла к племяннице, чтобы предупредить, что гости выехали, у Марины уже всё было готово. Конечно, женщине она не сказала ровным счётом ничего, это бы испортило её грандиозный план. Смотря в глаза тёти Светы, она терпеливо кивнула на её повторное объяснение того, почему именно Марина должна вести себя тихо. Удовлетворившись, Светлана ушла, на ходу поправляя причёску. Её чёрные волосы были завиты в шикарные локоны, на глазах поблёскивали тёмные тени.

       «Нда, — подумала Марина, смотря ей вслед, — она сегодня во всеоружии.»

       То же самое можно было сказать и о ней самой.

       Убедившись, что тётя спустилась на первый этаж заканчивать последние приготовления, Марина скинула домашнюю одежду и облачилась в подготовленное днём платье. Она всё время думала о собственных словах, сказанных тёте Свете, они словно были обращены к ней самой.

       Надень своё лучшее платье.

       Надень, и будь во всеоружии.

       Чёрное платье по фигуре, с разрезом до бедра и V-образным вырезом невероятно шло Марине. Ирина купила его своей дочери, когда искала для себя подходящую одежду для похода в ресторан с мужем. Это было лет пять назад, а Марина до сих пор не выросла ни на дюйм, потому платье подошло ей идеально. К нему она добавила кулон с драгоценным камнем чёрного цвета. Это был оникс, коим обладателем Марина стала по счастливой случайности, заполучив его на каком-то фестивале, который посетила вместе с Кариной прошлой весной.

       Образ завершили массивные ботинки под цвет подобранного наряда, по мнению Марины, подходящие к платью больше всего. И, конечно же, сумочка на длинной золотистой цепочке. «Немного светлого,» — подумала Марина, хихикнув.

       От этого звука Варя проснулась вновь.

       Она немного опешила, увидев хозяйку в столь непривычном образе. «Словно на свидание собралась,» — подумала кошка и спрыгнула с кровати. Марина, конечно, ничего не услышала, ведь эти невероятные животные могут быть совершенно тихими, если того пожелают.

       Варя неспешно осмотрела Марину и сделала вывод, что та действительно собирается куда-то идти. В самом деле, неспроста же она надела своё лучшее платье и навела марафет. Да в обычные дни её можно упрашивать часами, чтобы куда-нибудь выйти, и всё бестолку. А сегодня она сама, без малейшего намёка Светланы, поднялась с кровати и собралась на выход. А она ведь только хотела, чтобы племянница посидела тихо, а не уходила прочь. Этих слов было бы достаточно Марине, чтобы заняться своими делами, но отчего-то именно сегодня они стали толчком для того, чтобы покинуть дом тёти и дяди. Причём, стоит отметить, что Марина понятия не имела, чем займётся на улице. Для неё самым главным было покинуть дом в своём сияющим обмундировании, а там будь что будет!

       «Куда-то собиралась?» — спросила Варя, а Марина, буквально подскочив на месте, еле удержалась, чтобы не вскрикнуть от испуга. Но, обернувшись и увидев свою любимицу, она несколько пришла в себя.

      — Да, и ты, кстати, идёшь со мной, — сказала девушка. — Ты же слышала, что сказала тётя Света?

       «Допустим.»

      — Я не собираюсь находиться в доме, где Билли будет шутить глупые шутки, а тётя Света наигранно смеяться, лишь бы толстопузы подписали контракт.

       «Не думаю, что для тебя сложно посидеть без звука,» — возразила Варя.

       Но Марина, словно и не слыша её, уже подошла к окну и открыла его. У дома припарковалась чёрная машина, блестя от чистоты, и оттуда вылезли четыре мужчины во главе с дядей Биллом. Марину нельзя было увидеть, так как свет в её комнате давно не горел, зато она видела всё. Она услышала хлопок входной двери, это тётя Света вышла на крыльцо, приветствовать гостей. Марина представила тётю, невероятно эффектную в фиолетовом платье чуть выше колена, которое она надела, чтобы впечатлить толстопузов. Правда, стоит признать, что из троих гостей только один страдал от лишнего веса. Его огромное пузо, спрятанное под тканью белой рубашки, нависало над затянутыми ремнём брюками. А лоснящаяся от жира кожа привлекала лишнее внимание своим неестественным блеском.

       Марина подождала, пока гости вместе с хозяевами, после долгого обмена комплиментами в стиле «Вы так прелестны сегодня» и «Удивительный галстук, мне так нравится», скроются в доме, и осторожно выбралась на крышу, после чего сделала Варе знак следовать за ней.

       «Что? — возмутилась кошка про себя. — Она серьёзно считает, что я пойду? Пойду в ночи неизвестно куда?»

       Марина снова махнула рукой.

       «Сумасшедшая!» — воскликнула кошка своей хозяйке.

       Но всё-таки пошла за ней.

       Марина, невероятно осторожничая, спустилась по покатой крыше, которого касалась толстая ветка раскидистого дуба. Девушка заметила его сразу, как только оказалась в своей новой комнате. Ещё бы, трудно было не заметить подобного великана, не дающего солнцу проникнуть в личные покои. Марину его присутствие вполне устраивало, а теперь он ещё и оказал ей невероятную услугу.

       Она аккуратно слезла вниз, с ветки на ветку, вспоминая, как в детстве делала это сотни раз, мечтая оказаться на самой верхушке. В какой-то момент девушке даже показалось, что ветка не выдержит её веса, но всё благополучно обошлось.

       За Мариной послушно следовала Варя, всё ещё не слишком понимая, зачем это делает. Можно было легко остаться дома, но почему-то от одной мысли о том, что Марина будет ходить одна по незнакомой стране, становилось жутко.

       Спрыгнув за землю, Варя критическим взглядом осмотрела свои лапы, прекрасно понимая, что, по возвращению домой их снова придётся мыть. Это не обрадовало кошку, но, несмотря на это, она поспешила за Мариной по тротуару, которая время от времени оглядывалась и лукаво подмигивала своей спутнице. Варя попыталась было спросить, что Марина задумала, но передумала. В конце концов, она никого не знала в стране и вряд ли могла устроить переполох.

       Марина достала из сумочки пачку сигарет и, вытащив одну, прикурила. Она прекрасно себя чувствовала, несмотря на обстоятельства. Дорогое платье, великолепная обувь, подходящая сумочка и эффектный макияж — что ещё нужно для счастья?

       Варя шла рядом, иногда смотря на хозяйку озабоченным взглядом. «И что вступило ей в голову?» — подумала она, от души желая, чтобы это не кончилось ничем плачевным.

       «Куда мы идём?» — наконец, не выдержала она.

      — А разве обязательно идти куда-то? Может, стоит просто идти? — весело ответила Марина.

       «Ты ведёшь себя странно.»

      — Зато чувствую себя превосходно, — тем же голосом продолжала девушка. — Скажи ведь, это платье мне невероятно идёт?

       «Да, Марина, идёт, — сказала кошка послушно. — Но ты, может, скажешь мне честно, что у тебя в голове?»

      — Ничего, — сказала Марина. — Такое ощущение, что сегодня я — центр Вселенной.

       Она остановилась и поглядела на Варю задорным взглядом серых глаз.

      — Тут недалеко парк есть, пойдём туда? — предложила она.

       Кошка только попыталась ответить, но Марина уже возобновила шаг. Затягиваясь и выдыхая белый дым в летний воздух вечернего вторника, девушка шла по тротуару, время от времени насвистывая весёлую мелодию. Какой же сегодня был великолепный вечер!

       Они пришли в парк, где было тихо и безлюдно. Только пожилая пара неспешно прогуливалась вдоль детской площадки. Марина вдохнула чистый воздух и, оглянувшись, убедилась, что Варя следует за ней. Кошка понятия не имела, зачем они преодолели такое огромное расстояние, но теперь, оказавшись на территории парка, вдруг почувствовала себя увереннее. Эта уверенность выросла на почве неизвестного страха, который появился столь внезапно, что Варя не успела его прочувствовать. Казалось даже, что он был совершенно чужим. Принадлежала не ей и уж тем более не Марине. Но кошка ничего не сказала своей хозяйке, не желая расстраивать её или, того хуже, пугать.

      Как всегда, тревога настигла в самое неподходящее время, когда, как казалось бы на первый взгляд, для неё нет места. Так думала Варя, пока погрузившийся в тишину парк не взорвался громким истерическим криком. В этот момент Марина как раз поравнялась с парой старичков, которые, услышав резкий звук, одновременно вздрогнули.

      — Ох уж эта молодёжь… — послышался недовольный голос старушки. — Им бы только глотку драть!

       Старик, ничего не ответив, потащил супругу за собой. Они даже не взглянули на замершую на месте Марину. Сердце девушки, доселе бьющееся в своём обычном ритме, заколотилось как бешеное. Она не могла толком понять, что так сильно напугало её, ведь это наверняка обычный возглас девушки, испуганной друзьями. Но…если это не так, что тогда? Марина никогда не была сильной физически, против одного насильника она была бы никем. Но вовсе не это пугало её.

       Что-то было в этом крике, сотрясшим вечерний воздух, пахнущий хвоей и влагой, что заставило Марину замереть на месте. Боль, которую чувствовала она сама в тот самый день, который возникал в её голове лишь отголосками ужасных воспоминаний…

       Она была так далеко от дома, где ждали родители и Варя. Сердце сжималось в груди и дребезжало, как заведённая игрушка. В голове же помутилось, ничего не могло проскользнуть сквозь плотное облако тумана, образовавшегося там, где когда-то скользили зачатки мыслей. В тот момент ей хотелось только одного: добраться до дома и почувствовать тепло маленького тела домашнего животного, которое являлось центром Вселенной девушки.

       То же самое Марина вдруг почувствовала и сейчас несмотря на то, что Варя была рядом, смотрела на хозяйку во все глаза, силясь понять, что происходит. У девушки сложилось ощущение, что кто-то вырвал кусочек её сердца и нагло выбросил в самую чёрную бездну, какая только существует. И он там пульсирует, нечто маленькое, до жути отвратительное, но тянущееся к свету. Живое.

       Марина содрогнулась, внезапно осознав, что руки, доселе опущенные вдоль талии, теперь судорожно прижимались к груди. Она поспешно одёрнула их и вдруг двинулась туда, откуда недавно исходил звук. Чем руководствовалась девушка — непонятно, ведь в голове у неё не было ни единой мыслишки.

       «Что происходит?» — вдогонку крикнула кошка, но Марина не обратила внимания на недовольный голос в своей голове. Она словно бы стала одержима идеей найти источник звука и непременно разузнать, что стало причиной его возникновения.

       Варя поспешила за хозяйкой, не желая упускать её из виду.

       Сначала показалось, что лесная тропа заведёт их в никуда, но, на удивление обеих, она вдруг резко развернулась и вскоре оборвалась у просеки. Марина удивлённо замерла на месте, не зная, куда идти дальше, а вот Варя, слух которой был куда лучше, чем у людей, смогла распознать скулящие звуки. И, судя по её ощущениям, их источник был совсем неподалёку.

       Понадеявшись, что клещи сегодня обедают в другом месте, Варя повела хозяйку дальше. Марина сразу поняла, что кошка слышит то, что ей услышать не дано, потому молчаливо сдвинулась с места и последовала за своей любимицей. Девушка даже не обратила внимания, что испачкала свои любимые ботинки, пока шла, что за сумку зацепился шип колючего куста и порвал её — сейчас всё было неважно, а все проблемы казались незначительными по сравнению с той, что разворачивалась совсем недалеко.

       Правда, как оказалось, проблема уже успела не только развернуться, но и закончиться потрясающей до глубины кульминацией. Марина, не зная подробностей, не смогла вымолвить ни слова, смотря на распластавшуюся на земле девушку в неестественной позе, чьи волосы были растрёпаны и закрывали лицо…

       А платье было в крови.

       Отойдя от шока, Марина бросилась к девушке, с чьих губ срывался слабый хрип время от времени. Из закрытых глаз лились непрерывные слёзы, но явно не от боли. Девушка, словно отчаявшись, даже не пыталась подняться с земли или как-то позвать на помощь, хотя, видит Бог, у неё ещё имелись на это силы.

      — Эй, ты держись, мы сейчас тебе поможем! — воскликнула Марина, приземлившись подле девушки. Она, стараясь не задеть вывернутой в другую сторону руки со сломанными пальцами, убрала волосы с лица незнакомки, открыв невероятно хорошенькое, но обезображенное пантомимой боли лицо.

      — Чего стоишь, как истукан?! — крикнула она кошке. — Подойди сюда и помоги ей!

       «Что ты делаешь?»

      — Что? — не поверив своим ушам (или мыслям?), спросила Марина.

       «Я спрашиваю, что ты делаешь? — вновь вопрошал спокойный голосок, принадлежащий Варе. — Если я применю свои силы, она непременно нас запомнит. Ты хочешь, чтобы о наших способностях знал весь мир?»

      — Я знаю одно: мы должны спасти её! — закричала Марина не своим голосом.— Варя, как ты можешь так говорить, это же человеческая жизнь!

       Кошка послушно сделала шаг в сторону девушки, потом ещё один. И ещё. А та, продолжая плакать, вдруг приоткрыла глаза, воззрившись в пустоту, и прошептала:

      — Бора-Бора? Это ты?

       Марина и Варя переглянулись. Но их зрительный контакт продолжался недолго: обе решили, что сейчас нет смысла терроризировать незнакомку вопросами. Бедняга истекала кровью, открытые переломы наверняка доставляли непередаваемую боль, а сознание то и дело норовило утянуть в сладостную темноту. И чтобы этого не произошло, Марине и Варе нужно было действовать как можно скорее.

       Варя обошла сломанную руку девушки и забралась ей на живот. Это доставило незнакомке волну новой боли, она широко распахнула глаза и выгнулась, словно подстреленный зверь, печально заскулив. На большее она была неспособна. Марина поспешила извиниться и заверить девушку, что всё будет хорошо, а сама помогла ей улечься на спину и не коснуться переломанных пальцев, которые находились в опасной близости от тела.

       Кошка посмотрела на хозяйку вопросительно, словно уточняя, стоит ли решаться на опасный шаг? Незнакомка могла и не вспомнить того, что произошло на просеке, но могла и настучать на Марину и её любимицу, а уж там их бы быстро сцапали всякие учёнишки с громкими именами. Хотелось ли Марине стать лабораторной крысой? Определённо, нет, но она не могла просто развернуться и уйти, оставив человека на верную смерть. Девушка не смогла бы сама добраться до больницы, её обнаружение Мариной и её кошкой было поистине чудом. Но чудом ли? Ведь Марину привело сюда нечто, шедшее прямиком от сердца. Словно невидимая нить натянулась, как струна гитары, позволив выяснить, где она берёт своё начало, до сих пор никем незамеченная, но всегда присутствующая.

       Варя закрыла глаза, вся как-то напряглась. Шерсть встала дыбом, уши настороженно повернулись в стороны и обратно, словно локаторы, а коготки впились в платье девушки, словно острые ножи.

       На этом, казалось бы, всё закончилось. Марина даже успела подумать, что из-за нежелания Вари ничего не получится, как вдруг воздух словно бы наэлектризовался, а сама девушка почувствовала невероятную слабость. Если бы она стояла на ногах, то непременно повалилась бы на пол, не в силах выдержать веса собственного тела. А так, сидя подле незнакомки, она спокойно наблюдала за тем, как мир вокруг окрашивается в тёмные тона, а вокруг Вари всё начинает искриться, словно она была оголённым проводом.

       Со стороны это выглядело довольно жутковато. Марина, вся ссутулившись, как дикий монстр, никогда не видящий света, смотрела полностью почерневшими глазами на распластавшуюся девушку, чьи торчащие кости, словно по мановению волшебной палочки, стали возвращаться обратно. При этом незнакомка лишь пару раз еле слышно пискнула, но даже не попыталась вырваться. Марина отметила, что её глаза, невероятно глубокие и вдумчивые, смотрели на кошку, не отрываясь. Периферийным зрением Марина успела заметить, что её волосы наэлектризовались и стояли торчком, что могло бы выглядеть забавно, если не брать во внимание ситуацию. Марина даже захотела засмеяться.

       А потом всё резко закончилось

       И желание смеяться прошло, и зрение вернулось в норму: снова запестрили цвета, вернулась чёткость, а Варя перестала источать чёрный свет с проблесками голубого, который был побочным эффектом всякий раз, когда кошка применяла свои способности. Также им была тошнота, которая всегда захватывала Марину в свои липкие объятия. В животе всё стягивалось в тугой узел и девушке приходилось взять всё своё самообладание в кулак, чтобы удержаться на грани реальности и не упасть в тот мир, из которого только-только удалось вытянуть незнакомку.

       Кстати, о ней. Теперь она лежала со вполне осмысленным взглядом, но всё ещё не пыталась подняться. И, как заметила Марина, не спешила рассыпаться в благодарностях или кричать, что злые духи решили затянуть её в мир иной. Что-то здесь было не так. И Марина даже не думала о том, что бы девушке делать в лесу, переломанной и одинокой, её волновало совсем другое.

      — Кто такая Бора-Бора?

       Девушка перевела безучастный взгляд на Марину (которая только что спасла ей жизнь, между прочим!) и сказала:

      — Это уже не важно. Он забрал её у меня.

      — Кто забрал?

       Но незнакомка не смогла ответить — ударилась в слёзы. Марина, чувствуя себя невероятно неловко, приобняла девушку, пытаясь её успокоить, и попыталась снова:

      — Может, если ты мне всё объяснишь, мы попытаемся выяснить, в чём дело, и найдём…

      — Нет! — выкрикнула незнакомка и попыталась отпихнуть от себя Марину, но была слишком слаба, чтобы сделать это.

       «Может, пойдём отсюда?» — вежливо спросила Варя, но её хозяйка еле заметно качнула головой.

      — Как тебя зовут? — спросила она.

      — Алесса.

      — Меня — Марина, — представилась девушка, — а это — Варя. Мы можем помочь тебе.

       Какое-то время Алесса смотрела на свою новую знакомую пытливым взглядом, словно подталкивая себя к интригующему вопросу, но вдруг в её взгляде промелькнуло что-то, похожее на озарение, и она воскликнула:

      — Есть только один человек, способный мне помочь!

      — Да? — Марина скептически посмотрела на девушку, жизнь которой только что была в её руках. — И кто же это?

      — Йен. Йен Стивенс!

       Алесса попыталась подняться, но не смогла. С помощью Марины ей удалось встать на ноги, но, не спеша двигаться самостоятельно в нужную сторону (а Марина надеялась, что на этом их пути разойдутся), она, схватив девушку за руки, сказала:

      — И ты тоже пойдёшь со мной! Обладателям ни за что нельзя перемещаться в одиночку! Он будет искать остальных, желая забрать и их силы тоже.

       Словно обезумев, девушка потащила Марину за собой, а та, поверженная шоком, и не думала противиться. И только выйдя из парка, ведомая Алессой, она вдруг задумалась о смысле сказанных новой знакомой слов. Они казались совершенным бредом, фантазией, выросшей на нервной почве чего-то ужасного. Наверняка её просто изнасиловали и оставили умирать, это самый реальный расклад дел. Так, по крайней мере, казалось. И Марина бы обязательно смирилась с этим вариантом, если бы не одно сказанное Алессой слово. Одно слово, способное изменить жизнь.

       «Обладателям?»

5

       Арандамалл не знал, почему его так тянет в этот особняк. Может, душа паренька до сих пор жила в нём и тянулась к родному месту? Нет, это абсолютная чушь. Этот сопляк подох в тот самый момент, когда Арандамалл коснулся его кожи своими холодными пальцами.

       Он проскользнул по лестнице вверх и вошёл в спальню, которая раньше принадлежала Саймону Колвину. Распахнутые окна впускали в комнату мягкий лунный свет, который касался только мысков ботинок Арандамалла. Довольный собой, он смотрел на расположившегося в углу Ларри, который сочувственным взглядом уставился на…

       Орлицу.

       О да, отобрать её у хозяйки было легко, словно конфету у ребёнка. Та, конечно, попыталась защитить свою орлицу, да только толком ничего не сумела сделать. Жалкая слабачка, всего лишь человек, которому дарована божественная сила. А ведь она даже не знает всей мощи своих способностей! Понятия не имеет, к чему они могут привести! Только Арандамалл, единственный находящийся на Земле, знал, что все шесть способностей дадут ему не только великую силу, не снящуюся никому другому, но и проход в иной мир, туда, где в вихре золотого танца кружатся Ленты Жизни. Она была тем самым, к чему стремился Арандамалл, что хотел заполучить. Точнее будет сказать, он стремился к той Ленте, что давно прогорела и лежала в бездонной пропасти трёх сестёр. Мойры не ждут его, не знают, что он вернулся из Ада, чтобы отомстить им за столь раннюю смерть. В тридцать четыре года, храни вас Господь! В тридцать четыре года некоторые только берутся за ум, женятся, производят на свет себе подобных, а он, Арандамалл, в прошлом мужчина с куда более скромным именем, вынужден был смириться с костлявой хваткой Смерти на своей шее.

       Почему эта старуха всегда приходит столь не вовремя?

       Но теперь Арандамалл медленно набирал силу, чтобы в один момент посетить Мойр, чей вид внушал ледяной ужас и замораживал кровь, снующую туда-сюда под действием ритмически сокращающегося сердца. Увидеть этих старушек и сказать, что они были неправы, когда убили его, что это их самая страшная ошибка, потому что он, Арандамалл, достоин большего, нежели смерть от их крючковатых пальцев.

       Взгляд Бора-Боры выражал такую степень ненависти, что обычный человек непременно бы содрогнулся, почувствовав себя не в своей тарелке, и убрался бы подобру-поздорову. Любой, но не Арандамалл, который лишь только улыбнулся при виде этих яростных орлиных глаз. Ведь она принадлежала ему, и, по сути, была обычным духом, источником сил, которыми теперь пользовался демон так, словно бы они изначально принадлежали ему. Орлица, как и Ларри, могла лишь только сидеть в этом хаосе, устроенном Саймоном, будто в клетке, и думать о своей хозяйке, которую Арандамалл оставил истекать кровью. Он был уверен, что та умрёт. На теле этой девчонке было чересчур много переломов, а кровь лилась как вода из открытого крана. Арандамалл постарался над тем, чтобы эта маленькая обладательница распрощалась с жизнью, ведь теперь она ей больше не нужна. К чему жизнь, когда ты стал мелкой букашкой, таким же, как остальные серые человечки, думающие, что разительно отличаются от других. Для Арандамалла все они были одинаковые. Он вряд ли мог отличить женщину от мужчины, ребёнка от старика, здорового от умирающего. Для него не существовало никого, кроме обладателей, этих ценных сосудов силы, которые перемещаются по Роунвиллю, не зная беды. Конечно, старший из них уже обязан почувствовать что-то неладное, приближение чего-то мистического и необъяснимого, но Арандамалл надеялся, что сможет отобрать и его силы до той поры, когда он обо всём догадается и сможет предпринять меры.

       Демон видел того парня с собакой снова. Стоило бы первым делом поволноваться о нём, нежели о старшеньком. Арандамалл видел, что хозяин этой мелкой псины, хранившей в себе необъятные силы, способные смести всё со своего пути, далеко не самый младший, но и не отнюдь не старший. Он находился где-то по середине. Может быть, третий или четвёртый. Но почему-то именно его животному была дана столь могущественная физическая сила, коей грезил Арандамалл в те часы, которые проводил в особняке Колвинов. Он до сих пор был оцеплён жёлтой лентой, но демону было наплевать. Какое ему дело до возни этих людишек, которые всё равно никогда не смогут найти убийцу? Саймон умер в ту же ночь, что и Грег, только, в отличие от отца, мальчишка находится внутри Арандамалла и время от времени даёт о себе знать. В такие моменты правый глаз демона у края наливался нежной голубизной, как бы говоря о том, что Саймон отнюдь не мёртв, а жив. Он сидит внутри Арандамалла, в самом тёмном закоулке его тёмного существа, и ждёт своего времени, чтобы выйти наружу и во всё горло заявить о себе. «Я жив! — будет он кричать. — Я жив и я всё ещё здесь!»

      — Глупый парень.

       Арандамалл даже не заметил, как его собственный голос рычащим звуком вырвался из горла. Не заметил и того, как пальцы сжались в кулаки, готовые ударить любого, кто попытался бы приблизиться. Бора-Бора и Ларри, сидящие без малейшего движения, вдруг встрепенулись.

       Эта сука жива. Каким-то невероятным образом она сумела спасти свою жалкую душонку.

       Арандамалл понял это столь мгновенно, что сначала не поверил. Наверняка это просто ложное ощущение, идущие от орлицы, которая связана с этой девчонкой струнами души крепкими узлами. Эту связь не дано разрушить даже Арандамаллу, хоть он и невероятно силён. Конечно, на девчонку он напал со спины, чтобы та не успела взлететь и скрыться с его глаз, но это же ни о чём не говорит… Она была столь слаба, что не смогла оказать ни малейшего сопротивления. Саймона Арандамалл обманул, потому что тот был слишком доверчив и заставил себя положиться на чужака, пообещавшего свободу. Но что касается остальных…

       Заполучить хорька тоже не слишком сложно. Он бесполезен и никак не сможет обезопасить своего бегуна-хозяина. Ну в самом деле, что он сделает? Пошлёт Арандамалла к чёрту?

       Усмехнувшись своим мыслям, демон двинулся к орлице, которая вперила свой взгляд в разноцветные глаза. Красный, тот самый, что увидел Грег перед смертью, поддёрнутые светлой дымкой с одного края, и голубой, принадлежащий Саймону. Это было то единственное, что он оставил после себя миру. Точнее, Арандамаллу.

       Проведя пальцем по голове Бора-Боры, которая тоже была бесплотным духом, демон ухмыльнулся, скромно радуясь своему превосходству.

      — Осталось заполучить четверых. Не так-то много, правда, дорогие мои? — вопрос был риторическим, да и ни один из животных не мог послать даже мысленного ответа. Их сердца были трепещущими угольками в потухающем костре жизни, их мысли — запечатаны, их желания — скрыты в объятиях всепоглощающей Тьмы.

       Хорька можно оставить на потом. Пусть он станет сладкой вишенкой на победном торте Арандамалла. Ему нужно заполучить собаку, пока она не скрылась с его невидимых радаров. Сам демон был недостаточно силён, чтобы противостоять этой маленькой крысе, способной увеличиваться в размере, но был в разы умён собаки и её хозяина. Тем более, Арандамалл мог пройти по той линии, что неумолимо преследовала паренька с той самой поры, как он стал мишенью, и проследовать по ней немного в другую сторону, к семье, которую так сильно любил обладатель. Или, если появится такое желание, выбрать третью дорожку, которая приведёт к симпатичной девушке по имени Джудит. А можно даже пойти по четвёртой, обрывающейся у лишённого красоты паренька — лучшего и единственного близкого друга этого светловолосого обладателя. Словом, выбор был большой, но Арандамалл, прекрасно понимая, что время ещё есть, решил поразвлечься. Потому он остановился на Джудит, темноволосой пышногрудой красавице, решившей разорвать свои связи с Виджеем.

       Может, она уже успела нарваться на разговор или написала сообщение, но из этого ничего не получится. Даже если они и разорвали свои отношения, Виджею скоро придёт оповещение о том, что его маленькая подружка в опасности, лежит на рельсах, ожидая мчащийся поезд, или подвешена за шею к уличному фонарю на улочке, где совсем мало прохожих, зато много отпетых мудаков. Арандамалл ещё не решил, что именно сделает с этой малышкой, которая пахнет свежими лилиями, растущих в дикой природе. Но он определённо станет её обладателем, а она — его самым дорогим питомцем. Пускай, она пробудет в его власти совсем недолго, лишится жизни слишком рано, чтобы Арандамалл успел полюбить её, но он определённо запомнит её запах и испуганные голубые глазки, которых ещё ни разу не видел, но уже искренне обожал.

       Потому что она была любима Виджеем когда-то, а, значит, являлась ключиком к его сердцу.

6

      — Что? Прости, я не ослышался?

       Виджей стоял в коридоре с ключами в руках — полностью готовый к выходу на очередную «охоту». Оставалось только дождаться Джокера, который почему-то не слонялся у двери, как обычно, а всё ещё сидел в комнате. И вот теперь он ясно сказал, что отказывается покидать дом.

       «Нет, ты не ослышался,» — сказал тихий голосок в голове парня.

      — В чём дело? — пытаясь сдержать злость, спросил Виджей. — Ты же обожаешь вылазки!

       Джокер ничего не ответил.

       Это заставило Виджея засопеть от досады. Он целый день ждал ночи, чтобы собраться и пойти на «охоту», а если уж Джокеру не хотелось с самого начала, мог бы сразу сказать, а не ждать, пока хозяин наденет джинсы и даже сменит домашнюю футболку на толстовку с капюшоном. О чём речь, он даже кроссовки обул!

       Разуваясь, Виджей думал только о том, как треснет Джокера со всей силы и посмотрит в его бесстыжие глаза, но тут же подловил себя на мысли о том, что ни разу не бил собаку, даже когда был очень зол. Наверное, тут играла роль их связь, ведь до этого Виджей никогда не скупился на силу. Или, может быть, причиной было то, что вторая сущность Джокера была куда сильнее самого Виджея и могла уничтожить его одним взмахом огромной лапы.

       Тем не менее, парень разулся и вновь вошёл в комнату, в которой уже не горел свет. Несмотря на это, Виджей двинулся к дивану, точно зная, что Джокер сидит либо на нём, либо под ним.

       Но собака пряталась на балконе.

       Джокер не мог объяснить хозяину, что творится на душе. Ему не хотелось, чтобы Виджей поднял его на смех, когда услышит опасения своего любимца, или, наоборот, испугается за свою жизнь. Дело было в том, что Джокер снова слышал чужой голос в своей голове, только на этот раз он разительно отличался от предыдущего. Тоже напуганный, молящий, невероятно трогательный, но в то же время совсем другой.

       «Отпустите её! Пожалуйста, не надо, я сделаю всё, что угодно!» — кричал он, а после молил не приближаться, отойти, и…

       ОТОЙДИТЕ!

       ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА, ПОЖАЛУЙСТА!!!

       У Джокера не было ни малейшего шанса стать нормальной собакой, ведь он родился с этим отклонением. Любой другой пёс бы только позавидовал, узнав о связи Виджея со своим питомцем, и о способности последнего принимать обличье трёхголового цербера, но самого Джокера это уже давно не радовало. Конечно, до сих пор нужно было девать куда-то энергию, которая накапливалась в теле и рано или поздно давала о себе знать, но теперь Джокер выходил с Виджеем на «охоту» в основном из-за необходимости, а не по собственному желанию.

       А тут ещё и эти голоса, которые пугали до чёртиков и меняли всё мировоззрение Джокера. Мир оказался не таким, каким преподносил себя изначально, он хранил в себе множество опасностей, от которых не избавишься одним обращением в цербера. С ними нужно вступать в отчаянную борьбу, исхода которой не предугадать. И если бегать по тёмным переулкам за Виджеем было действительно весело, а смотреть на его подбитые глаза — лишь слегка волнительно, то теперь Джокер понимал, что это тот самый максимум экстрима в жизни, которым он хотел бы ограничиться.

       Но что-то происходило с подобными ему и Виджею, и хоть Джокер не знал ни одного магического питомца, но всё равно чувствовал, как их становится меньше. Сначала этот таинственный свет, которому Виджей не предал ни малейшего значения, а он взял и взорвался в голове Джокера мольбой остановиться, а теперь и этот плачущий голосок, согласный сделать что угодно, лишь бы это прекратилось.

       Наверняка что-то невероятное случалось не только с питомцами, но и с хозяевами, потому что магические животные живут только ради них. Им нет нужды молить о собственной пощаде, потому что без обладателя они обычные твари, которые могут ужиться в любой семье и чувствовать себя любимыми. И тот, кто охотится на обладателей, непременно находил их благодаря связи.

       «А что, если он сам — обладатель?» — подумал пёс, но тут же отверг эту мысль.

       Ни один обладатель в трезвом уме не подвергнет магического питомца таким мукам, которые пережили те, что кричали в голове Джокера надрывающимися, громкими, полными ужаса голосами. Представив нечто подобное, бедный пёс содрогнулся. Нет, Виджей ни за что не даст его в обиду, да и сам Джокер сумеет защитить хозяина, если вдруг возникнет такая необходимость.

       Но что-то определённо происходило, это «что-то» висело в воздухе и нужно было готовиться, чтобы в нужное время суметь противостоять опасному чудовищу, поглотившего уже двух магических животных. И неизвестно, что случилось с их обладателями. Где они? В порядке ли?

      — Джокер!

       Виджей, наконец, появился на балконе и заметил свою собаку. Тот только и сделал, что поджал хвост да прижал к голове мохнатые уши. Он прекрасно понимал, что повёл себя неверно, что следовало бы всё продумать перед тем, как стремглав нестись в безопасное и тихое место, подальше от глаз Виджея. Но он ведь всего лишь маленькая собака, которая испугалась услышанного и сбежала только для того, чтобы всё переварить! Что с него, малыша, возьмёшь, если он только и можешь, что носиться за своим хозяином да выполнять разные команды?

      — Можешь, объяснить, что происходит? — спросил Виджей, но, заметив поведение собаки, немного сбавил обороты. — Братишка?

       Джокер посмотрел на своего хозяина и попытался придать своим глазам более уверенный взгляд. Как же он любил Виджея, чёрт возьми! Именно из-за этих светлых чувств он не хотел рассказывать ему о голосах в своей голове, чтобы не настораживать раньше времени и не заставлять его суетиться. Пока ничего толком непонятно, пока голоса всего лишь пугалки Джокера, стоит помолчать, чтобы не натворить лишнего. Может, в будущем он и поделится с Виджеем своими переживаниями, но сейчас должен разыграть такую сценку, что парню и в голову не придёт, что его облапошили.

       «Я просто не хочу, — сказал Джокер, надеясь, что собственный голос в голове Виджея звучит достаточно убедительно. — Знаешь, я подумал, что эти ежедневные вылазки превращаются в рутину. Всё, чего я хочу, это быть обычной собакой со стандартными потребностями».

      — Ну ты же понимаешь, что мы не можем скрываться вечно, — словно извиняясь, ответил Виджей. — Это — наше с тобой проклятие, которое время от времени приходится выпускать на город.

       «В последнее время мы делаем это слишком часто, не находишь? — Джокер и сам не заметил, когда спустился со сцены в зал. Теперь его игра перестала быть таковой, а слова лились от сердца. — Почему бы сегодня нам не остаться дома?»

      — Ты уверен, что помимо этого тебя ничего не тревожит? — спросил Виджей.

       «Да.»

      — Точно?

       Джокер кивнул головой и, увернувшись от ладони хозяина, стремящийся его погладить, юркнул в спальню, где лежала его любимая игрушка — ярко-жёлтый теннисный мячик. Схватив его, собака направилась к Виджею, явно призывая его поиграть.

       Парень прекрасно понимал, что Джокер высказал ему не всё, что думает. Но что он мог сделать, чтобы вытянуть слова из собаки? Морально давить на него? Нет, он не такой. Может, и в его силах ломать руки обидчикам, но он вовсе не тот человек, который без труда причинит боль близким. Не важно, каким именно образом, но Виджей не собирался давить на Джокера, которому явно что-то не давало покоя, и далеко не первый день. Раньше он никогда не отказывался от «охоты», а оставался дома только если Виджею было слишком лень. Да и зима проходила у них относительно спокойно, потому что в холодные ночи, когда свет дают не только фонари, но и белоснежный искрящийся снег, подворотни были одиноки и пусты, и Джокер с Виджеем были там единственными прохожими.

       Но чтобы в середине лета да вдруг зашли такие разговоры… Нет, его определённо что-то тревожило!

       Спустя полчаса, лёжа рядом с хозяином, Джокер думал только о том, что делать дальше. Теперь казалось опасным так спокойно выходить на улицу по ночам, с надеждой встретить очередных пустоголовых увальней. Теперь на пути им могло повстречаться что-то куда более опасное, правда, Джокер понятия не имел, что именно. Если бы он только мог предположить, как выглядит их враг, тот самый, что желает зла обладателям и их хозяевам…что бы он сделал тогда? Заставил бы Виджея рисковать своей жизнью, чтобы привести его, Джокера, в самое логово этого недоброжелателя, дабы посмотреть в его бесстыжие глаза и разорвать в клочья?

       Нет, Джо ни за что бы не рискнул своим хозяином даже для достижения столь светлых целей… Здесь нужно было придумать что-то другое, не менее действенное, но более безопасное, по крайней мере для Виджея, который сидел на диване, копаясь в Интернете, и в ус не дул. Мог ли он предположить, что под боком его любимый пёс строит самый настоящий план по спасению их жалких душ? Отнюдь. Он бы скорее поверил в то, что Джокер снова витает в облаках и мечтает об очередной косточке из секретных запасов.

       Виджей пролистывал страничку сообщений и наткнулся на диалог с Джудит. Её красивые глаза смотрели с фотографии прямо на него, словно желали без всякого стыда оголить сердце и увидеть похороненные в уголках сознания секреты, которые не должна была знать даже родная мать. Эти голубые глаза, дарящие любовь целых пять месяцев; это улыбающееся лицо, которые Виджей гладил своими грубыми ладонями; эти пухлые губы, такие сладкие, такие мягкие; эти привлекательные формы, которые он изучал часами и знал наизусть каждую их клеточку; эти стройные ножки, что Виджей…

       Он резко крутанул колёсико и отвёл взгляд от монитора. Кажется, температура в комнате несколько повысилось? «Нет, только в моём теле, » — подумал и парень и натужно вздохнул. Хотелось бы ему вернуть Джудит? Безусловно. Однако Виджей прекрасно понимал, что это невозможно. Её не заставить полюбить Джокера, а уж он ему важнее, чем какая-то деваха. Крайне симпатичная, смешливая, сексуальная… Нет, Джокер был, определённо, на первом месте.

       Виджей убрал ноутбук с колен и решил принять душ. Ему нужно было освежиться и привести мысли в порядок. Из-за собственного возбуждения он так и не услышал, как Джокер мысленно обращался к другим магическим питомцам, которые должны были быть поблизости, если ещё не стали жертвами неизвестного чудовища. Пёс чувствовал, что ни один в этом чёртовом городе, ставшим мишенью в одно мгновение, что поблизости есть и другие, которые либо не слышат, либо не хотят слышать. Его зов так и остался звучать в темноте сознания без ответа. Или это был другой мир, где имелись только видимые магическим питомцам линии, где они могли бы общаться на равных. Сейчас в этом небольшом мире было тихо и спокойно, но Джокер там был отнюдь не один. Он не мог заметить, что в темноте этого неизвестного мира есть кое-кто ещё: серая кошка с горящими зелёными глазами. Других источников света в этой темноте не было.

       Кошка слышала чужеродный голос в своей голове, но молчала, не желая на него отвечать. Да и что говорить, когда силы на исходе, а твоя хозяйка отказывается тебя тащить, потому что спасённая девушка то и дело валится с ног. Да, вскочила она достаточно бодро, но с каждым мгновением её силы иссякали, что было заметно невооружённым взглядом.

       Так что у кошки было достаточно своих проблем, потому этот чужой голосок, жалобный и молящий, но отнюдь не испуганный, ничуть её не волновал. Она, скрываясь в темноте, наблюдала издали, желая сохранить статус инкогнито.

       Оставив все попытки найти кого-нибудь, подобного себе, Джокер обратился в реальный мир. Виджея всё ещё не было, из ванной слышались его немелодичные завывания, которые можно было бы выдать за пение в мире, где люди не имеют слуха. Джокеру было всё равно, что там напевает его хозяин, он, можно даже сказать, привык к этим нечленораздельным звукам. Они помогали псу расслабиться и почувствовать себя на своём месте. В конце концов, Виджей был определён Джокеру судьбой. Поэтому собаке приходилось терпеть все выходки своего хозяина, даже если те были из ума вон выходящими явлениями. По правде говоря, Джокер ни разу даже не думал жаловаться на Виджея, тот был его лучшим другом, его боевым товарищем, путеводной звездой и надеждой на прекрасное будущее.

       И Джокер планировал сделать всё, чтобы защитить то, что было ему дорого — его любимого хозяина, который делал всё, чтобы Джо вырос не просто тупоголовым псом, у которого на уме только одна еда, а смышлёным пареньком, маленьким «братишкой».

       Он был готов даже отдать свою жизнь, лишь бы с Виджеем всё было в порядке.