Кивел стоит на балконе, надежно спрятанная в кроне старого дерева. Внизу раскинулся изумрудно-желтый лес, с высоты похожий на беспокойное море; погода в последнее время непредсказуема, и кажется, что дальше все будет только хуже. Она бы хотела спрятаться в доме, построенном для них с Энгисом среди крепких толстых ветвей ловкими джанту, но знает: если снова придет ураган, то даже старые деревья, чьи стволы не обнимешь в одиночку, могут упасть. Мелкие деревца после вчерашних порывов лежат, словно подкошенные, на них больно смотреть, а джанту поспешно запасаются валежником на зиму.

Старики шепчут, что зима в этом году будет ранняя. Кивел думает, что зима в этом году может прийти посередине лета. Ветра холодные, северные, элементали беспокоятся — она об этом не знает, ей рассказывал Хора. Что-то тревожит стихии, но они не говорят даже джанту, будто сами не знают, где закралась ошибка, которую необходимо исправить.

Кивел смотрит на лес и негромко играет на свирели из ветки упругой ивы. Музыка успокаивает, по крайней мере, так кажется. Ветер свистит уже не столь свирепо, смягчается, не бьет ее по лицу листвой. Но все равно чувствуется, что он хотел бы разрушить все, до чего может дотянуться.

Кивел не хочет думать о разрушении.

Один раз ее мир уже рассыпался осколками, хватит. Не нужно повтора.

Но разве кто-то послушает человека? Она беспомощна. Она не маг, не колдунья, не джанту. Просто человек, которому не повезло оказаться не в том месте не в то время. С другой стороны, думает Кивел, что было бы, останься ее семья дома? Может статься, кому-то нужно было, чтобы она оказалась в столице, а затем — вот здесь, на дереве, в доме джанту.

Что-то уже меняется, ветер не поет, рычит, предупреждая.

За спиной поскрипывает сплетенная из перьев, веток и веревок фигура хищной птицы. Она почти как живая, Кивел треплет ее по шее каждое утро. Было бы проще, умей люди летать. Может, они могли бы отыскать теплые острова, сбежать от охоты, политики, распрей, остаться вне — выше — этого.

Она трясет головой и снова выводит знакомую с детства мелодию, колыбельную о колдунье, которая охраняет покой засыпающего сына. Не стоит мечтать о несбыточном, это мешает принять важное решение, мешает сдвинуться с места. Кивел знает, что вряд ли сможет на что-то повлиять, но… нужно.

Пришла пора встречать новое будущее.

Вчера птица принесла донесение, что из столицы выдвинулась армия, во главе — вот смешно — единственный принц, наследник. Никак король надеется, что в битве его сына убьют, и он освободится от проклятья. Если бы от проклятья можно было так просто избавиться, они бы потеряли всякий смысл. Кивел опускает свирель и смеется. Глупый король, такой глупый и слепой. Сейчас она точно знает, что ветер пророчит ему смерть. Не очень скорую, но он не выживет. Нельзя быть слишком глупым и желать усидеть на троне.

Судя по направлению, армия отправляется в Ковен. Чем на этот раз колдуньи разозлили его величество? Кивел кажется, что никто не вернется из города, построенного на крови. С колдуньями опасно иметь дело, и король совершил страшную глупость, когда много лет назад убил верховную колдунью Ковена, пребывавшую в то время в столице. Что спасет короля и его войска от гнева колдунов и колдуний, живущих жаждой мести?

Жаль только принца, ему всего тринадцать лет, а после смерти королевы едва ли во дворце найдется человек, который отнесется к нему тепло. Проклятого ненавидят и боятся. Впрочем, Тира, тайно живущая в столице, писала, что рядом с принцем постоянно ученик мага, и Кивел почему-то хочется верить, что юноша служит мальчику по своей воле.

Наверное, принц напоминает ей об Энгисе, о том, как он был перепуган в тот день, как долго не разговаривал потом. Если бы не джанту, возможно, он бы так и не произнес ни слова. Но джанту кого хочешь разговорят.

— Чада?

Она оборачивается, прячет свирель в широком рукаве, расшитом красными по золоту нитями. Нирабата. Джанту-лис. Пушистый рыжий хвост мелко подрагивает, но по лицу ничего не прочитать. Джанту умеют скрывать свои эмоции лучше людей.

— Что-то случилось?

Нирабата чешет щеку и качает головой. Он высок, мощные лисьи лапы приподнимают его над Кивел на добрую голову. Ей приходится смотреть снизу вверх, и, если честно, Кивел иногда жалеет, что джанту звери лишь ниже пояса. Она бы с удовольствием сейчас зарылась в теплый лисий мех. Нирабата рыжий, конечно, густые волосы заплетены в крепкую косу. Он чуть хмурится.

— Рата прислал письмо. Они добрались до пустыни.

Энгис. Кивел подается вперед. Прошло немало времени, как Энгис с друзьями ушли. Нэсса дрожала, Кивел даже стало ее на мгновение жалко, но, может, это и к лучшему, что она боится. Страх проходит, Нэсса может увидеть за масками Энгиса и его друзей-джанту куда больше, чем в слухах.

— Пустыня покрыта снегом.

— Снегом?.. Я слышала, там даже зимой тепло.

Нирабата коротко кивает, переступает с лапы на лапу. Его расшитое рыжими нитями белое одеяние кажется в тени кроны темнее, чем на самом деле. Хвост подрагивает.

— В городе… в городе трупы. — Он машет рукой, замечая на ее лице тревогу. — Рата пишет, что трупов всего четыре-пять. Такое впечатление, словно са-джанту что-то напугало, и они сбежали. Са-джанту — так он написал, — уточняет Нирабата.

Кивел даже не удивляется, что Энгис использует прозвище, которым джанту наградили людей. Он сам скорее джанту, пусть в человеческом обличии.

— Значит, люди ушли? Так просто?

— Во многих домах чашки на столах. Похоже, жители сбежали во время обеда… или ужина. А трупы, — Нирабата разводит руками, — они не успели. Рата пишет, что заметил следы зверей, скорее всего, хищников. Но в городе слишком тихо, поэтому они там не остались. Ночевали в ближайшем лесу.

— И правильно, — замечает Кивел. Она снова смотрит на изумрудно-желтое море. Ветер стих, словно элементали ради Нирабаты приглушили его ярость. — Я… тоже должна уйти. Найду наставника Нэссы.

— Зачем? — изумляется Нирабата. Он взволнованно машет хвостом. — Я должен сказать Джане, он…

— Я отправлюсь вне зависимости от его решения, — сообщает Кивел. Она поглаживает его по плечу и мягко улыбается. — Прости, я тоже должна что-то сделать. Рата идет вперед, я не могу оставаться позади. Как мне его потом защищать?

Нирабата неожиданно понимающе кивает.

— Дети, они такие. Не успеваешь оглянуться, как они защищают тебя.

— Именно.

— Я сообщу о твоем решении всем. Кто-нибудь наверняка захочет отправиться с тобой. Джана вряд ли будет удерживать. — Нирабата хмурится и тоже смотрит на лес. — Что-то приближается. Что-то очень нехорошее, у меня шерсть дыбом встает при одной только мысли, что грядут перемены. Надеюсь, Рата сможет выяснить. Элементали почти перестали говорить с нами, они в замешательстве.

Кивел не сразу понимает, что говорит Нирабата, но догадывается по контексту. И кивает тоже.

— Поэтому пора встретиться с переменами лицом к лицу. Бежать некуда.

Вновь поднявшийся ветер предупреждает, что скоро прольется кровь.