Прикосновения обжигают. Его руки, его голос, кожу на шее покусывают клычки. Синчень бесстыдно выбирается навстречу и громко стонет. По внутренней стороне бедра скользит рукоять меча. Он просит остановиться, глубоко внутри желая продолжения. Меч скользит вокруг дырочки, слегка надавливая на нее.
— Даочжан!
Синченя со стоном вырывает из жаркого сна. Он хочет исчезнуть. Сколько раз ему сниться этот сон? А ведь даочжан Сяо давно не подросток. Да и тогда гормоны так не бушевали.
— А я говорил, что ты обязательно заболеешь! — Сюэ Ян к счастью не верно все понимает. — Я схожу за лекарствами.
Да, Синчень давно знает настоящее имя своего спутника. Только слишком сильно погряз в этой порочной любви… Да и сам Ченмей ведет себя примерно. Этим себя успокаивает даочжан, каждый раз скрывая свою осведомленность.
Отдаляющиеся шаги. Теперь Синчень в доме один (А-Цин ушла погулять по городу). От этого только хуже. Как теперь даочжану остановить себя?
В голове предательски проскальзывает мысль закончить сон в реальности. Может тогда все прекратиться? Отбросить ее никак не удается. Синчень встает, приблизижается к месту, где всегда стоял меч. Сюэ Ян носит его с собой. Он протягивает руку, уверенный, что ничего не найдет и ляжет обратно. К несчастью цзянцзай в этот раз дома. Синчень одергивает руку как от кипятка. Почему именно сегодня? Под ногами скрипит половица, но больше шага даочжан сделать не смог. Ну же! Просто отойди подальше. Но нет, вместо этого он хватает меч.
Что скажет бы наставница, узнай она о бесстыдных желаниях своего ученика? Эта мысль помогла: Синчень ставит меч на место. И все же ненадолго. Сон вспоминается во всех подробностях. Какого это ощутить его внутри? Извращенец… Даочжан все же берет меч, небрежно кидая его на постель. Комом падают на пол нижние одежды.
Синчень прикусывает нижнюю губу, медленно проводя пальцами вдоль меча. Что он творит? Постель скрипит, прогибаясь под весом даочжаня. Масло, стоящее совсем рядом, медленно течет по руке. Кажется, стыд куда-то исчез. Даочжан гладит влажными пальцами дырочку.
Губы налиливаются кровью от частых покусываний.
Каким жадным Синчень стал до ласк: пальцев становится мало. Масло снова течет, но уже по рукояти меча. Стук сердца отдает пульсацией в висках. Медленно холодный метал раздвигает стенки, задевая простату. Синченя подбрасывает. Он тихо стонет, двигая мечом внутри. Этот гораздо лучше сна! Не пораниться бы…
В памяти всплыл храм. Его будто ледяной водой окатило. На нем столько крови невинных, и сто делаю я? Он почти вытащил проклятый меч.
Чья-то рука загнала цзянцзай обратно, точно попадая по комку нервов. Сюэ Ян… Синченя опять подбрасывает.
— Чэнмэй, — просит он то ли остановиться, то ли продолжить. — Пожалуйста…
— Какой ты бесстыдник!
Больше он не отвечает на просьбы и мольбы даочжана. Синчень стонет, жадно хватая воздух горящими огнем легкими. Комкает руками простынь, стоя уже на четвереньках. Как стыдно, и как до безумия хорошо. Голова падает на руки, он открывается еще больше. Серия быстрых и глубоких толчков, и Синчень с громким стоном кончает, пачкая простыни.
С глухим стуком ударяется о пол проклятый меч. Даочжаня переворачивают на спину, впиваясь в губы ненасытным поцелуем. Он покорно выпускает чужой язык. Слишком много переживаний за такой короткий срок… Синчень засыпает на груди Сюэ Яна, слыша на грани сна и яви:
— Шикарно вернулся за мечом…