Мари, весёлая и озорная, казалось, ставшая абсолютной девочкой, плевать хотела, что ей было к тридцати — с запалом спорила на ящики пива о чём-то с ребятами, а ведь, надо сказать, она была чуть ли не единственной девушкой в коллективе Roxette. Ну, Оса ведь не считается?

А Оса, невеста Пера, любила приходить к ним и нередко снимала всё происходящее на видеокамеру — верила в Пера Гессле, верила, что Roxette смогут добиться успеха. Ей очень понравился первый альбом, хоть и находила она это слишком жёстким в плане звучания. Ну, всё с подачи Мари, она ведь самое непосредственное отношение к песням имеет, значит, Оса не судья им.

Вообще, после того, как у Пера появилась девушка, Мари выкинула из памяти тот вечер, произошедший ещё осенью, когда записывали песенки к альбому, ставшему последним в дискографии Gyllene Tider. Золотые времена, Мари, прошли, говорила себе девушка, и всё же по дружбе вам больше нечего спать.

Видно, и Пер старался об этом забыть. Друзья стали ещё больше друг друга подкалывать, но с такой изюминкой, что становилось понятно: этих двоих связывает нечто большее.

— Спорим, Гессле, Dressed For Success станет синглом покруче The Look? — однажды спросила Мари, потягивая колу за просматриванием какого-то глянцевого журнала. Они как раз записывали первую песню.

— Если ты будешь так и дальше сидеть, ни холеры у тебя не выйдет, — многозначительно ответил Пер и присел к ней. — Дай мне бутылку.

— И чем вы занимаетесь? — спросил Кларенс, продюсер и клавишник, подходя к ним. — Господи, вы долго читать это дерьмо будете…

И все трое расхохотались.

— Слушай сюда, Мари Фредрикссон, — угрожающе заговорил Пер, отмахнувшись от Кларенса. — Если The Look продадут меньшим тиражом, чем Dressed For Success, я обещаю выступать в самом дебильном наряде, который ты мне придумаешь. А если наоборот — тебе придётся забыть о чудесных кофтах и выступать без них.

Он решительно не понимал, с чем связаны ее перемены и временами ребячество, но ему это нравилось. Так всегда интереснее экспериментировать, особенно если вы хотите попробовать себя как рок-группа и — кто знает! — добиться успеха по ту сторону Атлантики.

— Чего, твою мать? — заорала Мари, не веря своим ушам, а заодно возвращая Пера в реальность.

— Сценический образ, лиф и джинсы, тебе что-то не нравится? — улыбнулся Пер.

Мари сообразила, что он пытается поддеть её — ведь в ту близость она предательски решила отказаться от белья.

— Иди к чертям, Гессле, — сначала зашипела она, но потом улыбнулась. — Хотя, пожалуй, так и сделаем.

Пера в тот день было не угомонить, прямо как в последнее время Мари; после записи вокала к "Dangerous", который звучал свежо и задорно, что было отмечено всеми участниками группы, Пер куда-то вышел, а, вернувшись, принёс аудиокассету и выложил её на стол с таким торжествованием, словно по меньшей мере он украл её у Бьорна Ульвеуса из машины в 83-м, а после промышлял этим на чёрных рынках.

— Все слушайте! — Пер закричал. — Я демку притащил, интересно, будем ли использовать.

— Новая песня? — оживился Пелле, ударник, довольно потягиваясь. — А, то, что мы делали в субботу.

— А то.

Сели послушать. Оса мило улыбалась Перу, ведь её трогало, как страстно он умеет петь, и Мари словила себя на мысли, что этой невесте завидует не только добрая половина шведских девушек, но и в чем-то она сама.

И в то же время Мари готова была поклясться, что она покраснела как рак, и это все заметили.

«Ты хочешь любви из плоти и крови, эй, ты!»

Друзья становятся любовниками? На что же эта зараза намекает? Даже если это просто чудесные воспоминания, как-то чересчур.

Мари выскочила из-за стола как ошпаренная, делая вид, что ей срочно нужно в уборную.

Там она от избытка чувств чуть не грохнула кулаком зеркало. Её товарищ стыд потерял, видимо, такие недвусмысленные намёки делать при сидящей рядом с ним невесте. А если по какой-то причине она отправится её искать, это будет совершенно не смешно. Зачем Пер намекает на то, что произошло почти пять лет назад?! Или все это ей показалось, и это все про Осу? И шутка вообще?

Действительно, она порозовела.

— Пошли вы все нахрен, — пробурчала девушка, в целях самоуспокоения поглаживая ёжик на затылке, поправляя чёлку и наконец умываясь.

Она вернулась как ни в чём не бывало, согласилась спеть и там необходимую партию. Демо-версия обещала быть хорошей, почему нет. Хороший материал для альбома.

— Ты что задумал, скотина? — когда все ушли, и даже Оса вышла на несколько минут, спросила Мари.

— Маричка, ты ничего не помнишь? — притворно удивился Пер.

Она, не зная, как поддеть его без урона для Осы, с которой вообще-то намечались хорошие дружеские отношения, обняла сзади Пера:

— Я помню всё. Только не хочу к этому возвращаться при твоей невесте, — она отошла от него.

— А, вот оно что… высокоморальная Гун-Мари Фредрикссон, спать только по любви… ну это случайно не так вышло?

— Засранец, — Мари в шутку было врезала ему куда-то в ребро, но Пер аж шикнул — видимо, больно попала. — Черт, прости. Ишь придумал мне, по любви. По любви я бы не искала первого встречного, попрошу, — назидательно выставила она указательный палец. — И если ты помнишь, нам страшно хотелось переспать.

— Было такое, — улыбнулся Пер через несколько минут. Он прощал ей всё, ведь эта Мари, старше его на полгода, редко делала что-то неправильно. Видимо, он её оскорбил произошедшим за день, начиная от споров и заканчивая ехидными вопросами. Хотя, что эту опасную в своем юношеском сумасшествии в двадцать девять или сколько ей там годиков, могло оскорбить? В последнее время, как Мари выпустила свой очередной сольник, ставший абсолютным хитом и завоевавший сердца соотчественников с концами, она вела себя совершенно ненормально порой. И это была не "звездная" болезнь, точно нет. Поэтому Пер призадумался вечером снова, что бы это все могло значить.