Ещё до того, как ступить на трап «Капитана Фокса», она знала, что это не к добру. О, её предупреждали.

Её голову щедро посыпали проклятиями. Даже звёзды, казалось, сошлись на небе так, чтобы указать обратный путь: прочь, долой эти мысли, назад, назад. И каждый новый знак, верно, истошно вопил и ревел ей на все лады: быть беде.

Она поняла это задолго до того, как якорь подняли из воды. Изо всех сторон слышались одобрительные крик; кто-то даже по-дружески похлопал её по плечу, хотя никто пока не приходился друг другу и приятелем. Сплошь незнакомые люди собрались на этом судне: помаячив побледневшим лицом, ещё зелёный капитан скрылся в своей каюте. И на этом его обязанности кончились.

Вот и всё, подумалось ей. То, что дальше, зависит уже не от них. Может, и судьба здесь будет ни при чём.

Зловещее предчувствие лишь усиливалось, когда в одну из тех бессонных ночей, невыносимую от запахов с трюма и гниющих трупиков крыс, прячась под чужим именем и платьем бывалого солдата, она выбралась на опердеку, чтобы подышать. Там, прислонившись к одной из пушек, она долго вглядывалась через отверстие в синеву горизонта. И наверняка заснула бы. Если бы не смутный силуэт — прямо там, прорезавшийся из воздуха.

Корабль, почудилось ей. А, может, так всё и было.

Но тот скрылся из вида, стоило ей моргнуть. Легко напутать что-то в кромешной темноте. Показалось ей или нет, однако никто не начинал бить тревогу, а сигнальный колокол созывал, как и раньше, на обед и на вахту. Утром, сколько она ни смотрела, ничего, кроме волн, нельзя было найти вокруг. И на следующий день, и на день после него.

Третий день для капитана «Фокса» и экипажа уже не наступил.

Корабль-призрак — вот, каким последним предупреждением наградили её. Даже если бы страх закрался ей в сердце наконец, разве есть, куда бежать, куда плыть посреди океана? Квартирмейстер обещал: оставалось ещё несколько дней пути. При лучших условиях. В последний раз он уже стал растягивать срок до недели.

К тому моменту у них уже не было в запасе недели. В лучшем случае — пару часов.

Первый удар не заставил себя ждать. Он даже никого не разбудил. Мэри Лу сама, хмуро бросив взгляд на задрожавший фонарь, не придала ему значения и перевернулась на другой бок. Она подумала, что кто-то из команды опять валял дурака на палубе ниже. Чтобы не сойти с ума, им всем приходилось изобретать себе занятия и развлечения.

Самым мерзким Мэри Лу находила откормленных своими сородичами крыс, так называемых королей, которых с ожесточением натравляли на себе подобных, стоило им только привыкнуть к вкусу крови и мяса. Крыс, которые ей попадались, она ненавидела. Мэри Лу беспощадно пыталась раздавить их каблуком, да только пустое это было дело.

После второго толчка послышалось уже волнение. Кто-то даже рассмеялся: боже, неужели мы наконец-то сели на мель и даже не заметили, как приблизилась суша?

Но погода уже испортилась, судно качало. Ни о какой суше и речи быть не могло.

«Может, сходить проверить корпус?» — выдал кто-то. Он имел в виду пробоины в корпусе — ничего более сумасшедшего и придумать было нельзя.

«Я бы лично протянул тебя под килем за такие слова!»

Мэри Лу поморщилась и спрятала лицо в рукаве. Когда она сможет выспаться? В порту Ливерпуля, когда додумается вернуться домой?

«Ты что, хочешь заняться тем, чтобы откачивать воду? Так вперёд!»

От третьего толчка в сердце уже что-то оборвалось.

Вот оно. Началось.

«Пойду лучше спрошу, что происходит. А вы пока цапайтесь, как собаки».

Мэри Лу была сообразительнее. Она не спешила высовываться наверх. В смерти лицо она ещё всегда успеет посмотреть. Только глупец проявит то, что позже назовут отвагой. Впрочем, об его подвигах всё равно не узнает никто. Вместо этого Мэри Лу думала головой. И та подсказала: с тонущего корабля бегут, а не помогают ему тем быстрее воссоединиться с дном.

Прибежавший через какое-то время матрос долго не мог членораздельно произнести хоть слово. Паника охватила всех раньше: колокол наконец-то зазвенел, то ли от того, что подали наконец сигнал, то ли от того, как опять затрясся корабль. А потом матрос заговорил. И нет, Мэри Лу не верила ни в каких морских чудовищ.

Легенды для неё были чем-то далёким. Чем-то совершенно не касающимся её. Правда… правда раз она что-то всё же успела поймать в побеспокоенных, тоже охваченных тревогой волнах. Рулевой куда-то пропал, судно потеряло управление — шквалистый ветер, разбивая о бортики брызги, нёс их теперь неведомо куда.

Посреди ночи без света луны очередной призрак явился для Мэри Лу. И блестящая, гладкая плоть выступила оттуда, царственно поначалу. Потом — беспощадно. С первой пулей, пущенной в упор.

«Не может быть…» — пробормотала Мэри Лу, не теряя при этом самообладания. Потеряться в предубеждениях и сказках, становящихся явью, она позволила себе лишь на миг. «Фокса» она уже похоронила для себя. Для неё опять сказали: пока этот морской дьявол будет заниматься целью побольше, шлюпка всегда успеет улизнуть.

А дальше всё как в предрассветном тумане. Густом, как жирное молоко. Вспоминая ту ночь, Мэри Лу по локти погружает руки в образы, восстающие обрывочно, бессвязно. Что-то она придумала себе, может быть. Что-то ей приснилось позже в одном из очередных кошмаров — она опять не высыпается и не спит…

А когда она достаёт руки, те по тот самый локоть в крови. В крови её команды.

Щупальца, она успевает увидеть, сметают всё. И давят под собой кажущиеся податливыми человеческие тела. Мачты скрипят. Канаты надрываются. Всё сливается в беспорядочный вой. Уже не одна кровь стынет в жилах. Леденеет душа. Ноги прирастают к тому, на чём стоят. Мэри Лу слышит хорошо для себя:

«Мы ведь предупреждали… мы предупреждали, что будет, если вы тронетесь в путь».

Думаете, они не защищались? Самые отчаянные бежали наперерез со шпагами. Один солдат разрядил пушку, и от очередного удара откуда-то из глубины Мэри Лу летит в неизвестность грудью вперёд. Её кости легко можно переломать и перемешать в общей похлёбке из ран и слёз.

Наконец, она не особенная. Она не была избрана никем. Как и десятки остальных, Мэри Лу сама не понимала, что творила. Что она хотела превыше — сбежать или обрести второй дом.

Но, кажется, вот и первый проблеск: она помнит, как кто-то пытается её остановить, хватается за пояс, тянет назад. И тут-то ярость берёт над ней вверх. Она встряхивает матроса, от которого несёт страхом, держит за шкирку и пытается докричаться до него и тут же забывает, о чём хочет сказать.

Явно не о том, что им всем конец. Это и так было видно. Палуба и всё, что за ней, расходились надвое. Самые крепкие материалы, какие только можно было найти, помягчели от времени, разбухли от влаги, и соль так и не смогла их закалить.

Видно, тросы лопаются тоже либо лодка соскакивает с них. Потому что Мэри Лу ощущает лёгкости. От падения вниз. То не может длиться и минуту, хотя бы минуту, но ей всё равно кажется, что полёт затягивается чересчур — с этим она переборщила. Голова рано или поздно ударится о твёрдый предмет. Лодка тоже не выдержит и накренится, загребая воду…

Их понесёт куда-то. На дно. Туда, куда садится солнце и омывается там каждый день. Либо в другое место. Какая разница ей до того, если она сама ни себя, ни лодку не вытащит, никуда не сможет повести.

Да она и не знает направления. Мэри Лу и раньше не знала, куда плыть. Выбор падает случайно. Либо кто-то выбирает за неё.

Их корабль не просто терпит крушение.