Анна широко распахнула глаза и пустым взглядом уставилась в незнакомый потолок. Казалось, в ушах продолжал звенеть истерический визг тормозящих по скользкому асфальту шин. Тело до сих пор ощущало как сминается металл автомобиля, заключая в смертельную ловушку. Холодный ливень больно обжигал кожу. Будто бы наяву.

Громыхнула о стену резко распахнувшаяся дверь, Анна заторможенно перевела взгляд на вторженца. Это была строгого вида пожилая женщина. Она сердито смотрела на девушку, словно та ей миллион золотых монет задолжала.

— Почему ты ещё в постели? — возмущённо воскликнула женщина. — Неужели ты забыла, что тебе сегодня прислуживать Его Высочеству, принцу Бельфегору? Живо приводи себя в порядок!

Анна опустошённо кивнула. Женщина посчитала свой долг выполненым, и, пренебрежительно фыркнув напоследок, вышла. Дверь громко хлопнула.

Девушка осмотрелась. Она помнила, что умерла. Знала, что умерла. Теперь, видимо, переродилась. Или стала какой-нибудь мифической тварью, что захватила тело бедной девушки.

Комнатка была совсем маленькой. В ней еле-еле умещались две односпальные кровати, шкаф, зеркало, намертво привинченное к двери, и маленькое окошко под потолком. Судя по всему у нынешнего тела Анны есть соседка. Возможно, отношения у них не очень, раз та её не разбудила. Или бывшая владелица тела была очень ответственной и могла подняться сама в…

— Семь утра, — мрачно посмотрела на треснутый циферблат стареньких наручных часов Анна.

Из шкафа она достала обычное закрытое чёрное платье длиной до щиколоток и белый передник. Видимо, это теперь её повседневный наряд. Анна скинула с себя ночную сорочку и подняла глаза, натыкаясь взглядом на зеркало.

Светло-карие глаза пусто смотрели в ответ. Анна быстро-быстро заморгала, будто пыталась прогнать наваждение, но незнакомое лицо не исчезло. Медленно, словно во сне, она подошла ближе к отражению.

Взгляд изучающе скользил по чужому телу, приметил татуировку розы ветров на рёбрах. Как-то отстранённо Анна подумала, что это наверное было очень больно. И снова зрительный контакт с девушкой из зеркала.

По щекам побежали слёзы. Хотелось выцарапать эти глаза незнакомого цвета, вырвать волосы не рыжего оттенка, разбить ко всем чертям зеркало, что посмело её обманывать, и осколками изуродовать не её лицо. Это не она. Не её внешность, тело, жизнь.

Силы окончательно покинули девушку и она упала на колени, больно отбив их о каменный пол.

Её звали Анна. У неё были рыжие волосы и зелёного цвета глаза. Друзья по-доброму звали её ведьмочкой. У неё за плечами была смерть любимого сына и развод с дорогим человеком. Ей было тридцать, она только научилась жить заново после трагедии со своим ребёнком. Она умерла в автомобильной аварии, не справившись с управлением в чёртов дождь, когда ехала в детский приют, чтобы попытаться начать всё заново.

У неё не было светлых ореховых глаз. У неё не было тёмных, как горький шоколад, волос. У неё не было хрупкой, словно хрусталь, фигуры. У неё ничего не было раньше из того, что она видела сейчас.

У неё никого не было здесь.

Рыдания сдавливали горло, царапали в истерике рёбра. Хотелось немедленно покончить с этим цирком, но что она могла? Уже ничего не исправить. Она непонятно где, когда и кто.

В дверь пару раз ударили чем-то, возможно, кулаком. Анна зажала себе рот рукой, боясь издать хоть звук.

— Давай быстрее! Через два часа тебе будить принца, ты должна приготовить всё до его пробуждения! — громкие недовольные шаги стремительно отдалялись от комнаты.

Анна притихла, вслушиваясь в топот прислуги в коридоре. За порогом комнаты её ждала жизнь. Совершенно незнакомая и чужая, но она могла бы попытаться сделать хоть что-то в новых обстоятельствах. Не этого ли она хотела, когда садилась в машину и отправлялась в детский дом? Разве не новую жизнь собиралась начать? Да, теперь она совершенно одна, но может сейчас именно одиночество ей и нужно? Хотя кто знает, были ли друзья у девочки, чьё тело она заняла. Родные точно должны быть, если девчонка не круглая сирота.

Мысли путались, разум не мог прийти ни к какому решению, но зато душа успокоилась. Истерика больше не грозила. По крайней мере в ближайшее время.

Анна вытерла изнанкой сорочки остатки слёз, облачилась в платье, нашла под кроватью чёрные закрытые туфли на невысоком широком каблуке и задумалась. Носить обувь на босу ногу не прельщало. Небольшой обыск шкафа принёс подарок в виде колготок телесного цвета.

Спустя несколько минут она напоминала образцовую горничную. Тёмные густые волосы собрала в низкий хвост и ещё раз осмотрела себя в зеркало.

Девушка, в которую она попала, выглядела лет на восемнадцать, может старше. Тонкая, хрупкая, будто не кормят совсем. Анне показалось, что это тело даже уборку этой маленькой комнаты не выдержит. В чём только душа держится, спрашивается.

«А она и не держится», — с нервной усмешкой подумала Анна.

Решительно встав с кровати, она собиралась выйти из комнаты, но внезапно застыла, посмотрев вниз. На полу стояла картонная коробка из-под обуви. Она была прямо у изголовья постели, сразу и не заметишь в тени сползшего одеяла.

Там было что-то важное. В этой коробке было что-то такое, что могло бы ответить Анне, если не на все, то на половину вопросов точно. В дверь снова громко, будто пинком, постучали.

«Позже», — решила Анна.

В коридоре туда-сюда сновали слуги, приглушённо стуча каблуками по каменному полу. Прямо перед дверью стояла её утренняя посетительница. Она швырнула ей в руки ключ с надписью на брелочке «bagno».

Анна кивнула и уверенно направилась в противоположную сторону от своей, видимо, начальницы. Куда идти она не представляла, но никто не помешает ей выловить кого-то из прислуги, чтобы спросить.

«Америка? — и тут же опровергла. — Нет, там была колония, навряд ли королевская семья переместилась бы туда. Англия? Уже ближе, но всё ещё не то. Не помню в истории ни одного принца Бельфегора. Если только того не убили до восхождения на престол, хотя и это мне не поможет. История — не моё. Чёрт».

Мысли об английских буквах на ключе не давали покоя. Перевести надпись на нём она так и не смогла. Определить в какой стране Анна очутилась оказалось сложной задачей.

Слово было совсем незнакомым и привычная латиница ни черта не помогала. Анна было предположила, что попала в прошлое, но её вполне современные, хоть и старенькие наручные часы опровергали этот вариант.

«Не важно всё это, — нахмурилась Анна, выглянув в окно и утыкаясь взглядом в стену разнообразной зелени, — сейчас нужно найти комнату принца. И определить от какой комнаты этот ключ».

Из-за двери, мимо которой проходила Анна, выскочила темноволосая девушка, что сразу приветливо защебетала.

— О, ты тоже опаздываешь! — чересчур радостно воскликнула она, быстро затараторив. — Ты уже взяла ключ у синьоры Джентиле?

«Италия?» — проскользнула быстрая мысль.

Чтобы не выдать себя случайным словом, она спокойно протянула ключ болтушке. Девушка, что-то восторженно воскликнула, схватила её за руку и потащила в сторону, откуда Анна и пришла.

Из бесконечной болтовни девушки удалось узнать, что садовник Серджио сходил на свидание с некой Марией, у которой, как сказала новая знакомая, отвратительный вкус на мужчин, а синьора Джентиле подняла всех на два часа раньше (Анну, судя по всему, такая участь миновала) ибо сегодня возвращается Его Величество король (и странно подмигнула, будто намекая на что-то). Вопросы приходилось задавать максимально осторожно и только о новостях.

— И он мне говорит: «О синьорина Агата, вы свет моей жизни, ради вас я готов на всё!» — кривлялась горничная. — На первое же условие порвать с той дурнушкой с кухни, он заявляет мне, что я услада для глаз, а она — для души. Каков подлец!

Так имя старой знакомой этого тела было раскрыто. Агата рассказала, что на кухне сегодня ажиотаж и легче взять себе кусок хлеба, а не вымаливать нормальную порцию. Все заняты приездом короля, поэтому заморачиваться с завтраком для прислуги никто особо не собирался. Кто успел, как говорится, тот и съел. Есть Анне не хотелось.

Ключ оказался от ванной комнаты для прислуги. Тут находились ряд незакрывающихся шкафчиков для одежды и личных принадлежностей, раковины, где можно было умыться и почистить зубы, и в смежном помещении душевые, как в общественных бассейнах. Туалетная комната располагалась чуть дальше по коридору.

Через информатора в лице Агаты удалось узнать, что специальным распоряжением Её Величества приказано закрывать все ванные помещения прислуги на ключ и сдавать его после определённого часа старшей горничной. Для королевских особ такого запрета конечно же не было ввиду личных ванн, чем новая знакомая была очень недовольна. Насколько Анна поняла, ей и Агате сделали поблажку, что пустили отдельно от всех.

— Это так несправедливо! — восклицала девушка, умываясь. — А если я дежурю вечером у королевских покоев? Мне что всё равно вставать в такую рань в свой законный выходной? Из-за того, что эта шлюха Изабель трахалась здесь вместо работы, я должна страдать!

Анна молчала, стараясь не смотреть в зеркало, чтобы лишний раз не видеть чужое отражение.

— Кстати, ты так переживала вчера из-за принца Бельфегора, — сочувствующе произнесла Агата, Анна напряглась, — но всё же решила не принимать те успокоительные, что я посоветовала. Такая смелая.

Вся фраза целиком и полностью была странной, от неё холодело в груди, а нервная дрожь проходила по плечами. Агата говорила тепло, сопереживающе, но чёрные глаза смотрели столь холодно, словно скрывали в себе желание поскорее препарировать Анну, вывернуть её душу наизнанку и перекроить по своему усмотрению.

Анна неопределённо повела плечом на фразу Агаты и посмотрела в зеркало, чтобы отвлечься от прожигающих непонятной злобой чужих глаз. Плакать при посторонней она не смогла бы даже под дулом пистолета, не такой характер, поэтому сейчас она наконец смогла проанализировать свою новую внешность. Она выглядела как типичная итальянка. Если верить её слабым знаниям о национальных внешних особенностях разных стран.

— Ох, а ты к принцу не опоздаешь? — внезапно спросила Агата.

Анна вздрогнула, бросила взгляд на часы и чуть ли не вылетела в коридор, но сейчас нельзя паниковать.

— Ты не напомнишь, где комната принца Бельфегора? — Анна очень надеялась, что не звучит неуверенно или смущённо.

— Чего? — Агата растерянно захлопала глазами, такого вопроса она действительно не ожидала, даже холодок пропал.

— Я так нервничала из-за сегодняшнего дня, что вот как вышло, — Анна описала рукой в воздухе какую-то мало понятную фигуру, что должна была символизировать её психическое состояние. — Так подскажешь? Я в долгу не останусь.

— Представишь меня королю! — сразу поставила условие Агата, как только услышала последнюю фразу.

— Хорошо, — согласилась Анна, удивившись подобной просьбе. Она такая же служанка, как и Агата, откуда ей знать самого короля? — Так как мне пройти в комнату принца? Может хоть схематично мне маршрут набросаешь?

Агата порылась в карманах, скрытых в складках платья, достала оттуда небольшой блокнотик и карандаш. Карту девушка нарисовала за считанные минуты. Хоть было всё условно, но весьма подробно на опознавательные знаки. С такой подсказкой под рукой Анна должна справиться. Права на ошибку нет.

Покои принца Бельфегора располагались в левом крыле особняка (по размерам целый дворец) на втором этаже. Дойти туда с помощью карты не составило труда.

Анна понятия не имела, ни как будят титулованных особ, ни что из себя представляет принц, поэтому здраво опасалась ошибиться. Не хотелось бы быть казнённой в первое же утро своего переселения. В этом времени вообще практикуют смертную казнь? Есть ли она здесь? Что-то внутри упорно шептало, что убить её здесь могут довольно легко.

Девушка глубоко вздохнула, набираясь смелости, и громко постучала ровно три раза. С той стороны в дверь, судя по звуку, вонзилось что-то острое, а приглушённое сонное бормотание явно показало, что в ближайшее время вставать никто никуда не собирается.

Анна снова вздохнула. Страшно, в привычном понимании этого слова, не было. Немного неуверенно, капельку растерянно и всё. Она решительно открыла дверь и моментально пригнулась, ведомая странным предчувствием.

Над головой просвистели остро заточенные ножи и упали где-то позади. Силы броска хватило бы, чтобы попасть ей в голову, о более дальнем полёте и речи быть не могло.

На кровати сидел маленький светловолосый мальчик. Хрупкий, сонный и недовольный.

«Принц… это ребёнок», — удивлённо мелькнуло в голове. Почему-то Анна думала, что принц будет старше.

Решительно шагнув к взъерошенному после сна ребёнку лет пяти, Анна окинула коротким взглядом комнату, приметив все важные места, поклонилась и ровно произнесла:

— Я пока наберу ванну, Ваше Высочество, постарайтесь проснуться к моменту, когда она будет готова.

Что такого она сделала или сказала, что ребёнок замер, как поражённый, Анна не знала, поэтому ещё раз поклонилась и подошла к двери в ванную комнату.

Место для умывания было неудобным. Анна была матерью, знает, что с такими громадными размерами ребёнку не справиться. Скорее всего всё было рассчитано на постоянную помощь прислуги, но растить принца полностью несамостоятельным… это решение было слишком странным, на её взгляд. Тут и взрослому пришлось бы туго.

До завтрака было полно времени. Она успеет искупать ребёнка, одеть его и даже найти дорогу до столовой. Дверь, тихо скрипнув, приоткрылась. Анна обернулась.

— Принц не хочет купаться, — гордо заявил мальчик, его тяжёлый взгляд можно было почувствовать даже сквозь растрёпанную чёлку.

— Ваше Высочество, — Анна слабо улыбнулась, внезапно умилившись взрослым повадкам малыша, — это приказ Её Величества. Насколько я знаю, сегодня возвращается король, поэтому ваша матушка, — ребёнок еле заметно вздрогнул, — хочет, чтобы всё было идеально.

Некоторое время молчали. Напряжение нарастало. Анна каким-то шестым чувством знала, что ребёнок, и глазом не моргнув, спокойно ранит её своими ножами. От этого стало горько в груди. Дети не должны быть такими.

— Ваше Высочество, вы же хотите стать королём? — спросила Анна, не отводят взгляда от лица мальчика.

— Ши-ши-ши, я стану королём, простолюдинка! — пугающие убеждённо улыбнулся принц, Анна усилием воли подавила дрожь в теле и спокойно повернулась закрыть кран ванной.

— Король должен всегда хорошо выглядеть, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что он король, что занимает своё место по праву, — твёрдо произнесла девушка. — Чем отличается бродяга от короля?

— Чистотой, — скривился мальчик, но покорно начал снимать с себя пижаму. В карманах штанов что-то подозрительно зазвенело.

«Ещё ножи», — обречённо констатировала Анна.

— Ещё поведением, Ваше Высочество, — ответила на свой вопрос служанка, помогая мальчику забраться в тёплую воду. — Короля всегда можно отличить по осанке, повороту головы, походке и многим вещам, которые люди подмечают мимоходом. Умение себя подать и правильно за собой ухаживать тоже отличает короля от других.

— Все простолюдины должны знать своего короля в лицо, — фыркнул принц, позволяя Анне помочь с мытьём волос.

Девушка аккуратно нанесла шампунь на мягкие детские волосы, неспешно промывая пряди и массируя кожу головы. Сердце кольнула невысказанная нежность. Принц в её руках был таким маленьким, казался самым простым и обычным ребёнком. Её ребёнком.

— Плох тот король, что не ведёт себя достойно королю, — запоздало отозвалась Анна и замерла парализованная страхом.

В глазах маленького принца отражалась такая ненависть к ней, что было трудно дышать. И даже белая, мягкая, словно облака, пена на его волосах не могла смягчить внешний вид принца, носящего демоническое имя.

— А ты очень много знаешь о королях, верно? — и улыбнулся так, словно упивался её страхом и своей ненавистью, словно его слова имели какое-то значение, словно всё серьёзнее, чем может показаться. — Вон. Не хочу тебя видеть.

Анна бы поспорила. Оставлять маленького ребёнка в ванной без присмотра было опасно, но ужас сдавливал грудь, а страх толкал к двери. Она быстро выскочила в другую комнату.

Сердце колотилось так сильно, словно хотело сбежать. Ребёнок внушал самый настоящий страх. Кажется, Анна понимала, почему её предшественница переживала на счёт сегодняшнего дня. Это не было нормально. Этот мальчик не был правильным.

Анна тяжело дышала, буквально заставляла себя успокоиться. Страх ей сейчас не помощник. Если она хочет жить, то должна принять правила новой жизни. Сейчас она служанка принца Бельфегора, а значит должна быть ей, хотя бы первое время.

В шкафу она нашла светлую одежду для ребёнка и теперь очень надеялась, что достала именно то, что нужно. У неё за всю жизнь столько нарядов не было, сколько у малолетнего принца.

«Куда только ни уходят наши налоги», — нервно хихикнула про себя девушка.

Анна, пока было время, осматривала комнату. Трогать что-то, кроме шкафа, она не собиралась. Почему-то она даже не сомневалась, что если сдвинет что-то хоть на миллиметр, то маленький принц прикажет отрубить ей пальцы. То, что ребёнок заметит любое изменение в комнате, она знала как-то подсознательно. Словно непреложная истина вдруг открылась перед ней.

Единственное, что она себе позволила, так это достать ножи из двери да поднять их с пола коридора, куда они вылетели, когда она зашла. Это были самые обычные ножики. Какие-то явно из столовых наборов, один похоже для писем. Наверняка, ребёнок прятал их потихоньку, по одному, чтобы сразу не хватились.

Девать оружие было некуда. Место хранения она не знала, а отдавать настолько острые предметы ребёнку противилось всё её существо. Поэтому она просто засунула ножи в неприметные карманы платья и застыла возле двери, дожидаясь принца.

Бельфегор, выходя из ванной, даже не посмотрел на неё. Он прошёл к кровати взял вещи, кинул в неё нож, который вспорол ткань платья на плече и слабо поранил кожу. Анна даже не вздрогнула. Не успела отреагировать испугом, поэтому промолчала, но намёк поняла и с поклоном вышла за дверь, дожидаться принца в коридоре.

Насколько Анна помнила, слуги не имеют права ходить впереди своих господ, поэтому на счёт маршрута пока не опасалась. Карту конечно глянула, но столовую там не нашла. Оставалось надеяться на принца и то, что он не отличается сильной злопамятностью.

Мальчик вышел через несколько минут. На голове его располагалась красивая диадема, совсем тихо звенело что-то металлическое при каждом его шаге. С оружием ребёнок и не собирался расставаться.

Анна следовала за маленьким принцем на расстоянии в три шага. Не так близко, чтобы принести дискомфорт, не так далеко, чтобы не успеть помочь, если будет необходимость. Они спускались и поднимались, сделали несколько кругов, пройдя два раза мимо комнаты Бельфегора, напугали несколько горничных до неконтролируемой икоты и в какой-то момент очутились в саду.

— Ваше Высочество, — позвала Анна, удовлетворённый шалостями шипящий смешок был ей ответом. — Ваше Высочество, нужно поторопиться к завтраку.

Мальчик очаровательно сморщил носик. Сердце затопило на короткие мгновения теплом.

— Не хочу! Кто за Расиэлем пошёл? — такой резкий злобный переход от расслабленного настроения напрягал, но Анна начинала привыкать к подобному.

— Не могу знать, Ваше Высочество, — виновато покачала головой девушка.

— Бесполезная простолюдинка, — обиженно бросил Бельфегор. — Никакого от тебя толку. Убью тебя, а твоими внутренностями украшу комнату братца, ши-ши-ши.

Хоть слова ребёнка всё ещё были далеки от нормальности и явно отдавали неприкрытой угрозой, Анна отреагировала спокойной улыбкой.

— Если я буду вам полезна в таком ключе, то могу быть спокойна.

Мальчик явно ждал другого ответа, поэтому даже не пытался скрыть разочарование в голосе:

— Мне сегодня досталась чокнутая служанка, ши-ши.

В глубине души она удивлялась своим реакциям на маленького принца, но разобраться со всем решила позже. Сейчас не время и не место. Первоочерёдно нужно решить проблему с завтраком для ребёнка.

— Если не поторопимся, то пропустим завтрак, Ваше Высочество, — напомнила Анна. — Невежливо опаздывать.

— Принц может делать всё, что захочет, ши-ши-ши, — отмахнулся мальчик, но тем не менее направился обратно в особняк, — потому что он принц.

— Вежливость — оружие королей, — мимоходом заметила Анна.

— Вот глупая простолюдинка, — рассмеялся ребёнок. — Точность является вежливостью. Про оружие никогда разговора не было.

— Вежливостью тоже многого можно добиться, — обиженно надула губы Анна, внезапно развеселившись. На просвистевший мимо лица нож она уже привычно не обратила внимания.

В роскошной столовой уже собралось немногочисленное королевское семейство. Бельфегор что-то приветственно сказал вперемешку со своим шипящим смехом, вторил ему похожий смех другого ребёнка, похожего на него.

«Два принца? — удивилась Анна. — Но кто же наследник? И почему у всего семейства чёлка закрывает глаза? Они не окосеют? Королевская мода?»

Почему-то вопрос наследования показался Анне чрезвычайно важным. Это было странно. Ей нужно было думать о своей дальнейшей жизни, а не о стране, которую вероятнее всего она покинет.

Анна замерла у стены, позади Бельфегора, отзеркалив позу слуги брата принца. Блюда моментально подали.

— Расиэлюшка, — мило улыбнулась светловолосая женщина, королева, — твои учителя хвалили тебя. Как тебе они?

— Ще-ще-ще, они бесполезные. Мешаются, — взмахнул ложкой так, что еда с неё чуть не оказалась на стене.

Анна ожидала, что мальчику напомнят об этикете или элементарных правилах поведения за столом, но никто ничего не сказал.

— Папа, а я уже выучил французский, — это было похоже на попытку привлечь внимание, но Бельфегор был ребёнком, это естественно.

Только попытка не сработала. На него просто не обратили внимания, когда его брат воскликнул:

— Хочу оружие, как у папы!

Завтрак оставил после себя привкус несправедливости. Причём не за себя, а за Бельфегора. Внешне ребёнок выглядел злым, но Анна чувствовала исходящие от него волны обиды и непонимания.

На выходе из столовой Анну внезапно окликнул король. Бельфегор замер. Показалось, что ненависть к ней от мальчика можно было потрогать.

— Ваше Величество, — приветственно склонилась в реверансе Анна, внезапно чуть не упав. Голова на миг закружилась, но всё пришло в норму, стоило только вспомнить где она и перед кем.

Король как-то больно довольно усмехнулся и, судя по всему, оглядел её с головы до ног (глаз его она не видела да и своих старалась не поднимать).

— Приходи ко мне сегодня вечером.

— У вас какое-то особое задание для меня, Ваше Величество? — спросила Анна, прежде чем успела подумать.

Шипяще рассмеявшись король произнёс с неповторимой интонацией:

— О, да, особое задание, — и снова усмехнулся.

Бельфегор рядом напрягся. Анна подумала, что отвергнутому ребёнку вдвойне неприятно то, что его может променять даже служанка. В этот момент она соображала действительно слабо. Мысли путались, будто она перепила в баре, а не говорила с королём. Нужно было срочно привести себя в чувство, понимала она.

Чтобы мыслить здраво у Анны всегда было верное средство. В голове мгновенно образовалась цель: помочь маленькому принцу, что вызывал в сердце смятение. Только стимул мог помочь мозгам работать, если не полностью, то хоть по заданному направлению.

— Прошу прощения, Ваше Величество, — твёрдо ответила Анна, — но весь сегодняшний день и вечер я прислуживаю Его Высочеству принцу Бельфегору. Мне очень жаль, но я не могу пренебречь своими обязанностями.

Анна почувствовала удивлённый взгляд Бельфегора, показалось, что она услышала его надменный голос, говорящий что-то похожее на «ши-ши, вот ду-у-у-ура».

— Отказываешь королю? — опасно улыбнулся во весь рот мужчина. Слабая дрожь пробрала тело Анны. — Чтобы вечером была у меня, — и ушёл, спину короля прожигал взгляд королевы с другого конца коридора.

Некоторое время они с Бельфегором стояли в молчании в коридоре у столовой. Мимо проходили слуги, настороженно косясь на ребёнка и опасливо на Анну.

«Попала я. Наверняка попала. Что в этой стране делают с теми, кто дерзил королю? Я вообще дерзила? Что вообще произошло?»

— Прекрати паниковать, глупая простолюдинка. Никто тебя не казнит, ши, — пригрозил ей ножом принц.

— С чего вы это решили, Ваше Высочество? — обессиленно спросила Анна.

— Я знаю это, потому что я принц, — весомо хмыкнул мальчик и направился куда-то прямо по коридору.

Анна следовала за принцем молча, иногда подбирая ножи, что мальчик запускал в нерадивых слуг. В целом она понимала, почему он угрожает убить окружающих. Бельфегора тут практически ни во что не ставили. Боялись, опасались, но слушаться или помогать не хотели. В таком случае недоверие ребёнка к ней было более чем оправдано.

Бельфегор с ней не разговаривал весь оставшийся день. Что примечательно, он позволял ей помогать ему. Это были простые действия типа подать книгу в библиотеке с верхней полки, принести бумагу и карандаши, вытащить нож из двери. Было ощущение, что мальчик присматривается к ней.

Обед и ужин прошли без короля и королевы, поэтому дети, по сути, были предоставлены сами себе. Теперь Анна знала наверняка, что Бельфегор её просто недолюбливает, ненавидит он своего брата. У мальчиков это было абсолютно взаимно. Каждый приём пищи завершался, если не дракой (она вместе со слугой Расиэля, еле успевали предотвратить серьёзные ранения), то болезненным тычком.

Около восьми часов вечера они в таком же молчании дошли до комнаты принца. Анна подготавливала всё ко сну, а Бельфегор забрался на подоконник и внимательно следил сквозь густую чёлку за каждым её движением.

— Я закончила, Ваше Высочество, — поклонилась Анна и замерла в нерешительности.

— Ты всё сегодня делала неправильно, — фыркнул ребёнок.

«Неправильно?!» — побледнела девушка.

— Иди к отцу, — мрачно сказал Бельфегор. — Не попадись на глаза матери, смерд, ши.

Ещё раз поклонившись, Анна покинула комнату. К концу дня ей становилось лучше. Мысли путались всё меньше, тело откликалось всё лучше, без ненужной заторможенности.

«А где комната короля?» — с ужасом подумала Анна.

Память прошлой владелицы тела, если и перешла к ней, то как-то неправильно. Не было ничего, кроме знания разговорного итальянского языка. Читать она не могла, зато переключаться между русским и иностранным запросто. Абсолютно ничего о девушке, что была до неё. Анна даже не знала её имени. За целый день никто к ней не обратился. Даже король окликнул её пренебрежительным «слуга», а Бельфегор без конца звал простолюдинкой (в те моменты, когда обращал на неё внимание).

Анна плутала по тёмным коридорам практически час. Поместье было огромным, заходить в каждую комнату было бы идиотизмом, но другого выхода она уже не видела. А ещё тут пусто, что не успокаивает. Если не появится перед королём, то последствия могут быть ужасными. В этой странной стране у детей есть оружие! Она не удивится, если любая служанка может прирезать её мимоходом.

С такими невесёлыми мыслями Анна не заметила резко открывшуюся перед ней дверь. Столкновение было неминуемо. Тихо охнув, она схватилась за болящий нос и отступила на два шага.

Кто-то, раздражённо цокнув языком, не обратил на неё больше и капли внимания и пошёл дальше по коридору, приглушённо стуча каблуками по бордовому ковру. Анна подняла слезящиеся глаза и успела лишь заметить скрывающуюся за поворотом королеву. Рядом с дверью замер высокий мужчина в чёрном деловом костюме.

— Пришла наконец, — донёсся из открытой комнаты голос короля.

— Ваше Величество, — встала в проёме и поклонилась Анна, какое-то мёртвое спокойствие вновь завладело ей. — Вы желали меня видеть.

Как-то неопределённо фыркнув, король с ухмылкой прошёлся по ней взглядом и приказал:

— Закрой дверь.

Анна повиновалась. Оставаться с таким опасным человеком один на один не хотелось, но выбора не было. Сейчас послушание являлось залогом успешного завершения дня. Во рту пересохло от страха.

— Подойди, — улыбка короля стала ещё неприятней, Анна сглотнула и сделала два неуверенных шага к постели, где и разместился правитель. — Что-то ты не такая бойкая, как раньше. Неужто маленькая служанка захотела поиграть?

Где-то глубоко внутри Анна почувствовала зарождающуюся панику, но что-то мёртвенно-ледяное подавило подобные чувства. Ей хотелось развернуться и уйти, но навязанное непонятно чем спокойствие прибивало к полу и не давало удариться в эмоции. Разум снова начинал затуманиваться, слабую дрожь сдержать не удалось.

Анна не помнила ответила ли она что-то королю, но отчётливо в памяти отпечатался момент, когда мужчина схватил её за горло с такой силой, будто хотел свернуть шею. Ей казалось, что она снова умерла. Телу было ужасно холодно, как от того проклятого дождя.

Король шипел что-то унизительное, хохотал во весь голос и вбивался в её тело с яростью оголодавшего хищника. Анна пыталась как-то сопротивляться, но разум подводил вместе с телом. Мутная пелена перед глазами не давала ничего разглядеть, уши заложило и она слышала ехидный шёпот мужчины как будто издалека.

Её трясло, когда она упёрлась тонкими руками ему в грудь и попыталась оттолкнуть. Именно тогда хватка на горле усилилась и её приложили затылком о деревянную резную спинку кровати, девушка захрипела. Возможно, королю чем-то не понравился её пришибленный вид, поэтому он перевернул её и вжал сильной рукой в кровать. Она задыхалась в мягком матрасе и дорогих подушках. Из такого положения выбраться не получалось, сколько она не пыталась. Когда ему это надоело, то он скинул её с кровати на пол.

Анна попыталась отползти, если не сбежать, то хоть отсрочить продолжение, которое обещала ей ненавистная улыбка короля. Схватив её за волосы, он несколько раз ударил её о пол, приговаривая о том, как хороша их сегодняшняя игра. От подавляемой чем-то паники избавиться было невозможно. Её со всех сторон давили противоречащие друг другу чувства.

Унижение, страх, стыд, боль и обида пытались прорваться наружу, перерасти в отчаянный плач, но в дело вступало не её спокойствие. Оно ледяной глыбой накрывало и не давало даже вздохнуть. Анне показалось, что от этой странной силы у неё остановится сердце прямо сейчас, но отчего-то этого не происходило. Она задыхалась от непролитых слёз, от душащей истерики, что никак не могла вырваться, от крови, что застилала глаза из разбитого лба. Она хотела, чтобы это всё прекратилось.

Хотелось умереть от боли, разрывающей всё её существо. Самым ужасным оставалось то, что сил на сопротивление не хватало. Она пыталась, правда пыталась пробиться сквозь волну равнодушия, что душила её не хуже ублюдочного короля, что насиловал её. Она старалась хотя бы поцарапать его, но он мастерски заламывал ей руки, будто только и занимался целыми днями, что заваливал служанок в своей спальне.

Анна уже не помнила сколько это длилось, сколько раз её ударили по голове, искусали кожу под порванной одеждой. Она отчаянно пыталась не дать себе рассыпаться по частям.

Когда король насытился ей, то просто выкинул в коридор и закрыл дверь. Именно тогда равнодушие стало ослабевать, словно колдовство, что должно прекратиться с двенадцатым ударом часов. Болезненная гордость, что жила внутри неё, что столько раз приносила проблемы, проснулась и не дала ей разрыдаться прямо там.

Анна попыталась подняться, но ноги подкашивались и отказывались держать. Тело била крупная дрожь, болело всё, что только могло. А ещё было холодно. Так холодно, что жгло лёгкие. Каждый вдох был мучением, словно она снова лежит в покорёженной смертью машине.

Она оперлась о стену напротив двери и медленно поднялась. Охранник даже не смотрел на неё. Злиться на него сил не было, на ногах бы удержаться. Медленно Анна побрела вперёд. Ей было не важно куда идти. Лишь бы подальше.

Поднять ногу, сделать шаг, передохнуть четыре секунды. Простой счёт убаюкивал сознание, монотонность погружала в транс. Анна все оставшиеся силы направляла на то, чтобы не думать о произошедшем.

Она подняла взгляд от пола, когда заметила перед собой ступеньки. Анна не могла вспомнить, где находится, но новый коридор показался смутно знакомым. Если она не ошибается, то вниз по лестнице будет крыло прислуги, там же должна быть и ванна.

Тошнота подступала к горлу, платье казалось весило несколько тонн. Оставались последние шаги. Нужно просто зайти в душевую, стянуть с себя одежду и захлебнуться в льющейся сверху воде.

Анна не запомнила, как открыла дверь и прошла в ближайшую кабинку. На неё полилась ледяная вода, заставив содрогнуться. В ушах сразу завизжала сирена скорой помощи, на коже появилось ощущение липкого, мерзкого дождя. Она упала на колени и прижалась лбом к полу. Страшно и больно. Как же больно.

Девушка попыталась стянуть платье, но онемевшие от холода пальцы не слушались и лишь путались в одежде. Что-то звякнуло о пол. Анна перевела взгляд в сторону звука и увидела ножи, что ранее забрала у принца Бельфегора и забыла в кармане. Всего четыре ножа.

— У меня был нож, — посиневшими губами прошептала она и внезапно громко, надрывно расхохоталась. — У меня всё это время был нож! Я могла пырнуть ёбанного ублюдка!

Анна с остервением схватила один из ножей, замахнулась и ударила по светлому кафелю. Нож соскользнул в бок и она ударилась тыльной стороной ладони.

— Ублюдок. Мразь. Тварь! — с каждым новым словом она всё сильнее и сильнее била ножом по полу.

Уже молча она лишь наносила удары, пока нож не соскользнул по мокрой плитке в очередной раз и не раскололся. Металлические осколки поранили руки, но Анна не обращала на это внимание. Она лишь продолжала тихо плакать, забившись в угол кабинки. Подальше от мёртвенно-ледяных капель.

Ей хотелось умереть.

***

Анну нашла ранним утром синьора Джентиле, та самая, которая разбудила её в этом теле. Она настроила воду, помогла снять платье и помыться. Было ужасно стыдно представать перед незнакомым человеком в таком виде, но девушка ничего не могла сделать, а начальница не показывала, что что-то не так.

Синьора Джентиле завернула её в огромное полотенце и довела до комнаты, откуда уже выходила другая черноволосая девушка.

«Должно быть соседка», — устало подумала Анна.

— Сегодня у тебя выходной, — сказала женщина, когда уложила Анну в кровать. — Твоя форма в ужасном состоянии, я отнесу её швее. Завтра будь готова приступать к своим обязанностям. Не забудь, что на этой неделе ты дежуришь на кухне.

— Поняла, — слабо кивнула Анна, цепляясь непослушными пальцами за колючий плед.

Её оставили одну.

Эмоции накатывали, ничего не осталось от вчерашнего безразличия. Анна сжалась на кровати, подумав мимоходом, как прекрасно было бы сейчас умереть, и резко села.

Она была не тем человеком, что думает о смерти. Могла шутить по-чёрному, могла оставаться безразличной к погибшим незнакомцам, но себе, даже когда плохо, Анна никогда не позволяла думать о добровольном уходе из жизни.

Она решительно встала, покачнувшись от разлившейся по всему телу боли. У неё выходной, значит она может поискать информацию о девчонке, в которую попала, да поразмышлять о ситуации, в какой оказалась.

Первым делом она оделась. Удалось найти серый свитер и тёмные брюки. В зеркало Анна смотреть поостереглась. Не хотелось видеть слом в глазах, не важно чужих или своих.

Она проверила под подушкой, стянула простыню и подняла жёсткий, тяжёлый и явно старый матрас. Анна осмотрела кровать несколько раз, если бы не её осторожность, то могла и пропустить маленький стальной ключик, что был прикреплён на скотч к ножке кровати.

Ключик был совсем небольшой, с трудом достигал трёх сантиметров. На нём не было никаких декоративных элементов, поэтому Анна предположила, что он не от шкатулки. Обычно у них красивые ключи, а этот выглядел довольно неприглядно.

Анна порылась в ящиках шкафа и нашла тонкую ленту голубого цвета.

«То, что надо», — кивнула сама себе девушка и повесила ключик на ленту, обвязав ту вокруг левого запястья и спрятав под одежду. Когда она вновь облачится в платье горничной, то легко сможет скрыть свою находку под рукавом. То, что она не знала от чего он, не делал его менее значимым, чем он уже был. Если девчонка спрятала его, значит это было важным.

Пришло время коробки, что стояла у кровати и раздражала взгляд уже второй день подряд. Там оказались разного рода мелочи: заколки для волос, швейный набор, начатая упаковка феназепама, засушенные цветы, пухленький блокнотик. Последний и привлёк её внимание.

Язык был таким же незнакомым, как и всё вокруг. Скорее всего итальянский. Получалось, что у Анны в руках есть потенциальный дневник своей предшественницы, а она не может его прочитать из-за банального незнания языка. Это раздражало даже больше, чем всё, что приключалось с ней, за последнее время. Ублюдка-короля она предпочла не вспоминать.

«Думай, — приказала себе Анна. — Думай и не смей оплошать в этот раз».

— Чтобы читать на незнакомом языке, — вслух проговорила девушка прикрывая глаза, — нужно выучить этот язык. Чтобы выучить, нужны учебники или учитель. Где я могу достать книги? — она прошлась по комнате. — В библиотеке? Так они будут на языке оригинала. Не подходит! Учитель? А как я объясню, что деваха двадцать лет жила в грёбанной Италии, а читать не может?! Чёрт, — прорычала она. — Чёрт. Чёрт!

Её трясло от злости, страха и безысходности. Она не понимала, что делать дальше. Она не знала, можно ли было вообще теперь жить дальше.

Пучина отчаяния засасывала её всё глубже, пока внимание не привлёк шум в коридоре. Звук был такой, словно кто-то рыдал навзрыд.

Разбираться что там приключилась, откровенно не хотелось. Она ещё сама в себя не пришла, чтобы лезть в чужие проблемы, но шум приближался и лучше бы ей быть готовой.

Анна выходит из комнаты с гордо поднятой головой и усталым взглядом. Приходится пройти до угла коридора, чтобы узнать что стряслось.

— В-в-ваше Вы-высочество, — плакала на полу девушка-горничная, держась за окровавленную щёку.

Перед ней с ножом в детской руке стоял принц Бельфегор. Он довольно улыбался, что-то весело говорил и выглядел самым счастливым ребёнком на свете.

— Добрый день, Ваше Высочество, — выступила вперёд Анна и даже не дёрнулась, когда мимо пролетели ножи. Принц ещё не достаточно ловко бросал их, но ещё не вечер, натренируется. — Вам чем-то не угодила ваша служанка?

— Почему ты так одета? И что за мерзость на твоём лице? — недовольно фыркает ребёнок. — Прислуга обязана появляться перед хозяевами в надлежащем виде.

— У меня сегодня выходной, Ваше Высочество, поэтому прошу простить за такой внешний вид, — вежливо склонила голову Анна. — Что вызвало ваш гнев, мой принц?

И все замерли после слов Анны. Несколько горничных, паренёк с кухни и, видимо, дворецкий смотрели на неё во все глаза, словно она сказала что-то значимое. Бельфегор весь помрачнел, на детское лицо, словно набежали тучи.

— Не пожалей о своих словах, слуга, — бросил он ей и повернулся к девушке, что до сих пор сидела заплаканная на полу. — Как смеешь ты быть в столь отвратительном виде перед королевской кровью?! Вон! Все вон!

Слуги поспешили убраться подальше от принца, Анна не была исключением. Она вернулась в комнату и плотно закрыла за собой дверь на щеколду. Возможно, она нарушила какой-то мудрёный дворцовый этикет, но сейчас ей было плевать. Проблем и так много.

Анна поёжилась от фантомного холода. Её смерть и сегодняшняя ночь были ужасным испытанием для психики. В окружении людей она с трудом сдерживала дрожь, а наедине с собой была готова загнуться от холода и отчаяния.

«Если не знаешь как быть и что делать, — говорила ей когда-то однокурсница, — то ложись спать. Сон приведёт тебя в порядок, даст сил и бонусом структурирует все твои проблемы и возможные пути их решения в бедовой головушке».

Совет был таким себе. Однокурсница по своему же принципу проспала всё время учёбы и нихрена ей это не помогло. Но Анне отдых действительно необходим. Сколько она уже на ногах? Много.

Анна не помнит, чтобы спала этой ночью. Погружалась в забытие на несколько минут и снова смотрела на тускло-голубой кафель душевой. Нужно отдохнуть.

Сон забрал в свои объятия не сразу. Сначала ей показалось, что она недостаточно плотно закрыла дверь. Потом стало ужасно холодно, пришлось брать одеяло соседки. В конце концов пришёл страх, что кто-нибудь может вломиться в комнату или закричит «я знаю, что ты сделала!», это был очень навязчивый образ. Она решительно проглотила таблетку феназепама, что нашла в вещах предшественницы, и выдохнула, чтобы через минуту придвигать тяжёлый шкаф к двери. Здравая паранойя ещё никому не вредила.

Спала она беспокойно. Ей чудились грубые руки, которые цеплялись за неё, тянули за волосы куда-то в ледяную воду. Она просыпалась и снова проваливалась в холод.

Анна открыла глаза, когда услышала грохот. В комнате было темно.

— Да открой ты уже! Это и моя комната! — возмущались из-за шкафа.

Анна вспомнила свой порыв забаррикадироваться и на секунду устыдилась его.

— Сейчас, — осипше крикнула она. — Подожди немного.

Шкаф был всё ещё ужасно тяжёлым для этого тела, но Анна смогла его отодвинуть на прежнее место. Оставалось открыть щеколду. Прежде чем сделать это она взглянула в зеркало и скривилась, заметив огромный синяк на лбу.

— Ёбанный король, — на русском выругалась она и решительно открыла дверь.

***

Дни протекали спокойно. Эмоции перестали быть приглушёнными, теперь Анна могла их контролировать. Она предполагала, что тот ужасный холод и заторможенность были лишь воспоминаниями души о смерти. Вероятно, разум был так сильно ранен психологически, что последствия проявились физически. Точно сказать она не могла, даже это предположение было размышлением целых пяти дней. Пока единственная теория, что выдержала её же критику.

Она дежурила на кухне три дня в неделю. Это были, без преувеличения, очень вкусные дни. Если хорошо постараться, то могли достаться изыски с королевского стола.

Король больше её не звал (вроде снова куда-то уехал), а коллеги всё также игнорировали. И всем им она была за это благодарна. Анне нужно было время привыкнуть ко всему, чтобы придумать хоть какой-то план… и чтобы успокоить душу.

Анна приучила себя не дёргаться, когда кто-то заходит со спины, не отскакивать в сторону, когда к ней прикасаются, не запирать дверь до возвращения соседки. Было трудно. Она потратила на это полтора месяца и всё равно не чувствовала себя в порядке. Анна всё ещё не могла смириться со всем, что с ней произошло.

Тело, под влиянием прошлой хозяйки, вставало рано. Проблем с подъёмом не было. Выносливости на уборку огромных залов и комнат тоже хватало. А решимости принять новую себя — нет.

Самое смешное, на взгляд Анны, то, что она так и не узнала имени девчонки, в которую попала. Иногда она его просто прослушивала, часто к ней обращались пренебрежительным «эй ты», за что и получила одна особо умная (нет) горничная по лицу мокрой тряпкой. Имя оставалось неразгаданной загадкой.

С принцем Бельфегором она больше не пересекалась, но шептаться о ней и нём не прекратили. Это было странно и непонятно, но Анна терпела. Она не могла начать просто спрашивать обо всём непонятном, это могло сильно осложнить жизнь.

— Хэ-э-э-эй! Приветик, красотка, — налетела на неё сзади и повисла на плече Агата. Анна усилием воли не зарядила ей локтем в лицо. — Куда путь держишь?

— Синьора Джентиле сказала разобрать чердак, — нахмурила тонкие брови Анна. — Принц Расиэль затребовал какую-то старую игрушку, она должна быть там.

Агата покивала, старательно корча сочувствующее лицо, но сдалась и залилась смехом. Анна не удержалась от слабой улыбки, таким заразительным было веселье горничной.

— Да он же забудет об этом, пока ты искать будешь! — всплеснула она руками, закрутившись на месте, как волчок. — Давай лучше в сад? Там новый садовник, — и поиграла бровями, — горячий малый.

— Малые мне не интересны, — прохладно ответила Анна, на что Агата рассмеялась.

— Не хочешь — не надо. Мне больше достанется, — Анну посетили смутные подозрения в каннибализме… или развратности предыдущей хозяйки тела. Как вариант. — Кстати, ты мне обещала знакомство с королём. И где?

Анна бы ответила, но нормы приличия и языковой барьер не позволили бы ей донести свою мысль доступно и буквально в двух словах. Ах, как она скучала по рифмам родного языка.

— Его Величество не звал меня ещё, — и тут же недовольно поджала губы. Говорит про себя, как про шлюху. Мерзко.

— Что же ты не проявишь инициативу? — с превосходством усмехнулась Агата, явно цитируя диалог с прошлой владелицей тела.

— Ах, Агата, — покачала головой Анна, призывая все свои актёрские навыки, — мужчины должны чувствовать себя охотниками. Азарт — вот, что их пьянит, сильнее женского начала. Если хочешь мужчину, короля, кузнеца да хоть свинопаса, дай ему поохотиться на тебя.

Анна практически не следила что за бред она несла. Хотелось отвязаться от Агаты, но она ещё была нужна. Источником информации и дворцовых сплетен она являлась незаменимым. Только помешанность на мужском поле несколько мешала.

Агата смешливо фыркала на слова Анны, но слушала внимательно. Возможно, опробует на ком-то. Анну это не интересовало, она дошла до пункта назначения, пора было сворачивать свою мини-лекцию на тему «Мужчины — охотники, женщины — не люди». Чтоб она ещё хоть раз произнесла подобную чушь…

–… вот так-то, моя дорогая Агата! Учись, пока я жива, — поправила невидимые очки Анна. — Так, а теперь мне пора на войну с баррикадами старья.

— Я уверена, что принц забил на свой приказ сразу же как сделал его. Но удачи тебе, зануда, — пожелала Агата и упорхнула в сторону сада, смотреть на нового садовника.

Анна облегчённо выдохнула, как только Агата скрылась в конце коридора.

Чердак захламляли целые поколения. Анна не удивилась бы найти тут дубину для убийства мамонта или чей-то труп. Пришлось уйти в самую глубь, чтобы найти вещи принца.

«Детей балуют нещадно», — подумалось Анне, когда две горы из вещей принца Расиэля и принца Бельфегора нависли над ней.

Принц Расиэль заказал свою прошлогоднюю игрушку. Анне предстояло найти в этом бардаке пистолет и мишень. Поиски обещали быть долгими.

Чего тут только не было. Возможно, так и выглядели склады «Детского мира». Анна помнила длинные ряды полок с цветастыми игрушками всех мастей. На секунду ей показалось, что сейчас сын дёрнет её за рукав и попросит вон ту красивую саблю. Но он этого не делает.

Анна зажмурилась, не давая ни одной слезинки пролиться. Решительно открыв глаза она продолжила поиски, не отвлекаясь на навязчивые мысли. Хотелось домой.

Прошло два часа, а игрушка так и не была найдена. Анна сидела на полу, прислонившись спиной к аляповатому лимонно-розовому комоду. Разобрать все завалы не представлялось возможным.

«Куда могли засунуть один грёбанный пистолет?» — сокрушённо думала Анна.

Она уже не хотела ничего искать, лишь отдохнуть немного. Слабые удары затылком о комод несколько забавляли.

Очередной удар вышел сильнее прочих и под болезненное «ой» на Анну спланировала стопка детских рисунков. Потирая голову, девушка взглянула на свалившиеся шедевры.

Королевские отпрыски были гениальный во многих сферах, но живопись явно не их конёк. Анна тяжело вздохнула, увидев два идентичных рисунка с надгробиями. Каждый из принцев мечтал уничтожить брата.

Анна покачала головой и внезапно обратила внимание на один из рисунков убийства Расиэля (она бы с радостью отвела обоих мальчиков к психологу). Нарисованный Бельфегор стоял перед телом брата с пистолетом в руке. Какова вероятность, что, чтобы досадить брату, Расиэль прикажет найти его игрушку? Анна практически стопроцентно уверена, что таким и был замысел. Принцы жили в состоянии войны друг с другом и такие детские ходы были более чем вероятны.

Анна взглянула на сторону Бельфегора. Там игрушек было примерно столько же, сколько и у Расиэля, но делать было нечего.

— Надо искать, — прокряхтела Анна, поднимаясь с пола.

Пистолет и электронная мишень к нему нашлись быстро. Подумалось на секунду, что это не совсем честно к Бельфегору, но Анна понадеялась, что он давно забыл об этом. Надежда была бесполезна, Расиэль в любом случае напомнит обо всём.

С тяжёлым вздохом Анна прибралась за собой и спустилась с чердака. На подходе к игровой принца Расиэля её остановил Ольгерд. Этот человек был единственным, кто действительно слушал Бельфегора. Анна искренне радовалась, что у одинокого принца был хоть один преданный человек.

— Ты нашла то, что приказал принц Расиэль? — холодно спросил мужчина.

— Да, господин Ольгерд, — склонила голову Анна и передала найденную игрушку.

— Можешь идти, я передам это принцу, — и развернулся, чтобы уйти.

— Господин Ольгерд! — обеспокоенно позвала Анна.

— Что-то ещё? — ему явно не терпелось отвязаться от неё.

Анна замялась. Она не знала стоило ли говорить то, что крутилось в мыслях, но иначе не могла.

— Эта игрушка принадлежит принцу Бельфегору. Он будет рассержен, — уж Ольгерд должен понять её сомнения и метания.

— Тебе не стоит об этом беспокоиться, — ответил Ольгерд. — Это входит в план принца Бельфегора. А теперь иди.

Анна склонила голову в прощании и поспешила скрыться, чувствуя прожигающий спину взгляд Ольгерда.

***

Эта идея к ней пришла с рисунком принца Бельфегора. В тот день, когда его наказала королева. Вроде бы это была ужасная по масштабам драка между братьями.

Анна обдумывала свою мысль несколько дней, прежде чем решилась. Девчонка заслуживала этого.

Она собрала засушенные цветы из уже своей коробки и аккуратно завернула их в платок. Предшественница любила ромашки. Она вообще много чего любила. В блокнотике были страницы с нотами, чем-то, что похоже на стихи. И ромашки. Много-много ромашек нарисованных с любовью.

Это была ночная смена. Нужно было просто не спать и следить за лампочками. Насколько Анна понимала, у монарших особ в комнатах была кнопка, которая и вызывала прислугу в лице её и ещё трёх девушек.

— Я отойду ненадолго, — сказала Анна, поднимаясь со своего место и прерывая неспешный тихий разговор горничных.

— Пошла перед королём ноги раздвигать или на кого другого глаз положила? — язвительно послышался из-за спины голос Изабель.

Анна застыла на пороге. Жизнь и решения предшественницы портили ей всё. Её уже достало, что каждый так или иначе стремится высказать своё мнение по поводу её жизни.

Она оскалилась, поворачивая голову к рыжей девушке, что высокомерно смотрела на неё. Это бесило.

— Ну, что ты, дорогуша, — прошипела Анна, — это твоя обязанность, а не моя, — и решительно вышла.

Ответ был откровенно плохим. Анна не должна показывать, что её подобное хоть как-то задевает, но как же злило такое скотское отношение от окружающих. К ней поведение предшественницы не имело никакого отношения. Если бы только окружающие знали, то, что она подозревала, но… она была одна и никто ничего не знал. Люди понятия не имели о том, что вокруг происходит.

Королевский сад был произведением искусства. Анна слышала, что того, кто создал этот шедевр, убили, чтобы он не повторил своё творение. Подобное варварство ей претило, поэтому она надеялась, что это только дворцовые байки. Не могут же эти отбитые быть настолько отбитыми?

Её цель находилась в глубине сада у увитой зеленью стены. Там между кустами был укромный уголок, который не облюбовали развратники только из-за острых шипов роз. Днём Анна уже принесла в это место лопатку, которую стащила с чердака из кучи одного из принцев.

Белый передник она загодя повесила на один из кустов, чтобы не испачкать грязью и травой. Земля была неподдатливой, твёрдой. Копалось тяжело. Но Анна была обязана завершить это.

Ямка была неглубокой, но этого было достаточно для задумки. Анна вытащила платок с цветами и аккуратно положила в углубление.

Некоторое время она просто смотрела на потерявшие былую белизну ромашки. Сейчас нужно отпустить.

— Я, — начала Анна и замолчала не в силах произнести что-то. Это оказалось труднее, чем она думала.

Давно перевалило за полночь, а она всё сидела перед маленькой могилкой с цветами. Звёзды перемигивались в темноте, шебуршала листва. Вздох Анны потонул в дыхании ветра.

— Не знаю, что должна сказать тебе, — наконец призналась Анна. — Ты исчезла, а я появилась. Надеюсь, что ты не очнулась в моей машине. Там было больно умирать.

Анна задумчиво перебирала пальцами комья земли. Слов было слишком много, а действительно важных не найти.

— Извини, но я не смогла спасти твоё тело от ублюдка. Смерть слишком сильно бьёт по мозгам, но ты это и так знаешь, — горько рассмеялась Анна. — Наверное, и не пришлось бы ничего спасать, если бы не я.

Небо посветлело. Скоро будет рассвет, а она прогуляла свою смену.

— Я не знаю, из-за чего ты умерла, возможно, что из-за меня, поэтому прошу прощения, — Анна сглотнула. — Я не хотела занимать твоё место. Мне действительно жаль, что тебя больше нет. Ты конечно наворотила дел, но это была только твоя жизнь и я не имею права судить тебя за твои решения. Я хотела бы, чтобы ты была жива, девочка.

Анна обняла себя за плечи, пачкая платье влажной землёй. В груди заныло тупой болью. Возможно, тело горевало по своей потерянной душе.

— Не обижайся, но я хочу продолжать жить, — твёрдо посмотрела на цветы Анна. — Я буду жить. Не за тебя, а за себя. Прости меня за это, но я жива.

Анна аккуратно засыпала платок с цветами землёй. Маленький холмик, словно для феи. Небольшая светлая дощечка от крышки шкатулки с чердака стала надгробием без имени.

— Я знаю, что ты была не такой, как о тебе говорят, — честно сказала Анна, поглаживая дощечку кончиками пальцев. — Я послушала разговоры, посмотрела по сторонам… Ты просто была собой. Слишком молодой, чтобы вести себя как Агата, слишком наивная, чтобы пресечь всякую грязь и падаль. Ты не такая, как они считают. Я это знаю.

Печальные слёзы упали на могилку. Сердце рвалось на части. Хотелось говорить и говорить, но больше сказать было нечего, а услышать — некому.

— Прощай и спасибо тебе за этот шанс, любительница ромашек. Будь счастлива и не беспокойся ни о чём. Я позабочусь о нашей жизни. Обещаю.