Я ненавижу Мин Юнги.

Да-да, вы не ослышались, я терпеть не могу своего младшего брата. Пусть мы и росли в одной семье, я никогда не считал его родным. Он буквально раздражал с первых минут рождения. С того момента я будто перестал существовать для родителей.

С трудом закончив среднюю школу, я сразу же устроился на работу. Пришлось изрядно попотеть, чтобы свести концы с концами, но оно того стоило. Я жил в грязной однушке в плохом районе, зато не видел наглую рожу своего братца. Поверьте, она бесила меня больше, чем отсутствие сигарет в бардачке автомобиля.

Юнги всегда доставалось всё самое лучшее. Я уже молчу о том, что именно его родители считали гордостью семьи. Моё существование игнорировали. Меня считали отбросом, негодным даже на роль декларативного растения в гостиной. Каждый божий день мне напоминали об этом. Поначалу я молча мирился с таким положением дел, но со временем моя ненависть росла.

Едва мама уходила из дома, оставляя меня наедине с младшеньким, я припоминал Юнги все свои обиды.

Ты лишил меня родительской любви, выгнал меня из собственного дома, увёл любимую девушку, забрал возможность получить престижную профессию. Ты думал, что уничтожил меня, но я возродился, словно феникс из пепла. И я пришёл мстить.

Прижимая к груди холодный металл, я медленно зажал звонок. Послышалась противная трель, а затем шарканье тапочек о паркет. В подъезде ужасно воняло куревом и ссаниной. Ну и местечко же он себе выбрал для жилья.

- Кто? - раздался заспанный голос Юнги за дверью.

- Открывай, это Чимин.

- Чё тебе опять надо, недоумок?

- Слышь, пусти меня, псина, иначе я выбью нахер эту картонку!

Терпеть не могу, когда мне перечат. Вкупе с Юнги - получается просто ядерная смесь для моих нервов. Для убедительности я пару раз пнул дверь. Ну вот, только ботинки испачкал, придётся почистить их, когда вернусь домой.

Наконец, раздался щелчок и дверь распахнулась. Видок у Юнги оставлял желать лучшего: он предстал передо мной в одних семейных трусах с причёской, будто его только что пару раз ударило током. Кстати, в квартире пахло не лучше, чем в подъезде.

- Чего тебе надо? Денег не дам, - сразу предупредил он.

- Нахуй мне твои деньги, придурок? - усмехнулся я. - Сам неплохо зарабатываю. Зашёл вот узнать, как мой младшенький поживает.

Я переступил порог и, не снимая обуви (это было бесполезно, ведь вряд ли этот маменькин сынок умеет держать в руках половую тряпку), прошёл внутрь. Обои в некоторых местах просто отсутствовали, ровно как и линолеум на полу. Обстановка была настолько бедной, что из мебели в глаза сразу бросались только небольшой диван, старый шкаф и поцарапанный стол.

- Ну и гадюшник... - невольно вырвалось у меня.

- Ты чё оценщик? Нет? Ну так и завали хлебало, - огрызнулся Юнги. - Говори, зачем пришёл или проваливай.

По привычке я глубоко вдохнул и тут же об этом пожалел. Этот недоносок даже сигареты нормальные купить не может. Ладно, сейчас не до мелочей, у меня совсем другая цель.

- Дело есть, - начал я спокойным тоном. - Ты один? Отлично, тогда пошли на кухню.

Я прекрасно знал, что Юнги живёт один. Просто спросил для того, чтобы усыпить бдительность. Он промямлил что-то несвязное в ответ, поэтому я, без лишних церемоний, двинулся в сторону кухни.

Назвать "это" кухней можно было с огромной натяжкой. Повсюду были разбросаны какие-то вещи, а главным украшением обеденного стола была пепельница, доверху наполненная окурками. Так вот откуда шёл этот смрад. Мда, хорошее место я выбрал, нечего сказать.

- Сколько ты ещё будешь молчать? - недовольно спросил Юнги, плюхаясь на стул и вытаскивая из пачки новую сигарету.

- Как жизнь твоя?

- Ты, блядь, издеваешься?

- Ни капли.

Он посмотрел на меня, изумлённо подняв бровь. Сука, его ещё и природа наградила смазливым личиком. Однако я здорово постарался, исправляя это недоразумение: на губе остался шрам от удара, нанесённого мной в ходе одной из наших драк.

- Чимин, ты серьёзно пришёл за этим? Мы не общались пять лет, а последний раз вообще виделись на похоронах отца. Если тебя так сильно волнуют мои дела, мог бы просто по телефону позвонить, - Юнги сделал затяжку.

Спокойно, Пак, не заводись раньше времени. Он специально играет на твоих нервах. Не позволяй ему управлять твоим настроением.

- Слышал, тебя отстранили от работы на две недели за вождение в нетрезвом виде, - как бы между прочим, заметил я.

- А я слышал, что ты с Джуном опять спихнул крупную партию кокаина местным барыгам, - не остался в долгу Юнги. - Теперь, наверное, денег - хоть жопой жуй.

- Ну раз уж ты в курсе, скажу правду. Мы улетаем в Нью-Йорк, поэтому я зашёл попрощаться.

- Как это мило с твоей стороны. Я тронут. Если ты закончил, можешь катиться на все четыре стороны. Меня не интересует твоя жизнь, как и твоё существование.

- Завидуешь? - настала моя очередь усмехаться.

- Тебе? Умоляю, тут нечему завидовать. Бросил семью в тяжёлые времена, связался с плохой компанией и стал дилером. Не вижу в твоей судьбе ничего привлекательного, предатель.

После этих слов к голове резко прилила кровь. Как этот придурок смеет так говорить? Не выдержав, я грубо схватил его за волосы, направляя лицо так, чтобы Юнги смотрел прямо мне в глаза.

- Высрался? А теперь послушай сюда, псина подзаборная, я практически вырос на улице и, если бы не люди, которые сейчас меня окружают, я бы сдох от голода в сточной канаве. Родители всегда любили только тебя, я был лишь скромным дополнением. Я ушёл только потому, что отцу было банально проще содержать двух нахлебников, чем трёх. Ты же рос в тепличных условиях, у тебя было буквально всё, в то время как я добивался всего самостоятельно.

Светло-голубые глаза смотрели на меня с нескрываемым испугом. Часто моргая, Юнги почти перестал дышать от страха. Однако спустя мгновение его взгляд потемнел.

- Ты так говоришь только из-за того, что тебя никто никогда не любил! Ни мать, ни отец, ни Давон! Можешь и дальше себя тешить надеждой, что ты кому-то нужен, но в глубине души ты всё равно знаешь, что это ложь.

Юнги оттолкнул меня, больно ударив при этом кулаком в живот. От неожиданного удара я отлетел прямо в деревянный шкаф, в котором хранилась посуда. Послышался звон битого стекла и фарфора. Это был любимый мамин сервиз. И пусть её уже не было в живых, это разозлило меня ещё больше.

Выхватив из внутреннего кармана пиджака пистолет, я направил прицел на Юнги. При виде пушки у бедняги аж лицо перекосило от ужаса.

- Убери эту хрень, идиот, - хрипло произнёс он.

- А то что? Маме пожалуешься?

- Придурок, хватит тыкать в меня этим! Что я тебе такого сделал?!

- Ах, что сделал? Ну так я тебе напомню. Я ненавижу тебя, грёбаный кусок дерьма! У тебя было всё, но ты проебал каждый цент, который завещали тебе родители. Всё детство ты жил припеваючи, не зная проблем, пока я рисковал жизнью, чтобы заработать на кусок хлеба. Чёртов лицемер, скажи хоть раз честно, ты ведь никогда не любил наших родителей? - от злости и волнения у меня срывался голос.

Юнги молчал. По нему было видно, что он напряжён. Высказавшись, я почувствовал, как сильно дрожит моё тело. Казалось, что разум затуманился, и всё происходящее было сном, а не явью. По щекам текли солёные слёзы, заслоняя взор. Никогда прежде мне не доводилось испытывать таких эмоциональных перегрузок. Я убивал не раз, но сейчас испытывал волнение, будто это было моё первое убийство.

- Ты правда так ненавидишь меня? - неожиданно спросил Юнги. - Настолько сильно, что готов убить?

- Я был готов это сделать, едва переступил порог твоей халупы, - стиснув зубы, процедил я. - Радуйся, сегодня я особо милостив, так что у тебя есть возможность сказать прощальную речь.

Похоже, Юнги понял, что я не шучу. Судорожно сглотнув, блондин во все глаза смотрел на пистолет. Постепенно я начал успокаиваться, и руки перестали дрожать. Лицо приняло непроницаемый вид.

- Раз уж ты всё равно меня прикончишь, - вздохнул Юнги, - то кое-что расскажу перед смертью. Я всю жизнь завидовал тебе, потому что ты во всём лучше меня. У тебя был сильный, несгибаемый характер. Какие бы трудности тебе не подкинула жизнь, ты справлялся с этим. Наши отношения тяжело назвать братскими, да я и не хочу их улучшать. Судьба сама всё решила за нас. Из нас двоих оружие есть только у тебя, так что приступай.

Он замолчал. На кухне повисло гнетущее молчание, только из соседней комнаты доносилось тиканье часов.

- Это всё?

- Я любил тебя, Чимин.

Раздался оглушительный выстрел. Юнги покачнулся, хватаясь за грудь, и свалился замертво. По полу мигом растеклась бордовая жидкость, а светлая стена покрылась алыми брызгами. Постепенно крови стало так много, что она добралась до места, где стоял я. Всё-таки, придётся постирать ботинки.