– Скоро твой день рождения, – замечает Алатиэль, когда зима близится к концу. – Как будем отмечать?
– Честно говоря, я давно отвыкла отмечать день рождения, – признается Стелла. Алатиэль понимает, что это «давно» наступило со смертью Дельвиэта, хоть Стелла этого и не говорит.
– Не обязательно устраивать что-то грандиозное, но почему бы не организовать маленький праздничный ужин? Пригласим Гилтиаса, Ботар-эля…
– Мы уже пытались один раз приготовить ужин, – фыркает Стелла. – Помнишь, чем все кончилось?
– Ботар-эль убирал кухню, а мы макали печеньки в шоколадную глазурь и сметанный крем. Но ужин ведь и заказать можно, как обычно.
– И чем тогда этот вечер будет отличаться от обычного? – парирует Стелла.
– Ладно, а что если мы втроем устроим тебе сюрприз?
– Ты только что меня об этом предупредила, какой теперь сюрприз?
– Я имею в виду, мы скажем тебе, куда и во сколько приходить, а там уже все будет.
– Ну… это можно, – сдается Стелла. – Только у меня условие: никаких лишних гостей.
– Только я, Гилтиас и Ботар-эль, – обещает Алатиэль.
– Тогда я согласна, – улыбается Стелла, подумав, что идея вопреки обычаю отметить день рождения не так уж и плоха – как ни крути, а приятно чувствовать заботу любимой.
– Отлично! – просияла Алатиэль, и Стелла в очередной раз порадовалась, что согласилась – видеть улыбку на лице возлюбленной было для нее лучшей наградой за любые безумства. – В таком случае, у меня остался всего один вопрос: что тебе подарить?
– Тебя! – смеется Стелла, притягивая Алатиэль к себе.
– Ладно, – хихикает девушка. – Тогда я упакую себя покрасивее.
***
– Ты это серьезно?! – восклицает Ботар-эль, когда Алатиэль излагает им с Гилтиасом план действий. – Я пять лет не мог уговорить Стеллу хоть на крошечный праздник, а ты сделала это за пять минут?! Как тебе удалось?
– Если Алатиэль покажет на тебе – Стелла будет ревновать, – фыркает Гилтиас.
– Лучше подумай над деталями, умник, – осаживает его Алатиэль, не сдержав, впрочем, улыбки. – Нужны любимые блюда Стеллы, ее любимый цвет…
– Черный? – удивляется Ботар-эль.
– Почему черный? – удивляется в свою очередь Алатиэль. – Голубой.
Ботар-эль бледнеет.
– Голубой она любила до… – Ботар-эль замолкает – ему неловко произносить при Алатиэль имя Дельвиэта.
– Мне кажется, Стелла любила его всегда – просто после смерти Дельвиэта черный больше соответствовал ее душевному состоянию. – В отличие от Ботар-эля Алатиэль называет вещи своими именами. Ей никогда не приходило в голову ревновать Стеллу к Дельвиэту. Было бы жестоко пытаться отнять у возлюбленной светлую память о первой любви. – Не далее как неделю назад она купила себе обалденный светло-голубой брючный костюм для презентации «Хроник», так что, думаю, этот цвет вполне уместен.
– Отлично, пусть будет голубой, – соглашается Ботар-эль. – Теперь надо составить плейлист, забронировать зал в каком-нибудь маленьком уютном ресторане…
– И заказать шикарный торт с двадцатью пятью свечами, – добавляет Алатиэль.
***
Небольшой уютный зал украшен лентами, драпировками и воздушными шарами от серебристо-голубого до насыщенно-василькового оттенка. На фоне играют одна за другой любимые песни Стеллы, из которых Ботар-эль и Гилтиас скрупулезно отбраковали те, что могут быть связаны для именинницы с Дельвиэтом. На торте, оформленном по эскизу Алатиэль, горят двадцать пять золотых свечей в форме звездочек, а в центре расположилась огромная раскрытая книга. На ее страницах изображены два сражающихся дракона – тепло-золотой и льдисто-синий, причем золотой явно побеждает. Алатиэль знает, что этот эпизод – один из ключевых в недавно оконченной книге Стеллы, и символизирует он не что иное, как битву, денно и нощно идущую в ее душе со дня смерти Дельвиэта: битву между мертвенной, сковывающей сердце тоской по любимому и отчаянной жаждой жить.
В назначенный час подъезжает Стелла. Друзья встречают ее бенгальскими огнями и громогласным «С днем рождения!». Ботар-эль вручает сестре огромный букет белых роз.
На Стелле голубое с лавандовым оттенком платье, в котором Ботар-эль, холодея, узнает ее свадебный наряд, виденный когда-то на фотографии.
– Я подумала, что негоже такой красоте пылиться в шкафу, – отвечает Стелла на потрясенный взгляд брата. – Тогда это платье было для меня символом начала новой свободной жизни, в которой никто не запретит мне любить – пусть и теперь ознаменует светлую полосу моего бытия.
Праздник идет своим чередом. К собственному удивлению Стелла понимает, что шумное торжество не причиняет ей никакого дискомфорта – верно потому, что Алатиэль сдержала слово и за праздничным столом собрались только самые близкие Стелле люди. А может просто потому, что Алатиэль рядом.
– Желаю тебе, сестренка, чтобы отныне в твоей жизни никогда не кончалась светлая полоса, – с теплотой говорит Ботар-эль, поднимая бокал шампанского за здоровье Стеллы.