— Хисока… почему он вечно вмешивается в мои планы. — Думал Курапика, нервно сжимая в руках колбу с глазами экс-данчо Геней Рёдан. Чёрные радужки глаз слабо отражали свет единственной свечи, стоящей в комнате. Курапика снова был не в себе. Его глаза всё время отливали багрянцем. Он постоянно думал о Люцифере. Придя утром в подвал и не обнаружив там тело Куроро, а только кровавый след, он был опустошён. Пусть и слепой, его враг не имеет права больше топтать эту землю. Он должен гореть в аду за все свои преступления. Его кровь должна пролиться, чтобы принести покой клану Курута. Клан Курута… их голоса не умолкали ни на секунду. Голова буквально раскалывалась и даже огромная доза обезболивающего не помогала. Курапика сейчас готов был на всё, только бы они замолчали… или, чтобы, наконец, расслышать о чём они молятся ему, что хотят от него. Он совершенно запутался в себе после той ночи в подвале. Чёртов Люцифер… это всё из-за него. Из-за него так плохо, так больно, так мерзко на душе. Винить больше некого. Виновен только он один. Становилось трудно дышать только от одной мысли, что он ещё жив.

      — Да что б ты сдох, сукин сын! — В ярости прокричал в пустоту Курута. — Ненавижу тебя и проклинаю весь твой род! — Из глаз парня полились слёзы. Он сам себе казался ничтожным и бессильным после всех этих слов. Чтобы он не делал, его главному врагу всегда удавалось выжить. Что же это за кара такая, в чём он не прав? Он не мог понять, где совершил ошибку и совершил ли её вообще. Курапика рыдал, срывая голос. Боль в эту ночь была особенно сильной, невозможно было терпеть. Дрожащими руками он открыл ещё одну ампулу и сделал себе инъекцию снотворного. Сон… только сон сейчас может спасти его. Даже кошмары были не так страшны, как эта боль. Курута уронил на пол пустой шприц и рухнул на кровать, смотря стеклянными глазами в потолок. Его губы раз за разом шептали молитву, пока он, в конце концов, не уснул.

      Солнце на небе, деревья на земле.

      Наши тела созданы из праха.

      Наши души с небес.

      Солнце и Луна светят над головами.

      А земля примет наше тело.

      Передаю это тело дующим ветрам.

      Благодарю Боже за чудо и за владения Куратабоу.

      Прошу о вечном мире в наших душах.

      Я хотел бы разделить счастье с моим народом, а также и их печаль.

      Боже, спаси и сохрани народ Куратабоу.

      Позволь нам использовать Багряные Глаза…

***

      Солнце снова поднялось над горизонтом. Курапика открыл глаза, немного щурясь от света, и огляделся. Кто-то накрыл его одеялом ночью. Курапика попытался встать и заметил, что рядом с его кроватью, в кресле, сидел Леорио и читал утреннюю газету.

      — Откуда у тебя ключи? — Тут же спросил блондин, выражая интонацией своё крайнее недовольство вторжением, садясь на постель.

      — Ты снова забыл, Курапика. Ты сам дал их мне, причём очень давно. — Тихо ответил Леорио, не отрывая взгляда от газеты. Он был недоволен поведением своего друга. Очень недоволен. — Ты опять забыл про меня, гоняясь за этим Рёданом. И про Гона с Киллуа забыл. Они, между прочим, тоже ждут твоих звонков. Тебе действительно так нравится быть одному всё время? Я не понимаю этого. И эти ампулы… я больше не буду давать тебе их. Хватит. Ты губишь себя этим, разве ты не понимаешь? Нельзя принимать столько снотворного. Это очень вредно для твоего организма. — Леорио отложил в сторону газету и закрыл глаза, раздражённо потирая натёртую очками переносицу. — И ещё…

      — Курапика, ты проснулся! — Гон буквально влетел в комнату, с разбега запрыгивая на кровать Курута. — Мы с Киллуа приготовили завтрак! Пойдём скорее на кухню! — Радостно прокричал мальчик, с улыбкой и сияющими глазами глядя на парня. Курапика тоже попытался улыбнуться в ответ, но это получилось у него скверно. Улыбка тут же пропала с лица Фрикса. — Вы с Леорио говорили о Пауках, да? — Грустно продолжил Гон, но тут же был заткнут рыком Курапики.

      — Не смей произносить это слово при мне! И ты, Леорио, не смей! Никогда не говорите при мне о них! — Глаза Курута налились багрянцем. В его крике плескалась ярость. Леорио злобно зыркнул на Курапику и это немного остудило пыл белобрысого. Совесть стала просыпаться в нём, болезненно сжимая сердце. Нужно было усмирить свою гордость. — Гон… прости, я не сдержался… я не хотел кричать на тебя… — Курапика отвёл взгляд, сжимая губы в тонкую полоску. Гон отреагировал на его крик спокойно.

      — Курапика, я скучал. — Он бросился обнимать друга, чем ввёл Курапику в замешательство. Курута осторожно обнял мальчика в ответ, прижимая его к себе. Он тоже скучал по своим друзьям, даже если не осмеливался об этом сказать. Правда скучал. Его рука периодически тянулась к телефону и почти нажимала на кнопку вызова, но всегда останавливалась в нескольких миллиметрах. Он не смог побороть себя, не смог позвонить. Он жалел об этом, но было поздно. Он так ни разу и не позвонил за всё время.

      — Я тоже скучал… — шёпотом ответил Курута.

      — Гон, пойдём на кухню. Я есть хочу. — Спокойно и немного нагло проговорил Киллуа. Он, в отличие от Гона, сразу понял что за разговор был у Леорио и Курапики до того, как они с Гоном пришли.

      — Я иду, Киллуа. — Мальчик нехотя отстранился от Курапики и подошёл к Золдику. — Ты всё равно приходи поесть, Курапика! Мы очень старались!

      — Хорошо, я приду чуть позже. — Заверил его парень, улыбнувшись уголками губ. Фрикс кивнул и они с Киллуа покинули комнату, закрыв за собой дверь. Снова давящая тишина повисла в комнате. Леорио вздохнул.

      — И что мне с тобой делать? Даже сейчас ты не можешь справиться со своими эмоциями, твои глаза всё ещё красные. Ты же как ребёнок…

      — Леорио, помолчи, пожалуйста. — Устало прервал его тираду Курапика. Улыбка исчезла с его лица. Стало тихо. Парадинайт снова взялся за газету, хотя читать в ней уже было нечего. Так они и сидели в молчании. Курапика аккуратно откинул в сторону одеяло и подошёл к Леорио. Он не двигался. Курапика встал на колени перед ним и положил свою голову ему на колени. Леорио убрал газету и взглянул на Курута.

      — Они кричат у меня в голове… Леорио, что мне делать?.. — Курапика закрыл алые глаза и тяжело вздохнул.

      — Смотря что они тебе кричат. — Спокойно ответил брюнет, кладя газету на журнальный столик. Курапика промолчал в ответ. Тишина ненадолго поглотила комнату. За окном шумел ветер, ласково трепля листву деревьев и нежно стукая ветками в окно комнаты. Леорио положил руку на голову Курапики, слегка взъерошив светлые волосы. Курута открыл глаза, уже ставшие снова голубыми.

      — Леорио, прошу тебя, сделай так, чтобы мои глаза никогда не становились алыми из-за тебя. — Очень тихо проговорил блондин.

      — Хорошо. — Так же тихо ответил Парадинайт.

***

      Куроро стоял посреди поля один. Была ночь. Тихая, безлунная. Даже ветра почти не было. Люцифер смотрел вдаль, в темноту неба. Вся эта атмосфера навевала грусть.

      — Босс. — внезапно окликнули его. Он обернулся и увидел 11 членов банды Геней Рёдан. Только… они все были в крови. Их руки, одежда, лица. Они все выглядели такими, какими были в момент своей смерти.

      — Почему вы здесь?.. — с тоской в голосе спросил Куроро. Как бы сильно он не хотел сейчас отвернуться, он приказал себе не делать этого. Он знал, что это фактически единственный способ увидеть их снова.

      — Мы пришли проведать тебя. Тебе это не нравится, данчо? — Ответила ему Мачи. Как обычно, её голос звучал уверенно и с нотками надменности. Отсутствующая рука была укором, напоминая, что она всё-таки мертва.

      — Нет, я рад… — тихо и как-то отстранённо ответил мужчина, печально улыбнувшись. Солгал, не зная зачем. Его совсем не радовала эта встреча сейчас.

      — Тогда почему ты выглядишь таким грустным? Это из-за того, что мы так выглядим? — Продолжила разговор Пакунода, чья шея была окутана глубокой раной.

      — Наверное… просто я нехорошо себя чувствую в последнее время. — Нехотя признался Куроро. Ему было неловко говорить своей «семье» в том, что он сломался, что он больше не хочет сражаться с Курапикой, а что хочет просто умереть. Ему была противна его теперешняя жизнь. Слишком много потрясений было за последнее время, он просто перестал понимать что происходит вокруг. Его жизнь больше не принадлежала ему полностью.

      — Перестаньте, босс, мы всё знаем. — Попытался приободрить его Нобунага, чьё лицо было омыто его собственной кровью. — Мы верим, что вы справитесь.

      — Забудьте про мои нити. В других подпольных организациях полно талантов. Они помогут вам поставить глаза на место. — Подметила Мачи.

      Люцифер немного растерялся от этих слов. Привычные разговоры с бандой, обсуждение дел, командная работа… он отвык от всего этого. И только сейчас осознал насколько. Они никогда не были слишком близки, но, всё же, ему хотелось называть этих людей «своими». Теми, кому он мог безоговорочно доверять.

      — Спасибо… спасибо вам. — Куроро стоял и утирал выступающие слёзы. Пусть и видение, оно открыло в нём спрятанные в глубине чувства и придало немного сил. Его улыбка стала немного радостней. Даже стало казаться, что это было взаимно.

      — Ой-ё! Времени уже много! — Удивлённо пробасил Увогин. — Босс, нам пора. Мы придём ещё. — Мужчина махнул рукой на прощание и пошёл прочь. За ним обернулись и стали уходить по одному остальные.

      — Хорошо. Я буду ждать. — Куроро проводил взглядом их удаляющиеся спины, продолжая смотреть им вслед, пока они не исчезли из его поля зрения.

      Даже сейчас, стоя перед своим противником всего в нескольких метрах, он вспоминал этот сон с улыбкой. Даже если всё это было неправдой. Даже если Пауки никогда в жизни не сказали бы ему таких слов. Даже если бы они просто перешагнули через него, сломанного и поверженного, не став поддерживать то, что следует заменить. Даже если это был такой наивный и лживый сон, он всё равно был рад.

      — Чему ты улыбаешься? — Спокойно спросил Курапика, хотя в его голосе уже чувствовалась нервозность.

      — Да так… просто вспомнилось кое-что. — Честно ответил Куроро. — Скажи, Курапика, тебе когда-нибудь снилась твоя семья?

      «Он что, издевается?!» — подумал Курута, всё больше распаляясь. Глаза его мгновенно полыхнули алым.

      — Как ты смеешь спрашивать меня о таких вещах… — цепь задрожала. — Ублюдок. Я вырву твоё бьющееся сердце, если ты посмеешь задать мне хоть один подобный вопрос снова. — Почти рыча ответил Курапика. Куроро усмехнулся.

      — Прости, я не преследовал цели обидеть тебя.

      — Неужели?.. — неверяще ответил мальчик.

      — Ладно. Забудь. Ты получил моё письмо? — Перешёл на другую тему Люцифер.

      — Глупый вопрос. Иначе бы я не пришёл. — Его голос был полон раздражения. — Только зачем ты дал его написать этому извращенцу Хисоке?

      — А что с этим письмом не так? — Куроро коснулся кончиками пальцев повязки, намекая на то, что он сам его не видел.

      Курапика в ответ принял боевую стойку.

      — Неважно. Хватит с меня этого. Я справлюсь с тобой одним ударом.

      Цепь мгновенно взлетела и змеёй стала извиваться в воздухе, надеясь настигнуть своего врага. Куроро стоял неподвижно, пока цепь не оказалась слишком близко от него. Тогда он быстро подпрыгнул и приземлился на вершину ближайшего валуна. Курута изменил траекторию движения и теперь цепь снова стремилась к Люциферу. Мужчине вновь удалось уйти от её мстительного наконечника. Мало сказать, что Курапика был удивлён. Он был ошарашен. Паук не мог так быстро научиться ориентироваться в пространстве без зрения. Это невозможно. Вновь и вновь блондин запускал цепь, но она летела мимо. Каждый раз Люцифер в последний момент уходил, отпрыгивал, отбегал от неё. Курута всё больше распалялся, эмоции становились неконтролируемыми. Глаза уже становились не просто алыми. Они наливались кровью. Парень в ярости кричал проклятия, разрушая всё вокруг себя: превращая огромные горы в пыль, ровные поляны в огромные воронки из грязи, деревья в щепки. А Куроро всё убегал и убегал. Даже царапины на нём не было. Курапика упал на подкосившиеся колени, тяжело дыша. Постоянные атаки вымотали его. Голоса вновь кричали не переставая.

      — Я ничего не понимаю… — шептал Курута, мысля вслух. — Ты слеп. Ты же слеп. Ты не можешь предвидеть мои атаки. Все мои атаки. Все до одной. — С отчаянием прохрипел багряноглазый. Глядишь, ещё чуть-чуть и он сорвётся на вой. Бессильный и протяжный вой. — Ты так спокоен, как будто ничего не происходит. На твоём лице нет эмоций. Ни напряжения, ни сосредоточенности, ничего, кроме спокойствия. Ты и действовал всегда так же. И твои люди тоже. Всё для вас было обычным, простым и неинтересным, кроме убийств. Только убивали вы по разному. Только убийства пробуждали в вас эмоции. Я помню всё. Я помню, как был убит мой клан. Я видел… я всё это видел! — Курапика сорвался на крик. — Своими глазами видел! Когда был ребёнком! — Парень снова поднял с земли цепь и снова стал наносить удар за ударом. — Ты в этом виноват! Только ты! И остальные Пауки! Вы все уроды, которые не должны были рождаться!

      Люцифер молча слушал его до последнего. Пусть всё было так, как сказал этот мальчик, но одного мужчина пропустить мимо ушей не мог. Он никому и никогда не позволит говорить подобным образом о его товарищах. Куроро неуверенно подался вперёд, собираясь атаковать, защищая память о своей команде. Люцифер схватил цепь рукой, мгновенно порезавшись, но не отпустил её, а, наоборот, потянул на себя. Курапика, не ожидавший такого хода, не удержал равновесие и упал ниц, больно проехавшись по земле.

      Не успел он подняться, как Куроро уже был рядом и стал избивать его, не давая возможности защититься. Курапика порывался снова отправить цепь в полёт, но каждый раз её останавливали комнатные рыбы, хватая ртами и направляя в совершенно другую сторону. Устав бесполезно отбиваться, Курапика перевернулся на спину и это было его роковой ошибкой. Комнатные рыбы тут же намертво припали челюстями к его руке, державшей цепь, пришпилив её к земле, а тяжёлый сапог Куроро быстро опустился на живот Курапики. Кровь тут же брызнула изо рта Курута, а из лёгких раздался отчётливый стон и хрип от давящих сломанных рёбер. Свободная рука вцепилась в ногу Люцифера. Скорее от отчаяния, а не от возможности убрать её. Приметив, что блондин в скором времени может захлебнуться кровью, мужчина убрал ногу. Курута тут же повернулся на бок, прижав к себе колени и став часто отхаркивать сгустки крови. Ему было страшно. Он всё ещё не мог поверить в то, что Паук так быстро возвратил себе все свои навыки. Его взгляд упал на руки Куроро и время остановилось.

      Разум стал ясным, а зрачки глаз в удивлении расширились.

      Как же он не догадался! Как долго его водили за нос, а он даже и не подозревал об этом! Нен! Всё дело в нен! Эти странные розовые нити, идущие от тела брюнета — они могли принадлежать только одному человеку. Последний живой сообщник Куроро — Хисока — кто же ещё мог придумать подобное! Курапика незаметно обвил цепью руку Люцифера и до хруста завёл её за спину Паука. Концентрация тут же пропала и комнатные рыбы растворились в воздухе. Курапика подскочил и подсёк точным ударом ноги своего врага, в тот же момент отсекая все нити, какие только были скреплены с телом рёдановца. Куроро оступился и полетел спиной в овраг, созданный ударами той же цепи. Алоглазый смотрел на его падение сверху вниз, шепча одними лишь губами: «Теперь ты всего лишь жалкая марионетка с порванными нитками».