Сзади прошелестело одеяло – в постели завозились.

Зигвард спешно отставил колбу с мутноватой жидкостью на стол и, стараясь скрыть в рукавах подрагивающие ладони, приблизился к кровати. Найденыш, наконец, очнулся – несвязно забормотал, вцепившись рукой в волосы.

– Ну что же это... Я ведь только новые бинты наложил! – Виконт пальцами обхватил скулы мужчины и затянул повязку потуже, не сразу заметив пристальный взгляд карих глаз.

– Ох!.. – Зигвард хотел было отпрянуть, да не успел: крепкая рука вцепилась в запястье. – Пустите!

Хватка мгновенно исчезла.

– Кто ты такой? Где я? – голос, хриплый от долгого молчания, пробрал до костей.

Никогда прежде виконт не думал, что разговаривать можно настолько низко.

– Зигвард Зензухт, виконт этих земель. Вы в моем поместье. – Гость заерзал и свесил ноги с кровати, отбрасывая полог. – Не смейте вставать! Я потратил несколько часов, чтобы полностью осмотреть и обработать раны. Хотите, чтобы швы разошлись?

Руки незнакомца с силой сжали тяжелую бархатную ткань.

– Швы?

– Рассеченный висок. Сильное повреждение головы, так что регулярные боли обеспечены, – мужчина попытался подняться, но свалился обратно на подушки, скривившись. Зигвард вздохнул. – Забыл сказать: была вывихнута лодыжка. Я вправил, но, боюсь, придется походить с костылями.

– Сколько я пролежал?

– Дня два, возможно чуть больше. Повезло, что не дошло до обморожения – еще немного и Вы бы замерзли насмерть. Я нашел Вас буквально за несколько часов до начала метели.

Он в раздражении оскалился, хлопнув ладонью по постели. Под глазами пролегли тени, делая их глубже и злее. Виконт напрягся, отшагнул ближе к зашторенному окну, за которым все еще завывала пурга. Агрессивность больного настораживала.

– Мне нужно уехать. – Спасенный, видимо, полностью пропустил мимо ушей все разумные объяснения.

– На правах врача я запрещаю Вам уезжать. Это глупость! С такими ранениями в седло садиться не...

– Смеешь мне перечить?

– Да, сэр, – виконт гордо вздернул подбородок. – Я буду перечить, потому что, черт подери, лично с Вами возился. Сомнительное, к слову, удовольствие.

– Это был твой выбор. Я не просил о спасении и не допущу попреканий по этому поводу.                            

В камине громко треснули поленья.

– В своих трудах Герофил^[1] упоминал, что после сильных ударов головой у пациентов развивается временное слабоумие. – Зигвард фыркнул. – Начинаю подозревать, что вы – прекрасный его образец.

– Ты хоть знаешь, с кем разговариваешь? – раненый опасно прищурился, слегка наклоняясь вперед.

– Вполне. С мужчиной, который избитым валялся в грязном снегу посреди дороги.

Гость поджал губы. Зигвард тоже их поджал, складывая руки на худой груди. Столько мороки, и ради чего? Наверняка какой-нибудь зарвавшийся ба...

– Грэм Картрайт, граф Сассекский.

...рон.

Твою мать.

Новоявленный граф оскалился, явно заметив то, как резко кровь отхлынула от лица Зензухта. Мужчина откинулся на подушки, насмешливо-показательно рассматривая скромное убранство гостевой спальни.

– Небогато у Вас здесь, виконт, – он заметил медицинские инструменты на столешнице и ухмыльнулся, снова поднимая глаза. – Лекарем подрабатываете?

Теперь Зигвард был уверен: мертвым граф ему нравился намного больше.

Ответить он не успел. Дверь заскрипела: в комнату прошмыгнул паж, на ходу отряхивая от муки жилетку.

– Что случилось, Дван?

– Господин, там какая-то женщина прибыла, требует с Вами свидеться. Говорит, что магичить умеет. Ксавьер ей подождать велел, а меня сюда отправил, – малец, вдруг заметив фигуру на кровати, осекся. Шмыгнул носом, почесав затылок, и снова повернулся к виконту. – Ой, а енто кто?

– Гость, которому нужен покой. Поэтому, мы уходим разбираться. – Виконт, уже стоя в дверях, обернулся. – Надеюсь на Ваше благоразумие, Ваше Сиятельство.

– Надеюсь на Ваше радушие, лорд Зензухт. Принесёте гостю перо и бумагу?

Зигвард качнул головой.

– Проверьте ящик стола, милорд.

***

Упертый, грубый, неотесанный болван! Как такой идиот вообще мог стать графом?! Представить страшно, какие порядки он навел в Сассексе!

Виконт триста раз успел пожалеть, что поднял его на той проклятой тропе. Оставил бы лучше мордой в снегу или дорезал в лаборатории. Органы в банках хоть не дерзят! Надо же ляпнуть, что о спасении он не просил!

Скотина неблагодарная!

Теперь наверняка будут проблемы: этот злопамятный индюк обязательно припомнит фразу про слабоумие. Как он тогда осклабился – жуть берет. Выглядит Картрайт так, будто в глотку зубами вцепиться хочет; лицом впору пугать непослушных детей. Или вовсе дрова колоть.

– Лорд Зензухт! – Стоило только спуститься с лестницы, как к Зигварду бросилась фигуристая женщина. Ксавьер – управляющий имением еще со времен отца, – устало потер лицо. – Лорд Зензухт, я так рада, что Вы согласились меня выслушать!

– Что Вам нужно?

– Укрытие.

Виконт приподнял бровь.

– За Вами кто-то гонится?

– Нет, но гонюсь я, – виконт приподнял вторую бровь. Иностранка сложила руки на пышной груди в молитвенном жесте. – Por favor, señor Zenzukht!^[2] Снаружи такая метель, что я едва могу удержаться верхом. Ехать на ночь глядя по лесу в пургу – это чистой воды самоубийство! Неужели вы отправите несчастную женщину на погибель?

Ксавьер активно закивал у нее за спиной.

Длинные пряди снова сползли на глаза – Зигвард вымученно заправил их за ухо, собираясь с мыслями. Когда это поместье успело стать благотворительным домом? Он усмехнулся – лишь бы новой гостье зашивать ничего не пришлось.

За спиной скрипнули ступени; послышалась тяжёлая поступь. Виконт, заранее зная, кого там увидит, обернулся – вниз хромал граф.

Зензухту нестерпимо захотелось хлопнуть себя по лбу. А лучше – самого Картрайта. Желательно, чем-то увесистым. Вон та мерзко-желтая ваза сойдет – она все равно никогда особо виконту не нравилась.

– Ваше Сиятельство, я настоятельно рекомендую вернуться в постель. – Даже отсюда Зигвард мог слышать, как скрипят перила под хваткой мужчины. – С такими травмами опасно вставать в первый день после...

– Я сам прекрасно знаю, что для меня опасно, а что нет. Спасибо за заботу. – В его голосе столько яда, что впору в нём захлебнуться.

Вот же осёл...

– Послушайте, хотя бы из уважения к моему потраченному времени Вы можете перестать хамить и делать то, что нужно? – Граф спустился достаточно низко, чтобы можно было спокойно разглядеть его ладони – шершавые, до жути сильные. Явно познавшие тяжесть меча; на жилистых пальцах и запястьях бугорки вен переплетались с тонкими полосками старых шрамов.

Руки, способные убить. Наверняка убивавшие не раз.

Это пугало.

– Хотя бы из уважения к моему статусу гостя Вы можете перестать хамить и начать разговаривать так, как следует с графом?

Последняя ступенька осталась позади; Картрайт грозно вперился взглядом в хозяина имения.

Вперился... Снизу вверх.

Зигвард старательно подавил желание рассмеяться: граф оказался ниже виконта^[3] на добрых четыре дюйма^[4]. И если в лаборатории Зензухта восхитил его разворот плеч вместе с широтой груди, то теперь он больше напоминал злобного мускулистого карлика.

То, что еще года полтора назад виконт дорос до шести футов^[5], совсем ничего не значило.

– Простите, господа, – воспользовавшись заминкой, женщина подалась вперед, выпячивая впечатляющее декольте. Зигвард заметил, как взгляд Картрайта скосился в сторону выреза. – Я очень устала с дороги и все еще надеюсь на ночлег.

– Ксавьер, вели кому-нибудь проводить даму до ее спальни и попроси накрыть стол в зале где-то через час, – Управляющий кивнул, пряча недовольство во взгляде. Зензухт выдохнул, учтиво кивая каждому из гостей.

 – Увидимся на обеде.

По крайней мере, у него есть час спокойствия и одиночества.

***

Женские щебетания забивали уши надоедливым шумом. Дэрборн искренне не понимал, как она умудрялась столько говорить – сам мужчина успел только представиться в самом начале обеда, да так больше и не проронил ни слова.

– ... и тогда тетушка Агота сказала, что наш род кочевал по странам, пуская корни везде, где только мог остановиться...

Удивительно, как много бесполезных подробностей могут выдать эти симпатичные пухлые губы. Было бы неплохо заткнуть их чем-нибудь – да хоть поцелуем! – так, по крайней мере, Сэмар не будет вынужден слушать скучные разглагольствования об оставленной родне в Испании.

– ...нет, вы представляете? Этот Idiota de los cojones^[6] заявил, что я обязана пойти с ним под венец и родить наследника! Тогда-то мне стало понятно: пора бежать...

Взгляд невольно упал на Зигварда; тот даже не старался сделать вид, что заинтересован в беседе. Сидел, подперев голову костлявой ладонью, и завороженно глядел на свечи.

От бликов огня мешки под его глазами становились резче.

Вроде бы лекарь, а выглядит так... болезненно.

– ...когда бежала к порту, все ноги себе поотбивала. Тетушка еще долго стояла на причале, пуская по ветру слезы. Наверное, в мыслях меня уже похоронила...

Сам тощий, как заборная жердь, еще эта копна растрепанная, рыжая. Зачем ему, мужчине, настолько длинные волосы?

Все же сумасброд какой-то: ходит, распахнутый, в зиму. Графу пришлось застегнуть сюртук – по коридорам имения то и дело сквозило. А Зензухт знай себе, разгуливает, едва прикрывшись – из выреза рубахи все ребра видны, хоть пальцами пересчитывай. Может, поэтому волосы не состригает? Греет, наверное.

– ...что ни день – крики. Каждый вслед плевался. Подумаешь, женщиной родилась: что, теперь на борт нельзя?..

Виконт пошевелился; на его груди блеснула цепочка со странным кулоном. Ухмылка сама собой исказила лицо Сэмара – этот ненормальный еще и безделушками себя завешал со всякой чертовщиной. Перстней только три штуки!

Сам Дэрборн тоже кольцо носил, но у него оно всего одно, и то – родовое.

– ...и говорю: я, Бернадита Дельгадо...

Погодите, что?

– ...истинная наследница Девоншира, и отобью земли хоть словом, хоть магией...

Дьявол.

Как занятно получается: жертва сама пришла к нему в руки под крышей у еретика-сумасшедшего. Комичная ситуация.

По ладони холодом потекло вино. Дэрборн медленно перевел взгляд на руку, понимая, что серебряный кубок погнут и, черти бы его, безвозвратно испорчен.

– Прошу прощения, сложно контролировать силу в таком состоянии, – мужчина кашлянул, вытирая пальцы о салфетку. – Я возмещу его стоимость.

В зале воцарилась тишина – только огонь мерно трещал в камине под стук ветра в окнах. Сэмар аккуратно отставил тарелку в сторону – кусок не лез в горло, – и потянулся за другим кубком, чтобы налить себе чего покрепче.

Рука замерла на пол пути к бутыли.

Зигвард и Бернадита пристально изучали его скромную персону взглядами.

– Что-то не так?

– Все так, – виконт откинулся на спинку стула, внимательно рассматривая ладони Дэрборна. – Просто вы только что погнули кубок.

– Я извинился.

– Дело не в этом. Вы погнули его...

– И. Извинился.

Кажется, Зензухт закатил глаза.

– ... хотя этим утром только очнулись после двухдневного беспамятства. Смею предположить, что вы вовсе не нуждаетесь в лечении.

– Бросьте эти глупости. – Женщина, наконец было замолчавшая, вдруг махнула Зигварду изящной кистью. Она улыбнулась графу так обворожительно, как только могла, и слегка наклонилась вперед. – Вы выглядите усталым, милорд. Может быть, вам стоит пойти и отдохнуть?

– Я лучше знаю, что мне стоит делать. Благодарю за заботу. – Ножки стула с мерзким визгом проехались по полу. – И за компанию. Вынужден откланяться.

***

Бернадита вальяжно раскинулась на стуле, глядя вслед уходящему мужчине.

Значит, Грэм Картрайт Сассекский.

В Англии все графья так хороши собой? Если да, то ей явно стоит проехаться по окрестностям.

Какая стать! Какой профиль! А этот могучий разворот плеч... Сразу видно – знатный род. И даже жутковатый шрам пополам с повязкой его не портят; напротив, придают особого шарма.

Легкая улыбка коснулась её лица: такого мужчину не стыдно было бы показать покойному отцу. Да и в ней Картрайт наверняка заинтересовался – Дельгадо видела, какие взгляды он бросал на ее бюст и губы. Права была тетушка Агота: перед приемами корсет стоит затягивать потуже. Подышать еще успеется.

Женщина аккуратно поправила смоляной локон, выпавший из высокой прически. Интересно, как быстро сдастся ее очарованию этот аристократ? Через сколько дней будет целовать запястья?

И если граф так силен, что погнул в руках кубок, совсем этого не заметив, то... насколько же он стойкий в постели?

Из размышлений ее выдернуло тихое шебуршание напротив: виконт взял подсвечник и теперь, наклоняя его в разные стороны, капал воском на нетронутую тарелку.

Бернадита вдруг осознала, что за все время он не проронил ни слова.

Забавно, что Зензухт тоже вполне красив, хоть и молод; взять хотя бы его точеную фигуру с горделивой осанкой. Четко очерченные скулы и пухлые губы, которые виконт поджимал, когда чем-то увлекался. Как сейчас, свечой.

А его волосы, больше напоминающие живое пламя? В детстве отец ей рассказывал, что все рыжие люди связаны с самим Дьяволом – мол, их волосы опалил огонь Ада, когда они спускались туда по своим нечистым делам. Но сейчас, глядя на это великолепие, женщина попросту не верила словам родителя.

Единственное, что портило всю картину – темнеющие под глазами мешки. Виконту определенно стоило выспаться.

Дельгадо задумалась, рассматривая пересечения вен на тонких запястьях; удивительно, насколько органично Зензухт смотрится в своем поместье. Жаль только, что в постель его вряд ли заманишь – за все это время зеленые глаза ни разу не спустились ниже её лица, как бы Бернадита не выставляла грудь. Аристократично-бледный Зигвард так хорошо смотрелся бы на черных простынях...

Магичка вздохнула, одергивая себя. Для кроватных игрищ всегда можно оставить Грэма. Этот же, с его складом ума, пригодится в другом деле.

– Господин? – виконт вздрогнул, поднимая глаза на Бернадиту. Неужто забыл о ее присутствии?

– Слушаю.

– У меня есть что предложить за Ваше гостеприимство. Вы заинтересованы во власти?

По его лицу пробежала тень недоумения: Зензухт приподнял брови в немом вопросе.

– Смотря в какой.

– Спрошу по-другому: вы хотите свергнуть нынешнего графа?

Зигвард вдруг напрягся: отставил подсвечник в сторону и, в попытке деть куда-нибудь руки, вцепился в кубок. Отлично.

– Я могу расценивать это как “да”?

Рыжие пряди снова закрыли глаза.

– Чего вы хотите?

– Вернуть то, что было украдено у моей семьи.

– Но как?

– Судебный поединок.

– Да Вы сумасшедшая! – Виконт едва ли не подскочил на месте; Бернадита заметила, как мелко дрожат его руки. – Выйти сражаться против этого жестокого психа? Вы хоть знаете, какие слухи о нем ходят?

– Порой слухи – это всего лишь слухи.

– В каждой лжи есть доля правды. Поверьте мне на слово, миледи: даже если малая часть того, о чем судачат – истина, Вам стоит вернуться на родину и забыть об этих землях.

– Чем же он Вас так запугал, señor?

Вино красными пятнами запачкало белоснежный рукав: Зигвард в порыве то ли злости, то ли отчаяния резко поставил кубок на стол, скрывая в ткани усилившийся тремор.

– Хорошо. Допустим, Вам удалось добраться до Дэрборна живой и даже кинуть ему вызов. Но что вы будете делать в день поединка?

 Женщина вдруг хищно улыбнулась, откидываясь на спинку стула:

– А кто сказал, что граф до него доживет?

^[1] Древнегреческий врач.

^[2] Пожалуйста, сеньор Зензухт!

^[3] Игра слов: граф выше по статусу, но ниже по росту. Иронично.

^[4] ~ десять сантиметров. ( ~ – знак “дельта”, обозначает приблизительность.)

^[5] ~ 185 сантиметров. Если логично размышлять, можно прийти к выводу, что у Сэмара рост ~ 175. Простая математика.

^[6] Долбаный идиот (исп.)