- Хосок умеет петь! - выпалил Чимин прежде, чем его друг успел возразить.

Взгляды сидевших вокруг костра мигом обратились в сторону темноволосого юноши. Мысленно осыпая проклятиями Чимина, Хосок коротко кивнул, подтвердив тем самым подлинность слов. В огне приятно потрескивали сухие ветки, лес медленно погружался во мрак. Атмосфера была что ни на есть подходящая для песен под гитару. Вот только Хосоку ещё не приходилось петь при такой значительной аудитории. И хоть в собравшейся компании практически все были знакомы, некоторых личностей он стеснялся и даже пугался. Да-да, этим человеком был Мин Юнги.

Его тёмно-карие глаза весь вечер просверливали в Хосоке дыру. Он ощущал на себе этот тяжёлый, хмурый взгляд даже спиной. С чего Юнги вообще так пялится на него, словно на аппетитный кусок жаренного мяса? Парень тяжело вздохнул. В глубине души Чон был этому рад, потому что ещё со средней школы неровно дышал к Мину. Однако из-за своей нерешительности он давно похоронил идею признаться сказочному принцу в чувствах. К счастью Хосока, после школы они поступили в один университет, ещё и на одинаковое направление. Судьба будто нарочно сводила их вместе.

- Спой мою любимую, - Чимин дёрнул Хосока за рукав ветровки, вырывая того из размышлений.

- А? Хорошо, - смущённо ответил Хосок.

Юноша глубоко вдохнул лесной воздух. Мельком посмотрев в сторону, где сидел Юнги, Хосок заметил, что тот снова не сводит с него глаз. Ну что ж, ничего не поделаешь, придётся петь.

мне казалось, что всё хорошо,

падать и взлетать было легко,

пока я не осознал, что мы

так устали, и уже давно.

мне надоели качели уже,

я понял это в какой-то момент,

мы раскачаем их снова сильней

послушай, хватит, устали уже.

...

постой-постой, подожди

я не могу тебя найти

постой-постой, подожди

тебя здесь не было с начала

Произнеся последнее слово, Хосок замолчал. Песня ему нравилась не меньше, чем Чимину, просто он тщательно это скрывал. Подняв глаза, парень встретился взглядом с Юнги. Всё тело будто пронзило током. Он смотрел на Чона, и на мгновение показалось, что в тёмных глазах Мина промелькнул свет.

- Я же говорил, что у него волшебный голос! Ты просто чудо, Хосок, - Чимин сгрёб друга в объятия.

- Я и не знала, что ты так классно поёшь, - поддержала его похвалу Хёна.

Пряча свои горящие алым пламенем щёки, Хосок с трудом выбрался из удушающих объятий Чимина. К счастью, разговор вновь вернулся в прежнее русло: обсуждали университетскую жизнь. И, как позже заметил Чон, вечно хмурый Мин за весь вечер не проронил ни слова.

Пламя постепенно становилось меньше, костёр догорал. Посильнее укутавшись в куртку, Хосок смотрел на тлеющие угольки. Ему было уютно и хорошо.

Вскоре ребята наболтались и решили разойтись по палаткам. Хосок ночевал вместе с Чимином, что не могло не радовать. Однако Пак за ужином успел где-то порядочно налакаться, поэтому, едва парень плюхнулся на спальный мешок, послышалось негромкое посапывание. Чону только и оставалось, что раздосадованно вздыхать. Делать было нечего, пришлось тоже укладываться спать.

А сон всё никак не шёл. То ли дело было в насыщенном событиями дне, то ли в храпе пьяного Чимина. Так и проворочался он до часу ночи. Не выдержав, Хосок выбрался из спального мешка, натянул ветровку и вылез из палатки наружу.

Стояла тихая ночь. Вокруг за сто километров не было ни живой души. Это восхищало и одновременно пугало Хосока. В темноте деревья приобретали устрашающие формы. Подойдя к погасшему костру, парень увидел, как совсем рядом струится дым. Дрожащими руками он достал фонарик и посветил в то место.

- Придурок, хорош светить в глаза! - раздался хриплый голос.

- Прости, - Хосок выключил фонарь.

Перед ним стоял Юнги, куривший сигарету. Чон даже не знал, радоваться ли этому или нет. С одной стороны, его не съест страшное чудовище, а с другой - чем Мин лучше монстра? В любом случае, уходить уже поздно.

- Э-э, как дела? - неуверенно спросил Хосок.

- Лучше всех, - коротко ответил Юнги.

"Господи, за что мне это?" - мысленно взмолился Чон.

- Нравится тут?

- Очень.

"Издеваешься, сукин ты сын?" - чуть не вспылил Хосок, но вовремя сдержался.

Из-за сигаретного дыма, который летел ему прямо в лицо (он специально что ли?!), юноша сильно закашлялся. Сам он не курил, поэтому и не переносил едкого запаха табака.

Докурив, Юнги потушил тлеющий окурок собственным ботинком. Казалось, будто Мин что-то задумал, потому что, посмотрев на Чона, он едва заметно улыбнулся.

- Хочешь кое-что покажу? - спросил парень.

"Ай, чем чёрт не шутит", - подумал Хосок и ответил:

- Хочу.

- Тогда пошли, здесь недалеко.

Без лишних разговоров и объяснений Юнги повернулся и пошёл прямо вглубь лесной чащи. Его движения были точными и быстрыми, видимо, он уже не раз ходил в лес. Хосок кое-как поспевал за своим проводником, то и дело получая ветками по носу. Повезло ещё, что, несмотря на кромешную тьму, яркий свитер Мина было видно издалека.

Вскоре Чон стал запыхаться. Идти приходилось практически наощупь, а Юнги шёл слишком быстро. Запутавшись в очередной паутине, парень негромко выругался.

Вдруг Мин резко остановился и развернулся к Чону. Глядя прямо в глаза, он медленно приблизился к Хосоку. Этот мрачный взгляд, который был темнее, чем сама ночь, вызывал у юноши дрожь в коленях. Очутившись совсем близко к его лицу, Юнги остановился.

Щёки Хосока мгновенно стали горячими. Пряча глаза, он стал пятиться назад, но ноги, как назло, не слушались. Запнувшись о шнурок от кед, парень упал на спину.

В то же мгновение время будто остановилось, а пространство вокруг замерло. Очутившись на траве, Хосок не сразу понял, что происходит. Испуганно таращась на нависшего над ним Юнги, он прерывисто дышал. Ветровка быстро промокла от влажной росы.

- Что ты делаешь? - кое-как выдавил из себя Хосок. Язык предательски заплетался, и в итоге получилось что-то бессвязное.

- Не догадываешься? - усмехнулся Мин.

- Убьёшь меня...?

- Хосок, ты идиот?

Не успел парень задать новый вопрос, как Юнги вновь наклонился к его лицу и поцеловал. Медленно, тягуче, словно ешь липовый мёд. Хосок настолько оторопел от происходящего, что даже не сопротивлялся. Наоборот, тело приятно обмякло, и даже промокшая ветровка не отвлекала его. От Мина приятно пахло чем-то сладким, но этот аромат перебивал резкий перегар.

"Так вот с кем напился Чимин", - промелькнуло в голове у Хосока.

Однако в следующую секунду Юнги сильно укусил его за нижнюю губу, отчего парень чуть не вскрикнул, но не от боли, а от неожиданности. Стало жутко жарко, несмотря на то, что они лежали на мокрой траве. Движения Мина были резкими и в то же время мягкими и нежными. Похоже, у Чона окончательно отключился мозг. Он больше не мог ни о чём думать, кроме целующих его сладких губ.

Свитер у Юнги был ужасно колючим, но сейчас это волновало в последнюю очередь. Тот, о ком Хосок думал бессонными ночами, наконец, обратил на него внимание. Каждое прикосновение Мина отдавалось у Чона в паху. Чем он заслужил это внеземное наслаждение?

Сердце Хосока билось так сильно, что можно было подумать, будто тот страдает аритмией. Только вот причиной послужила совсем не болезнь. Наконец, немного осмелев, парень попытался дотронутся до лица Юнги, но потерпел неудачу. Мин крепко сжал его запястья, не давая касаться себя.

"Чёртов Кристиан Грей", - чуть было не вырвалось у Чона.

Не переставая целовать, Юнги потянулся к ремню, намереваясь расстегнуть его, но Хосок тут же испуганно завопил:

- Нет!

Он оттолкнул нависшего над ним парня, отчего тот тоже свалился во влажную траву. Мин смотрел на него, откровенно ничего не понимая. Ведь секунду назад Хосок едва не стонал от его прикосновений.

- Я не могу, - тихо и пристыженно произнёс Чон. - Прости.

- Но почему? Я сделал тебе больно? - голос Юнги впервые звучал не резко, а, наоборот, с нотками сочувствия и заботы. На него это было совсем не похоже.

- Нет, - покачал головой Хосок. - Я просто ещё не готов.

- Ладно.

"Убийца диалога", - хотелось фыркнуть парню, но понял, что сейчас лучше придержать колкость при себе.

Всё ещё немного испуганный Чон во все глаза смотрел на Мина. Юноша уже поднялся на ноги и отряхивал испачкавшиеся в земле и траве джинсы. В лунном свете его силуэт казался ещё более красивым, чем в отблесках костра. От восхищения Хосок не заметил, как приоткрыл рот. Тёмные, слегка вьющиеся от влажности, волосы будто были покрыты серебром. Мин Юнги не был спортсменом, но его телосложение нравилось Чону. Высокий, с широкими плечами и узкими бёдрами. А эти мягкие ладони... Хосок прикрыл глаза, представляя, как Юнги снова проводит пальцами по его щеке. Он скоро совсем свихнётся от собственных фантазий.

- Поднимайся, - послышался грубый с хрипотцой голос Юнги, - я так и не показал своё любимое место.

Перечить этому богу (или дьяволу?) у Хосока точно не хватило бы смелости. Юноша послушно поднялся с влажной травы. Только сейчас он почувствовал, как ночная прохлада пробирает до самых костей, а промокшая ветровка лишь усугубляет положение. Однако Мин уже двинулся куда-то вперёд, поэтому Чону пришлось ускориться, чтобы догнать его.

Идти по тёмной чаще было не самым приятным занятием. Пугливый Хосок то и дело натыкался на камни или паутину. Мысленно молясь, чтобы Юнги не завёл его в какую-нибудь глушь и не бросил на растерзание волкам (а судя по рассказам Хёны, они тут водились), парень старался запомнить дорогу. Однако это было бесполезно, потому что вокруг стояла такая темнота из-за нависших деревьев, что хоть глаза выколи.

Вскоре они вышли из зарослей и очутились в открытом поле.

- Как красиво... - лишь смог вымолвить Хосок.

- Я знал, что тебе понравится, - усмехнулся Юнги. - Ложись.

Последняя фраза прозвучала в привычном приказном тоне, но, увидев испуганные глаза Чона, Мин смягчился и добавил:

- Не бойся, приставать не буду.

Немного потоптавшись на месте, Хосок понял, что деваться ему всё равно было некуда, да и одежда давно промокла до последней ниточки, поэтому он послушно лёг в траву. В нос ударил сладковатый аромат луговых цветов. Не прошло и минуты, как рядом с ним уже лежал сам Юнги.

- Закрой глаза, - прошептал он.

Хосок зажмурился. Никогда прежде ему не приходилось доверять человеку настолько, чтобы забрести с ним в лес, а теперь беспрекословно подчиняться каждому слову. Он верил Юнги.

Вдруг Чон почувствовал, как его холодную ладонь крепко сжали, переплетая пальцы. От нахлынувших чувств у Хосока спёрло дыхание. Рука Мина была такой тёплой и мягкой, будто окунаешься в парное молоко. Сердце вновь забилось часто и беспокойно.

- Открывай.

Слова звучали так уютно, так по-домашнему, словно они с Мином были знакомы сотню лет. За одну ночь он стал ему ближе, чем Чимин. Распахнув свои зелёные глаза, Хосок увидел прекрасное ночное небо. От увиденного зрелища у парня пробежали мурашки по телу.

На тёмно-синем небосводе горели сотни ярких звёзд. Казалось, что смотришь прямо в космос, хотя, возможно, так и было. Подняв свободную руку, Хосок вытянул её перед собой, будто хотел дотянуться до неба. Оно было так близко и одновременно так далеко. Неужели, и правда, их разделяют сотни тысяч световых лет? Здесь, на Земле, время ощущается совсем по-другому. Однако рядом с Юнги оно тянется так долго. Глядя на несметное количество звёзд, Хосок начинал понимать, какие они, люди, на самом деле маленькие.

- Нравится? - вдруг нарушил тишину Мин.

- Очень, - наконец, выдохнул парень и сильнее сжал руку Юнги.

Они одни на всей планете, лежат в самом центре Вселенной. Посреди самой бесконечности, не в силах надышаться обычным земным воздухом. В этом волшебном месте забываешь о всех проблемах. Настоящее чудо.

- У тебя красивый голос.

- Спасибо.

- Можешь спеть ещё?

Тут Хосока резко прошиб пот. Сам Мин Юнги сделал ему комплимент, а теперь просит спеть что-нибудь. Похоже, что тот почувствовал волнение Чона, поэтому подвинулся к нему ближе. Теперь они лежали совсем рядом, всё ещё крепко держась за руки.

- Пожалуйста, - добавил парень.

- Хорошо, - согласился Хосок. Постепенно страх начал отступать. - Что ты хочешь услышать?

- Мне понравилась та песня, которую ты пел у костра.

Хоть Чон не смотрел на Мина, но он понял, что тот улыбнулся. Однако повернуться к нему Хосок не рискнул, чтобы избежать неловкой ситуации. А может быть он просто был не в силах сдержаться, глядя на эти мягкие, слегка пухлые, губы.

Отбросив последние сомнения, Хосок начал петь.

ты знаешь, что должны

положить всему конец,

должны всё это завершить,

продолжаем делать вид, как

будто нам не всё равно,

конец пришёл давно,

всё.

между нами нет ничего,

нам давно уже всё равно,

скажи, зачем же продолжать играть?

и если нет больше чувств,

лететь всё выше к небу опасно,

не думай обо мне.

Эту песню Хосок знал давно. Мелодия и приятный голос исполнителя действовали на него успокаивающе. Слушая её, он будто оказывался в маленькой уютной комнате, которая защищала от всех внешних проблем.

- Грустная песня, - сказал Юнги, когда юноша закончил петь. - Но в твоём исполнении она обретает новый смысл.

- Какой? - искренне удивился Чон.

- Как бы сильно ты не был привязан к человеку, когда, наконец, находишь силы отпустить, становится легче. Ты чувствуешь себя свободным. Все негативные эмоции, ложь и скандалы прекращаются, их будто уносит волной в море, откуда они больше не вернутся в твою жизнь.

Постепенно небо начало светлеть, а звёзды исчезать. Наступал новый день. По полю, где они лежали, плыл туман. Продрогший Хосок едва не клацал зубами от холода. Как ни странно, от Юнги буквально шёл такой жар, что согревал его бок, которым он прижался к парню.

Не осознавая того, что он делает, Хосок повернул голову к Юнги. Лицо парня оказалось так близко, что можно было услышать его дыхание. Мин спокойно смотрел на Чона, практически не моргая. Похоже, ему тоже это нравилось. Просто глядеть друг на друга, наслаждаясь каждым мгновением, проведённым вместе.

"Ты мне нравишься", - хотел было сказать Хосок, но, как обычно, не хватило смелости произнести эти важные слова вслух.

Казалось, что Юнги прекрасно понял его без слов. Он медленно закрыл глаза и положил голову на плечо юноши. Спустя некоторое время Хосок услышал тихое сопение: уснул. Улыбнувшись, Чон подумал о том, как же ему сейчас хорошо. Как замечательно было этой ночью.

- Спасибо тебе, - едва слышно сказал Хосок, поворачиваясь к Юнги всем телом и крепко обнимая его. Теперь свитер, в который был одет Мин, совсем не казался ему колючим.