Раздумывать было некогда, действовать нужно не медля. Зажать нос рукавом куртки, толкнуть дверь и тут же захлопнуть её за собой. Смотреть чётко вперёд, двигаться широкими уверенными шагами. Семь − через кухню мимо злополучного стола с букетом, три − через коридор и ещё четыре − через гостиную. Переступая ногу тела на ковре.
Хорошая новость: Чайльд жив. Даже в сознании и в состоянии сам стоять на ногах, но почему-то держится ближе к стене. Увидев Кэйу, он вопросительно посмотрел на него… и вдруг пошатнулся.
Плохо дело, плохо.
Схватив напарника за запястье, Кэйа двинулся обратно к задней двери: тело само повело его по короткому пути. Чайльд шёл медленно, будто через шаг запинаясь, но нос тоже закрыл. Значит, ещё соображает. Сейчас они выйдут на воздух, и...
Чайльд сразу же мешком рухнул на одинокий пластиковый стул, стоявший на газоне на заднем дворе. Видимо, на нём тоже курили. После сегодняшнего ливня он был мокрый, в центр сиденья здорово так натекло воды. Кэйа решил оставить шутки о мокрых задницах на следующий раз.
Кстати, о задницах.
Надо будет сообщить Джинн, что они сейчас − в полной. И рассказать наконец, что случилось, бедному Рэйзору, бросающему беспокойные взгляды в их сторону и бурчащему что-то в рацию.
— Его нужно отвезти в больницу. Пожалуйста, ещё уточни, что нужен наряд в химзащите. Там что-то распылили, — как можно чётче и бодрее сообщил Кэйа перемахнувшей через изгородь Эмбер. — И пусть привезут запасной костюм.
Кто-то же должен собрать первые улики.
Чайльд пытался ослабить ворот рубашки, но безуспешно: пальцы плохо слушались. Издав несколько нечленораздельных звуков, когда Кэйа наконец помог, он прохрипел:
— У тебя красивые пальцы... Красивые, но холодные…
— Твою мать, ты серьёзно? — Кэйа проверил его лоб − не горячий. — Ты что, бредишь?
— Кстати, по всем правилам ты должен положить меня на землю. — не ответив ни на один из вопросов и подняв глаза куда-то вверх, сдавленно продолжил Чайльд.
— Если хочешь, ложись сам. Но это точно не метан. Плита в доме не газовая. — расширенные зрачки. Прям как по книжке.
Вдруг очень захотелось выругаться. И покурить ещё раз.
— Или промыть мне глаза… — пространно продолжал Чайльд, сфокусировав наконец взгляд.
Смотрел он, если пространственное мышление Кэйу не обманывало, куда-то в сторону крыши. Но, оглянувшись, он сам не заметил ничего особенного: доски как доски. Черепица как черепица.
— Где ключи от машины? — спросил Кэйа, начиная проверять брюки напарника.
— Не в этих карманах. В куртке. У меня на заднем сиденье бутылка. — пробормотали ему в ответ, чередуя фразы с вдохами.
— Не вздумай отключаться!
Кэйа практически перелетел через изгородь.
Лучше бы Чайльду не знать о всей серьёзности ситуации. Отставить панику при младших, иначе всё пропало. Но если это именно то, о чём он думает, скорой лучше бы приехать в течение десяти минут. То, что будет потом…
Будет потом. В машине горы мусора. Их что, ничему в академии не учили? Пора проводить воспитательную работу среди новобранцев. Две бутылки воды нашлись на полу за водительским креслом, а ещё салфетки и бумажные пакеты…
В крайнем случае можно использовать для образцов рвоты.
— Я надеюсь, Эмбер заперла дверь. — уже более живо проговорил Чайльд, как только Кэйа вернулся на задний двор.
— Откуда у меня ключи? — удивилась она.
— Из почтового ящика, — проворчали ей в ответ, отворачиваясь. — Вернись на свой пост.
— Ты не настолько старше меня по званию, можно и повежливее! — возмутилась она, всё же направившись к углу дома.
— Дело серьёзное, не до любезностей, — он вяло улыбнулся, потирая затылок. — Здесь есть чердак. Если она не поторопится, тот, кто прятался на нём, успеет сбежать прямо через переднюю дверь.
— А чего ты раньше молчал?! — Кэйа устремился за Эмбер.
Только бы успеть!
— Полиция! Оружие на землю! — раздался её громкий голос.
Руки сами потянулись к кобуре. Послышался звук тормозов, потом выстрел, сразу второй… Кэйа выбежал на подъездную дорожку, но успел увидеть только часть багажника свернувшей за угол машины.
Казалось, их вылазка не могла быть ещё более провальной, однако сейчас он понимал, что реальных проблем не избежать. Кэйа проглотил рвущееся из глотки ругательство, глубоко вдохнул и закрыл глаза. Нужно успокоиться. С холодной головой, конечно, думается лучше, но дело не только в этом. Даже самому дерьмовому наставнику нельзя срывать злость на своих подчинённых. Эмбер, конечно, напортачила, но...
— Я его упустила, — проговорила она, опустив голову. — Прострелила ногу, но упустила. Приехала какая-то тачка, я попала, только когда он уже залезал…
Она неопределённо махнула рукой в сторону угла улицы, спрятала оружие обратно в кобуру и понуро двинулась на своё место у двери, тяжело вздыхая.
— Не ранена? — спросил Кэйа, когда она подошла ближе.
— Кровь на дороге его, — Эмбер опустила взгляд. Немного помолчав, она продолжила. — Детектив Альберих, насколько это серьёзно?
— Ты всё ещё можешь звать меня по имени, — машинально ответил Кэйа, поставив свой пистолет на предохранитель. — Что-нибудь придумаем.
И он очень надеялся, что правда придумают.
Одёрнув рукава куртки, он посмотрел ей в глаза и улыбнулся. Выдавил самый естественный вариант из тех, что мог:
— А ты неплохо стреляешь! В бегущего человека, ещё и в ногу! С двух попыток! Отличный результат.
Нельзя дать ей потерять боевой дух.
Здесь, конечно, к звукам пальбы привыкли, но не к крикам полиции. Некоторые соседи уже пытались выглядывать из окон. Что ж, любопытство не порок.
— Я запомнила номер. Наверное, фальшивка, но вдруг поможет… — Эмбер выдохнула. В её голосе слышались нотки облегчения.
— Конечно.
Кэйа просто надеялся, что Чайльд за это время не испустил дух. Им предстоял серьёзный разговор.
***
— Потом приехала скорая вместе с подкреплением, Чайльда забрали в больницу... — Эмбер нервно теребила ручку.
— Мне уже звонили оттуда. Он останется на ночь. — Джинн устало потёрла висок.
Было видно, что и она держится на одном кофе. Вот он, на её столе вместе с двумя пустыми кружками. Остывший, но очень крепкий: пахнет на весь конференц-зал, и не бодрит только расстроенного Рэйзора, стоящего чуть за спиной Эмбер. Самый, черт возьми, эффективный сотрудник утра!
Лизе нужно было чем-то занять руки − она опустила одну на плечо Джинн, а другой заботливо подлила этой ядерной жижи ей в кружку, получив в ответ благодарный взгляд.
— Взяли анализ на наркоту? — Кэйе и кофе был не нужен.
За прошедшие два часа он выкурил почти половину пачки, или сколько там оставалось. Кэйу сильно мутило: то ли слишком много сигарет после долгого перерыва, то ли тоже отравился − он понять уже не мог. Но сейчас им точно не до этого.
— Конечно. — коротко ответила ему Джинн, слегка склонив голову.
Голова раскалывалась от недосыпа, сузившихся сосудов… Наверное, он тоже надышался.
— Я тебя умоляю, перестань щёлкать ручкой, — Венти сидел рядом с сонным видом, подпирая кулаком щёку. Обращался он к Эмбер. — Ради Бога.
Не он на ногах, чёрт знает со скольки, и носится по всему городу. Потерпит.
— А образцы? А тело? — Кэйа всё никак не мог успокоиться. Глупые вопросы лезли в голову и не давали сосредоточиться на разговоре.
Ни одно цензурное слово не подходило для описания сложившейся ситуации. Он провалился по всем параметрам: его напарник отравлен, их группа упустила преступника, они наделали столько шума, что к полицейской ленте сбежались все зеваки района… Мало того, Джинн, приехавшая сразу за нарядом, запретила ему входить внутрь даже в химзащите.
Даже сержанта на место притащили. Какой кошмар.
— У Альбедо. А тело в морге, — Джинн отвечала терпеливо. — Как только лаборатория с ними разберётся, мы всё обсудим. Эмбер, пожалуйста, продолжай.
Венти настойчиво тронул его за плечо. Сделав характерный жест, тот кивнул в сторону двери.
"Потом", — прошептал Кэйа в ответ одними губами. Хватит с него никотина на сегодня. Но душевная беседа точно бы не повредила.
Эмбер продолжала рассказ, изредка на её голос накладывались звуки сообщений об ошибках: Беннет в углу пытался разобраться с ноутбуком, найденным в доме. Ни у кого, видимо, уже не было сил просить его сделать потише.
На чердаке, скрытом панелью в потолке, всё оказалось стандартно: куча пыли и старых вещей. По их данным, убитый оказался всего лишь мелким дилером. Там ничего не варили, но явно хранили: сплошные пустые коробки. Самым ценным из всего оказался чёткий след преступника у щели между досками, оставшийся там именно из-за векового слоя грязи. Кэйа был практически уверен, что Чайльд смотрел именно в эту сторону. Как он в таком состоянии мог что-то разглядеть, видимо, останется загадкой.
— Ох, ладно… — Джинн, вздохнув, встала из-за стола. Подхватив свой ноутбук и кучу распечаток, она окинула всех взглядом. — Пока отдыхайте, но, пожалуйста, не отключайте звук. Если будут новости, я вам позвоню. А детектив Альберих нужен мне на пару слов.
Слишком часто его сегодня зовут по званию, и Кэйе это ох как не нравится.
Венти снова похлопал его по плечу. Кажется, в этот раз ободряюще, но Кэйа точно не понял. Кабинет сержанта был буквально в двух шагах — за одной перегородкой. Поймав сочувствующий взгляд Лизы, он закрыл за собой дверь и выжидающе посмотрел на Джинн.
Она явно спешить не собиралась. Нажав на кнопку чайника, кивнула ему на кресло. Поставила ноутбук на стол, села за рабочее место и, переплетя пальцы, повернулась к нему.
Что бы ни ждало его дальше, он точно это заслужил.
— Ничего не хочешь мне рассказать?
А что ему оставалось? Кэйа мог выкрутиться почти из любой ситуации, но нужно же оставаться честным хотя бы с кем-то. Оправданий он придумывать не собирался. Не перед Джинн точно.
Тем временем она, прикрыв глаза, продолжала:
— Ты один из лучших среди тех, с кем я работала, это факт. Готова поспорить, один из лучших детективов и не только в нашем участке, — вздохнув, Джинн наконец встретилась с ним взглядом. — Но что это вообще было? Я уверена, что у тебя есть достаточно серьёзная причина.
Кэйа не мог отвести глаза.
— У нас есть полтора часа, после этого меня просил явиться лейтенант. Нужно отчитаться о твоих успехах.
Теперь и начальник участка знает, что он не справился с тремя младшими. Кошмар вдвойне.
Пришлось рассказывать. И про предчувствие перед входом в дом, и про вонь, и про следы. Джинн слушала внимательно, изредка кивая. Когда Кэйа дошёл до простреленной Эмбер ноги, Джинн наконец улыбнулась:
— Всегда знала, что вы сработаетесь, — что бы это ни значило. Она встала из-за стола и налила чай в две кружки, передала одну ему. — Было ли что-то ещё?
Задумываться Кэйе не пришлось.
— Я бы хотел поговорить с Чайльдом о… Думаю, рабочей этике, — он сделал глоток. Непривычно, но пить можно. — В отношениях в команде, надеюсь, мне дадут разобраться самому. Но, даже учитывая его состояние, он слишком поздно сообщил нам о чердаке... Думаю, эта минута форы очень помогла беглецу.
Джинн поморщилась. Вернувшись обратно за рабочее место и скрестив на груди руки, она продолжила:
— Ты же понимаешь, что…
— Поэтому говорю об этом только сейчас и лично тебе. — перебил её Кэйа. — Извини.
— Чайльд отравлен, находился под действием неизвестного тяжёлого вещества. Анализ крови ещё не готов. Но ты же сам говорил, что он выглядел неважно. — Джинн, нахмурившись, отпила из своей кружки.
Она никогда не отмахивалась от его теорий, но Кэйа всё равно посчитал это знаком.
— Я понимаю. И всё же, вызывает немало вопросов.
Они немного помолчали, каждый думая о своём. Кэйа убрал свой хвост за спину и наконец привалился к мягкой спинке кресла. Он очень устал. Тошнота отпускала, а головокружение постепенно перерастало в сонливость. Вот сейчас спать точно нельзя. Кэйа надеялся, что в конференц-зале ещё стоял заветный кофейник.
— Ты когда-нибудь замечал, что вы похожи? — вдруг спросила Джинн, слегка улыбаясь.
— В каком смысле? — пристроив свою кружку на деревянный подлокотник, Кэйа окончательно откинулся назад.
— И ты, и он готовы на многое ради цели. Забыть обо всём вокруг, сосредоточившись на главном. А ещё вы оба совсем не думаете о своём здоровье. Ты, конечно, поспокойнее, и опыта у тебя больше…
— Я не настолько безрассуден. — Кэйа ухмыльнулся.
— Ты и старше, но вспомни себя, когда только начинал. Я иногда не знала, что с тобой делать, — Джинн включила настольную лампу и бросила короткий взгляд в сторону окна. — Брала советы у Лейтенанта, просила Венти присмотреть за тобой…
— Венти? За мной? — он не удержался от смешка.
— Прояви хоть немного уважения к старшим. — но Джинн сама во всю улыбалась.
Кто же знал, как всё перевернётся?
Дождь заливал окна двадцатого участка, затапливал улицы вокруг и превращал газоны в грязное месиво. От туч было темно, как вечером, хотя по часам Кэйи ещё не было и полудня. Ну и денёк… Холодало: не удивительно, зима уже близко. Он так и не снял ту куртку, а надо бы. Наверняка весь провонял этой дрянью.
— Кстати. Вырезанный правый глаз… Его нашли? — Кэйа порылся в карманах. Не найдя ни одну из своих дешёвых зажигалок, только тяжело вздохнул: попытка занять руки чем-то привычным провалилась. — Так вот. Глаз. Цветы. Вонь. Наркота. Кое-что напоминает, не находишь?
— Слишком мало информации и почти нет доказательств. — Джинн сказала как отрезала. — Нет, не помню его в списке улик... Об обстоятельствах я, конечно, побеседую с мистером Чжун Ли. Но, если честно, очень надеюсь, что твоя великолепная интуиция в этот раз ошиблась.
— А как я надеюсь… — Кэйа задумчиво потёр висок.
— Что бы ты себе ни надумал, нужно дождаться результатов. Озадачил ты меня, конечно, — она со стуком поставила кружку на стол. — Но и навёл на мысль. Они отравили офицера при исполнении, и нам необходимо привлечь к расследованию наркоотдел. Без них дальше работать нельзя. Спасибо, что напомнил.
— И ты ещё меня благодаришь?
Они пару минут посидели в тишине, слушая стук дождя по стеклу. Тёплый свет настольной лампы ложился на стопки документов: сшитое прошлое дело, ещё не отправленное в архив, запросы и разрешения по этому новому… Джинн в своём кабинете поддерживала довольно аскетичную обстановку: рабочее место, кресло да шкаф с книгами и документами. Ещё был сейф с табельным в углу. Из излишеств только чайник и пара цветов в горшках. Кэйа не знал, как у неё появилась привычка пить чай, но она явно предпочитала его кофе. Пила его только в крайних случаях, прям как он курил… Кажется, им обоим потом придётся отучаться.
— Может быть важно, — нарушила вдруг тишину Джинн. — На газоне нашли респиратор беглеца. Учти это в своих размышлениях.
Это многое объясняет.
— Значит, вот что… До совещания сорок минут. Ты голоден? — продолжила она.
— Ты не обязана…
— Я обязана поддерживать своих людей, — лицо Джинн немного расслабилось. — Ещё должна была предвидеть по крайней мере часть сегодняшних событий. Нельзя было на одного тебя вешать сразу троих, особенно после вчерашнего. Конечно, в этом есть и моя вина.
Кэйа понял, что она имеет в виду их с Лизой вечер, и почувствовал очередной укол вины.
— Пожалуйста, не накручивай себя...
— От бранча со мной ты не отвертишься, — перебила она его, снова улыбнувшись. — Извини. Теперь мы квиты.
Джинн, встав из-за стола, сняла с вешалки плащ и накинула его на плечи.
— Пока мы в рабочей обстановке. После обеда ты спишь где угодно, хоть прямо здесь на кресле, меня это не волнует. Просто будь на связи, хорошо?
Понимая, что Джинн сейчас не потерпит возражений, Кэйе оставалось только кивнуть.
— К пяти часам обещали результаты вскрытия, ехать за ними придётся тебе. Заодно заглянешь к напарнику и тоже сдашь анализы. К сожалению, мы пока не знаем, что это за вещество... Но, раз пока не жалуешься, это может подождать. Надеюсь, с этим тебе можно доверять?
***
Всё-таки университетская клиника − очень удобно, особенно для полицейского. Всё почти в одном месте, остаётся только кататься на лифте и улыбаться встречающимся по пути многочисленным медсёстрам, студентам, врачам, пациентам…
Ему даже не пришлось просить Венти, который привёз их обоих на многострадальной машине Кэйи, уехать: тот, узнав, что результаты не скоро, быстро ушёл сам. Будто растворился в воздухе. Вот это друг. Направился или в бар, или на какой-нибудь вечер, в крайнем случае на концерт. Иных причин самоустраняться у него обычно не было, или Кэйа просто пока не узнал о существовании новых.
Куртку пришлось отдать в лабораторию, как и почему-то обувь. Альбедо решил, что на них могло остаться что-то интересное. Если так и будет, то им нереально повезло: Кэйа ходил в этом почти весь день и очень надеялся, что важных следов на одежде Чайльда им будет достаточно. Венти принёс ему из машины пару его же старых ботинок. На этом общие дела закончились.
Вечерело. Коридоры почти опустели, и никто его не отвлекал. Прямо сейчас Кэйа с закатанным рукавом рубашки сидел на скамейке возле палаты Чайльда и тщетно пытался придумать, как же начать разговор. Всю гамму чувств, что он сейчас испытывал по отношению к напарнику, передать одновременно было бы сложно.
Во-первых, он на него очень зол. За безрассудность и за то, что тот полез вперёд. За то, что начал нести бред и не сказал про чёртов чердак сразу. Даже за мусор в машине! Во-вторых, Кэйа перед ним серьёзно виноват. За то, что он просто ушёл с места преступления, оставив Чайльда неизвестно с чем, неизвестно, сколько стоял курил, и далеко не сразу догадался, в чём дело. За то, что запаниковал и повёл себя крайне непрофессионально. В общем, было за что. Со стороны Кэйа выглядел абсолютно спокойным, но внутри его по ложечке съедало беспокойство. То, что Чайльд жив и чувствует себя нормально, ему уже давно сообщили, но дело было совсем не в этом. Выбивая одному ему известный ритм по папке с результатами тестов и всякими документами для дела, он то и дело смотрел на часы.
Из палаты вышла медсестра и обратилась к нему, обозначив его присутствие:
— Вы сюда?
— Да, спасибо. — Пришлось показаться.
Чайльд сидел на кровати, скрестив ноги по-турецки, и допивал из большого гранёного стакана воду. На прикроватном столике стоял нетронутый ужин, от которого ещё шёл пар.
— Давно не виделись, детектив! — казалось, на этот раз он улыбался действительно искренне.
— Я смотрю, ты рад напарнику, — Кэйа опустился на стул у кровати, сложив ногу на ногу. — Самочувствие?
— Отличное. Завтра готов вернуться в строй.
Чайльд выжидающе посмотрел на него. Он думал, Кэйа начнёт с нравоучений?
— Какая работа? Боюсь, придётся подождать. У тебя в крови нашли лошадиную дозу этой… — он замялся. — Дури. Джинн сказала, у тебя трёхдневный отгул.
— Ты же понимаешь, я столько не высижу, — заговорщицки прошептали ему в ответ, хихикнув. — Здесь чертовски скучно, знаешь?
— Ты эти мучения заслужил, — ответил Кэйа, зевнув. Дневной сон пошёл ему на пользу, но ему определённо хотелось ещё. — От скуки, не от дури, естественно.
— Кажется, я ещё долго не смогу пройти обязательный наркотест, ха-ха.
— Вот тебе смешно, а у нас столько проблем будет… Сплошные бумажки, подключение наркоотдела к расследованию, твой вынужденный отпуск. Не весело ничуть. — Кэйа чуть нахмурился.
— Наверное, мне стоит извиниться? Это уже какой раз подряд? — улыбка постепенно сползла с лица Чайльда, и он наконец посерьёзнел.
— В прошлый раз ты полез в перестрелку, ранил пятерых, но чуть не засадил пулю мне в лоб… Наверное, пятый. — Кэйа скрестил руки на груди.
— Тогда… Мне правда очень жаль.
— Не тебе одному. — Кэйа запустил руку в свои волосы, взлохмачивая их.
— Что ты имеешь в виду? — лицо Чайльда было трудно читаемым. Он держал зрительный контакт, но будто бы насторожился.
— Что мне тоже жаль, — он вздохнул. Наверное, пора? — Я бросил тебя одного в этом доме, испугался непонятно чего. Пока прохлаждался на заднем дворе, ты торчал в доме и дышал… этим. Что бы это ни было. В этом я действительно виноват. Извини.
Повисла неловкая пауза. Кэйа ожидал всего, даже смеха. Эх, давно ему не приходилось это делать.
— О, ты знаешь, какие от этой дряни глюки! Уверен, пожёстче любого дерьма, что сейчас толкают на рынке. Мне казалось, это всё. История Чайльда Тартальи закончится здесь, — наконец ответил он, переведя взгляд в сторону окна. — Но извинения приняты. Я понимаю.
Он зеркально взлохматил свои волосы и откинулся на подушки.
— Ты вроде стоишь на месте, но будто бежишь. Накатывает такая паника, что хочется сжаться в комок где-то в углу, как это делают дети, и заплакать. Звать маму. — Чайльд тяжело вздохнул. — Знаешь, мне семья явилась. Я так давно их не видел, что у глюков даже не было лиц…
Это был первый раз, когда он заговорил с ним о прошлом. Кэйе оставалось только понимающе кивнуть и тоже отвести взгляд.
Захочет − когда-нибудь сам продолжит. Его право.
— Я одного не понимаю, — пришлось нарушить их недолгое молчание. — Почему ты сразу не сказал о чердаке?
— Пытался понять, это меня глючит или серьёзно над головой чьи-то шаги. Просто на всякий случай сказал Эмбер вернуться на пост. Ткнул пальцем в небо.
Он грустно улыбнулся.
— А запах? Внутри же воняло как от парфюмерного магазина?
— Вот веришь мне, нет, у меня сейчас жуткая аллергия, — Чайльд поморщился, снова встретившись с ним взглядом. — Нос заложен так, что ничего не пробьёт. По голосу правда не слышно?
Сейчас его голос и правда звучал довольно гнусаво. Лицо Чайльда оставалось неизменным, но в глазах будто появился неясный блеск. Нет, Кэйа не верит. Он буквально физически чувствует где-то подвох. Уже какой раз за сегодня? Может, хватит?
Они проговорили ещё почти час. Обо всём и ни о чём, как часто бывало во время перекуров или долгих ожиданий. К ужину Чайльд так и не притронулся, как бы навязчиво Кэйа о нём не напоминал.
Он вышел из палаты и двинулся по пустому коридору в сторону лифта. Солнце уже почти село, и, не приглядываясь, в окнах Кэйа мог увидеть только своё отражение на фоне старых настенных панелей, отливающих жёлто-зелёным. Монотонный гул множества флуоресцентных ламп нарушали только звуки мерцания одной из них в самом конце длинного коридора и его тихие шаги. Если бы Кэйа не был копом, мог бы испугаться: такая обстановка многих напрягала.
Нажав кнопку "вниз", он наконец понял, что именно выбивалось из общей картины. Чайльд был искренним во всём, кроме одного. Кажется, он переоценил мощь медицинской политики неразглашения.
В его диагнозе, приобщённом к делу, об аллергии не было ни слова.
***
Подвал от верхних этажей почти ничего не отличало. Только мигающих ламп намного больше и никаких окон. Тот же пол, те же стены, тот же знак "выход" у противоположного конца коридора. Даже пара застеленных кроватей-каталок, пристроенных в разных местах. Вопрос: для кого? Вряд ли кто-нибудь Кэйе на него ответит.
Оставалась всего одна проблема. Пригласили его в морг, а кабинет не уточнили. У стойки регистрации ему не сообщили ничего конкретного, только порекомендовали искать патолога "где-то на этаже". Кэйа недоумевал: университетская больница − крупный медицинский центр, принимающий огромное множество больных. По всем регламентам они просто не имели права оставить одного специалиста на этаж. Но пока он не встретил ни души.
Неужели придётся стучать в каждую дверь? Что, если он найдёт что-то, не предназначенное для его глаз? Или к полицейскому значку прилагаются какие-то дополнительные, неизвестные Кэйе привилегии?
Однако долго бродить не пришлось: одна из дверей, ближе к эвакуационной лестнице, была не просто открыта. Её прижали к стене специальным ограничителем. Кэйа расценил это как приглашение.
— Наконец-то. Вскрытие уже закончено, я вас давно жду.
Его ждал сюрприз.
Обычная ординаторская, если Кэйа правильно помнил название. Много маленьких рабочих столов и одинаковых стульев с личными вещами, несколько шкафов с документацией, небольшие перегородки… Бесконечные чашки, кружки, фотографии в самых разных рамках, всё это рябило в глазах. Если так посмотреть, условия работы в полиции можно назвать крайне приятными. Здесь нет даже окон, только вечный неестественный свет и бесконечное жужжание одинаковых ламп. Быстро начинает действовать на нервы.
Почти у самой двери, довольно близко к нему, на одном из таких стульев с колёсиками сидел человек, закинув ногу на ногу. Сидел настолько прямо, насколько вообще казалось возможным на мебели подобного качества, и смотрел прямо на него. В белоснежном халате поверх чёрной рубашки − источники не врали, точно медик. Чуть помятые полуклассические брюки и напряжённые плечи. Неестественно бледная кожа контрастировала с яркими, почти красными вьющимися волосами, собранными в высокий, чуть растрепавшийся хвост. Переплетя невозможно длинные пальцы, он устроил их на своём остром колене.
Кэйа сглотнул.
Скорее всего, это вина освещения, но карие глаза человека, казалось, тоже зловеще отливали красным. Лицо его практически ничего не выражало, но Кэйе лучше всех живых было видно: он несколько обескуражен, но точно не рад его, Кэйу, видеть.
Серьёзно? Приставленным к их делу патологом был Дилюк?
Вдруг захотелось расхохотаться. Боги, ну и денёк.