Ночь. Капитан Бернадотте опустошает уже третью чашку кофе, задумчиво раскуривая сигарету прямо на кухне. Настала какая-то чёрная полоса, раз за разом приходил к выводу Пип, хоть он и не верил в приметы. Просто череда неприятных событий, которые наваливаются одно на другое, бывает. С кем не бывает. Но почему-то от этого ощущение паршивости не уходит, а, даже наоборот, начинает ещё больше напоминать о себе и нагнетать депрессивную атмосферу какой-то безысходности и фатальности. Внезапно в комнату входит, невесомо придерживаясь за стену, Виктория Серас. На ней только лёгкий халат, на половину оголивший плечо. Пип оборачивается и тут же срывается с места, чтобы успеть подхватить не устоявшую на ногах девушку.

      — Я же просил тебя не вставать. Почему ты меня не слушаешь? — Недовольно произносит он. Да уж, оказывается, не у одного него сегодня бессонная ночь.

      — А я, кажется, просила тебя не курить в доме. Мне дышать нечем. — Тихо отвечает Виктория. Слабость одолевает её полностью и Пип берёт девушку на руки, давая ей сохранить остатки сил, которые все равно заберёт болезнь. Пару секунд на кухне не раздаётся ни единого звука.

      — Прости, детка, я забылся. — Недовольство сменяется раскаянием. Капитан усаживает девушку на стул и идёт тушить сигарету в пепельнице. В комнате повисает молчание. Слышен только стук капель дождя в окно. В последнее время Виктория неважно себя чувствует и молодой капитан всё больше времени проводит дома. Пару дней назад он вернулся с очередного задания с простреленным плечом. Сказал, что отвлёкся на секунду, когда кто-то из сослуживцев упомянул имя его девушки совсем не к месту. Задание было выполнено, но настроение в отряде было отнюдь не приподнятым. Диких Гусей беспокоило поведение их капитана. Все разъехались расстроенными, пожелав напоследок Бернадотте и Серас удачи.

      Виктория была шокирована, увидев окровавленную куртку, но Пип запретил ей хоть немного беспокоиться и помогать ему лечить рану. Он сам перевязывал себя и стирал вещи. Редко когда он улыбался в это время, постоянно глубоко задумываясь о чём-то.

      — Пип… — Осторожно позвала его Серас. Бернадотте молча взглянул на неё своим зелёным глазом. — Ты злишься на меня?.. — Тихо спросила она. Девушка выглядела немного расстроенной.

      — Нет, конечно. Кто тебе сказал такую глупость? — Удивлённо ответил он.

      — Просто… ты какой-то сам не свой в последнее время… молчишь постоянно, хмуришься. Меня это беспокоит. — Виновато призналась она. Ей было неловко высказываться о своих страхах.

      Капитан вздохнул.

      — Я беспокоюсь о тебе, детка. — Устало произнёс он. — Вот и молчу. О тебе думаю. — Он улыбнулся уголками губ, попытавшись успокоить её, и глянул на окно. На улице по-прежнему шёл дождь. Внезапно прогремел гром, озарив комнату бледным светом молнии. Бернадотте снова нахмурился. Раненое плечо отозвалось лёгкой ноющей болью. Виктория тихо встала, подошла к нему и обняла со спины. Небольшой отдых дал ей немного сил.

      — Да не переживай ты так, я в порядке. Обычная простуда. Ты никогда не болел ей что ли? — Из её уст вырвался тихий смешок. — Значит, оторванные конечности и пули в теле тебя не пугают, а тут обычного насморка испугался? Так, да? — Она ещё громче рассмеялась. Неловкость Бернадотте в бытовых делах иногда выглядела очень забавно и мило для Виктории.

      Капитан обиженно насупил брови.

      — Ну и что? Я вообще редко болел в детстве. — Пробубнил он.

      От его недовольного лица Серас становилось веселее.

      — Глупый ты… — Она крепче прижалась к капитану. На её губах играла улыбка. Дождь медленно утихал. Пип повернулся и резко подхватил её на руки. Виктория испуганно ойкнула, почувствовав, что её ноги перестали касаться пола и в следующую секунду засмеялась, когда Бернадотте начал кружить её в воздухе.

      — Кто тут ещё глупый? Пару минут назад ты еле ходила, а сейчас ржёшь, как ненормальная. — Капитан хитро улыбался, зарываясь носом в пшеничные волосы девушки.

      — Щ-щекотно… — В перерывах между приступами смеха говорила Виктория, а после снова начинала безудержно смеяться. Пип смеялся вместе с ней. Через пару минут он присел на стул, восстанавливая дыхание. Голова немного кружилась. Виктория устроилась у него на груди, положив свои руки на его плечи. Влюблённые молчали и счастливо улыбались.

      — И всё же, я рекомендую тебе не вставать с постели. Я сам могу прийти к тебе и принести всё, что ты захочешь. И обещаю, курить больше не буду. Слышишь меня? — Пип взглянул на Викторию.

      — Да слышу я… — Девушка пару секунд помолчала, а потом добавила, — Зануда…

      — Сейчас я тебя отшлёпаю, — Мужчина шутливо отвесил ей щелбан. Виктория снова смеялась. Бернадотте встал, держа Викторию на руках.

      — Всё, пойдём в комнату. Хватит беситься. — Пип наклонился и чмокнул Серас в щёку. — Ночь на дворе, спать надо в такое время.

      Виктория кивком согласилась с ним. Капитан направился в сторону спальни.

      — Как твоё плечо? Не болит? — Заботливо произнесла Серас. Капитан бросил взгляд на девушку. Как эта малышка, обычно размазывая по стенке самых ужасных преступников, задерживая самых отпетых рецидивистов, могла быть такой милой, так уютно лежать у него на руках, свернувшись, как котёнок в объятиях мамы-кошки. До сих пор для Бернадотте было загадкой, как она будила в нём, суровом наемнике, берущим плату за смерть и разлуку, самые тёплые и нежные чувства. Насмотревшись на своё сокровище, он произнёс, довольно улыбаясь.

      — Уже не болит. Совсем не болит.