Мемуары эльфийки, родившей четырех полунаг, читала Алташ, а затем пересказывала Мире. Не только из-за того, что Миру выворачивало от запаха книги, но и еще и потому, что она пока не очень хорошо воспринимала письменный язык наг, поэтому чтение заняло бы у нее намного больше времени.

К счастью, эльфийка описала не только свои четыре беременности, но и то, как она со своими женами растила и воспитывала детей. Но Мира с Алташ решили, что будут думать о воспитании позже, ближе к родам, а пока они за две недели прочли от корки до корки и практически выучили наизусть те главы, которые касались собственно беременности эльфийки полунагами. Мира не переставала удивляться тому, насколько, оказывается, они были похожи с утонченными, неземными эльфийками, когда дело касалось беременности и родов. Разве что врожденная способность к магии позволяла эльфийкам легко справляться со многими неприятностями. Хотя, стоило признать, Мире очень повезло, и острая реакция на запах книг была единственным, что ей по-настоящему мешало — по крайней мере, пока не начал расти живот.

Алташ же стала такой заботливой по отношению к Мире, что это даже порой раздражало. Нага постоянно крутилась вокруг нее, спрашивала, как она себя чувствует, и мчалась на помощь даже тогда, когда она была не нужна. Когда Мира пыталась объяснить Алташ, что она беременная, а не беспомощная, нага неизменно соглашалась… и продолжала без конца опекать ее.

Только сейчас Мира поняла, что доселе никогда не обращала внимания на то, как наги создают семьи и заводят детей — с Алташ они сошлись так естественно, словно были созданы друг для дружки, и даже в поселении ее приняли без особых проблем. Лишь заметив в один прекрасный день на прогулке, как другая нага обхаживает свою беременную партнершу, пока та греется на солнышке, лениво поглаживая огромный (о боги, сколько там должно быть детенышей?!) живот, Мира поняла, что такая забота — часть впитанных с рождения обычаев, если не вовсе инстинкты. Но нести себя на руках она Алташ не позволила, хотя нага то и дело порывалась.

Но однажды Мира все же сорвалась на наге за то, что та сказала, что ей не нужна помощь в уборке жилища. В тот день это стало последней каплей. Она накричала на Алташ и выбежала из дома. Впрочем, уже через час она остыла и на закате со слезами на глазах пришла мириться. Алташ и не сердилась, она нежно гладила по спине обнимающую ее и рыдающую взахлеб Миру, и ласково шипела, что понимает ее состояние и не злится за всплески эмоций.

Именно в тот раз впервые за последний месяц, с тех пор, как узнала о своей беременности, Мира почувствовала, как сильно хочет Алташ, как соскучилась по ее языку между ног и кончику хвоста внутри. Мира чуть не застонала от этих мыслей, чувствуя, как желание стекается горящим комком в низ живота, туда, где уже наметилась небольшая округлость, из-за которой некоторые штаны стали Мире тесноваты. Они с Алташ читали, что внезапное желание близости вполне нормально, как и отвращение к ней, но несмотря на записи эльфийки, Мире казалось, что если они с Алташ займутся сексом, это может навредить их будущей дочери.

Впрочем, они же занимались сексом, когда Мира еще не знала о своей беременности, так что, может, стоило попробовать?

— Алташ? — прошептала Мира, украдкой вытирая остатки слез.

— Да, родная? — так же тихо отозвалась нага, крепче прижимая Миру к себе, и от ее голоса у той побежали по спине мурашки. Проклятые гормоны, из-за них Мира чуть с ума не сходила от возбуждения. Закусив губу, Мира глубоко вдохнула, подавляя стон, и горячо прошептала:

— Я хочу тебя.

Алташ аж приподнялась на хвосте от удивления. Мира вскинула голову и увидела, как в сумерках сверкают два широко распахнутых янтарных глаза.

— Я правильно тебя поняла, — медленно прошипела Алташ, — что ты хочеш-ш-шь заняться с-с-секс-с-сом?

Нага шипением так растянула последнее слово, что у Миры перехватило дыхание и стало еще сильнее тянуть внизу живота (лишь бы это правда было желание, а не какая-то беда со змейкой, как называла их будущую дочку Алташ), и она поняла, что даже если потом пожалеет об этом, это именно то, чего она хочет в данный момент.

— Так хочу, что кончу, как только ты меня коснешься, — хохотнула Мира, понимая, что не так уж далека от правды, ее буквально трясло от вожделения. И удивилась, когда глаза Алташ распахнулись еще шире: — А что?

Нага тряхнула головой, и через мгновение над Мирой снова зажглись две янтарные щелочки:

— Прос-с-сто это очень… необычно. По крайней мере, для наг. Мы во время беременнос-с-сти с-с-стараемс-с-ся лиш-ш-шний раз не ш-ш-шевелиться, а ты с-с-словно с-с-стала еще подвижнее, чем раньш-ш-ше.

— Ну так я все же не нага! — рассмеялась Мира. — Да и та эльфийка вроде не писала в своей книге о слабости или малоподвижности.

— Это не с-с-совсем с-с-слабос-с-сть, — задумчиво проговорила Алташ, обнимая Миру хвостом. — Это с-с-скорее инс-с-стинкт. С-с-сохранять энергию. Защищ-щ-щать партнерш-ш-шу. Но тебе, похоже, с-с-совс-с-сем не нужна защита.

Последняя фраза, как показалась Мире, прозвучала несколько разочарованно, поэтому она поспешила ободрить свою возлюбленную:

— Разве что защита от самой себя, ты ведь уже успела заметить, что у меня просто крышу сносит в последнее время, — она неловко рассмеялась, чувствуя, как Алташ снова прижимает ее к себе, и поцеловала свою любимую нагу куда-то в плечо. — Я очень ценю твою заботу, родная, просто… когда ты предлагаешь носить меня на руках, мне кажется, что ты начала считать меня слабой и беспомощной, а я же не чувствую себя слабой. И не хочу такой быть.

Алташ издала долгое высокое шипение, словно пыталась что-то сказать, да так и не подобрала слова. А затем уткнулась лицом Мире в макушку и зашептала:

— Та, кто ждет дитя, с-с-сильнее вс-с-сех, — Мире показалось, что Алташ цитирует какое-то произведение. — Потому что нужно безмерное количес-с-ство вынос-с-сливос-с-сти и с-с-силы, чтобы с-с-созидать, и та, кто в процес-с-с-се творения, наиболее почитаема, и любое ее желание для вс-с-сех — закон.

Мира сперва не решилась ответить, но когда Алташ провела хвостом по ее бедру (намеренно ли?), то снова задрожала от новой волны вожделения.

— Что же, ты знаешь, каково мое желание…

Алташ не нужно было напоминать, и им не нужен был свет, чтобы знать, что делать. Их движения были привычны и отработаны: Мира привстала, позволяя наге расплести кольца хвоста и сложить его так, чтобы Мире удобно было на нем полулежать. А стоило той опуститься на хвост и раздвинуть ноги, как над Мирой сверкнули янтарные глаза, и в следующее мгновение Алташ лизнула своим змеиным языком ее живот, который, если лежать на спине, был еще почти не заметен. Мира выгнулась, чувствуя, как все внутри напрягается от возбуждения. Алташ спустилась ниже и лизнула еще раз, на этот раз над лобком, и Мира невольно застонала.

— Не тяни! — взмолилась она, разводя ноги шире и хватаясь руками за хвост наги.

Алташ хмыкнула, ведь Мира обычно не торопила ее с ласками, но задавать вопросов не стала, сразу коснувшись языком возбужденного клитора.

Когда Мира сказала, что кончит, как только Алташ начнет ее ласкать, она не преувеличила. Оргазм наступил почти сразу и был тягучим, разлился по всему телу горячей пульсирующей волной от отяжелевшего живота. На несколько мгновений Мира перестала соображать, а когда волна схлынула, сразу же испуганно потрогала свой живот. Напряженная матка прощупывалась тугим комком, но вскоре начала расслабляться, и живот снова стал мягким и округлым.

— Так быс-с-стро? — удивилась Алташ, подползая к Мире и обнимая ее.

— Это было потрясающе! — выдохнула Мира, все еще пытаясь отдышаться после оргазма.

Вот только вожделение никуда не делось. Все еще держа руку на животе, Мира чувствовала, как от этого прикосновения словно бы стекают вниз, к клитору, горячие волны, возвращая лишь ненадолго отступившее от оргазма желание.

— Я хочу еще, — растерянно пробормотала Мира.

Алташ словно этого и ждала. Снова уложив Миру себе на хвост, она сразу начала ласкать клитор, лишь немного замедляясь, пока та испытывала очередной оргазм, но не прерывала ласку. Мира стонала и извивалась, один раз чуть не упав с хвоста Алташ. Впрочем, та вскоре распустила кольца и подключила к ласкам хвост, заставляя Миру стонать еще громче. Они то сплетались в тугой клубок, то разваливались по всему гнезду, царапаясь о крайние ветки, и Мира после этой ночи еще долго будет удивляться, как оказалась на такое способна, но тогда для нее существовали только ласки Алташ.

Лишь обессилев от бурного секса, Мира почувствовала, как возбуждение отступает. Ее усталость не укрылась от Алташ, и нага наконец прервала ласки, обняла Миру, обвилась вокруг нее кольцами. Мира тяжело дышала, понимая, что завтра с утра вряд ли сможет нормально ходить, но как же ей было в тот момент хорошо.

— Спасибо, — почти неслышно прошептала она, и Алташ в немом «пожалуйста» потерлась щекой о ее макушку. Мира высвободила руку из змеиных объятий и положила на свой живот. Он снова был мягким на ощупь, что не могло не радовать, и, как Мире показалось, стал немного больше. Но на тревогу у нее уже не было сил. Последнее, что Мира запомнила, прежде чем провалиться в сон, это крепкие объятия Алташ, которая прижала ее к себе, шипя под нос что-то неразборчивое.