Well, you look like yourself,

But you're somebody else

Only it ain't on the surface

Да, ты похожа на себя,

Но ты какая-то другая.

Только это не на поверхности.

Flora Cash — You're Somebody Else

***

На завтраке Драко направился к Блейзу и Тео, сидящим за гриффиндорским столом. Нотт сидел напротив Грейнджер, что-то упорно ему доказывающей с таким пылом и раскрасневшимися щеками, что Драко нашёл это довольно очаровательным. Рядом со старостой девочек сидела староста Слизерина — Пэнси Паркинсон, нервно поглядывающая то на Гермиону, то на Тео. Чуть дальше сидели Блейз с Дафной, молча поедая свой завтрак и явно ощущая неловкость, возникшую между ними.

Джиневра Уизли вместе с Лавгуд и Лонгботтомом сидели чуть поодаль, кидая рассерженные взгляды на спорящую парочку. Больше внимания Драко никто не привлёк, он уселся рядом с Ноттом, невозмутимо накладывая в тарелку яичницу с беконом.

— Да как ты не понимаешь, Грейнджер, — привет, Драко, — я не могу сегодня вечером быть вовремя, неугомонная! — стукнув по столу, рычал Теодор.

Малфой кивнул другу, пробурчав приветствие и бросил вопрошающий взгляд на Пэнси. Та отмахнулась и напряжённо уставилась на Гермиону, сжав её ладонь в своих, чем вообще выбила Драко из колеи.

— Это ты не понимаешь, что мне нужна твоя помощь! — она гнула своё, сдерживая повышенный тон и крепче ухватив пальцы Паркинсон. — Малфой, — Грейнджер приветствовала его и тут же вернулась к своим разборкам: — Тео, нам нужно закончить ремонт в том крыле, осталось совсем немного, и обсудить график патрулирования. Тем более, ты согласился на просьбу Макгонагалл!

— Миона, я пытаюсь продвинуться в своём проекте, но у меня не получается! И для меня это важнее заданий от Кошки, даже если я согласился помочь ей. Я заскочу на собрание, но к патрулированию я не успею, так что найду тебе замену. Чёрт, этот сраный ремонт поперёк горла стоит.

Теодор простонал и уткнулся лицом в ладони, сдерживая гнев. Очевидно, у них произошло некоторое непонимание, и теперь они из-за этого ссорятся. Драко давно не видел Тео в таком состоянии. Неужели грязнокровка смогла вывести его из себя путём давления со своей стороны?

— Хорошо. Ладно, — успокоилась Грейнджер, бросая странный взгляд на Пэнси, будто благодарит её… за что? — Я помню про твой проект. Давай пойдём на компромисс, Тео, — она нежно ухватилась за его запястье, потянув руку на себя и обхватив её ладонями. Глаза её выражали полную обеспокоенность ситуацией, что и следовало от неё ожидать. — Ты поможешь с ремонтом, я тебе помогу собрать нужный материал и ввести тебя в курс дела, договорились?

Тео кивнул, принимая её предложение.

— На патрулирование не пойдёшь, поменяемся сегодня с кем-нибудь. Я имею в виду, я сегодня иду, а ты в следующий раз заменишь кого-нибудь, когда у этого человека будут проблемы и он не сможет. Договорились? — Гермиона успокаивающе поглаживала тыльную сторону его ладони большим пальцем, взамен Нотт сжал её руку.

— Спасибо, — староста сглотнул и выдохнул. Кажется, этот разговор потрепал ему нервы. Впрочем, как и самой Грейнджер. — Но ты уверена, что успеешь столько всего сделать?

Гриффиндорка нахмурилась, обдумывая свой распорядок дня, после чего кивнула самой себе.

— Да, у меня сейчас всего две пары, после обеда ещё две. Потом я заскочу к директору уладить некоторые вопросы. Потом надо в башню…

— Грейнджер, прекрати, — отозвалась Пэнси, всё это время молчавшая. Она уже выглядела совершенно спокойной, словно все миновали бурю в лице двух Главных старост. Драко же до сих пор не понимал, что только что сейчас произошло. — У меня голова разрывается от твоего мыслительного процесса вслух.

Гермиона закатила глаза и сделала глоток чёрного кофе. Малфой заметил, как подрагивали её руки, и он не мог определить, чем вызван этот тремор и… его беспокойство о ней!

— Пора давно привыкнуть, Пэнс, к тому, что Грейнджер живёт по расписанию и любит держать всё под контролем. Впрочем, неизвестно, с чего она взяла, что должна всё и всех контролировать и всеми командовать, ведь ей здесь ничего не принадлежит, — Малфой усмехнулся, завидев раздражённый взгляд слизеринки и сжатые челюсти друга.

— О, Мерлин! — воскликнула староста девочек, прикрыв рот ладонями от удивления. Нотт встревоженно на неё посмотрел. — Святой Иисус, Малфой, ты до сих пор умеешь разговаривать? Извини, не могла предположить, что на тебя ещё не наложили Силенцио.

Ухмылка тут же спала с лица Драко, а глаза приобрели холодный и одновременно обжигающий блеск.

— Ха-ха, очень смешно, Грейнджер. Следи за тем, как бы на тебя не наложили Силенцио, чтобы не слушать твой скучный трёп о книжках с неинтересными фактами в придачу. Удивительно, как ты ещё не надоела своим полоумным дружкам с этим. Кстати, а где они? Больше с тобой не дружат, что ли? — парировал он со стальной выдержкой.

«Никаких оскорблений, пока она не оскорбит тебя. Дамы вперёд, как говорится. Ты же джентльмен, Драко. А она просто грязнокровка, помни об этом. Даже если это слово звучит не по-джентльменски».

— Расслабься, Малфой, мои друзья ждут меня возле входа, — небрежно взмахнула рукой она, допивая кофе. — В отличии от некоторых, я считаю себя вполне образованной и знаю о многих вещах, помимо оскорблений и попыток задеть оппонента, которому я завидую.

— Хочешь сказать, ты мне завидуешь, Грейнджер?

— Я бы завидовала тебе и говорила об этом, если бы потеряла рассудок, Малфой.

Она гордо встала со скамейки, улыбнулась Нотту и вышла из-за стола, произнеся простое «au revoir» с хорошим французским акцентом.

— Да, Тео, — Гермиона остановилась, повернув голову в их сторону, — сообщи мне, как освободишься. Только тем способом, что я недавно тебе показала.

И ушла, оставив Драко в раздумьях, из которых его вывел удар по ноге.

— Господи, ну почему вы всегда ссоритесь? — простонала Паркинсон, закрыв глаза. Она не считала Гермиону своей самой близкой подругой, но та многому её научила и помогла с некоторыми вещами, которые стали их общим секретом.

— Прости, Пэнс, но это давняя война, которая затихнет только тогда, когда кто-то из нас умрёт, — Драко пожал плечами, будто ссоры с гриффиндорцами были обычным делом. — У меня встречный вопрос: когда вы начали хорошо общаться?

Нотт ответил:

— Когда она была очень мила во время реконструкции Хогвартса этим летом. Многие из старшекурсников выказали свою поддержку в помощи по отстройке школы.

— Да, мы с Грейнджер и девчонкой Уизли помогали восстанавливать некоторые части замка и жили в одной спальне, — староста Слизерина пожала плечами, будто эта информация была само собой разумеющейся. Нотт фыркнул в ответ на её слова.

— Пэнс, не придуривайся. Ты просто стала настолько мягкотелой, что не выдержала молча и в одиночку работать, поэтому решила заболтаться с ними до ночи. Слава Салазару, не было никаких происшествий.

— Ой, Нотт, взгляни на себя. Вы близко знакомы всего пару недель, но уже живёте душа в душу. Не говорит ни о чей мягкотелости? Грейнджер в расчёт брать не будем, она со всеми добра и старается поддерживать хорошие отношения. Потому что, как мы все знаем, она чересчур хорошая, — Паркинсон закатила глаза на своих же словах, ибо они были правдой. Она действительно не понимала, почему не задевает Гермиону как когда-то. Хотя, конечно, она всё прекрасно понимает. Но эта гриффиндорка смогла расположить её к себе даже будучи магглорождённой. И Пэнси сказала себе: никаких предрассудков, эта ведьма много сделала для неё без большого желания, и она ей обязана. К тому же, они делили обязанности по старостату и, бывало, хорошо проводили время.

Теодор деланно обиделся, резко отвернувшись от однокурсницы, а потом они вместе рассмеялись, думая об одном и том же.

— Её доброта когда-нибудь погубит её. Да так сильно, что мы будем её спасать, попомни мои слова, Пэнс, — девушка кивнула и, попрощавшись, ушла на занятия, оставив Малфоя недоумевать.

Драко ещё несколько минут молчал, позабыв, что перед ним стоит его еда. Он тщательно обдумывал развернувшуюся перед ним сцену, досконально вспоминал, какое слово было сказано в их перепалке, что имели в виду слизеринцы, говоря о Грейнджер в таком ключе, и что он сам думал по этому поводу.

Несомненно, пустые оскорбления о чистоте крови и высокомерии этой маленькой боевой гриффиндорки не доставляли столько удовольствия, как раньше, когда Поттер и Уизли бесились, а сама Грейнджер опускала глаза и боролась с собой, чтоб не броситься на него или не расплакаться от обиды. И за это он действительно её уважал, но в то же время она его сильно раздражала тем, как ходит по школе, высоко задрав нос, словно она королева бала и в рот их всех ебала. Словно школа была её родным домом, а все остальные — её гости, которые ведут себя не как в гостях. Будто значок Главной старосты давал ей кучу привилегий и огромные возможности, заставлял её чувствовать себя на уровне с директором.

Но она никогда не кичилась этим и по-настоящему не пользовалась своим статусом. Вся такая правильная, чопорная, всегда готовая к любой паре, к любому вопросу, даже самому сложному. Трудолюбивая, отважная, храбрая и очень умная. Такой она была. И это восхищало Драко в ней с первого курса. Но всё же она больше бесила тем, что была высокомерной и лучше него практически во всём.

— Я правильно понял: вы все теперь боготворите Грейнджер и решили с ней подружиться, как приторные хаффлпаффцы? — Драко наморщил нос, выказывая своё отношение к этому факультету.

— О, не начинай! Я с ней просто работаю, живу и делаю один проект, в котором она меня просвещает и даёт много полезной информации. А Пэнси просто ей обязана и уже нашла общий язык. Мы все варимся в одном котле под названием «Старостат», Драко. Это необходимо просто потому, что это приносит свою выгоду всем, Грейнджер, в основном, тоже. Но она действительно замечательная. Только вот из-за ошибочных суждений в ней не разглядели многих хороших качеств.

Главный староста встал со своего места и побрёл на лекцию по Гербологии, оставив Драко размышлять в одиночестве. Малфой тут же почувствовал лёгкое и приятное покалывание в правой ладони и вибрацию, исходящую от его сумки. Зачарованный дневник вибрировал и вызывал мягкие ощущения под кожей. Оглядевшись по сторонам и убедившись в том, что за ним никто не наблюдает, осторожно открыл первую страницу и увидел слова:

Если ты ничего не пишешь в дневнике, это не значит, что я не знаю, что он найден. Это значит, что нам придётся общаться, как бы мы не игнорировали его. И да — нам необязательно называть своих настоящих имён и видеться. И вообще знать что-то друг о друге, что расскажет о наших личностях.

Драко ухмыльнулся: собеседник попался достаточно своеобразный.

***

Гермиона сидела на паре по Истории магии и всеми силами старалась уделить внимание предмету, но мыслями то и дело возвращалась к дневнику. На её сообщение ей никто не ответил, хоть оно и было прочитано. Профессор Бинс нудно читал лекцию, и его никто не слушал, но Грейнджер отчаянно пыталась вникать в слова лектора. Только вот она знала всю эту тему. И следующую, и после неё, и любую другую за первое полугодие седьмого курса.

Тепло в правой ладони степенно превращалось в терпимое жжение. Дневник, лежащий на дне школьной сумки создавал вибрацию, которую Гермиона не могла успокоить. Сумка лежала на полу, так что никто, кроме неё, не мог ничего почувствовать. И, соответственно, в чём-либо её заподозрить.

Гарри и Рон, сидящие позади неё, играли в морской бой, изредка обращаясь к ней. В такие секунды она шептала кому-нибудь из них рандомные координаты клеток и чаще всего попадала в цель. По крайней мере, это было увлекательнее бубнёжа Бинса, но пропускать уроки было кощунством. Даже такие скучные. Даже если никто не обратит внимание на твоё отсутствие.

Пальцы покалывали от непрекращающегося жара, ей казалось, что если она опустит руку в ледяную воду, с поверхности пойдёт пар и раздастся шипение. Гермиона аккуратно посмотрела по сторонам, убедилась, что каждый занят своим делом, и незаметно достала дневник, положив его перед собой и накрыв на всякий случай пергаментными листами.

Я совсем забыл о дневнике, так что не думай, что я игнорирую эту хрень. Есть дела поинтереснее. Я, между прочим, занят и очень даже сильно. Не думай, что тетрадка что-то изменит.

«Какие мы важные!» — Грейнджер ухмыльнулась своим мыслям и взяла перо для ответа.

Если бы ты был слишком занят, не строчил бы мне целую минуту и не вызывал у меня дискомфорт! Я не знаю, кто ты и чем занимаешься, но не мешай мне слушать лектора.

Староста сдержала улыбку, чувствуя себя хитрой обманщицей. С таким навыком по ней будет плакать Слизерин. Ещё не хватало быть похожей на это змеиное общество. Но что она могла сделать, если общалась с Тео и Пэнси? С этими двумя слизеринцами, которые после длительного общения копировали её привычки, жесты и даже некоторые эмоции. Как и она копировала в чём-то их.

Однако Рон, Гарри и Джинни были её лучшими друзьями; она могла сказать, что отдалилась от мальчиков из-за всей этой запары, которая свалилась ей буквально на голову. И хотя Джинни и Рон тоже являлись старостами, в основном, всё делала её подруга. Как бы сильно Гермиона не любила Рона, как бы сильно она не была к нему привязана дружбой, она не стала бы отрицать, что Рональд Уизли — неудачная кандидатура для старосты Гриффиндора.

Наложи заглушающее на него — делов-то. Слушай ты внимательно лекцию, не отвечал бы мне.

Ладно, поймал, признаюсь! Это самая скучная лекция из всех, на которых я была. Профессор и тему дал на повторение, как будто мы не знаем про гоблинские войны!

Грейнджер чувствовала, что признаваться в своей личности — идея бредовая, так как неизвестно, как её собеседник отреагирует на то, что она гриффиндорская грязнокровка. С другой стороны, никто не запрещал ей узнать, где учится этот человек. Может, они даже смогут раскрыть свой пол* и ничего более. Это было бы забавно и познавательно.

Гоблинские войны? Позволь поинтересоваться: ты учишься в Хогвартсе, верно? По крайне мере, акцент у тебя британский.

Да, в Хогвартсе, но про факультет, курс, пол и возраст ничего не скажу.

Значит, ты скажешь имя?

Главная староста усмехнулась про себя. С этим человеком было приятно общаться даже через бумагу, очень легко, будто они знают друг друга сто лет. Может, это кто-то с Рейвенкло или Хаффлпаффа? Или вообще с Гриффиндора. Слизерин она даже не рассматривала, хотя что-то в собеседнике было с хитрецой, некая дерзость. Но ведь хитрость, дерзость, самоуверенность присущи не только Слизерину. Вообще эти черты могут быть в характере каждого: у кого-то больше, у кого-то меньше.

И не надейся. Мало ли, может, мы знакомы слишком близко. Или вообще ничего не знаем друг о друге. Ну, или на дух друг друга не переносим. Одно из трёх.

Ладно. Раз мы имеем возможность общаться таким образом, не зная личностей, давай попробуем сделать вот что: Каждый день нашей переписки будет дополняться тремя вопросами или историями из жизни, о которых общественность не знает. Как тебе мысль?

Гермиона нахмурилась. Она не очень любила выдавать свои тайны или делиться прошлым, но если ты не знаешь собеседника, почему бы и нет? Разве не в этом суть «помощи дневника»? Ей нужно будет заглянуть в библиотеку и разузнать об этом виде чар. Как-то очень странно всё складывалось. Может, чья шутка?

Только при условии, что мы не будем говорить о конкретных вещах наших жизней. То есть, про друзей, родителей, школу и так далее. Достаточно того, чтобы узнать, чем мы любим заниматься, что предпочитаем из искусства, музыки, литературы, спорта, занятий и так далее. Личные интересы. И нейтральные истории. Вот к примеру мой первый вопрос: Чары или Зелья?

Зелья. Хотя и Чары тоже ничего, но больше Зелья. А ты.?

ЗОТИ. У тебя осталось два вопроса или две истории.

Это нечестно. Это был встречный вопрос.

Она решила ничего не отвечать и всё-таки послушать тему. Ну, или хотя бы понять, обнаружена она кем-то или нет. Незаметно, осторожно, стараясь не поворачивать головы, Грейнджер одними глазами рассматривала однокурсников. Абсолютно никто не обращал внимание ни на неё, ни на лекцию, ни на профессора. Сам Бинс рассеянно буквально бормотал себе под нос, но, кажется, его не волновало то, что большая часть студентов его не слушала.

«Зато задаёт он прилично», — мысленно закатила глаза староста и принялась отсчитывать время до конца пары.

После Истории магии у неё стояла Трансфигурация с Рейвенкло, на которой можно было наконец нормально позаниматься. Магия дневника до сих пор не шла у неё из головы. Сознание будто само по себе тянулось к кожаной обложке с пионами на форзацах. Гермиона не понимала, почему так тепло и искренне общалась с тем человеком. Это точно была не она. Грейнджер бы никогда так увлечённо не разговаривала с незнакомцем ни на какую тему.

Всё должно быть по-другому. Она не должна была соглашаться на эти вопросы и ставить условия. Нахмурила брови, почти не услышала звонка из-за шума в голове. Что-то не складывалось в единую картину понимания. И Гермионе только предстояло это выяснить.

***

— Профессор, можно задать вопрос, не касающийся сегодняшнего занятия? — гриффиндорка подошла к Макгонагалл сразу после окончания занятия, когда в кабинете осталась пара учеников.

— Да, мисс Грейнджер, если это приемлемый вопрос, — директор плотно сжала губы, но глаза её улыбались и даже на какую-то долю секунды блеснули заинтересованностью.

Грейнджер занервничала, переминаясь на месте. Уши и щёки её пылали необъяснимым жаром. И чего она так распереживалась? Вопрос вполне приличный, никаких непристойностей, ничего ужасного ей и в голову не приходило, но чувство внутри заставило её смутиться.

— Я хотела спросить: вы что-нибудь знаете о зачарованных дневниках? — Гермиона отвела глаза, прикусив щёку с внутренней стороны. Побороть волнение перед преподавателем казалось невозможным. Проблема с этой чёртовой магической тетрадью возникла только вчера, но уже вселяла сомнения и нелепый страх.

Минерва вскинула брови, совершенно не ожидая такого признания от лучшей ученицы Хогвартса. Если Гермиона интересовалась, значит, незнакомый предмет оказался в её руках. И ей нужно было знать об этом всё, чтобы иметь представления. Хоть какие-то представления.

— Полагаю, эта тетрадь оказалась у вас? — вопросительный тон Макгонагалл был полон сомнения и удивления. Грейнджер кивнула, заставив себя посмотреть на женщину. Если бы она не знала её так долго, ничего бы не заметила, однако в лице профессора проскальзывало замешательство. — Что ж, думаю, её время снова пришло.

— Чьё время? — непонимающе уставилась на женщину староста школы. Вопросов становилось больше. Ответов же пока не было.

— У меня мало времени, мисс Грейнджер, для объяснений вам этого необычного явления. Но вы можете найти ответы на ваши вопросы в библиотеке, если заглянете в секцию Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Информация будет не везде, поэтому вам следует опираться на исторические книги, либо сборники легенд школы.

Минерва улыбнулась одним уголком губ, скрывая своё беспокойство и выделяя для себя основное: дневники действительно существует. Единственное, что её тревожило, это: а) почему именно Гермиона Грейнджер оказалась обладателем загадочного зачарованного дневника и б) кто стал её собеседником через другой экземпляр.

Поблагодарив профессора за наводку, староста буквально понеслась к дверям Большого зала, где её ждали друзья. Ей срочно нужно было в библиотеку. Обед она может и пропустить, ведь после следующих двух пар времени у неё совсем не останется, а нарушать комендантский час даже ради благого дела она не посмеет. И не из-за того, что она не нарушает правила (ещё как нарушает), а из-за того, что она слишком устанет за весь сумасшедший день и забудет или отложит дело большой важности.

Этого нельзя допустить. Либо сейчас, либо никогда. И Гермиона выбирает сейчас…

…пока не врезается в слизеринца на одном из поворотов. Плеч касаются бледные пальцы, сжимая и мягко отстраняя от себя. Гермионе совсем не хочется извиняться за свою неосторожность, тем более перед слизеринцем, но она быстро расслабляется, услышав знакомый голос:

— Эй, Грейнджер, ты куда так летишь? — Тео заставляет её посмотреть на него, испытывать неловкость за столкновение и панику от спешки. Гриффиндорка должна предупредить Гарри, Джинни и Рона, чтобы они её не ждали.

— Прости, Нотт, я тороплюсь, мне надо в библиотеку.

— Так она в другой стороне, — Теодор внимательно осмотрел однокурсницу с ног до головы, недовольно хмурясь. Что-то с ней определённо случилось. Другие семикурсники со Слизерина стояли в стороне и ждали старосту мальчиков, недовольно наблюдая за диалогом двух главных.

— Я сначала в Большой зал, своим скажу, чтобы меня не ждали, — закусив губу, протараторила Гермиона, заправила прядь волос за ухо и поправила ремешок сумки. Она прямо сейчас готова была уйти, и это было бы невежливо.

— Ты мне объяснишь всё потом? — Нотт не стал долго удерживать сокурсницу, и уже в следующее мгновение та ринулась прочь, даже не обернувшись.

— Навряд ли, — крикнула та и махнула рукой в знак прощания.

Теодор ухмыльнулся. Это была привычная ему Грейнджер. Та, которая была занята своими делами и помощью в делах других. Которая могла по щелчку пальцев переключать внимание. Которая держала при себе все тайны, если не хотела ими ни с кем делиться. Которая меняла перерыв на обед с друзьями на библиотеку, чтобы раскрыть секреты, которые не смогла самостоятельно.

Гермиона быстро добралась до Большого зала, издалека заметив две рыжие и одну чёрную и растрёпанную макушки. Они с нетерпением ждали подругу, чтобы вместе пойти на обед, но Гермиона должна была их оставить. Поесть она всегда успеет, в конце концов. Джинни заприметила её первой, раздражённо и облегчённо выдохнув и закатив глаза. Гарри скрестил руки на груди и медленно ходил из стороны в сторону, тем самым раздражая Рона, который был ужасно голоден.

— Ну наконец-то! — Джиневра закатила глаза и покачала головой. Практически ничего в них всех не поменялось так же, как и в Гермионе: она по-прежнему опаздывала на обед (как в данном случае) или ужин.

— Простите, — запыхавшись от слишком быстрого шага, тут же извинилась Грейнджер.

— Ещё пара минут, и я бы умер с голоду, — недовольно проворчал Рон и посмотрел в пол со всем негласным возмущением, на которое был способен.

— Боюсь, вы пойдёте без меня, — твёрдо проговорила староста девочек, смотря на Гарри.

— Что случилось?

— Возникли дела, с которыми нужно разобраться прямо сейчас, потому что потом не будет ни времени, ни сил, — объяснила она, проведя рукой по волосам. Ей очень не хотелось рассказывать о дневнике, новом знакомом и сомнительных чарах.

— Ты поэтому осталась у Макгонагалл после пары? — аккуратно спросил Поттер, замечая изменения в тоне подруги. Они буквально чувствовали друг друга на подсознательном и эмоциональном уровне. И если Гермиона Грейнджер что-то не рассказывала о своём времяпрепровождении, значит, так было нужно. Но беспокойство проскальзывало прямо в грудную клетку Мальчика-который-выжил.

Гермиона кивнула и пристально посмотрела в зелёные глаза друга. Он прекрасно понял, что пока распространяться о «делах» она не будет.

— Поэтому вы обедайте, а я побегу. И не опаздывайте на Прорицания! — последнее предложение она говорила, уже развернувшись и уходя прочь.

***

Драко всё думал, что он что-то упускал прямо из-под своего носа. Что-то не складывалось в единую картину, выстраиваемую пазлами. И во всём был замешан треклятый дневник, он был уверен в этом. Дневник был зачарованный, это очевидно. И не просто зачарованный на приватную мгновенную переписку и своего рода «оповещения» при новом сообщении.

Каким-то образом чары распространялись и на обладателей тетрадки. Во всяком случае, на него точно. Это бы объяснило тягу к собеседнику и желание открываться ему, общаться как со старым другом, с которым, ему кажется, знаком много лет. Мать в детстве ему рассказывала красивые сказки про людей — родственных душ, — которые находили друг друга совершенно случайно, а потом любили всю жизнь. Когда Драко был маленьким, он думал, что его родители были родственными душами. Лишь став старше, младший Малфой узнал, что Нарциссу выдали замуж за Люциуса по расчёту и родственные души, о которых она так замечательно рассказывала, были ничем иным как байками, чтобы скрыть от ребёнка не впечатляющую и печальную правду.

Никаких соулмейтов не было. Их придумали люди, чтобы описать свои чувства или, подобно его матери, слагать красивые истории о чистокровных и их браках. Взрослея, ты понимаешь, что тебя пытались уберечь от колючей и пронзающей истины, создать иллюзию любви в семье и заставить ребёнка верить в светлые чувства.

Конечно, со временем его родители притёрлись к друг другу, привыкли и даже можно сказать, что полюбили, но только после его рождения. Как-то раз, осознав реальность и наличие у себя симпатии к кому-либо (будь то дружба или привязанность), Драко спросил Нарциссу:

— Получается, я никогда не найду родственную душу?

Тогда он испытывал симпатию к девчонке с его курса, но она его отвергла, потому что ей нравились мальчики постарше.

— Дорогой, «родственные души» — это образное определение людей, которые очень сильно любят друг друга и привязаны к друг другу настолько, что они, мало того что готовы умереть, будут жить ради возлюбленного или возлюбленной. Они понимают чувства своего партнёра, если чувства не озвучены, могут считывать эмоции, сострадать, забирать себе боль, защищать и заботиться. Родственные души — это любовь в самом сильном и самом жертвенном её проявлении. Когда ты действительно любишь человека, ты готов ради него на всё. И ты будешь с ним в любом случае, всегда с ним и всегда на его стороне.

Нарцисса мягко улыбнулась сыну и погладила его плечо. Мальчик был расстроен, и женщина прекрасно знала, что дальше его ждут испытания в миллион раз хуже, чем первая невзаимная симпатия.

— Даже если весь мир будет против нас? — спросил он с выражением сильного удивления на лице. Глаза матери грустно блеснули, а улыбка больше стала натянутой, но сын не заметил перемен в её лице.

— Даже если весь мир будет против.

С тех пор Драко мог отличать интерес от симпатии, симпатию от влюблённости, а влюблённость от сердечной привязанности. Теперь же появилось необъяснимое влечение к собеседнику, которого он знал по одному незавершённому диалогу. Жгучий интерес к человеку, чью личность он не знал и не мог установить. Что он мог понять за весь ход переписки? То, что он был достаточно умён и доброжелателен. И немного дерзок, пожалуй. Сидел на скучной лекции и отвлекался от неё. Самым скучным предметом была История магии, и всё из-за Бинса. Но это было слишком простое умозаключение. Если этот студент был откровенным раздолбаем в плане учёбы, ему любая лекция казалась бы скучной. Вариант с Историей отпадал, но не на совсем.

Во время короткой переписки Драко не чувствовал никакой зажатости в общении или неловкости. Определённо это были чары. Вопрос «какие?» оставался открытым. После трёх пар и обеденного перерыва он шёл в подземелья, чтобы написать матушке и попросить о помощи. Малфой мог бы пойти в школьную библиотеку или на каникулах изучить эту проблему. Только в первом случае он мог попасться кому-то из своих, так как посещал эту часть Хогвартса только перед контрольными и экзаменами, а во втором — не хотел долго ждать и откладывать разбирательство.

Неизвестность злила, бесила, трепала нервы и кипела под кожей. Неизвестность пугала своими безднами и их глубинами. Падать туда всё равно что идти на битву и не знать, когда ты вернёшься и вернёшься ли вообще. Война с Волдемортом (особенно на его стороне) всегда была равна неизвестности. Тебя могли убить враги или же твои сообщники, а то и сам предводитель этой жалкой шайки-лейки Пожирателей, которых Драко в душе люто ненавидел. Как и самого Тёмного Лорда. Неизвестность почти синоним безвыходности.

«Мама,

не удивляйся, что пишу во второй же день. Ничего ужасного не случилось, меня не выпирают из Школы, я ничего не натворил, даже никого не оскорбил! Возникло кое-что непредвиденное. Можно сказать, что меня прокляли, но это не совсем то слово. Мне нужна твоя помощь и доступ к нашей библиотеке. Ничего не спрашивай. Скажи только: можно ли на этих выходных мне посетить Мэнор? Если я буду просить сам у Макгонагалл, она обязательно докопается до причины отъезда, а мне бы этого очень не хотелось.

Я был бы рад получить ответ как можно скорее.

Твой Драко»

Малфой точно знал, что письмо такого содержания вызовет у матери приступ паники, но с этим он разберётся потом. Если ему откажут в отъезде домой на выходных вместо похода в Хогсмид, придётся всё выкладывать матушке в письменной форме, хотя Драко бы предпочёл лично рассказать и показать это явление магии и артефакт как таковой.

Отправив письмо в совятне, слизеринец побрёл на свою предпоследнюю на сегодня пару по Зельям. Может, ему удастся случайно уничтожить дневник каким-нибудь зельем или одним из его ингредиентов? Малфой точно знает, что может разъесть страницы и кожаную обложку.

***

Гермиона получила записку от Тео, уже сидя в библиотеке над очередным древним фолиантом, в котором не было абсолютно ни-че-го. И это ничего её злило и расстраивало. Три книги были уже прочитаны, но в них не нашлось информации о зачарованных дневниках с их буквально «очаровательным» предисловием. Однако Гермиона ни на секунду не сдавалась, разве что бесилась от потраченного времени и отсутствия каких-либо подсказок.

Тео же писал, чтобы после завершения всех своих дел она заскочила в подземелья, где он будет с Пэнси и Блейзом готовиться к тесту по Гербологии, и дала знать, когда им можно начинать работать над его проектом по Маггловедению или хотя бы собрать для этого материал прежде, чем они пойдут на собрание старост.

Гриффиндорка лишь ответила ему: «Встретимся на Чарах».

Грейнджер постоянно поглядывала на наручные часы, купленные этим летом на какой-то волшебной ярмарке, когда гостила у Уизли. Она посетила Нору перед тем, как поехать в Австралию и увериться, что память родителей вернётся. Целители уведомили её о том, что лечение будет постепенным и сама Гермиона только помешает ходу, если будет часто проводить время с семьёй. Это могло бы их травмировать. Воспоминания нужно было восстанавливать постепенно, а начиналось восстановление с прошлого Грейнджеров: их первого знакомства, свиданий, отношений, брака и жизни в нём. Всего того, что Гермиона изменила.

Девушка тяжело вздохнула, закрывая очередную книгу, так ничего и не найдя. Время поджимало: осталось чуть больше двадцати минут до начала занятия, и если она хотела успеть, ей следовало поставить книги на место и пойти на Древние руны и Чары, сдвоенные со Слизерином.

После обеда у неё было окно. Конечно, Грейнджер могла пойти и на Прорицания к Трелони, которой достался немногочисленный седьмой курс, но это была ужасная идея. Как бы староста не стремилась к знаниям и не получала удовольствия от учёбы, Прорицания она, мягко говоря, не находила логичным предметом. «Что толку от гаданий, если они часто оказываются неверными или предсказания не сбываются?» — спросила она тогда Гарри, который не смог дать ей вразумительного ответа.

Заскочить к себе в Башню она не успевала, что очень её огорчало. Хотелось скинуть лишние учебники и спрятать дневник под подушку, но времени не оставалось, поэтому Гермиона поставила книги на место, записала на себя парочку и отправилась на пару по рунам.

Профессор Бабблинг дала краткий инструктаж и быстро ознакомила с темой занятия, разложив заклинанием письменное задание для перевода четырёх страниц с рунического, выскочила из класса по каким-то очень важным делам. Гермиона немного расстроилась. Она-то думала, что на сегодняшней паре они будут разбирать какую-то интересную тему, а не выполнять дурацкое задание, с которым она справилась за двадцать минут. Словарь ей пригодился всего два раза и только для того, чтобы убедиться в правильности своих мыслей и освежить память.

От нечего делать Гермиона достала одну из книг по зачарованным вещам и стала изучать, периодически оглядываясь на однокурсников. Грейнджер не хотела, чтоб кто-то знал о её находке. Слухи могут пойти по всей школе, и тогда в её скрытности не будет никакого смысла. Она, конечно, старалась со всеми иметь хорошие отношения, но были и те, кто её недолюбливал.

Одним вечером Золотое трио и Джинни сидели в гостиной и разговаривали. Беседа перетекла на тему дружбы и полезных знакомств. Гарри даже почти гордо заявил, что он со всеми, кого знает достаточно хорошо, поддерживает дружеские отношения. Джинни на его слова лишь фыркнула: «Если ты дружишь со всеми, Гарри, ты не дружишь ни с кем». Гермиона нашла в её словах большой смысл: насильно мил не будешь, не все хотят с тобой общаться просто так, но никто вслух этого не произнесёт. Лучше иметь пару настоящих и близких друзей, чем сотню хороших, которые могут извлекать из твоей дружбы выгоду, а потом отвернуться от тебя, когда твоя дружба перестанет приносить им пользу.

Четвёртая по общему счёту книга не дала никакой информации о чарах, зато точно намекнула, что таковые существуют.

«Связующие чары — чары, распространяющиеся либо на вещь, либо на обладателя/обладателей этой вещи. Имя волшебника, создавшего данный вид чар, утеряно и в настоящий момент неизвестно. Поговаривают, что он создал основное заклинание и прилагающиеся к нему для того, чтобы его возлюбленная, наконец, обратила на него внимание.

Став её тайным поклонником, он дарил девушке вещи, на которые накладывал Связующие чары, чтобы у неё появились интерес и влечение к поклоннику. Девушка со временем стала искать глазами, следить за каждым своим передвижением, чтобы найти загадочного молодого человека и поблагодарить его за подарки. К несчастью волшебника, как только девушка узнала его личность, влечение превратилось в ненависть, которую она испытывала к нему до конца своих дней. Так называемая ошибка в наложении или создании заклятья так и не установилась.

Все свои наблюдения и эксперименты волшебник записывал на пергамент, а потом складывал в конверты и обозначал их на руническом. Спустя пятьдесят семь лет его записи нашёл один из учеников Хогвартса и решил закончить начатое неизвестным воздыхателем. Студент Рейвенкло доработал заклинания и даже сделал так, чтобы их можно было накладывать не только на предметы, но и на людей».

«Ну хоть что-то, — подумала Гермиона, пролистав ещё немного страниц. — По крайней мере, теперь я примерно знаю, в каком направлении мне нужно искать. Остальное само собой образуется. Хотелось бы на это надеяться».

Когда закончилась пара, Грейнджер поняла, что последнее на сегодня занятие начнётся только через двадцать минут. Она быстро собрала вещи, внимательно осмотрела парту и под ней, чтоб убедиться в одном: ничего не выпало, и она ничего не забыла. И покинула аудиторию.

Путь до Башни старост занял минут семь, но Гермиона со своей пунктуальностью и хроническим синдромом Белого Кролика* в спешке вытаскивала учебник по Чарам, чистые пергаменты и перо с чернильницей. Волшебная палочка покоилась в кармане мантии, что было очень удобно: при любой опасности или неудобстве её можно за секунды вытащить и использовать. Сумка с остальными вещами полетела на пол их гостиной рядом с кофейным столиком.

За пять минут гриффиндорка добралась до класса и вошла внутрь, заняв место в первом ряду. Вчера профессор Флитвик уведомил их о теме сегодняшнего занятия. Практика в наложении чар горячего воздуха. Конечно, Гермиона знала всю программу за первые полгода, поскольку времени на весь учебник и дополнительную информацию не хватало в этом году, но она могла что-то помнить.

Потихоньку класс заполнялся студентами седьмого и шестого курса. Было решено объединить два курса двух враждующих факультетов, причём неизвестно для чего. Шестой курс тоже был немногочисленным, но они занимались по-другому, и Грейнджер не видела в этом никакого смысла, хоть и не стала задавать вопросов.

— Готова всех обливать водой и сушиться? — слева раздался весёлый голос соседа по башне.

— О, ты будешь первым, кого снесёт течением, — староста девочек широко улыбнулась однокурснику.

Справа села Джинни и мягко улыбнулась подруге, подмигнув. Что бы это не значило, она разберётся с этим позже, решила для себя Гермиона. Рядом с рыжей приземлились Гарри, Рон и Невилл. Сзади уселись слизеринцы и некоторые студенты с Гриффиндора.

Флитвик начал пару с теории, знакомой почти каждому семикурснику. Речь профессора Грейнджер слушала с интересом. Она слишком любила занятия по Чарам, особенно практические. Но сегодня было что-то новенькое: студенты делились по парам и пробовали друг на друге водные заклинания и чары горячего воздуха. Она всё это уже знала, но предвкушение от того, что она могла облить водой в качестве шутки кого-то (например, со Слизерина), разливалось теплом в грудной клетке.

Не все знали сильные заклинания. Гермиона могла использовать три заклятья, совершенно отличающиеся друг от друга по силе и назначению, и ей жуть как не терпелось. К сожалению, выставлять щит нельзя, они ведь не в Дуэльном клубе и не на Защите. Какой смысл в практике высушивания, если никто не будет мокрым?

— И помните: никакой защиты или заклятий не по теме. Нам тут не нужен потоп или бассейн. В любом случае, я буду рядом, чтобы предотвратить небольшие неприятные катастрофы, — Флитвик чётко и громко говорил, прежде чем вызвать первую пару. — Хочу добавить, что все вы будете менять оппонентов по несколько раз. Времени занятия хватит на каждого студента хотя бы для одного раза.

Первыми были Джинни и Рон. Последний всю дорогу от парты до центра класса ворчал: «Это несправедливо! Она же моя сестра. Она же оглушит меня водой, а не обольёт». Гарри и Гермиона тихо посмеивались над лучшим другом, пряча глаза.

— Как думаешь, он сможет вспомнить движения палочкой или намочит все свои листы? — спросил Гарри, глядя на мнущегося Рона под взглядом своей сестры.

— Я думаю, что даже если вспомнит, то в ответ облить он сможет только с помощью Агуаменти, как из водяного пистолета, — хихикнула Гермиона в ответ другу и сосредоточилась на показе.

Джинни начала первая.

— Аква Эрукто! — крикнула рыжая и окатила брата сильной и большой струёй воды так, что брызги полетели во все стороны. Флитвик же позаботился об этом, выставив щит на пустой площадке для практики, чтобы в остальных учеников и него самого не попала вода.

Рон вытер лицо мокрой ладонью и хмуро глянул на улыбающуюся младшую Уизли, пока остальные в аудитории смеялись над тем, как его чуть не снесло. Он применил чары горячего воздуха, но одежда осталось сыроватой, а волосы — слегка влажными. Потом применил Агуаменти и окатил Джинни, как маггловским поливом для газона. Разочарованный слабым заклинанием он поплёлся на своё место, даже не обратив внимания, как Джинни успешно высушила себя досуха.

Следующими были Пэнси и Симус. Парень намного лучше справился с Агуаменти, и на Паркинсон полилась вода словно из полного ведра. Её глаза злобно блеснули, и слизеринка сбила с ног Финнигана сильным Аква Эрукто, после чего наложила на себя чары горячего воздуха и гордо удалилась на своё место.

Когда настала очередь Гермионы и Тео, некоторые студенты успели по два или три раза испробовать заклинания. Нотт подмигнул гриффиндорке и вышел на площадку. Коварную улыбку Гермионы заметили только Гарри с Джинни. Она встала напротив однокурсника с выражением полного спокойствия на лице. Крепко сжала палочку в руке и, пока Тео ухмылялся и ничего не подозревал, коротко улыбнулась и зарядила в него заклятьем:

— Аква Эрукто Дуо!

Теодор был не в силах устоять против сильнейшего потока воды, предназначенного для тушения пожаров. Но она не сделала ничего плохого, хотя Флитвик нахмурился, так ничего и не прокомментировав. Тело старосты мальчиков поздоровалось со щитом открытой площадки. С первой и второй парт раздался смех, исходящий от её друзей и сокурсников с Гриффиндора. Также Гермиона заметила, как одобрительно улыбнулась Пэнси.

Грейнджер не успела опомниться, как была полностью мокрая. Не такое сильное невербальное заклятье прилетело в неё, когда она смотрела в лица гриффиндорцев и старалась держать себя в руках, чтоб не поддержать хохот.

— Ты напросился, Нотт!

Вода лилась из палочек двух умных волшебников своего курса. Это было похоже на битву, сопровождаемую всеобщим смехом и восклицаниями. Однако продолжалось это шуточное сражение недолго.

— Мисс Грейнджер, мистер Нотт, мы убедились в ваших поразительных навыках использования водных заклинания, но вы задерживаете практику остальных своих однокурсников.

Гермиона даже не почувствовала стыда, что было на неё непохоже. Пробормотав извинения профессору, быстро высушилась и помогла тщательнее просушиться слизеринцу, немного обжечь его кожу на щеке горячим воздухом, после чего вернулась на своё место.

— Удивляюсь, почему ты не попала на Слизерин, — беззлобно проворчал Тео, усаживаясь рядом с соседкой по Башне.

— Это всё твоё плохое влияние.

Оба старосты рассмеялись и открыли учебники.

— А если говорить серьёзно, то мне даже понравилось, — на выдохе озвучил мысли Теодор.

— Пока тёплая погода, можно на Чёрном озере развлечься. У меня даже есть одна интересная мысль по этому поводу.

— Расскажешь?

— Потом, — отмахнулась Гермиона и вернулась к паре.

***

Драко с Блейзом за ужином обсуждали водное шоу, которое устроили Главные старосты школы, с таким недовольством, будто они всю жизнь любили учёбу и презирали всех, кто прохлаждался на занятиях. Но больше всего Драко раздражала Грейнджер. Потому что он взглянул на неё по-другому. Возможно, пережитая война так повлияла на неё, раз она съехала с катушек.

«Прошлая гриффиндорка по-любому бы отчитала кого-то, если б это не она устроила это цирковое представление. Или задрала бы нос и прочитала лекцию на тему учёбы, отругала бы зачинщиков боя и нажаловалась. Вопрос: куда делась старая Грейнджер?»

По залу пролетел филин и приземлился на стол напротив Малфоя. К лапке совы было привязано письмо, скорее всего, от матери. По крайне мере, Драко на это очень надеялся. Он отвязал письмо, и филин тут же улетел. Значит, ответа Нарцисса не ждёт. Разломав фамильную печать из сургуча, слизеринец вытащил из конверта пергамент и пробежался глазами по наклонному и витиеватому почерку миссис Малфой.

«Драко!

Очень неожиданно было увидеть твоё письмо, поэтому я ответила на него, как только смогла. Прежде чем перейти к сути, я хочу высказать тебе своё недовольство. Ты мог бы узнать, как справляется твоя мать, быть более вежливым и поинтересоваться моим здоровьем. Я расстроена, ведь я тебя не так воспитывала. Надеюсь, до тебя дойдёт смысл моих слов и в следующий раз ты будешь более учтивее.

Я поговорила с профессором Макгонагалл о твоём посещении Малфой-мэнора на выходных. Она согласилась отправить тебя домой в субботу утром и до конца воскресенья с соблюдением нескольких условий (в этом случае я не смогла ничего ей предъявить):

Во-первых: покидать Хогвартс ты будешь в её сопровождении через камин в кабинете директора. Она наложит на тебя Следящие чары, чтобы быть уверенной, что ты попадёшь домой. На моё предложение отправиться ей с тобой она согласилась, но предупредила, что чар снимать не будет.

Во-вторых: директор проследит за тобой в течение всего времени. Она должна быть уверена, что ты будешь только в мэноре.

В-третьих: профессор Макгонагалл интересовалась причиной отъезда в поместье на этих выходных. Мне пришлось придумать историю о том, что мне нужна твоя помощь, так как я заболела и хотела бы тебя видеть. Ещё следовало бы побеседовать с тобой тет-а-тет лично о некоторых семейных проблемах.

Также хочу заявить, что в субботу нас с тобой ждёт серьёзный разговор по поводу твоей проблемы. Я желаю знать лично каждую деталь того, что ты задумал и что тебе нужно от этого визита. Подумай хорошо над тем, как будешь преподносить новости. И я прошу тебя не лгать мне и не выдумывать прехорошеньких историй, ведь я вижу тебя насквозь.

С любовью,

Нарцисса»

Драко облегчённо выдохнул и сунул письмо в сумку. Уже доедая ужин, Блейз поинтересовался, что же с ним произошло, раз письмо сова принесла сейчас, а не, к примеру, завтра утром, когда обычно доставляется вся почта. Драко ответил что-то вроде «важное дело» и пожал плечами.

Выходя из Большого зала, он чувствовал, как внутри зарождается паника. Происхождение и чары дневника его всерьёз беспокоили, так как он начал ощущать сильное желание поговорить с тем, у кого второй дневник. Не заколдованные предметы не влияют так на эмоции и состояние. Его также волновала личность другого человека. Скрываться было очень логичным, поскольку неизвестно, кто прячется за другим дневником. Но интерес рос, как и желание к непрекращающимся разговорам.

Сегодня был четверг, следовательно, послезавтра утром он уже будет дома. Его напрягали условия Кошки, да только делать было нечего. Да, его и Нарциссу Малфой оправдали, а Люциуса заперли в Азкабане, но продолжали следить за всей его семьёй. Люди не меняются быстро, и, к своему сожалению, Драко это прекрасно понимал. От него ждали подлянок, оскорблений, драк, ссор, а он держался в стороне от этого всего. По крайней мере, пытался держаться.

Тео и Блейз стали ему единственными верными друзьями, с которыми он общался на протяжении всех лет обучения в Хогвартсе, даже дольше. И хотя Нотт с самого начала подозревал, что все слова о магглах, их волшебных детях и «предателях крови» были полной чушью, Драко не разделял его мнения. Верность семье стояла на пике его жизненных приоритетов. Это было правильно. И безвыходно. Кто знал, что всё перевернётся с ног на голову, а прежний уклад окажется лишь пустым звуком?

И хоть Тео был дружелюбно настроен к Грейнджер, что Забини, что Малфоя она бесила. Блейз часто был замечен задумчивым, холодным, отстранённым, он словно не хотел ни с кем общаться, разговаривать и вообще как-то контактировать. Итальянец показывал другим либо равнодушие, либо отвращение. Кажется, его также задевали семейные устои, которые так любила его мать, вышедшая семь раз замуж и похоронив всех своих супругов. Драко даже казалось, что Блейз недолюбливал свою мать за её меркантильность и алчность, но в этом была вся она.

Сам Малфой презирал погоню миссис Забини за очередным наследством, хотя и не говорил об этом вслух. С одной стороны, это было очень практично — нажить целое состояние, практически ничего не делая. Но он помнил слова Нарциссы: «Брак — это тоже работа. И довольно тяжёлая, Драко. Не так-то просто жить в мире и согласии с человеком, который бежит за властью и мнимым признанием. Да, я говорю и о твоём отце тоже. Мне трудно вспоминать его поклонение Тёмному Лорду, он был словно обезумевший и отчаявшийся, так сильно рассчитывал на благосклонность Риддла и его победу, что совсем забыл о своей жизни. Также и мать Блейза. Уверена, твой друг страдал от её выходок, но она находила в себе силы строить отношения со многими мужчинами, чтобы достичь своей цели. И она её достигла, пусть и не совсем тем путём. В любом случае, она сильная женщина, пережившая семерых совершенно разных мужчин. Только представь, как ей было сложно подстраиваться…»

Драко не заметил, как спустился в холодные подземелья, где постоянно ходил сквозняк. Слизеринец дошёл до общей гостиной и вошёл внутрь. Ученики, вернувшиеся с ужина пораньше, были заняты своими делами, не обращая ни на кого внимание. Было спокойно, прохладно и мирно. Младшие делали уроки и играли в причудливые игры, старшие разбредались по своим делам. На фоне этого спокойствия выделялась одна Пэнси, носящаяся по гостиной и своей спальне. Она наспех снимала мантию, несла её и сумку в спальню, через пару минут выбежала из комнаты полностью переодетая в брюки и тёплый свитер.

Малфой непонимающе следил за подругой, совершенно не обращающей внимание на то, что происходило вокруг неё. Паркинсон очень обеспокоенно суетилась. Уже застёгивая ботинки, она обратила внимание на друга детства.

— Драко? Ты почему стоишь на месте? Собрание через десять минут, не опаздывай! — тараторила слизеринка, пока не скрылась за дверью гостиной факультета.

«Чёрт!» — мысленно простонал Малфой и скрылся в своей спальне. Наскоро переодевшись из школьной формы, покинул подземелья, не желая опаздывать.

***

— Итак, начнём с патрулирования. Макгонагалл сегодня отдала мне план на месяц вперёд, но некоторые моменты придётся корректировать, — начала Гермиона, поправив рукава светло-голубой кофты.

В кабинет, где собрались все старосты школы, вихрем ворвалась Пэнси, а следом за ней — Драко.

— Прошу прощения за опоздание, — запыхавшись после быстрой ходьбы, извинилась Паркинсон и села за первую свободную парту. Драко кивнул Тео и быстрым взглядом оглядел Грейнджер, которая выглядела очень уставшей. Малфой подавил усмешку и уселся рядом с подругой.

Тео раздал всем графики, положив по два листа на каждую занятую парту. Нотт выглядел немного лучше Грейнджер. Его брови почти смыкались на переносице, губы были плотно сжаты, в глазах появлялось напряжение. Вернувшись в начало кабинета к коллеге, он уселся на стул возле письменного учительского стола, наблюдая за гриффиндоркой, оперевшейся бёдрами о край стола.

— Вы можете ознакомиться с графиком позже, сейчас есть вещи немного важнее. Через час будет первое патрулирование школы, но мне нужен человек, который сможет пойти на смену, — твёрдо озвучила она просьбу и осмотрела всех присутствовавших.

— Зачем вам третий? — задал вопрос Рональд, явно ничего не зная. Пэнси на его слова лишь закатила глаза и цокнула языком в лёгком раздражении.

— Тео не сможет со мной сегодня пойти. У него есть важное дело, которое нужно сделать сегодня. Только на сегодняшний вечер нужен другой человек. Потом, когда у кого-то из вас не получится, он подменит, — объяснила она Уизли, прямо смотря в голубые глаза друга. Рон стушевался под её взглядом и опустил голову.

— Я могу, — вызвалась Джинни и пожала плечами, со скукой на лице рассматривая старый кабинет.

— Отлично, — Гермиона повернула голову к доске позади неё.

— Спасибо, Уизлетта, — кивнул Нотт, скрестив руки на груди.

— Будешь должен.

— Идём дальше, — гриффиндорка взмахнула палочкой, и на доске стал появляться план, выведенный наклонными аккуратными буквами. — Через два месяца Хэллоуин. Директор решила, что будет неплохо устроить что-то вроде костюмированного тематического бала для всех студентов. И, конечно же, заниматься этим будем мы. Организация, украшение замка, объявления, в общем, всё, что только можно придумать. Есть предложения, как разнообразить праздник и сделать его интереснее и более захватывающим, чем скучная ассамблея с одними танцами и едой?

Шёпот пронёсся по кабинету. Гермиона со вздохом прикрыла глаза, будучи очень уставшей за весь день. Ей ещё предстояло патрулирование, которое скоро начнётся. Она была рада, что с ней пойдёт рыжеволосая подруга, но и прекрасно знала, что та что-то замышляла. В голове не укладывалось всё в общую картину. Столько всего навалилось за последние дни, ей так не хотелось ничего решать, придумывать, рассказывать. Она бы с удовольствием улеглась на диване в своей гостиной и положила бы на колени один из её любимых маггловских романов — лёгкое чтиво, которое унесло бы её далеко-далеко от всех проблем и обязанностей.

Открыв красные, даже стеклянные, глаза, она взглянула на Тео. Её напарник сидел на стуле в задумчивости. Вероятно, его размышления отправили его далеко от собрания старост — к своим собственным задачам. Нотту приходилось не легче, чем Грейнджер. В конце концов, у него были свои заботы, но он продолжал выполнять свои обязанности Главного префекта и даже больше.

— Мы можем разделить учеников, так сказать, на секции. Необязательно же всем устраивать бал. Мы же не будем следить за каждым студентом школы, чтобы с каждым пройденным часом сопровождать тот или иной курс, — отозвался Майкл Корнер. Он был старостой Рейвенкло в этом году вместе с Падмой Патил и очень помогал этим летом в ремонте Хогвартса.

— Тоже верно, — произнесла Гермиона и вздохнула. Девушке так не хотелось думать над всем этим праздником. Пусть занимаются те, кому делать нечего. Конечно, она любила ночь всех святых, но не ей же всё время разбираться со всем, что тут происходит. Помимо Грейнджер есть и девять других старост. В этот момент она даже поблагодарила Мерлина и Моргану за то, что ей хватило ума не быть ещё и старостой Гриффиндора параллельно должности Главного префекта.

— Первому, второму и третьему курсу можно устроить что-то вроде показательных боёв, — тут же выпалил Рон и покраснел. — Извините, бредовая идея.

— Уизли прав, — тут же нашёлся Малфой, — идея действительно херня.

— Закройся, хорёк! — встряла Джинни, а Пэнси дала своему другу подзатыльник, на что все гриффиндорцы, находящиеся в этом кабинете, довольно улыбнулись.

— Ай, да за что?

— Пока аванс, — строго ответила Паркинсон слизеринцу. — Думаю, младшим курсам можно действительно устроить соревнования. Например, мини-турнир в «Гоблинские камни». Некоторые могут присоединиться к игре в «Волшебные шахматы».

— Хорошо, Пэнс, это действительно замечательная идея. Вы с Роном займётесь этим? — похвалила слизеринку Грейнджер и взволнованно посмотрела на неё.

— Д-да, без проблем, — Паркинсон кинула быстрый взгляд на рыжего и тут же отвернулась, слегка опустив голову. Гермионе даже показалось, что она покраснела, в то время как Рон замер, а уши его горели так, что вот-вот и пойдёт пар. Он был смущён, определённо. Джинни подмигнула старосте девочек, обращая своё внимание на брата и Пэнси. «Как интере-есно», — одними губами проговорила младшая Уизли и ухмыльнулась. Грейнджер в этот момент хотелось биться головой об стену.

— Ладно. Младшим нужно придумать что-то ещё, помимо «Гоблинских камней» и «Волшебных шахмат». Этого недостаточно, — подняла указательный палец вверх Патил.

— Да, поэтому я смею предложить «Ригмароль».

— Ригма-что? — Драко поморщил нос. Он никогда в жизни не слышал про это, значит, это была маггловская игра.

— «Ригмароль», Малфой, — строго повторила гриффиндорка.

— О, Грейнджер, можно я? — Тео будто очнулся ото сна. Зелёные глаза парня горели, а губы растянулись в широкой улыбке. Гермиона обречённо вздохнула и согласно кивнула. Как бы ей не нравилось вводить в мир магглов Теодора, иногда он надоедал этим. — «Ригмароль», или по-другому игра в «Чепуху». Это такая маггловская игра, в которой нужно придумывать историю. Один начинает рассказ, потом останавливается и продолжает другой. Можно выдумывать совершенно разные вещи, никак не связанные с изначальными героями, придумывать новых по ходу истории и так далее, пока круг не закончится.

— Да. Но чтобы сделать её интересней, можно добавить образы и силуэты с помощью магии, а также заколдовать стрелку, которая будет указывать на игроков, чтобы те продолжили, — поддержала Гермиона.

— Джордж придумал, как сделать смешнее, — сказал Рон, приняв прежнее спокойное выражение лица. — Если кто-то будет слишком серьёзно рассказывать продолжение истории, у него будет меняться часть тела, а над головой при этом загораться красная лампа и кричать сирена. Тогда рассказчик должен поменять ход событий, и всё вернётся на свои места.

— Папа научил нас играть в неё, — закивала младшая Уизли. — Но менять ход надо было на ещё более нелепый и ерундовый, чтобы противная сирена замолчала, — рыжая поморщилась, сцепив руки в замок.

Лицо Теодора просветлело. Он нейтрально относился к магглам и их техническому и научному прогрессу, но всякие интересные вещи любил до безумия. Чтобы узнавать новое и самое интересное, ему помогала коллега по старостату — Гермиона Грейнджер, известная магглорождённая в Хогвартсе и во всём магическом мире. Также он выбрал Маггловедение как дополнительный предмет в сдаче ЖАБА, ведь он очень сильно хотел в дальнейшем работать в Минестерстве магии в Отделе магического правопорядка, чтобы работать с маггловскими изобретениями. Возможно, он бы читал лекции в Хогвартсе на Маггловедении и рассказывал бы юным ведьмам и волшебникам о мире магглов. Или вообще стал бы преподавать этот предмет в школе. Кто знает.

Нотт не был помешанным, ему просто хотелось равенства, как и Гермионе. Он с самого детства не поддерживал идею о чистоте крови, хоть и прямо об этом не заявлял. Его отец был Пожирателем, так что нужно было держать язык за зубами, чтобы не замучали пытками и не пытались убить. Всё-таки семья всегда стояла на первом месте. Теодор был очень рад тому, что Поттер победил этого чокнутого диктатора. Так был рад, что плюнул отцу в лицо, когда навещал его в Азкабане. Сыновья любовь, что поделать.

— Праздник продлится целый день? — вопросила Ханна Эббот, всё это время молчавшая на пару со своим коллегой Эрни Макмилланом. Хаффлпафф, как заметила Гермиона, был очень тихим и незаметным как летом, так и с начала нового учебного года.

— Вряд ли, — ответила Грейнджер, будто отмахнулась от мухи. «Какой глупый вопрос!» — мысленно возмутилась ведьма.

— Захочешь ли ты с утра до позднего вечера следить за каждым и сопровождать всех, раздавать указания и так далее? — фыркнул Малфой, на что Гермиона незаметно кивнула, соглашаясь со слизеринцем.

Ханна растерянно помотала головой.

— То-то же, — ухмыльнулся Драко. — Ауч! Пэнс, прекрати! — шикнул он на вторую старосту Слизерина. Паркинсон гневно смотрела на друга детства, прожигая глазами и нахмурив тонкие брови. Слизеринка одним взглядом кричала на него что-то вроде «Мы ещё поговорим о твоём поведении!»

— Последнее на сегодня, — вымученно вздохнул Нотт. Он уже устал от всех этих заданий, но подводить Грейнджер не было никакого желания, особенно зная, как она будет потом неделю его отчитывать за неисполнение обязанностей старосты школы. — Школа до сих пор полностью не отстроена. Осталось совсем немного. Сильные повреждения мы исправили ещё летом, но остались разгромленные помещения и кое-где разбитые окна, разломанные стены и прочее. Если мы соберёмся с силами, то примерно за пару недель успеем всё подлатать. Неиспользуемые помещения, коридоры, этажи и некоторые места всех башен оставим на потом, так как они сейчас не имеют большого веса по сравнению с остальной разрухой.

— Передайте своим факультетам, что мы примем любую помощь в восстановлении школы, — мягко улыбнулась Гермиона, сгорбившись. Шея уже ныла от напряжения, а поясницу тянуло. А ещё предстояло несколько часов патрулирования. — В понедельник после всех пар и факультативов встретимся на Астрономической башне. Посмотрите расписание других факультетов и курсов. По времени будем ориентироваться на тех, у кого занятия заканчиваются позже. До понедельника.

Гермиона и Тео быстро собрались, взяли все свои блокноты и быстро покинули кабинет. Драко смотрел вслед двум Главным префектам школы, не понимая, куда эти двое так торопились, ведь у Грейнджер совсем скоро патрулирование. Помотав головой, чтоб избавиться от ненужных мыслей, он направился в подземелья.

***

После того, как Грейнджер быстро разобрала часть материала по Маггловедению с Теодором, выскочила из своей гостиной в башню Гриффиндора. Оттуда они с Джинни планировали начать патруль. Рыжая вела себя очень странно целый день, и Гермиона надеялась, что ей показалось. Но она слишком хорошо знала Джинни. К своему собственному несчастью.

Подойдя к портрету Полной Дамы, девушка принялась ждать подругу. Глаза слипались от усталости, появилось почти непреодолимое желание вернуться к себе в спальню, лечь в кровать и забыться сном. Да только не могла она подвести директора, как бы не хотела этого. Ответственность — лучшее из её качеств, пренебрегать им не стоило.

Портрет двинулся в сторону, и из гостиной выпорхнула Джинни. Она выглядела довольно свежей и румяной, тёмные глаза Уизли блестели от предвкушения. Подруги молча двинулись вниз по лестницам патрулировать школу.

Обходя первый этаж и поймав парочку целующихся хаффлпаффцев недалеко от статуи архитектора Хогвартса, девушки разогнали младшекурсников и также молча продолжили путь. В груди Гермионы нарастало неприятное ощущение, какое-то предчувствие. Не нужно быть пророком или Сивиллой Трелони, чтобы понять. Достаточно хорошо знать Джинни Уизли.

— Джин, ты что-то хочешь спросить.

Больше утверждение, чем вопрос.

И Гермиона попала в яблочко, точно в цель. Одиннадцать дохлых Волдемортов из десяти, молодец. Потешила любопытство младшей Уизли. Дала добро неугомонной. Гермиона незаметно закатила глаза.

— Вообще поинтересоваться, а не спросить, — задумчиво протянула шестикурсница, поджав губы. Грейнджер развела руками, мол, прошу. — Ты со вчерашнего вечера выглядишь взволнованной и… не такой. Нет, подожди, я не то говорю.

— Ближе к делу, Джинни, — староста вздохнула.

Они уже делали обход на втором этаже. Опять же, бродившие в одиночку или маленькими группками ученики, которые явно не понимали, что пора уже вернуться в свои гостиные. До десяти вечера она не снимала баллы с факультетов, но после десяти вполне могла. За любое нарушение порядка и комендантского часа. У неё было на это полное право. Обидно потерять баллы факультета, да, она знала, каково это. Но что поделать: за нарушением правил следовали наказания. За каждым действием или бездействием — свои последствия. Не она это придумала.

— В общем, я хотела сказать, что кое-что заметила. Если бы это был единичный случай, не обратила бы внимания. Ведь все веселятся и снимают напряжение, как могут и хотят, но на тебя это как-то не похоже…

— Джин…

— Я имею в виду, ты всё та же, но это не совсем так. И изменения эти явно внутри тебя, хотя я не уверена. Мы подруги, Гермиона, — серьёзно сказала Уизли, смотря прямо перед собой. — И если случилось что-то, что раньше казалось невозможным, я бы хотела узнать это от тебя лично.

— О чём ты?

— О том, что, возможно, ты что-то скрываешь от нас. Мы собираемся только за обедом, на занятиях ты чем-то увлечена, помимо учёбы, вечно таскаешься с Ноттом. Сегодня вы продемонстрировали шуточную «дуэль» на Чарах, после собрания вдвоём унеслись куда-то, да так быстро, что мы ничего не поняли. Обычно, вы последние уходите и закрываете класс. Тут вдруг Нотт не может с тобой патрулировать. Что происходит?

— По порядку. Я действительно увлечена учёбой, помимо неё у меня есть старостат, а также переживания за родителей, поскольку я не могу быть стопроцентно уверена, что восстановление памяти идёт как надо.

Грейнджер на секунду прикрыла глаза. Родители занимали второе место после учёбы. Да, она нашла способ вернуть их, но последствия и изоляция пугали её. Столько времени не напоминать о себе, не видеть их и не иметь возможности написать им ни слова, ни строчки. Стресс выкачивал из неё оставшиеся силы, которых бы хватило на развлечения, личные заботы и посиделки с друзьями.

— Прости. Родители… Это тяжело — терять семью, — голос Джинни тут же пропитался грустью. Смерть Фреда до сих пор не отпускала ни одного из них. Гермиону и Гарри тоже, потому что Уизли стали им семьёй, близкими людьми в этом мире.

— Да. Мне всё время кажется, что прилетит сова от целителя, а в письме будет сказано, что я потеряла их навсегда. Но, слава Мерлину, всё пока в порядке.

— А… что у вас с Ноттом? Гарри начал подозревать неладное, но ты же его знаешь. После всего произошедшего он стал жутким параноиком. Тем более, Теодор со Слизерина, а там учатся не самые хорошие люди. Если ситуацию с Пэнси я объяснила как есть, то с этим парнем не могла ничего путного сказать, потому что не знаю ничего, что происходит в твоей личной жизни.

Гермиона рассмеялась. Джинни такая Джинни. Вечно у неё все взаимоотношения с парнями сводятся к одному.

— Нет у меня с ним ничего. Мы просто хорошо общаемся. Ты заметила, с каким воодушевлением он говорил о «Ригмароли»? — рыжая кивнула. — Он занимается проектом по Маггловедению, даже планирует сдавать его на ЖАБА. Я лишь помогаю ему собрать материал, объясняя всё то, что он пропустил. Мы с ним занимаемся исключительно проектом, иногда играем в маггловские игры, чтобы он понимал, как они работают.

Староста девочек пожала плечами.

— Да, и ещё, Гермиона.

Гермиона вопросительно обернулась на подругу. Что могло взволновать Джинни помимо её постоянного хождения по замку с Ноттом?

— Я заметила у тебя странную тетрадь. А ещё Невилл сказал, что ты, прикрывшись пергаментами, что-то в ней писала на паре у Бинса.

Глаза префекта широко раскрылись. Дыхание спёрло, сердце заколотило с утроенной силой. Не может быть. Никто не мог знать.

— И улыбалась, будто умалишённая или вспоминала прехорошую шутку. Я сказала Невиллу, что в той тетради мы рисуем забавные картинки, но сама задумалась.

— Где ты её заметила? — карие глаза прищурились, смотря на свою собеседницу.

— Значит, это была она.

Джинни помолчала некоторое время, а потом продолжила:

— Возле Большого зала ты была слишком обеспокоенной. Я сразу смекнула, что тут что-то не так, когда ты сказала о «возникших делах». Может, Макгонагалл дала тебе какое-то разъяснение, но обычно из-за этого ты не пропускала обед. Я быстро поела, оставив Рона и Гарри, и пошла к тебе в Башню, надеясь застать тебя там. Естественно, у меня не получилось. Тогда я пошла в библиотеку после своей пары по ЗОТИ, но и там тебя уже не было. Тогда на перерыве я хотела с тобой поговорить и снова пошла в Башню. Возле дивана валялась твоя сумка, а из неё выпала странная тетрадь. Извини, что стала копаться в твоих вещах, но я подумала, что у тебя от нас есть секреты, и заглянула в неё. Там было пусто, Гермиона! Можешь объяснить?

Джинни скрестила руки на груди и упрямо уставилась на подругу.

— И не пытайся мне врать, Гермиона Джин Грейнджер. Я вижу тебя насквозь.

Гермиона тяжело вздохнула (в который чёртов раз за этот вечер), пытаясь совладать с собой. Руки тряслись, в глазах мутнело. Она не хотела хранить тайны от друзей, но и рассказывать об этом случае тоже не горела желанием.

— Пообещай, что не расскажешь мальчикам, и я всё тебе расскажу.

Уизли кивнула.

И Грейнджер рассказала ей всё, начиная со вчерашнего дня, как она нашла тот злополучный дневник. Рыжая задавала вопросы про него, её собеседника и его личность. Вся история была озвучена давней подруге, которая была ей как сестра. Закончив говорить, староста выдохнула, не заметив, как затаила дыхание.

— Господи, я думала, что-то действительно серьёзное с той жалкой тетрадкой. Но это неожиданно и очень интересно. Будь добра рассказывать мне о таких «незначительных мелочах» своей жизни.

Закончив патруль, они разошлись, переговариваясь о предстоящих выходных, запланированном походе в Хогсмид и об идее Гермионы насчёт Чёрного озера и приятного времяпрепровождения на берегу.

Закрывшись в своей спальне, гриффиндорка переоделась в пижаму и сразу легла под одеяло, тут же отправившись в царство снов.