В лаборатории Энтира любой скамп сломал бы ногу. Здесь не было свободного угла: всё было захламлено старыми вещами, добытыми в разбросанных по всему Скайриму двемерских руинах неугомонными искателями приключений и купленными магом. Столы и стеллажи вдоль стен утопали в горах бумаг, схем, чертежей и записей наблюдений, рабочее место занимали результаты неудачных экспериментов. И только алхимическая лаборатория пребывала в чистоте и порядке, чего требовала техника безопасности.

Босмер, устало потирая переносицу, отворил дверь в комнату, понимая, что уже не уснёт. Если ему в голову пришла какая-то идея, то он не успокоится, пока не проверит её. Как только пальцы чародея сомкнулись на ручке, он замер, заподозрив что-то неладное. Дверь была приоткрыта, из лаборатории просачивался неяркий свет, хотя Энтир точно помнил, что закрывал за собой и тушил все лампы.

Лесной эльф тихо вытащил из-за пояса тонкий кинжал и толкнул дверь, готовясь ко всему. Однако лаборатория пустовала, вмиг исчезло свечение, сбившее его с толку. Энтир был уверен, что в лаборатории кто-то есть. Он прошёл вперёд, прикидывая, где бы спрятался он, будь вором, и медленно обогнул центральный стол с бумагами, готовя атакующее заклинание на случай чего.

Увиденное заставило его замереть. Незнакомый имперец, прислонившись к столу спиной, спокойно изучал в темноте его наблюдения, делая при этом такое умное лицо, будто что-то в этом смыслил.

Энтир не знал, как на это реагировать, но убивать этого парня ему не хотелось. Сдать страже — и дело с концом.

— Положи всё, что взял, и, может быть, я отпущу тебя живым. Посидишь в темнице, одумаешься.

Имперец легко поднялся на ноги, не выпуская дневник с записями из рук, словно действительно увлёкся ими. Дочитав, он обратил на чародея изумлённый взгляд.

— Ты пытаешься воссоздать двемерские светильники?

— Не твоё дело. Убирайся, иначе пожалеешь.

Имперец пропустил угрозу мимо ушей.

— Это гениально, — он искренне восхитился, продолжив читать. — Соединить две проволоки из двемерского металла и меди в кислоте, чтобы получить похожий свет. Такое открытие может перевернуть нашу жизнь.

Наглый имперец начинал выводить Энтира из себя.

— Положи книгу на стол и перестань заговаривать мне зубы.

— Но проволока окислится и перестанет излучать свет, спустя уже несколько минут. — Вор принялся ходить по комнате, рассуждая. — Ты пишешь, что пробовал нагревать их с помощью магии без кислоты, но я думаю, что через какое-то время такой работы они всё равно окислятся. Нужен вакуум. Для того двемеры и помещали проволоку в стеклянные трубки, выкачивая из них воздух.

Вор со знанием дела захлопнул книгу и положил её на стол к остальным бумагам, только сейчас пристально посмотрев на Энтира. Босмер признался себе, что слова имперца звучали логично. Было бы глупо не признать это.

— Вор с мозгами учёного. — Он хмыкнул. — В твоих словах есть смысл. Но как создать такие условия, чтобы проволока не окислялась?

У имперца и на это нашёлся ответ.

— Горением и экспериментами. Огонь выест из полости кислород, а через годик посмотришь, было ли этого достаточно. Но я думаю, что должно получиться.

Энтир подошёл к рабочему столу, взял в руки старую двемерскую лампу, которая уже не горела, и покрутил её в руках, изучая.

— Но как двемеры смогли добиться такого, что их творения работают даже спустя столько лет?

— Ты найдёшь ответ только путём проб и ошибок. — Имперец коснулся рукой других бумаг на столе, скользнув по ним пальцами, и Энтир понял, что не хочет сдавать этого приятного умного парня страже.

— Чего ты искал здесь? В этом хаосе даже я не разбираюсь, куда там вору!

Имперец посмеялся, признавая это.

— Я ищу фалмерскую пластину, которую продал тебе около двух недель назад один исследователь.

— Для чего она тебе?

— На ней есть важная для меня информация.

— Там всё на фалмерском!

Взгляд имперца в темноте стал очень выразительным.

— Именно.

Энтир усмехнулся. Ему стало интересно посмотреть, чем ещё сможет удивить этот непростой парень, поэтому он выдвинул ящик стола и отыскал на дне металлическую пластинку с выгравированными символами.

— Держи. Вещь оказалась бесполезной на сегодняшний день.

Энтиру показалось, что руки вора задрожали, когда он принял древний фалмерский артефакт. Он осторожно провёл пальцами в перчатке по рунам, будто пытаясь тактильно их запомнить.

— Потрясающе… — Имперец вдруг оживился, осмотрелся и указал на чернильницу, в которой осталось стоять перо ещё с вечера. — Позволишь?

Энтир махнул руками.

— Валяй.

Вор быстро достал из-за пазухи тонкий дневник и начал делать в нём какие-то заметки, быстро вырисовывая фалмерские руны. Энтир замер, с трудом сохраняя спокойствие. Он успел заметить, что весь дневник был написан на языке снежных эльфов, да и то, с какой лёгкостью имперец переносил символы на бумагу, заставляло подумать, что он пользовался этой письменностью каждый день.

— Как тебя зовут?

— Галл.

— Знаешь, Галл, ты бы мог просто прийти ко мне и попросить показать эту табличку, а не прокрадываться в мою лабораторию ночью.

Галл впервые за всё это время улыбнулся, что придало ему определённой харизмы.

— Я вор.

Энтир покачал головой.

— Нет, ты не вор. Ты учёный. Учёный с сердцем вора.