Вертится колесо Сансары. Мы рождаемся — мы умираем, чтобы вновь вернуться в мир полный страданий и боли. Мы разбиваемся, подобно хрупким вещам, о то, что любим, и не все из нас способны подняться с колен. Это естественный отбор. Равновесие требует жертв, и Судьбе не способны перечить даже боги. Но, когда на кону стоит судьба всего мира, приходится поделиться с Тьмой остатками души и нет ничего хуже этого, ибо Тьма есть Одиночество, а Одиночество есть Безумие. Выживший из ума Бог уже не может Созидать как раньше, однако всё равно он продолжает бросать камни в реку Времени, надеясь изменить её направление в свою пользу. Глупое божество с каждым оборотом сходит с ума всё сильнее, погружая собственный мир в хаос и анархию, но надежда ещё не потеряна. Мессия продолжает бродить по грязным землям в ожидании своего часа. И он обязательно настанет — нужно лишь подождать, когда сойдутся все звёзды на полотне грешного мира.

— Может, лучше всё-таки оборвать? — раздался высокий, будто задели одну из струн скрипки, голос одной из богинь Судьбы.

— Т-ш-ш-ш, — одним жестом её вторая сестра приказала заткнуться, — Не говори столь глупых вещей.

— Нельзя-я-я, — зашелестела третья сестра, подхватывая реплику второй, — Бес-с наследника вс-сему конетс-с. Равновес-сие не хочет с-столь великую жертву сейчас-с. Нужно время.

Первая сестра-богиня устало вздохнула, наблюдая за страданиями небесных созданий, затем сокрушённо промолвила:

— Зря мы подарили ему это зеркало.

— Мы не могли не ис-с-сполнить желание, — наматывая веретено, ответила сестра, — Таковы правила и их нельзя-я нарушать.

— Но мы ведь можем что-то сделать? — богиня проронила скорбную слезу, и тишину разрезало обнадёживающее:

— Можем… Но надо помнить: Шепфа всё знает, Шепфа будет хитрить.

***

— Смертная, — с каким-то пренебрежением бросил свысока ангел, и девушка вынуждена была вынырнуть из пучины раздумий. Дождавшись, когда она вновь обратит свой взгляд на него, крылатый задал вопрос: — Как тебя зовут?

— Виктория, — тихо промолвила девушка сквозь дрожащий от волнения голос. Едва сдерживаясь от жуткого желания уткнуться взглядом в пол, она нервно теребила подол серого платьица, изредка переминаясь с ноги на ногу. Величие ангельского создания её безумно пугало. Нутром она чувствовала, как сильна его энергия, а от пронзительного взгляда миндалевидных глаз хотелось скрыться за ближайшей статуей. Вики чувствовала себя голой перед теми, кого величали великими серафимами. Холодные с виду, благородные создания рассматривали её с интересом. Уже который час они осыпали её разного рода вопросами, но только сейчас удосужились спросить имя.

— Вики, — смакуя каждую букву, проговорил главный серафим. Растягивая губы в довольной улыбке, он медленно провёл по оперенью трёхглазого ворона.

Вздрогнув, девушка всё-таки не сдержалась и увела взгляд в пол, но затем поспешно вздёрнула голову вверх, вспомнив, что в самом начале серафимы потребовали смотреть им в глаза. И изредка Виктория чувствовала, как главный из них копошился в её голове, перебирая лениво воспоминания. Но вспыхивающие отрывки прошлой жизни быстро исчезали стоило ей болезненно сморщиться от накатывающих слёз. Тогда серафим заинтересованно склонял голову, и в его глазах вспыхивало нескрываемое любопытство, отчего Вики приходила в смятение. С рождения ей внушали, что обычный люд недостоин даже взгляда со стороны выходцев из высшего общества, потому та никогда бы не подумала, что когда-нибудь её скромная персона вызовет в ком-то интерес. По крайней мере, в её мире крестьян никто не уважал, и аристократы стремились показать им это при каждой удобной возможности. Не сказать, что и здесь ей были рады, но и не стремились втоптать в грязь, однако всем ангелам было настолько интересно посмотреть на первую смертную, попавшую на небеса, что на протяжении всего времени Вики не могла отделаться от чувства, будто она не человек, а диковинная зверушка, попавшая на светский раут. К тому же, всё вокруг неуютно пестрило смесью роскоши с небесной утончённостью: стерильные коридоры, мраморные статуи ангелов, шикарная золотая роспись, картины, вероятнее всего написанные великими мастерами, а сами жители столь идеального места были одеты, как с иголочки, но, не смотря на весь свой лоск, они не кичились этим. Если так выглядит Рай, то подобная роскошь точно не для неё.

Серафим в центре посмеялся — отнюдь не ядовито — и в этот раз мягко заулыбался.

— Нет, это не Рай, рождённая землёй, — речь его отличалась особой текучестью, потому Вики в миг ощутила, будто плывёт по волнам, и лодочка плавно качается, убаюкивая своей колыбельной, — Этот мир — мир рождённых ангелов, и раз ты попала сюда, значит на то воля Шепфа — вашего Бога, нашего Творца. Нам нужно обсудить некоторые вопросы. Прошу, покинь на время зал. Мы позовём тебя, как только примем решение.

Привычно поклонившись, Виктория поспешно ретировалась за массивные двери, и, когда обернулась, ненароком столкнулась с ещё одним серафимом. Его золотистые крылья нервно вздрогнули, и при виде самой девушки он торопливо отскочил назад, так что в голову Вики пришла неутешительная мысль: всё-таки и здесь она оказалась простушкой, которой сторонились чистенькие аристократы. Покорно склонив голову, как её когда-то учили, Вики поспешила отойти в сторону, однако в ту же секунду её остановил приветливый голос:

— Так Вы та самая смертная, которой удалось попасть на небеса?

Вики хотелось огрызнуться от раздражения в духе «а разве по мне не видно?», но вовремя заткнула свою мысль в самый дальний уголок сознания, и, позволив себе обернуться, выдавила улыбку.

— Да. Видимо, да, — тут же её встретили очередные изучающие глаза. Но юноша смотрел исключительно с детским любопытством, так что искорки невинности и непорочности блестели ярче бриллианта, а стоило ему улыбнуться, как сердце Вики в ту же секунду перестало биться. Слишком. Слишком прекрасен ангел пред нею и отчего-то его черты лица показались ей до боли знакомыми.

Так, осматривая друг друга в неловком молчании, они простояли несколько минут, пока серафим вновь не заговорил. Будто опомнившись, он протянул ей руку, и Вики бросила удивлённый взгляд на неё. Он — такой прекрасный, такой чистый, такой величественный — стоял пред нею — такой серой, такой простой, такой жалкой — с вытянутой в приглашающем жесте рукой и без всякого презрения и гордости смотрел ей ровно в глаза. Внутри всё словно перевернулось, так что Вики застыла в нерешительности.

— Бонт, — представился юноша, когда тоненькая ручка Вики оказалась в его слегка грубоватой от тренировок ладони. По телу проскочил импульс, как от лёгкого прикосновения молнии, отчего сердцебиение ускорилось в геометрической прогрессии, сама же крылатая нервно сглотнула, смущённо хлопая пушистыми ресничками.

— Виктория… — неуверенно представилась и она, затем добавила: — Точнее, Вики.

— Хм, — призадумался юноша. Быстро пробежав взглядом по её телу, он вновь уставился в глаза напротив и сделал то, что Вики никак не ожидала: нежно прильнул губами к её пальчикам, всё так же не разрывая зрительного контакта, будто изучая реакцию.

В миг задрожали колени, и сердце больно ударилось о рёбра вместе с раздавшимся позади голосом. Видимо, то окликнули Бонта, так как в скором времени он поспешил разорвать дистанцию, но, прежде чем удалиться, не забыл попрощаться.

— Приятно познакомиться с Вами. Уверен, мы ещё встретимся, Непризнанная Виктория.

Так и не успев ответить, девушка, наблюдая за торопливо удаляющимися золотистыми крыльями серафима, осталась на месте, словно ноги приросли к полу. Прильнув ладошкой к щеке, она почувствовала исходящий от неё жар. Тот необычный юноша заставил её сердечко трепетать от смеси внезапных чувств, от которых живот свело приятной судорогой, вместе с тем по телу разлилось сладкое тепло, заставляя на миг позабыть о пережитых кошмарах. Прежде ей никогда не доводилось испытать подобное. Что это? Любовь с первого взгляда? Или след его магического воздействия? Во всяком случае, чувство было лёгким и таким опьяняющим, что хотелось закружиться в ритмах вальса.

— Раз, два, три. Раз, два, три, — отстукивали в голове торопливые шаги танцующих пар, и Вики глупо заулыбалась.

Наверное, об этом ей когда-то рассказывала травница Альцина, когда в одной из её книг Виктория наткнулась на необычное словосочетание «бабочки в животе».

Маленькая, но по-своему уютная комнатка отдавала ароматом сушёных трав и свежезаваренного чая. Дождь за окном медленно отстукивал свой печальный ритм, но он не мешал девушке наслаждаться моментом. Ветер ударил в стекло, и Вики окончательно потонула в книжном мирке. Приоткрыв дверцу истории, она вихрем понеслась за персонажами приключенческого романа. В этом антиутопическом мире отважные рыцари сражались за честь своей страны с собственным королём. К сожалению, правитель был слишком стар, чтобы оставаться у власти дальше, но он не понимал этого, не хотел понимать. Каждый из нас способен испытать этот страх расстаться с чем-то, к чему привязался — это как попробовать вынуть сердце — и потому обезумевший король третировал собственный народ боясь, что те могут поднять восстание и сместить его с законного трона. Но нашлись всё же те, кто смог дать отпор безумному правителю. Лидером мятежников оказался влюблённый в принцессу рыцарь Артур. Но юноша боролся не просто за право быть вместе с возлюбленной, он боролся за судьбу всего народа, а любовь стала тем, что подтолкнуло его к движению.

Какое же прекрасное чувство — любовь. Оно способно на многое: может лечить, а может разрушать. Ради любви совершается множество подвигов и злодеяний — и падший может вознестись, а святой — погрязнуть в грехах. Потому Вики очень нравились романтические истории, впрочем, ей очень нравились все истории, которые таили в себе книги. С того момента, как добрая травница научила её читать, девушка практически не выходила из маленькой комнатки, обустроенной под библиотеку. Она любила эти пожелтевшие страницы, будто то был щит от суровой реальности, потому каждый раз, когда ей приходилось уходить на рынок или выполнять поручение травницы, Вики чувствовала себя неуютно, словно её оторвали от дома, но ради Альцины девушка готова была сделать всё, что угодно. Травница заменила ей и отца, и мать. Другой семьи, впрочем, Вики не знала, потому что она была слишком маленькой, когда женщина нашла её в лесу. Кто, когда и зачем бросил младенца никто теперь не узнает, однако Альцина верила, что жестокие времена вынудили родителей девочки так поступить. Может, то была острая нужда в еде, а может во всём виновата болезнь, что давно гуляла по селениям. Простолюдины называли её божьей карой, но травница не верила в высшие силы. Она считала, что всему есть объяснение, и потому открыла маленькой Вики дорогу в сказочный мир под названием наука. Правда, то были опасные знания, потому Альцина запретила преемнице говорить об этом кому-либо.

— Настанут времена, — твердила она, — Когда люди примут те знания, что таим мы с тобой. Они поймут, что Земля не плоская, а болезнь — это не наказание свыше, и те, кого считают ведьмами, не заражены бесами. Запомни, Вики, Бога нет, а значит нет и Дьявола.

— Бога нет, да? Значит нет и Дьявола, да? — нервно сглотнула Вики, сидя на лавочке пред странной статуей. Кажется, здесь её называли статуей Равновесия. Одна часть её была демонической, другая — ангельской. И это было очень странно, так как ещё ни разу на территории школы ей не встретился ни один демон. Впрочем, с чего она решила, что на Небесах могут быть тёмные сущности, если всем известно, что их дом — это Ад? Тогда к чему эта статуя стоит здесь?

Мотнув головой, Вики поругала себя за то, что задаётся не теми вопросами, и медленно откинула голову назад. Тёплый ветер обдал лицо, и девушка вновь нырнула в воспоминания.

— Тогда почему мы каждое воскресенье ходим в церковь? — спросила удивлённая девушка, наблюдая как ловко травница вяжет очередной шарфик.

— Потому что так надо, — вздохнула Альцина и одарила её по-матерински мягкой улыбкой, — Люди — народ тёмный. Они боятся того, чего не понимают, они боятся тех, кто не такой, как они, а страх заставляет убивать.

При этих словах за окном прогремело и сверкнула молния, так что Вики вздрогнула от неожиданности, но вновь уткнулась в книгу, стараясь не обращать внимание на непогоду. Затем пробежалась по строчке ещё раз, но всё равно так и не поняла её смысла, потому спросила напрямую у Альцины:

— Матушка, а что значит фраза «бабочки в животе»? — хлопнув несколько раз ресничками, девушка уставилась в зелёные глаза напротив. Тогда женщина, словно предаваясь воспоминаниям, посмотрела вверх, блаженно улыбнулась и только потом медленно объяснила:

— Это, когда ты смотришь на него впервые, но точно знаешь, что он — тот, кого ты ждала всю свою жизнь. Сердце внутри так и рвётся от жажды подойти поближе, голова словно пустеет и остальной мир теряет значимость. Нет ничего и никого, и ноги предательски дрожат от волнения. А, когда смотришь в его глаза, видишь в них все свои прошлые жизни. Это волшебство, будто космос притаился внутри зрачков, и от этого внутри живота всё приятно холодеет, сводит, кажется, что там в ритме тихого вальса порхают маленькие бабочки. А после ты не можешь отделаться от навязчивых фантазий. Всё гадаешь каким же будет ваше с ним будущее, сколько прекрасных деток родится и какие подойдут им имена, — травница посмеялась собственным словам, вновь обращаясь к улыбающейся Вики, — Но жизнь жестока и зачастую то, что заставляет тебя порхать, в мгновение ока разобьёт о скалы. Не отдавайся чувствам с головой, дитя. Они могут погубить.

С потонувшим в омуте голосом убежал тёплый лучик солнца, и Вики почувствовала, как её кожа заныла от нехватки тепла. Приоткрыв глаза, она столкнулась лицом к лицу с уже знакомым ей серафимом. Юноша в любопытстве склонился над ней, загораживая уходящее солнышко, и внутри поднялось негодование, но голубые глаза смахнули всё раздражение своей волшебной теплотой. Улыбнувшись, серафим неторопливо отстранился, а затем обошёл ротонду по правую от Вики сторону и медленно присел рядышком. Девушка всё не понимала, что происходит и почему тот так внимательно на неё пялится с того самого момента, как они столкнулись в коридоре возле дверей в зал совета. Отодвинувшись немного в сторону, Вики неуверенно первая разорвала воцарившуюся тишину:

— Прекрасный день, — затем нервно поправила платьице, всем своим существом ощущая пронзительный взгляд, — То есть… Вечер, но и день тоже был прекрасным… — Вики тихо выдохнула, отвернулась на миг и прошелестела самой себе: — Дура.

— Не стоит так о себе отзываться, — уловив острым слухом брошенное оскорбление, мягко проговорил Бонт и соизволил увести взгляд в сторону статуи, и тогда Вики смогла немного расслабиться, — Когда мои дети начинают ругать себя за свои ошибки, я заставляю их перед зеркалом хвалить себя.

— Но я не ребёнок, — Вики не смогла сдержать внутри себя обиженные нотки, потому со стороны её голос прозвучал как раз-таки наоборот — по-детски. От досады в голове проскочила разбивающая все надежды мысль:

— У него есть дети. Видно, не судьба, — и тут же провела рукой по лицу в желании смахнуть накатившее смущение. Он вновь смотрел на неё всё так же изучающе, но было и ещё что-то, что пока трудно было понять. Может, он видел в ней несмышлёного ребёнка и потому то тепло, с коей он обращался к ней, — это отцовская любовь, которой Вики не знала, но гадала, какая же она. И, если это действительно так, то Вики предпочтёт сгореть на месте от разочарования, ведь она не смотрела на Бонта, как дочь, скорее, как юная девушка, увидевшая мужчину своей мечты. Потому она всё порывалась задать вопрос по поводу его семьи, но, понимая, что это бестактно, просто молча изучала прекрасные черты лица.

Губы Бонта медленно проговорили:

— По меркам нашего мира ты находишься в том возрасте, когда бессмертные несут несвязный лепет, да ползают на коленках. Так что ты знаешь, чем сегодня заняться перед сном.

Вики уже представила, как она стоит перед зеркалом, осматривая своё серое платье в пол, и хвалит себя в духе попугая в клетке.

— Вики хорошая. Вики прекрасная, — она крутится, удерживая серый подол, — Вики очаровательная.

Как же глупо всё это звучит! Нет, определённо этот метод возрождения любви к себе не для неё. Детям осуществить подобное куда легче, а вот взрослый будет смотреться нелепо. В таком случае серафим определённо издевался над ней, однако его глаза говорили об обратном, и потому Вики не нашла подходящих слов. Бросив взгляд на лицо статуи, она задумалась о мире земном. Мысли о прошлом не желали её отпускать, да и вряд ли подобное случится, насколько бы сильно Вики не желала забыть ту жуткую ночь, в которой жестокие инквизиторы приговорили её к самой мучительной смерти — смерти от очищающего огня.

Босыми ногами она вышагивала по истоптанной тропинке леса. Сзади надвигалась толпа. Они брызгали слюной от ненависти к ведьме и всё кричали в её сторону проклятья, норовя бросить камни, а Вики не понимала, почему они, люди — разумные существа — ведут себя, как бессердечные звери, готовые растерзать любого ради собственной безопасности, ведь всё, что делала Вики, это лечила людей с помощью знаний матушки Альцины. И до поры до времени ей были благодарны.

После смерти травницы, Вики в желании почтить её память ушла полностью в сбор трав и лечение людей. Нет, Альцина не осмеливалась делиться с другими своими познаниями, и Вики считала, что матушка поступала нехорошо. Вместо того, чтобы помочь людям шагнуть на новую ступень принятия науки, она скрывала ото всех её существование. Так что, когда девушка осталась одна, то решила, что непременно должна сделать тот самый первый шаг к улучшению мира — она считала, что всё будет хорошо, но ещё никогда в жизни девушка так сильно не ошибалась. Когда ночью её дверь выломала стража, а за окнами замелькали факела, Вики вмиг вытащили из постели и потащили к уже заготовленному кострищу, на котором и происходило сжигание ведьм. Вот так, без всякого суда и выяснений обстоятельств. Никто и слушать не стал её оправданий, а любое слово оборачивали против неё, считая, что внутри несчастной девушки поселился бес, и его нужно уничтожить во чтобы то ни стало.

Споткнувшись, Вики поспешила встать, потому что каждый раз, когда она падала, её грубо поднимали и толкали в спину. На едва гнущихся ногах, она поплелась вперёд, уже свыкаясь с тем, что будет дальше, а в голове пульсировала одна единственная фраза:

— Благими намерениями вымощена дорога в Ад, — каждый раз матушка Альцина повторяла эту фразу, и Вики никогда не понимала её значения. Её наивный разум просто отказывался принимать тот факт, что на добро не всегда отвечают добром, зачастую злые люди получают куда больше, чем те, кто жертвует собой ради спасения всего мира, а благородный альтруизм карается очищающим огнём инквизиции.

Подняв взгляд ввысь, она обратилась в немой мольбе ко всем существующим богам, чтобы хоть кто-то из них забрал её душу к себе и не позволил бесам утащить в Ад, а губам так хотелось вскричать проклятья, но оттуда вырывался лишь сиплый полустон отчаяния и даже душившие слёзы не приносили облегчения пылающим от огня щекам.

Судьба так жестока, что даже не даёт кричать, когда того так сильно хочется. Лишь слышен треск сгораемых дров вперемешку со взревевшей толпой. Они все ликовали, считая, что уничтожили зло, но совершенно позабыли, что Ад пуст — все бесы здесь.

До того, как её тело полностью сожрали жадные языки пламени, Вики потеряла сознание от дыма и была благодарна за столь милосердный подарок богов, потому что, когда закрылись глаза, боль перестала существовать, а грязный мир канул во тьму. Её ждал вечный сон — по крайней мере, она так считала.

Резко подскочив, Вики жадно вдохнула воздух. По щеке скатилась слеза, которую девушка постаралась смахнуть как можно быстрее, а затем ткнула кулаком в солнечное сплетение. Там внутри стало невыносимо больно, словно её рёбра разорвали на части чьи-то огромные когти, и сейчас кровоточащее сердце повисло на тоненькой ниточке сосуда, готовое сорваться вниз и упасть на землю. Тогда его точно без жалости растопчут те злые люди, что радовались её мукам недавно. В страхе она огляделась и в ту же секунду нарастающая паника отошла на задний план. Кошмар остался позади, но ноги по-прежнему дрожали, потому Вики согнулась в три погибели, упираясь в колени ладонями, и в ту же секунду почувствовала, как чья-то рука коснулась её перьев в плавном скольжении вдоль по крыльям. То был Бонт, и Вики так обрадовалась, что в трудную минуту он остался рядом. Хоть она его и не знала, но душа сама тянулась к нему, а тело жаждало объятий, будто чувствуя, что никого роднее него у неё не было, нет и никогда не будет сколько бы тысячелетий не прошло. Обратив заплаканное лицо в сторону серафима, Вики сипло поблагодарила:

— Спасибо, — а затем глубоко вдохнула и выдохнула, выпрямляясь в спине.

На миг повисло молчание. Лишь птицы щебетали где-то вдалеке, да ветер играл с густой листвой ухоженных кустов. Обдав и Вики своей прохладой, он заставил её съёжиться. Ночь обещала быть холодной, а для девушки ещё и неспокойной.

— Почему ты плачешь? — зашептал Бонт вместе с проскочившим мимо ветром, так что Вики кинула быстрый взгляд на губы юноши, чтобы убедиться, что ей ничего не послышалось, но тут же увела взгляд куда-то в сторону. Вновь вспоминать свою смерть Виктория не хотела, но и промолчать означало показать неуважение к тому, кто по статусу куда выше неё, непризнанной ни Адом, ни Раем серой моли, потому стремительно развернувшись, Вики посмотрела ровно в голубые глаза. На миг всё её существо захлестнула жалость, но то было не её чувство.

— Потому что на земле слишком много зла, — пальцы сами собой потянулись к подолу серого платьица в очередном нервном жесте, — Люди, словно дикие звери, кусают руку помощи. Они даже не слышат крики страданий и не хотят принимать чужую боль. Видит Бо… Шепфа, я пыталась помочь, но добро обернулось мне злом. Теперь я даже не знаю хочу ли быть ангелом и достойна ли вообще стать хоть кем-то в этом чужом для меня мире.

В надежде найти решение, Вики вопрошающе уткнулась в глаза Бонта и поймала его мягкую улыбку.

— Думаю, для начала стоит полюбить себя. От внутренней гармонии зависит и путь, по которому ты пойдёшь, — заметив, как от очередного дуновения ветра девушка вновь съёжилась, серафим медленно подошёл и, одним едва ощутимым движением приобняв за плечи, подал знак следовать за ним, по дороге продолжив убаюкивающим тембром свою философскую речь, — Пока ты думаешь о других, в твоём сердце не остаётся места для самой себя. И, чем больше ты тратишь себя на чужие желания, тем быстрее забываешь истинное Я. А тот, кто позабыл себя, не больше, чем марионетка. Ты понимаешь о чём я? — Вики сомнительно кивнула, усердно хмурясь и вслушиваясь в каждое слово, слетающее с губ мудрого серафима, и самому ангелу это безумно понравилось, так как вскоре он добавил: — Ты смышлёная девушка. У тебя все шансы стать прекрасным ангелом. Однако я не в силах советовать тебе какую сторону следует выбрать, ведь правильных выборов нет. И демоны тоже совершают благие дела. Только по-своему, ведь без добра нет зла, без солнца нет тени, без любви мы не можем ненавидеть и без боли — искренне смеяться — так работает Равновесие, и, если ты делаешь всё ради его поддержания (не важно демон ты или ангел), в любом случае ты поступаешь правильно.

Медленно обогнув внутренний двор, они подошли к общежитию и остановились возле дверей.

— Одним словом, мне нужно услышать себя?

— Верно, — Бонт кивнул, — Шепфа дал тебе выбор. Ты будешь обучаться и здесь, в школе ангелов, и в Аду, в школе демонов, чтобы понять куда тебя клонит больше. Это такая честь: обрести бессмертие. Не унывай из-за земного бытия — оно лишь горькое прошлое. Улыбнись восходящему солнцу будущего — его лучи привнесут в серый мир разноцветные краски.

Вики совершенно неосознанно прыснула со смеху, успев в ужасе лишь прикрыть рот ладошкой, и Бонт вопросительно изогнул бровь, искренне не понимая, что сказал, а, может, сделал не так. Осмотрев себя, он коснулся пальцами амулета на груди, прошёлся по белой мантии, будто смахивая с себя пыль, да оправил нервно капюшон, но всё равно ничего не понял.

— Прости, — неловко заизвинялась девушка, заливаясь пунцовым румянцем, — Ты так любишь эти… абстракции. Просто… Уф… Это нервное… — совершив рукой какой-то странный круговой жест возле своей головы, Вики поспешила ретироваться за резные двери, — Я… Пожалуй, пойду, — но её нога так и зависла над ступенькой, когда по телу вновь пробежал сладкий импульс от нежного прикосновения к ладошке. Зажав ручку Вики в своей, юноша ласково предупредил:

— Завтра. В девять утра во дворе крылоборства, — затем отпустил, а Вики всё не понимала к чему он это сказал. Алея пуще прежнего, крылатая нервно сглотнула, тогда серафим добавил, и сердце девушки тут же ухнуло в пятки от какой-то странной радости:

— Совет назначил меня твоим личным куратором. Но я не так милостив, как тебе кажется. Советую не опаздывать.

***

— Добро пожаловать в Ад, Непризнанная, — демон величественно расправил плечи и заулыбался краешками губ, вызвав в Вики неподдельное чувство восхищения, — Так ведь тебя называют на Небесах?

Всё, на что способна была девушка, так это на обычный кивок со своей стороны. Язык словно сросся с нёбом, а внутри поселилась тревога. Всё вокруг говорило о том, что вот-вот и из-за угла на неё посмотрят ещё одни страшные, исковерканные смертными пороками лица, и обязательно попробуют утащить во тьму по маленьким кусочкам. Жуткое место не вселяло доверия, но демоны чувствовали себя в своей стихии. Проходя мимо, они бросали презрительные разительно отличающиеся от ангелов взгляды, с отвращением отворачивались, перешёптывались на неизвестном языке и поспешно уходили. Чувствовалось Вики, что каждый демон хотел подойти к ней, но пока рядом был херувим Геральд они не решались, и за это бессмертная была благодарна. Не отступая ни на шаг, она чуть не наступала на пятки мужчине, и, в какой-то момент заметив тревожные колыхания энергии, он обернулся, чтобы сообщить:

— Ты, конечно, не встречала нечисть, но, полагаю, на Земле успела увидеть людское зло, потому здесь тебе будет легче, нежели ангелам. Ад — это не просто родной дом демонов. Ад — это место, в котором зло обнажает себя. Здесь нет примесей. Только чистое уродство, но, согласись, в этом есть своя прелесть, — он любовно провёл по перилам, сделанным явно из позвоночника дракона, ибо в конце лестницы можно было разглядеть его голову. Вики не решилась прикасаться к скелету. Пока она чувствовала лишь страх и отвращение. Ей хотелось, чтобы занятия в Аду подошли к концу как можно скорее, но, учитывая то, сколько времени занимают занятия в ангельской школе, девушка убила надежду на быстрое возвращение к Бонту, лаская своё чувственное сердечко воспоминаниями его светлого образа.

Шурх. Шурх. Так непривычно чувствовать, как за спиной расправляются крылья. Очередной резкий взмах, и её ноги вновь оторвались от земли. Уже привычно — былой восторг при первых двух подходах быстро улетучился, и на его место плавно пришла усталость, а ведь ей ещё как минимум осталось подходов пять. Конечно, между ними был интервал на перерыв в несколько минут, после Бонт требовательно возвращал Вики к тренировкам и каждый раз давал всё новые и новые советы. Так как без ошибок девушка не могла обойтись, то вскоре нравоучения серафима стали раздражать хуже тупой боли в мышцах.

Пробуя плавно приземлиться, бессмертная часто замахала крыльями, но каждый раз воздух рассекали перья будто клинок в руке опытного самурая — это главная ошибка при приземлении. Отчаянно барахтаясь, Вики упала на колени. По лбу пробежала капелька пота, а воздуха в лёгких не хватало, так что головокружение быстро взяло бразды правления, заставив девушку жалобно заскулить:

— Я так больше не могу.

На что серафим сокрушённо покачал головой.

— Ты справишься. Ещё пять осталось, — затем сел на одно колено пред нею, и похлопал по макушке, чем вызвал всплеск удивления в глазах Вики, — Но, думаю, на сегодня можно обойтись и тремя. Только старайся в следующий раз так сильно не взмахивать крыльями. Твои мышцы всё ещё очень слабы и сухожилия могут порваться, а там можно и вовсе лишиться возможности нормально летать. К тому же, — юноша задумчиво окинул взглядом её серые перья, и недовольно поджал губы, — Запас твоей энергии только растёт. Ты не сможешь залечивать раны, покуда не научишься её правильно распределять.

Удивлённо похлопав ресницами, крылатая приняла руку серафима и поспешно встала с колен. Отряхивая свой комбинезон, она поинтересовалась:

— Я слышала на уроке Мисселины, что мы, как сосуды, наполняемся энергией, и её можно тратить на свои индивидуальные способности. Почему мне нельзя пользоваться ею сейчас?

— Потому что энергия — это наша жизненная составляющая. И одно неаккуратное действие может разорвать твой сосуд, и тогда в нём совсем не останется жизни, — сквозь печаль пояснил Бонт, — Ты должна пройти через множество сложных упражнений, чтобы обуздать силу, что растёт в тебе. А пока помни, что ты не можешь залечивать раны, и будь предельно аккуратна.

Вики смущённо заулыбалась, стоило им столкнуться глазами. Бессмертная часто краем уха слышала сплетни ангелов за спиной. Они, юные влюбчивые девушки, обсуждали серафима Бонта с томным придыханием, ибо он считался самым красивым молодым учителем в их школе. К сожалению, Вики была с ними полностью согласна. Чего только стоила одна его мягкая улыбка! Будто солнышко выглянуло из-за туч. Потому Вики не могла скрыть своего восхищения, и всё гадала знает ли о её мыслях сам серафим или тактично не лезет в голову. Когда его ясные глаза скользнули вниз и задержались на её чуть приоткрытых губах, откуда-то сбоку раздался властный голос прекрасно знакомого ей мужчины:

— Бонт, — он стремительно сократил расстояние, заставив юношу неловко поправить ворот, потому Торендо поспешил спросить: — Всё в порядке?

Вики поклонилась в привычном жесте. Серафим легко кивнул в ответ, мягко улыбнувшись, затем вновь обратил своё внимание на Бонта.

— Да, всё хорошо. Что-то случилось?

— Вы уже закончили?

Бонт как-то тревожно вздрогнул, будто бы предчувствовал что-то нехорошее, потому и Вики подхватила его настрой, нервно затоптавшись на месте.

— Почти… — его грустный голос потонул в шёпоте листвы, но этого было достаточно для Торендо. Он с каким-то небывалом энтузиазмом отчеканил:

— Переговоры с Адом прошли успешно. Они с радостью перетянут душу на свою сторону, но перед этим хотят проверить действительно ли та самая особенная смертная способна стать частью их горячей семьи, — серафим странно ухмыльнулся, акцентируя особое внимание на таких словах, как «перетянут» и «особенная», что несколько уязвило самолюбие Вики. Делая вид, что всё в порядке, она провела пальцами по перьям, вытряхивая оттуда прилипшую травинку, но, почувствовав на себе печальный взгляд Бонта, поспешила утешительно улыбнуться в ответ.

— Хорошо… — грустно. Почему ему было так грустно? — Только будь там аккуратнее, пожалуйста…

Поймав внимательный взгляд Геральда, Виктория натянуто заулыбалась. Не хотелось ей говорить правду о том, что Ад — то место, которое ей до ужаса отвратительно, но и лгать девушка тоже не любила. Потому просто молча приняла точку зрения демона. Всё-таки это их дом. Они здесь выросли, и не ей судить, что красиво, а что отвратительно.

— Мне нравится твой ход мыслей, — ещё шире заулыбался мужчина, затем распахнул массивные двери в библиотеку Ада, — Присмотрись — может однажды ты найдёшь здесь себя.

Вики потёрла собственные предплечья, всё так же молчаливой тенью следуя за учителем. В лицо ей дыхнуло жаром, стоило войти в центр огромной залы. Мощный череп невиданного существа смотрел на неё как живой и было во взгляде алых глаз что-то магнетическое, что-то странно тёплое.

— Это… — хотела поинтересоваться девушка, но хрипотца от долгого молчания проглотила все слова.

— Скульптура. Как настоящая, не правда ли? — мужчина затерялся где-то среди стеллажей, лишь плащ его шуршал, призывая следовать за ним, и, не желая ни на йоту оставаться наедине со скульптурой, Вики ретировалась в сторону Геральда. Дорожка привела её в ещё одно просторное помещение, но чуть меньше. Тут стояли парты, видимо, здесь так же велись некоторые уроки, потому, когда крылатая зашла, её сразу же прочувствовали другие демоны, и стало вдвойне неловко, ведь смотрели на неё отнюдь недружелюбно.

Геральд стукнул по столу, и по полу прошлась дрожь. Этим жестом мужчина успешно отвлёк внимание на себя, а после указал Вики на парту перед собой. Когда девушка проходила мимо рядов, её перо кто-то дерзко вырвал, потому она поджала крылья как можно ближе к телу и поторопилась занять указанное место. Урок начался с короткой ознакомительной лекции. Геральд так же предупредил, что Непризнанную лучше не обижать, иначе они знают, что с ними будет, а потом неуловимым движением руки выхватил с ближайшей полки книгу и распахнул её.

— Сегодня мы продолжаем изучать могущественных демонов истории, — по классу прокатился ропот, — И начнём с самого сильного из них: второго правителя Ада самого Сатаны.

Вики огляделась. Она спускалась сюда часто, но каждый раз словно первый: менялись лица, менялись места, лишь страх всегда оставался рядом.

Помнится, прежде чем допустить до занятий, директор школы позвал Вики в кабинет, где с помощью чаши Зла проверил на наличие тёмной ипостаси. И, как оказалось, Шепфа был прав — чаша быстро наполнилась, но не до краёв, где-то до половины. Смесь была настолько мерзкой, пульсирующей, изредка выпускающей шипы, что Вики саму себя испугалась. Как позже объяснил демон Мамон, так может пульсировать сильная обида, ненависть же обрастает колючками и, чем она сильнее, тем их больше и тем острее они будут.

— Учитель, — Виктория бросила взгляд в сторону голоса, и среди рогатых голов подметила тоненькую ручку.

— Да?

— Я слышала, что сильнее Сатаны был некий Мальбонте, — почему-то в сердце Вики болезненно кольнуло и, сжав серую ткань в солнечном сплетении, она почувствовала, как грудную клетку сжала чья-то рука. Голова резко закружилась и воздух показался ядовитым испарением, так что Вики хотелось как можно быстрее покинуть класс. Не понимая, что с ней происходит, она пропускала слова учителя мимо ушей. В голове набатом билось лишь одно слово.

— Мальбонте, — шепнули её сухие губы так тихо, чтобы никто не услышал, — Маль-бон-те.

И это имя не покидало её вплоть до первых экзаменов. Стоя перед дверью в кабинет, Вики нервно переминалась с ноги на ногу. Сейчас должны были назвать её имя, а колени так предательски дрожали, что невозможно было сделать шаг без болезненно ухающего в пятки сердца. Но Вики ловила себя на мысли, что больше всего тревожится не за успешную сдачу экзамена, а за книгу, взятую из библиотеки Ада. В своих базовых способностях владения энергией Непризнанная была абсолютна уверена, ведь у неё был прекрасный куратор и не менее прекрасные индивидуальные занятия.

Глупо заулыбавшись, Вики оглядела каждого ангела, стоящего в очереди. Кто-то зубрил теорию, а кто-то открыто практиковался. Например, вон тот парень с длинными золотистыми волосами плавно перебирал руками воздух, словно играя на невидимых струнах, и маленькие предметы парили вокруг в удивительных узорах, а девушка чуть дальше просовывала сквозь статую руку, подстраивая свою суть под нужную материю.

Об этом ей когда-то говорили Бонт и Мисселина. У каждого ангела и демона есть сила индивидуальная от природы, и в Вики тоже она была. К сожалению, долгое время она просто не желала проявляться, но судьба любит злобно шутить, потому и сила проснулась совсем не в подходящий момент. Пожалуй, в самый неловкий для неё, но такой до дрожи нежный.

— Соберись, соберись, — шептала, как мантру, Вики одно единственное слово. Отчаянно напрягая мышцы, она старалась расправить крылья, но ничего не получалось из-за жуткой боли, — Проклятье, — оперевшись ладонями в колени, она согнулась в три погибели.

Денно и нощно Вики тренировалась не только в крылоборстве, но и в полётах, не забывая про советы мудрого наставника, но игнорируя его просьбу заботиться о себе. Так в тайне рано утром или поздно ночью она выходила во внутренний двор и тренировалась до тех пор, пока не падала без сил, а на следующий день страдала от жуткой усталости, но всё равно продолжала занятия. Натянуто улыбаясь, она просила Бонта о более сложных упражнениях, а тот удивлённо вскидывал брови, да подозрительно щурился, явно не желая нагружать юную бессмертную.

— Думаю, что ты так меня и не услышала, — говорил он, в очередной раз недовольно сжимая губы в тонкую полосочку.

Он просто не понимал её стремлений, и Вики не осуждала. Когда ты рождён с такой силой, чтобы быстро достичь вершин ангельской иерархии, не приходится выжимать из себя последние силы ради того, чтобы стать хоть кем-то, кроме серой моли, а, не побывав в чужой шкуре, вряд ли сможешь осознать всей человеческой сути. К тому же, такой способ отлично помогал забыться, ибо Вики слишком часто возвращалась к воспоминаниям о прошлой жизни. Что самое ужасное, после каждого такого раза она ощущала физическое недомогание.

Где-то у арки в сад раздались радостные восклицания детей. Они смеялись, словно ручейки, и щебетали, будто птички. Маленькой стайкой они двигались в сторону внутреннего двора и сразу стало понятно, что детишки отправлялись на занятия по полёту. Им ещё рано приступать к крылоборству, потому что хрупкие крылышки требовали хорошей разработки, потому их местом для занятий считался не двор, а обрыв за школой. Там они по очереди прыгали вниз и старались плавно приземляться. Если же что-то шло не так, то заботливый серафим Бонт всегда спасал маленьких ангелов от серьёзных травм. Помнится, Вики тоже проходила через это, и девушка в первый раз сильно испугалась, когда Бонт лёгким толчком в спину выкинул её с обрыва. Тогда она, не помня себя, отчаянно взмахивала крыльями, покуда неуклюже не примостилась на коленки а-ля кошка, упавшая с крыши. Сердце испуганно билось о рёбра, но душа внутри кричала от небывалой эйфории. Ей никогда не забыть этот миг между страхом и радостью. Это, как идти навстречу смерти, но зная, что спасение находится в твоих руках и в ничьих больше. Наверное, так звучит власть.

Улыбнувшись, она поймала ответную радостную улыбку серафима. Детки позади Бонта норовили полетать, уже хвастаясь пред сверстниками успехами, потому ему часто приходилось оборачиваться, чтобы утихомирить юных ангелов.

Как-то раз после трудных занятий по полёту Вики поинтересовалась почему тот постоянно в школе, а не сидит, как все серафимы, в цитадели, на что узнала, что Бонт очень сильно любит детей, потому отказался занять место пятого серафима, отдал его целеустремлённой Ребекке, а сам отправился в школу ангелов в качестве простого учителя.

— Дети, да? — задумалась Вики, вспоминая их первую беседу, а потом решилась и коснулась запретной темы: — Помнится, там, в беседке, ты что-то говорил мне о… — она неловко кашлянула и уже совсем тихо добавила, —…своих детях.

Поймав глубокий смех юноши, Вики удивлённо захлопала глазами, её крылья легко вздрогнули, а Бонт поспешил смущённо извиниться:

— Извини. Полагаю, я ввёл тебя в маленькое заблуждение, — смахнув упавшую на лицо прядку, серафим устремил свой взор куда-то за горизонт, провожая грустно последние лучи солнца, — Все детки такие милые. Я чувствую, как хочется затискать каждого и назвать своим.

После этого диалога, Вики вела себя более смело по отношению к Бонту. Зная, что однажды на тебя из-за угла не выскочит ревнивая женщина, девушка часто находила одиноко сидящего на краю крыши серафима и, присаживаясь рядом, вела непринуждённую беседу. И каждый раз складывалось ощущение, что они знакомы очень давно, точнее они с самого рождения знают друг друга просто забыли об этом. Звучало глупо, но против сердца не пойдёшь.

Однажды в одном из откровений, Вики узнала, что Бонту нравилось приносить пользу, и девушка видела в этом крик души. Так как юноше нельзя было спускаться на Землю, то всю жизнь он провёл белой вороной. Пока сверстники играли с судьбами людей, он отрабатывал свои навыки, надеясь, что когда-нибудь Шепфа позволит ему стать таким же, как остальные. К сожалению, по каким-то причинам, Бонт был слишком важен для Шепфа, потому, чтобы время здесь, в школе, не было властно над ним, он подарил ему амулет, и так и не снял запрет на спуск на Землю. Теперь Бонт вечно останется столь же прекрасен как сейчас. И кто бы не хотел обзавестись подобным бессмертием? А вот Бонта это тяготило, но он всё равно продолжал искать свою цель, свой смысл, стараться изо всех сил сделать этот мир ещё лучше, нежели он есть сейчас. И это было так близко Вики, что невольно она привязалась к наставнику сильнее прежнего. Теперь ни дня она не могла провести без него, и ей казалось, что это взаимно.

— Тренируешься? — мягко поинтересовался Бонт, когда они поравнялись. Заправив неловко непослушную прядку за ухо, Вики ответила:

— Да. Решила, что было бы неплохо разогреться перед занятиями, — видимо, что-то не то было с её внешним видом, а может во всём виновата её энергия, так как серафим в тот же миг погрустнел.

— Не получается… Я ведь говорил, — сжавшись под укоризненным взглядом, Непризнанная лишь вздохнула.

Послышалось обиженное «ай», и Бонт поспешно обернулся. Подбежав к поругавшимся ангелам, серафим в мягкой форме отчитал каждого, и Вики улыбнулась тому, как этот юноша серьёзно хмурился, стараясь выглядеть строго, но то было слишком мило, потому не вызывало нужного страха.

— Всё в порядке? — когда Бонт вновь поравнялся с ней, то Вики нашла лучшую тему, чтобы переключить внимание, но серафим быстро вычислил данный трюк. Заговорщицки улыбаясь, он покачал головой:

— Да, в порядке. Поговорим после занятий, ладно?

Поворот. Шаг назад. Поднырнуть под пролетающие кунаи, а потом контратаковать. Смертельный танец в ринге из огня — так проходили экзамены в школе демонов. Ангелы слишком милосердные воины, и они никогда не стали бы пользоваться столь подлыми трюками как атака со спины или использование магии против не знающего что такое магия в целом первокурсника. Либо её хотели выгнать, либо возлагали большие надежды. Впрочем, учитывая характеристику от Геральда, скорее второе. Мужчина видел потенциал в каждом и ценил силу в любом её проявлении, потому стал единственным среди демонов, кто поддержал Вики во всех её начинаниях. Он часто говорил, что страх можно обратить в движение, отчаяние — в мощный усилитель, и наконец с помощью неуверенности — уничтожить надежду, ибо человек, лишённый надежды, уже не способен бояться. Ему нечем дорожить, не о чем грезить, он становится самым опасным противником и в итоге сворачивает горы.

Демон стремительно налетает, сбивая Вики с ног, затем выхватывает с пояса кинжал и замахивается для очередного удара, но крылатая успевает увернуться в нужный момент. Перекатившись в противоположную сторону, она резко подскакивает на ноги и… исчезает из поля зрения ошарашенного противника.

— Ай! — разлетается совсем тоненький писк по просторной сине-белой комнате. Лунный свет из окна выхватывает неясные очертания роскошной мебели, да пару золотых и серых крыльев восседающих на просторной кровати бессмертных. Ветер сквозь распахнутое окно стелется по полу, щекоча босые ножки Непризнанной, и она сжимает пальчики, но не от холода, скорее от болезненно-приятных импульсов, пробегающих по телу вслед за уверенными касаниями крепким мужских рук, — Ах!

Девушка вновь сжимает крылья, сама напрягаясь, как струна на скрипке, и исступленно дышит от пламени, что прожигает внутри груди весь кислород, а юноша не планирует останавливаться. Его движения то становятся настойчивыми и властными, то резко переходят на нежные и плавные. И такой контраст раз за разом заставляет Вики нервно сжиматься. Накатывающее смущение никак не позволяет расслабиться и начать наслаждаться процессом, в то время как серафима ничего не сковывало. Лишь его дыхание обжигало её оголённую кожу, и Вики боялась его сбитого ритма. Всё казалось неправильным: место, время, обстоятельства. Но от того таким волнующим и даже притягательным.

— Расслабься, — нежный шёпот, но в нём ощущался твёрдый приказ, не принимающий отказов.

— Н-не могу, — её голос срывался, казалось, словно вот-вот и девушка заплачет от стыда, что ощущала на данный момент. Обхватив плечики, она прижала ткань платья к груди как можно плотнее и выдохнула: — Мне так неловко…

Видимо, юноша не осознавал последствий своих поступков, так как до ушка Вики донеслось виноватое:

— Прости. Я не знал.

Развернувшись, девушка столкнулась с блестящими в лунных лучах глазами. В них читалось совершенно противоположное: Бонт всё знал, просто ему нравилось играть с её телом, нравилось изучать её реакцию, и Вики стало любопытно, кто ещё до неё мог оказаться жертвой его развлечений. Эти пляшущие демонята в светло-голубом взгляде резко контрастировали с образом паиньки, потому страх внутри отчаянно верещал «беги».

— И много кому ты так… помогал? — сделав особый акцент на последнем слове, она поправила прядку за ушко, оглядывая Бонта с головы до ног. Он не отворачивался, будто говоря «смотри, я открыт и честен пред тобою».

— Только детям. Их крылья после тренировок всегда болят, ты знаешь, — он невинно пожал плечами, будто в этом ничего плохого не было. На самом деле действительно не было, но обстоятельства складывались иначе: ночь, его комната, сама Вики — девушка, отнюдь не девочка —, сидящая на краю кровати со спущенным верхом платья, и он — взрослый мужчина со своими желаниями и вкусами. Его крепкие руки уверенно гуляли по спине, оглаживали крылья в стремлении избавить девушку от болей в мышцах. Только вот её юное семнадцатилетнее тело реагировало слишком остро, и Вики была уверена, что одно неаккуратное движение со стороны Бонта заставит её стонать от наслаждения. Тогда она сгорит со стыда.

Вдох-выдох. Неправильно. И зачем она согласилась встретиться с ним именно здесь?

— Прости, думаю, мне нужно идти, — собрав волю в кулак, промолвила Вики, бросая взгляд на неудобные застёжки платья, — Отвернись, пожалуйста…

— Нет, — те же твёрдые нотки в голосе, и с каждым разом они пугали всё сильнее, будто намекая, что девушка попала в ловушку, из которой не выбраться, — Твои мышцы нужно разогреть, иначе тебе и дальше будет больно, — затем он приблизился так, что до носика Вики остались считанные миллиметры и, когда та смущённо увела взгляд, обхватил подбородок, заставляя её смотреть в глаза, — Ты боишься, — констатировал Бонт, — Меня? — после чего жалобно изогнул брови, — Прости. Я правда не хотел тебя напугать. Ты слишком нежная, как лепестки Слезы Ангела*. Я очень люблю эти цветы. Очень. И потому, когда вижу тебя, мне хочется о тебе заботиться так же, как их оберегают ангелы в Нефритовом саду**. Мне больно видеть страх в твоих глазах, а ведь до этого момента я не знал что значит грусть, что значит страх. Кажется, что, если ты уйдёшь, моё сердце не выдержит и разорвётся на части. Если позволишь, я бы хотел… — тут его голос дрогнул, и серафим так и не нашёл в себе силы договорить до конца.

Вики слушала с придыханием, боясь, что если шелохнётся, спугнёт Бонта, будто бы каждый жест в столь решающий момент мог разрезать чувственное сердечко ангела. На краткий миг девушке показалось, что в голубых глазах блеснули слёзы. О, Шепфа, как же он был невинен.

Вики улыбнулась, вложив всю свою любовь, огладила щеку Бонта, на что тот, словно счастливый ребёнок, вцепился в её кисть и прильнул к ладошке — и жуткий голод по женской любви чувствовался в этом жесте. Внутри всё заныло от нежности и желания отдать ему всё своё тепло, подарить заботу, забрать печаль. И пусть в её душе предостаточно тьмы, его боль станет её ядовитым светом — сладким проклятьем.

Не помня себя, Виктория медленно касается устами уголка губ, отстраняется, всматриваясь в глаза Бонта, будто спрашивая разрешения, и он отвечает ей «да». Осыпая личико Непризнанной бережливыми поцелуями, он так жадно ловит каждый её выдох, будто то был спасительный нектар, без которого он вот-вот умрёт. И Вики блаженно прикрывает глаза, желая раствориться в чувствах с головой. Каждый поцелуй — будто касания облачка — впитывался в кожу, обжигая внутри, но охлаждая снаружи, и Вики едва ли не сходила с ума. Происходящее медленно превращалось в сон, и, когда ангел плавно утянул девушку за собой на постель, трезвая мысль ударила ей в голову. Стало невыносимо стыдно, и хотелось поскорее исчезнуть.

— Нужно быть осторожной в своих желаниях — они имеют свойство сбываться, — эта мысль не покидала её с тех пор, как пробудились способности. Вики действительно удалось испариться. Потом пришлось избавляться от трясучки с помощью успокоительных и извиняться перед серафимом. Девушка помнила, как ей было страшно перешагнуть за грань между двумя мирами, но сейчас всё казалось смешным до колик в животике. Любая стрессовая ситуация могла активировать в ней дар перемещаться в астральный мир, потому стоило огромных усилий сохранить контроль над своими эмоциями. Что она видела там, за ширмой? Безумие. Отчаяние. Смерть. Будто тьма ожила и, чем дольше она находилась там, тем чётче слышался её голос, а предметы быстро рассыпались в прах, утягивая за собой бессмертных. Вики видела, как они старели, как гнили заживо — и не было ничего ужаснее этого.

— Это полезная, но так же и опасная способность, — рассуждал Бонт, крепко сжимая её тоненькие пальчики, — Думаю, тебе стоит заблокировать этот поток энергии.

Но Вики не желала слушаться его. Настаивая, что всё будет хорошо, она упрямо шла к цели. Благо в Аду её в этом поддерживал Геральд. Как раз он и помогал обуздать открывшуюся силу и был на подхвате, в то время как ангелы, словно сговорившись, твердили об одном и том же:

— Это опасно.

Как же раздражала эта фраза. Потому в какой-то момент Ад стал казаться более дружелюбным местом, и даже демоны стали более приятными: весёлыми, любящими шалости и розыгрыши — и главное, всем весело, но, если бы Вики разыграла кого-нибудь из ангелов, её бы точно неправильно поняли, ведь они — сама серьёзность. Приторно. Тошнит. Геральд был прав, когда говорил, что здесь она однажды сможет найти себя, и она нашла частичку души в библиотеке Ада.

Приближаясь к демону, Вики хотела одним ударом уничтожить противника, пока тот в недоумении вертел головой из стороны в сторону, но эффект неожиданности прошёл быстро, так как вскоре бессмертный быстро прислушался к слабой энергии и замахнулся в её сторону, но кто-то громко взревел:

— Достаточно, — и лезвие остановилось в сантиметре от лба. Вики пробила мелкая дрожь, и она обессилено упала на колени. Послышались аплодисменты.

— Неплохо для той, кто была смертной, — чей-то коварный голос пробежал по помещению, и Вики уловила краем глаза, как учтиво поклонился её оппонент в сторону вошедшего демона. Она знала, что нужно сделать так же, чтобы не навлечь на себя гнев, так что быстро встала и повторила за бессмертным.

— Думаю, ты достойна перейти на новый этап обучения, но для начала ответь: куда тебя клонит больше? — колыхания ярко алой энергии ощущались, как мощный толчок в грудь, и не было сомнений в том, кто перед ней стоял; не решаясь поднять голову, Вики тихо ответила:

— Мне по душе это место, господин, — полы одеяния медленно зашуршали совсем рядом, — Но я хочу научиться дарить свет, — в ту же секунду её подбородок обхватили и медленно приподняли, и Вики вздрогнула от пронзительных алых глаз. Склонившись поближе, Люцифер прошептал так, чтобы никто, кроме Непризнанной, не услышал его слов:

— Я помню каждую книгу в своей библиотеке. Я знаю, что ты стащила трактат о Мальбонте. Зачем? — стало ясно, что ему вовсе не интересно знать какую сторону хочет выбрать Непризнанная — книги имели куда больший приоритет.

Он точно её убьёт — так думала Вики, не в силах отвести взгляд в сторону. Ей действительно было страшно и тот факт, что её раскрыли, рвал сердце изнутри. Что же с ней теперь будет? Величие и сила третьего правителя Ада ощущались каждой клеточкой тела и даже серафимы не могли внушить столь сильное благоговение, кое вызвал в ней сам Люцифер.

Не успела Вики и слова сказать, как внимание правителя Ада привлекла вошедшая в зал девушка. Кошачьей походкой она поравнялась с Люцифером, тот плавно выпрямился, встречаясь с ней взглядом, тогда дьяволица, фыркнув, бросила:

— Просто серая моль. В Аду таким не место, дорогой.

И беспомощно сжимая кулачки, Вики стиснула зубы от лютой злости. Столь сильный поток презрения вывел её из себя. Захотелось доказать, что смертные не букашки, и они достойны стать кем-то вроде них, бессмертных. Вики обязательно это покажет. Нет, не так. Они, Непризнанные, все вместе утрут нос всем заносчивым ангелам и демонам.

***

— Энди, подожди! — вскричала Вики, пытаясь угнаться за Непризнанным.

— Не-а, — бросил крылатый и, круто нарисовав петлю в воздухе, взмыл вверх, скрываясь за глыбой.

Сжав ладошки от злости, девушка погналась за ним, пытаясь ускориться, но страх врезаться в острые торчащие камни не позволил повторить опасный манёвр парня, потому Вики, точно зная, что и в этот раз Энди придёт к финишу первым, никуда не торопилась. Плавно облетая глыбы, она скрылась среди густых крон деревьев, острым зрением выискивая красные ленточки.

— Угу, — без особого энтузиазма кивнула Вики, подметив ленту в пяти метрах, затем нашла вторую, а за ней и третью, погружаясь в чащу леса.

Ещё год назад ей запрещали вылетать куда-либо за пределы школы без сильной на то надобности, а теперь она могла свободно перемещаться между парящими островами, да заглядывать в Запретный Лес. Казалось бы, Лес не просто так назван Запретным, ибо, как говорила Мисселина, там живёт разная нечисть вроде нуэ, мантикор, лимий, но благодаря обитающим там маленьким существам — лесным хранителям — ни один путник не встретится с нечистью как бы сильно не жаждал найти приключений на пятую точку: дороги будут путаться, удлиняться, извиваться, но обязательно приведут только в одно место.

Огладив шершавую кору дерева, Вики бросила взгляд на повисшую ленточку. Стоило лететь, ибо на финише её уже давно заждались, однако внутри стало невыносимо грустно и ничего не хотелось, кроме как окунуться в книгу с головой. Снова девушку окутало желание погрузиться в вымышленные миры, дабы отрезать себя от реальности, ибо она пугала. Совет серафимов совсем скоро вызовет её в главную башню цитадели. Они решили, что дар Вики — подарок зла, даже Шепфа подписался на обряд Сепарации потоков энергии. Это значило, что девушка больше не сможет похвастаться тем, что у неё, как и у всех, есть своя способность, потому, пока было время, она хотела ею насладиться.

Тьма с каждым погружением манила. Будто обнимая, как собственное дитя, она шептала что-то неразборчивое разными голосами, и только недавно Вики смогла разобрать то, что она говорила. Было много вещей, о которых она хотела поведать, было много вопросов, на которые она искала ответы, но бессмертная слышала лишь один из них.

— Кто я?

И раз за разом она осознавала, что здесь они схожи. Она тоже, как и Тьма, не знала, кто она на самом деле, и что же будет делать дальше. Позабыв своё прошлое, Непризнанная растеряла всю прежнюю мотивацию и собирала себя по кусочкам. Когда-то она была смертной, когда-то это сильно мучило её, когда-то она принимала порошок Забвения, а сейчас бродила призраком в поиске цели.

Сев под ближайшим деревом, Вики запрокинула голову вверх.

— Мальбонте, — изредка бросала тьма, — Кто я? — так же задавала вопрос тьма.

Прочитав трактат вдоль и поперёк, Вики смогла узнать лишь то, что до первой войны существовало чудовище: нефелим — дитя порока, развернувшее войну против бога и всего человечества, и дабы больше подобного не случилось демонов и ангелов разграничили. Больше ни те, ни другие не могли пересечься друг с другом, а, ежели это случалось на земле, то они быстро расходились и забывали об этом. Казалось бы, идиллия, а вот сердечко разрывалось от несправедливости. Демоны тоже были неплохими. Среди них она смогла найти друзей: Мими и Ади, а здесь, на небесах, у неё был возлюбленный, — и мысль о том, что ей предстоит выбрать одну из сторон, сильно угнетала. Не было никаких нейтральных вариантов. Если Вики предпочтёт стать демоном, то навсегда потеряет Бонта, а, если — ангелом, то придётся расстаться с лучшими друзьями. И те и другие были роднее семьи, потому на душе становилось горько.

— Непризнанная, — долетел до её сознания знакомый голос, — Непризнанная, ты всё ещё здесь? — перед лицом замаячила рука с татуировками, так что Вики быстро заморгала, отвлекаясь от книги, и поспешила встать, но то вышло настолько неловко, что рядом стоящая стопка книг с шумом разлетелась по полу, а демон ехидно ухмыльнулся, мягкой хрипотцой добавив: — Можешь не кланяться. Не люблю этот официоз в столь уютной атмосфере.

Подметив с какой любовью Люцифер осмотрел книжные полки, Вики слегка улыбнулась. Библиотека для правителя Ада была родным домом. Не трон, не спальня, а именно это пыльное, набитое старинной место, в котором он провёл всё своё детство. По крайней мере, он поделился с ней этим откровением, когда заметил с каким восторгом девушка шныряла между полок в их первый совместный визит. А всего этого не было бы, не стырь Вики трактат.

— Так почему именно он? — заинтересованно склонив голову, спросил Люцифер, на что Непризнанная неловко потопталась на месте и пожала плечами, поправив прядку за ухо, тогда правитель Ада решил зайти с другой стороны, — Давай так: я пущу тебя в свою библиотеку, но… — стоило Вики поднять полный счастья и надежды взгляд, как демон хитро заухмылялся, —…ты должна мне будешь желание.

Тут же радость как рукой смахнуло. Всем известно, что задолжать что-то демону раз — остаться должником навечно, но, когда на кону стоит о-о-о-огроменный зал со знаниями, то грешно не рискнуть, потому Вики решительно и с каким-то несвойственным для неё вызовом бросила:

— Где надо расписаться кровью? — чем вызвала неподдельный глубокий и такой звонкий смех со стороны Люцифера, что захотелось провалиться сквозь землю.

— У смертных такие интересные стереотипы, — смахивая слезинку, демон заулыбался во все тридцать два над наивностью человеческой души, — Просто в один момент я загадаю тебе желание, и, если ты его не выполнишь, внесу тебя в чёрный список Ада.

— Извините, — нервно поднимая книги, Виктория потянулась за самой дальней, но рука Люцифера опередила её. Раскрыв учебник на той странице, на которой девушка оставила закладку, он задумчиво нахмурился.

— Зеркало Небытия? — спросил он, будто обращаясь к самому себе, затем с каким-то раздражением захлопнул книгу, — Это миф. Его не существует, так что советую тебе забыть о нём, Ви…— тут же правитель Ада злобно фыркнул, и Вики вздрогнула от ярко вспыхнувших глаз, — Непризнанная. Не опущусь до того, чтобы называть серую моль по имени.

Затем он резко развернулся и, сжимая книгу, отправился прочь. Всё, что оставалось Вики — наблюдать, как нервно дёргаются его крылья, и торопливо колышется плащ.

С того момента книгу она так и не нашла, а ведь ей казалось, что она была близка к разгадке. Что, если Небытие — это тот мир, в который она попадает? Вот почему в нём нельзя так долго находиться, ибо можно услышать и увидеть то, что находится за гранью понимания обычного человеческого разума. Но Вики считала это жизненно важным! Ей хотелось понять, почему всё вокруг кажется знакомым, почему она смогла прорвать барьер между мирами, почему каждый раз имя Мальбонте вызывает в ней непередаваемую грусть и почему Тьме так больно и одиноко.

Нервно щипая траву, она наконец решилась поделиться с Бонтом внутренними терзаниями.

— Бонт, — когда серафим повернул голову в её сторону, то Вики продолжила, — Что ты знаешь о зеркале Небытия?

Тут же золотистые крылья плавно сжались, будто пытаясь обнять своего владельца, а сам серафим поджал губы в нежелании вымолвить хоть одно словечко насчёт древнего артефакта. То была запретная для него тема, которую он не собирался обсуждать даже со своей второй половинкой. Сжав тоненькие пальчики Вики, он выдохнул лишь одно слово:

— Извини, — и виновато изогнул брови, на что девушка разозлилась пуще прежнего.

— Ясно, — резко ответила она, мягко высвобождая руку, а затем, сжав плечики, вновь впала в невесёлые размышления. Никто так и не желал делиться с Непризнанной знаниями о интересующем её объекте. Никто. Так что Вики хотела поскорее попасть на обряд Посвящения, чтобы наконец-то, приняв сторону, стать кем-то более значимым. Может тогда хоть кто-то расскажет ей хоть что-то.

— Скоро меня отрежут от силы, — зашептала Вики, — Я бы хотела напоследок навестить город Ангелов. Он зовёт меня туда.

— Он? — чувствуя на себе испуганный взгляд, девушка поспешила отвернуться от серафима, но тот сжал её руку, и по телу пробежал импульс. Остановившись где-то в центре груди, он тревожно запульсировал.

— Кто он, Вики?

Но девушка так и не ответила на вопрос, предпочтя оставить Бонта наедине со своими тревожными мыслями. И снова пропасть разверзлась между ними. Так уже было, но Вики об этом не помнила, однако стремилась выяснить всё, что скрывает в себе тьма, потому вскоре перед обрядом она сбежала из школы в поисках разрушенного города ангелов. Место, в котором произошла первая война манило её заглянуть в руины, ведь там что-то было, что-то из прошлой жизни. Как бы парадоксально это не звучало. И она нашла то, что искала…

— Сю-ю-юда. Зде-е-есь, — шептала Тьма. Всё осыпалось вокруг от одного касания, а мозг грозился лопнуть от сотни голосов, ревущих от боли, одиночества и тоски. Тени вокруг прыгали, изредка принимая формы далёкие от человека, затем нападали, но не прикасались, только пугали, говоря, что Вики здесь чужая, но девушка не сдавалась и упрямо шла вслед за единственным шёпотом. Он вывел её в комнату. Когда-то здесь жила счастливая семья ангелов, но война уничтожила всё, что когда-то было им дорого, оставив лишь руины радости и беззаботности.

— Что я должна отыскать? — спросила Вики, обращаясь в пустоту, и ей прилетело слабое «не знаю…». Тьма сама не ведала о том, кто она, но точно знала, что когда-то здесь было похоронено то, что она любила, или та, кого она любила. Стало грустно, а нос защекотало от пробежавшей струйки крови. Путающиеся мысли подталкивали к чему-то сумасбродному, вроде станцевать на крыше и обязательно босиком, зачем-то отчитать дочь, которой у Вики не было, и нарушить какой-то запрет, о котором бессмертная не ведала. Закрыв глаза, она вдохнула спёртый воздух, наполненный пылью и грязью, затем вынырнула из чуждого ей мира, чтобы наконец найти дорогую Тьме вещь.

Она была совсем близко. То самое пёрышко в перламутровой смоле, наполненное очень знакомой, болезненно дорогой энергией. Вики, плюхнувшись на колени, зарыдала, как дитя, сжимая потрёпанный кулон в дрожащих руках.

— Можно ли вспомнить прошлую жизнь?

— Какие удивительные вопросы ты задаёшь мне, Вики, — заулыбался мягко серафим, поглаживая ласково волосы лежащей подле девушки, тогда Непризнанная приподнялась на локтях, заглядывая любовно в голубые глаза.

— А если серьёзно?

Бонт задумчиво нахмурился, утыкаясь взглядом в потолок, а Вики не упустила возможности скользнуть тоненькими пальчиками по обнажённому торсу. Положив голову на плечо серафима, она рисовала невидимые узоры на его бледноватой коже, что при свете луны казалась белее мрамора. Глупо заулыбавшись, она осознала, что хочет этого серафима 24/7 и была рада каждой возможности уединиться в его комнате.

Поймав пальчики Вики, бессмертный привычно поцеловал их, чем заставил девушку расплыться в улыбке пошире. Как же он любил нежности.

— Полагаю, да, — выдохнул он после нескольких минут раздумий, — Я слышал от наставника Торендо, что светлые души способны помнить свои прошлые воплощения. Знаешь историю Будды?

— Не-а, — незамедлительно ответила Вики, вслушиваясь в каждое словечко Бонта, — Кем он был?

— Обычным земным человеком, — бархатный голос серафима разлетелся с лёгким ветерком по комнате, но он согревал изнутри, в отличие от ночной прохлады, от которой хотелось спрятаться в пушистых крылышках, — Он смог достичь той стадии просветления, в которой вспомнил свои прошлые жизни. Нам это тоже доступно, однако… Мы, бессмертные, после смерти сталкиваемся с Забвением. У нас нет перерождения. Может, ты просто слышишь отголоски своих воплощений? — он грустно заглянул в глаза Вики, и та тихо вздохнула. Ей хотелось в это верить, но те воспоминания, как и то, что она слышала, никак не вязалось с предположением Бонта. А тот кулончик сидел на её шее как родной. Вики хотелось показать пёрышко возлюбленному, но что-то внутри подсказывало, что этого делать не стоило.

Тьмокнув Бонта в носик, Вики прикрыла глаза, собираясь погрузиться в сон:

— Видимо, ты прав.

***

Запах библиотеки Ада встретил её молчаливой грустью. Проведя тонкими пальчиками по полочкам, Виктория на миг задумалась о том, что ей пришлось оставить за спиной. Та пропасть между Бонтом и Вики росла из-за недомолвок последней, пока вовсе не превратилась в бездонное ущелье. Две противоположные стороны стремительно заполнила молочная пелена холода — стало тоскливо, но так безразлично. Где-то там был тот, кого она любила, но в то же время то была лишь часть от него, а ведь она полюбила его полноценным, целостным с Тьмой.

— Кто ты? — вскричала Вики, бегая в страхе по пустому месту, — Пожалуйста, ответь!

Но ей никто не отвечал. Чувствуя, что вот-вот и она потеряет связь с силой, Вики отчаянно ударила о землю кулаками. Либо она сходила с ума, либо сердце действительно любило того, кто канул во Тьме. Его имя вертелось на языке, но Вики не была уверена в его верности.

— Кто я? — наконец-то слабо зашептал знакомый голос, затем его подхватила сотня других, — Кто мы?

И Вики пришлось закрыть уши, когда стало невозможно терпеть нарастающий гул. Когда казалось, что барабанные перепонки лопнут, всё резко прекратилось, будто кто-то оборвал нить, и, когда девушка открыла глаза, её встретила рука встревоженного серафима Ребекки.

— Всё позади, дитя, ты больше не будешь страдать.

— Добро пожаловать домой, демон Виктория, — обернувшись, девушка заметила довольного правителя Ада и невольно скривилась. Хотелось зашипеть в ответ что-то ядовитое, но она понимала, что долг нужно было отплатить в любом случае, и она сделала это. Когда пришло время выбрать сторону, она, преодолевая боль, проговорила в точности то, что передал ей Люцифер. Вики приняла сторону демонов, слово в слово отчеканив клятву демонического кодекса. Тот ропот удивления, что прокатился по залу, ей не забыть никогда, но что действительно врезалось в сердце острым ножом, так это хлопнувшая дверь позади. Ветер обдал её в тот момент льдом, и его осколки врезались в каждую клеточку тела. То была энергия Бонта. Понимая, что оставила его с кровоточащим сердцем, она ненавидела себя, проклинала и просила прощения, но знала, что никогда юноша не сможет забыть ту боль, что она принесла ему, когда предала их обещание.

— Вики… — серафим сжал её ладони в своих. Охваченный лунным светом, он выглядел печальнее одинокой луны, и всё внутри девушки сжалось от томительного предчувствия чего-то очень трогательного и торжественного. Ветер растрепал серебристые волосы — то было прекрасное зрелище, которое она запомнит навечно. Он улыбнулся, когда Виктория сжала его руки в ответ в поддерживающем жесте. Тогда Бонт незамедлительно присел на одно колено, а сердце Вики пропустило удар от волнения. Серафим тоже нервничал не меньше неё, но бессмертная, не зная что и сказать, просто удивлённо хлопала пушистыми ресничками. Что же? Что же он задумал?

— Я знаю, что совсем скоро тебе, как и многим Непризнанным, предстоит выбрать сторону, и я уверен, что ты поступишь так, как велит тебе сердце, я уверен, что… — каждое слово давалось ему с непосильным трудом, но серафим всё продолжал говорить, потому что то было слишком важным для него и потому он не мог молчать, —…уверен, что ты не сделаешь мне больно. Я молю тебя об этом. Будь… моим ангелом, — его глаза заблестели, как два алмаза, как два кристально чистых озера, и Вики не желала терять этот наивный блеск, хотела запомнить его навечно, пронести сквозь невзгоды его доброту, сохранив в своём сердце капельками плачущего цветка Слезы Ангела. То было предложением руки и сердца — бессмертная знала об этом, знала, что сейчас должна решиться её судьба, и Вики, всё так же сжимая руки Бонта в своих, присела на колени, не смотря на нелепость действия. Ей хотелось быть с ним на равных: не ниже, не выше — именно в этом заключался главный пункт в создании крепкой и счастливой семьи.

— Я обещаю, что мы будем вместе, не смотря ни на что, — да, она ответила ему да, потому что не могла поступить иначе; когда смотришь в искренне любящие глаза, хочется свернуть любые горы и принести в жертву весь мир ради тепла, что таилось где-то там в пучине тёмных зрачков, — Не смотря ни на что — запомни это, Бонт.

— Пустые слова, Виктория, — язвительно фыркнул внутренний голос. Отбросив подальше угрызения совести, девушка завертелась вокруг правителя Ада, всё не переставая осыпать того вопросами, но Люцифер меланхолично вышагивал по коридору в желании поскорее избавиться от назойливой демоницы. В какой-то момент он резко остановился, развернулся в сторону Вики и, прижав её к стене, горячо зашептал:

— Тебе даже приближаться ко мне запрещено, — его глаза запылали, но Вики это уже не пугало, она жаждала знать правду, — Чего пристала?

Будто только этого и ожидая, демоница вытащила из кармана пёрышко и повертела им у носа Люцифера. Тот как-то странно отшатнулся, и девушка сразу поняла, что энергия ему знакома, потому требовательно произнесла:

— Чьё оно?

Поправив ворот, Люцифер хитро улыбнулся. Тот факт, что Вики не боялась его, совсем не напрягал, хотя и злил.

— Демона, очевидно, — промурчал он, но Вики такой ответ совсем не удовлетворил.

— Имя?

Чаша терпения наполнилась до краёв. Схватив девушку за грудки, он впечатал её в стену. Тогда-то она смогла прочувствовать, как его сила удушающим коконом облепила всё её тело, и паника запульсировала в висках. В наглости своей она перешла черту, и жаль, что не поняла этого как можно раньше.

Вцепившись в руку правителя Ада, она тоненько запищала в мольбе отпустить её.

— Я терплю тебя только потому, что когда-то обещал кому-то, — тут его голос дрогнул, демон и сам не знал, кому и когда успел что-то пообещать, — присмотреть за тобой. Будь добра — не лезь не в свои дела, иначе это может плохо кончиться, — затем он уткнулся коленом в стену, ровно меж стройных ножек Вики, и та почувствовала, как сбилось дыхание Люцифера. Он всё не отпускал её, прожигал взглядом, пока та отчаянно барахталась в попытке высвободиться. Точно садист, он явно получал удовольствие от её тоненького писка. И кто бы знал, сколько это могло продолжаться и до чего могло дойти, если бы в дело не вмешалась ревнивая жена.

— Люцифер? — она не была удивлена, но тонко суженные глаза выдавали её злобный настрой, — Не мог выбрать другое место для игр?

Будто опомнившись, демон отошёл на несколько шагов назад, наблюдая, как Вики, оставшись без поддержки, упала на колени, и только потом плавно промурчал, словно сытый кот:

— Хотел преподать ей маленький урок, милая.

В голову юной демоницы с глухим «бам» прилетел свиток. Шикнув от неожиданности, Вики бросила уничижительный взгляд в сторону ударившего её демона.

— Я легонько, — пожав плечами, Ади плюхнулся рядом и скучающе зевнул, — А стоило бы посильнее, ибо ты скоро вообще головы лишишься, если не прекратишь самовольничать.

— Отличная идея Ади: лишить Вики мозгов до того, как она потеряет голову, — из-за стеллажа с новой стопкой книг вынырнула Мими и, кинув одну из них в друга, примостилась в позу лотоса напротив Вики; её глаза осуждающе пылали, не предвещая ничего хорошего, — Тебе не стоит больше так делать и не потому, что наш правитель жесток, скорее из страха пред его женой. Поверь мне, если вдруг ты станешь её слугой, она сделает всё возможное, чтобы ты сама взмолилась о смерти.

Тут пёрышки Мими дрогнули, и Вики, бросив на них взгляд, решила поделиться с друзьями своей маленькой находкой. Кто как не они теперь могли хоть что-то прояснить? К сожалению, за столь долгое время, что она провела в демонической школе, времени на выяснения вопросов у неё не было: экзамены, тренировки, практика. Потому в какой-то момент Вики совершенно позабыла о том, что когда-то хотела узнать о себе больше. Благо кулончик до сих пор был с ней. Вспомнив о нём, она прятала его по ночам под подушку и видела странные сны. В такие моменты становилось невыносимо грустно возвращаться назад, ведь в мире грёз она была с ним, она была ангелом, она сдержала обещание и была счастлива.

Вытащив кулон, Виктория положила его в центр. И только Мими протянула руку, как перо оказалось у Ади. Он повертел его, ощупал, потом свистнул, чем заставил крылатых удивлённо переглянуться.

— Да-а. Реликт, — протянул Ади, и Мими поспешила выхватить находку.

— Сильная энергия, — удивлённо похлопала глазами она, — С ней сравнится разве что Астарот, я полагаю, хотя и до уровня Люцифера вполне доходит… Чьё оно?

В ответ демоница пожала плечами, обвела руками их стопки с книгами, как бы намекая, что сама ничего не знает и потому сидит здесь.

— Я нашла его в разрушенном городе ангелов. Вполне возможно, что оно было кому-то дорого…

— Пером демона дорожил кто-то из ангелов? — подхватила мысль дочь Мамона, резко отбрасывая кулон в центр, будто боясь обжечься, — Чьим бы оно ни было, не думаю, что стоит искать его владельца.

Нахмурившись, Вики открыла рот, собираясь вступить в дебаты, но так и не вымолвила ни словечка из-за вмешательства Ади.

— Смотри-ите! — тыкая в книгу, восторженно прокричал он, явно собираясь сменить тему, затем подвинулся ближе к демоницам, призывая их ко вниманию, — Тут сказано, что в некой книге небесных артефактов сказано о зеркале — подарке богов нашему Творцу. С помощью него можно преодолевать барьеры между миром высших божеств и нашим. Там живут некие… дэвы.

Ади посмотрел на Мими и та покачала головой.

— Стрёмный подарок богов, конечно.

— Про зеркало я читала, но не успела узнать кто такие дэвы, — Вики придвинула Мими подальше, и та возмущённо скривилась, — Слишком мало информации.

— Дэвы — существа из нефизического мира. Они обладают большей силой нежели мы и живут более счастливо. В их мире нет зла — только гармония и покой, — демон пожал плечами, — Видимо, если они подарили Творцу зеркало, они… типа управляют Шепфа?

— Эгрегор добра, типа, архангела Михаила?

Тут же глаза Мими ярко вспыхнули от гнева, а сама она злостно прошипела:

— Скорее Самаэля, — затем, спохватившись, продолжила более спокойным голосом, — Когда мы с папой посетили Тибет, то один из монахов поведал, что слово «дэва» имеет разное толкование, но только одно из них верное. Дэва — олицетворение зла, жуткий уродливый бесформенный демон. Не зря в честь них устраивали кровавые обряды…

— Ой. Не нагнетай, малышка Мими, — Ади одарил её лёгким щелчком в нос, — Сколько людей, столько и мнений. Думаю, только кто-нибудь из высших демонов может разъяснить ситуацию, а вообще, — тут же бессмертный подскочил и принялся крутиться, отодвигая столы и кресла, чтобы освободить место, — Давайте танцевать. Скоро бал в честь призыва очищающего дождя и, полагаю, Вики никогда не вальсировала.

— О нет, — девушка постаралась уткнуться в книгу, но Ади выхватил её и отдал Мими, утягивая подругу за собой на имитированное танцевальное место.

— О да-а-а, — как-то слишком радостно протянул демон, — Нужно начать с основ.

Раз. Два. Три. Раз. Два. Три. Раз. Два. Три. Повертеться вокруг свой оси, затем сделать шаг правой, потом левой и главное — сохранять спину ровной и не пытаться перехватить инициативу. В парном танце ведёт кавалер, а дама должна повиноваться и следовать за ним. Кружась по просторной зале с каким-то малознакомым демоном, Вики выхватывала пары серых, белых, чёрных и красных крыльев.

Сегодня был особенный день: день призыва очищающего дождя — редкий праздник, основанный Шепфа. Раз в тринадцать лет ангелы и демоны собирались то в Аду, то на Небесах, чтобы почтить память тех, кто когда-то сражался в первой войне, одной мирной ночью, проведённой в дружественном союзе, а потом в том же духе два лучших студента двух школ отправлялись вместе, чтобы подарить и земному миру частичку своего счастья. Дождь, вызванный драконами, приносил смерть тем, кто в ней нуждался, и Вики стало невыносимо тоскливо знать, что среди смертных много хороших людей, желающих расстаться с грязным миром.

Став демоном Вики словно очерствела. Она ушла в свои обязанности с головой и совсем позабыла какого это: быть ангелом. Теперь бело-золотая архитектура её угнетала и хотелось как можно быстрее расстаться с ней, хотелось вернуться в обитель пороков, ведь теперь Ад — её родной дом. Казалось, что она вечно была покорной слугой Азазеля. Впрочем, выполнять его поручения было приятным делом. Подстроить пакость экзорцисту, довести до белого каления святого отца, подтолкнуть к суициду насильника, разрушить судьбу очередного лжеца и обманщика — всё это было до дрожи восхитительно, потому что Вики знала, что все эти люди — грешники и им нет милости, только котёл в Аду.

Стало невыносимо скучно, и, когда Вики хотела прекратить танец, ритм музыки ускорился, и девушка поняла: сейчас будет весело. Бессмертные стремительно закружились, и партнёр Вики унёс её в центр будто вихрь. Ощущая как подол блестящего чёрного платья с вороными перьями разлетается вокруг, девушка довольно улыбнулась и поддалась музыке.

Круг. Ещё один.

Вокруг смешались цвета, и голова закружилась от какофонии звуков. Всё тело охватила небывалая эйфория, которую она разделила со своим новым партнёром-ангелом. Очередным ловким движением он закрутил её и передал в руки другого ангела. И так Вики переходила от бессмертного к бессмертному, пока музыка не остановилась, и, когда демоница споткнулась, её в тот же миг поймали крепкие руки.

Знакомая энергия смела всю радость. Ей даже не хотелось поднимать взгляд, потому что Вики знала, что вновь утонет в голубых омутах с головой. Этого ей хотелось меньше всего. Да, демоница сто раз успела пожалеть о том, что сделала. Но она была юна! Глупая девушка, запутавшаяся в своих мотивах в поиске себя. Впрочем, сейчас она не была уверена, что смогла поумнеть за десять лет, что провела в Аду.

Медленно зал пустел — все бессмертные стекались во двор в нетерпении узнать, кто же в этот раз полетит призывать очищающий дождь, но не двигались с места только она и ангел пред нею. Его грудь нервно вздымалась, а руки всё крепче сжимали её талию, будто боясь отпускать, но затем парень резко, но в то же время не позволяя девушке потерять равновесие, отстранился, и Вики сквозь шум в ушах смогла заметить лишь пару удаляющихся золотистых крыльев.

Он был так близко, но безнадёжно далеко. Сможет ли время залатать раны или оставит их гнить в отчаянии?

Вновь по залу закружились пары, а музыка манила присоединиться к ним, но, отказав очередному демону, Вики выхватила с подноса бокал глифта и отправилась залечивать открывшуюся рану. Её уже не интересовало происходящее. Она не разделяла того восторга, что испытывали другие бессмертные. Запутавшись в собственных ошибках, она переосмысливала действия сквозь пьяную призму. Осматривая зал через голубоватую жидкость, демоница уловила знакомый силуэт серафима где-то в центре. Он одиноко стоял и наблюдал за ней, и девушка знала, что ему очень хочется о чём-то ей поведать, так что, покинув компанию сородичей, она устремилась вслед за золотистыми крыльями, но быстро потеряла их из виду, стоило очередной парочке закружить перед глазами.

Разгребая толпу перед собой, Вики изредка шикала «с дороги» и «проваливайте», на что ловила недовольные писки и восклицания, на которые ей было глубоко плевать. Сейчас пьяный разум гнал её за знакомыми очертаниями, и она ничего не могла поделать с собой, будто бы его глаза околдовали её.

Вскоре она вышла на улицу во внутренний двор. Прохлада принесла с собой шорох листвы и жуткий вой лесных существ. Оглядевшись, демоница пнула камешек с характерным ругательством. Бонта нигде не было, и он не появился даже спустя минуты ожидания. Когда отчаяние приказало сдаться, в воздухе девушка смогла уловить знакомые холодные нотки и, прикрыв глаза, прислушалась к ним. Они влекли её за собой тонким шлейфом куда-то в сторону общежития, и Вики не могла не последовать за ними. Словно хлебные крошки, на пути ей встречались умело скрытые золотистые пёрышки, и она собирала каждое, не желая делиться любимым теплом с кем-то ещё, пока путь не загнал её в тупик.

Осмотревшись, Виктория заметила, что оказалась в комнате Бонта, но в ней уже не было места синим цветам — только оттенки красного, да переставленная мебель резали глаза. Всё здесь говорило о том, что владелец решил кардинально поменять себя и свою жизнь. Только окошко осталось по-прежнему распахнутым. Бонт ненавидел спать в тепле — он обожал, когда тело щекотал ветерок, и любил чувствовать мягкость обнимающих тело перьев. И Вики никогда не была против этого. Ей даже нравилось, когда во сне её обнажённого тела касались его золотистые перья. Было в этом что-то возбуждающее.

Ухмыльнувшись, Вики хотела повернуться назад, чтобы встретить притаившегося владельца комнаты, но ей не позволили. Бархатная лента мягко легла на глаза, и всё, что успела сделать девушка, — ощупать в недоумении венки на крепких мужских руках. Взяв бережно ручки Вики в свои, серафим встал перед нею и поцеловал каждый пальчик: нежно, пылко, любовно. По телу стремительно пробежала дрожь, но достойна ли этого она?

— Бонт… — Вики хотела сорвать с себя ленту, чтобы посмотреть прямо в родные глаза; она хотела вымолить прощение за содеянное, но ей даже слова сказать не дали, не то что прикоснуться к бархатистой ткани. Пальчик нежно коснулся её губ, призывая к молчанию, а потом её руки вновь оказались в его власти. Серафим мягко отступал назад, увлекая за собой и девушку, и та не знала чего ей ждать, пока его шёпот не заставил сердце ухнуть в пятки.

— Я нашёл его… — молвил Бонт, — Нарушил правило ради тебя, и он говорил со мной.

— Что?

— Т-ш-ш, — вновь призвал Вики к молчанию юноша. Остановившись, он присел на край кровати и усадил на свои коленки. Каждой клеточкой тела демоница ощущала его нежный взгляд. Он любовался ею, поправляя непослушные прядки за ушко, чтобы получше разглядеть черты лица.

— Думаю, я мог бы рассказать тебе всё, — шептал горячо серафим, — Но только если ты согласишься остаться.

— Это шантаж? — глифт вновь ударил в голову и, перенимая игривый настрой Бонта, Вики замурчала прямо в губы. Как же ей хотелось попробовать их вновь.

— Скажем так, взаимовыгодная сделка, — внутри всё заныло, когда серафим отклонился назад, не позволяя Вики поцеловать его, тогда девушка с вызовом прорычала, кусая непокорного ангела за нижнюю губу:

— Я в деле.

Где-то за окном продолжала литься радостная мелодия, изредка звонко смеялись бессмертные и фыркали резвившиеся драконы, но ничто не могло привлечь внимание Вики — оно всецело принадлежало Бонту и только Бонту. Ветер вновь защекотал босые пяточки, и девушка вздрогнула от неожиданности. Крылья всё норовили скрыть её обнажённое тело за своими широкими перьями, но Вики каждый раз расправляли их за спиной. Нервно ерзая в кресле, она сгорала от томительного ожидания, пока серафим молча бродил по комнате, шурша белым одеянием. Вики впервые чувствовала себя настолько беспомощной и меньше всего она хотела оказаться со связанными за спинкой кресла руками. Бархатистая ткань плотно стягивала запястья — не выбраться, да и не хотелось. Обещанное нужно выполнять — первое правило всех бессмертных.

— Зачем ты завязал мне глаза? — спросила наконец демоница, и поймала телом коварный взгляд голубых глаз.

Серафим плавно подошёл и выдохнул на ухо:

— Когда закрываешь глаза, обостряются остальные чувства. Я соскучился и хочу запомнить каждый твой всплеск энергии. Каждый, — выдыхая, ангел провёл пёрышком по ключицам, плавно спустился ниже и очертил затвердевшие соски, отчего пальчики на ногах Вики сжались, а сама она учащённо задышала, — Давай поиграем? Я приготовил разные вкусности. Попробуй угадать их все.

Снова Вики пробила мелкая дрожь и внизу живота сладко свернулся комочек. Бонт игрался с ней и на этот раз всё было куда интимнее, чем раньше. За это время она успела позабыть каким же развратным и ненасытным мог быть её мальчик.

Когда губ коснулось что-то гладкое, влажное и холодноватое, Вики на миг опешила и в нерешительности лизнула кончиком язычка, чем вызвала глубокий довольный смешок. Поймав тонкий кисловатый привкус, она сразу же дала ответ:

— Клубника?

— Нет, но ты угадала, что это фрукт, — дразняще проводя по губам, муркнул серафим, — Попробуй.

Повиновавшись, девушка зажала между зубками кусочек фрукта. Всё ещё отдавало клубничной кислинкой с ярко выраженным сладким привкусом банана. Сочная мякоть отлично утоляла жажду и не было сомнений в том, что это…

— Карамбола, — растянулась в довольной улыбке Вики, когда Бонт подтвердил её слова:

— Это было легко.

— Я до сих пор помню, как ты сказал, что очень любишь этот фрукт, — пойорзав на месте от пронизывающего холода, девушка постаралась абстрагироваться от того факта, что она полностью нагая перед Бонтом.

— Приятно это знать… — грусть скользнула в голосе серафима, и Вики не могла не почувствовать укол вины, — Думаю, у меня для тебя есть кое-что.

Не успела демоница что-либо спросить, как почувствовала приторный вкус подтаявшего молочного шоколада. Она готова была вцепиться в ломтик зубами, но Бонт не позволил, и тогда Вики жалобно всхлипнула, слизывая остатки с нижней губы.

— Как жестоко… — аккуратно дёрнув запястья, демоница убедилась, что лента уже не держала как прежде и чуточку расслабилась.

— Он немножко подтаял, — констатировал Бонт и настойчиво провёл подушечкой пальца по губе Вики, всё ещё продолжая сладко мурчать, как сытый кот, — Думаю, этого хватит, чтобы распробовать.

Девушка смогла угадать сладость с первого раза, но решила подыграть серафиму и потому неспешно провела языком по указательному пальцу Бонта, улавливая, как тот учащённо задышал от возбуждения, затем, одним резким движением разорвав ленту на запястьях, схватила бессмертного за кисть руки и с жадностью принялась вылизывать каждый испачканный в шоколаде миллиметр, будто кошка, учуявшая запах валерьянки, и, если бы она умела, непременно замурчала.

Посасывая указательный пальчик, она проследовала язычком вдоль него и защекотала кончиком перепонку, приближаясь к среднему пальцу.

Сейчас всё было столь возбуждающим, что Вики буквально сносило голову. Ей было плевать на обстоятельства и чёртов запрет. Хотелось лишь одного: наброситься на ангела, как изголодавшаяся суккуб, и, одарив его бесчисленными горячими поцелуями, оставить мокрые дорожки на торсе. Её тело пылало от похоти — оно желало грязного секса.

— Ад изменил тебя, — Бонт нежно погладил её по волосам, настойчиво толкая назад в кресло, — Мне даже… ревностно.

— Бонт, я… — руками сорвав повязку, Вики встретилась с голубыми глазами и потеряла дар речи. Скользнув невольно ниже, она подметила обнажённый торс серафима, сглотнула слюнку и резко перевела взгляд назад.

— Какая же ты непослушная, — его мягкая улыбка выбесила Вики, и она в ярости крикнула:

— Да дай же ты сказать хоть слово!

На какую-то долю секунды они оба испугались её крика, но Бонт пришёл в себя первым. Его лицо стало серьёзным, будто каменная маска, и ловкими движениями он обхватил подбородок Вики, надавил на щёчки и аккуратно влил в рот липкую вязкую жидкость. Так как девушка засопротивлялась, то вскоре быстро испачкалась.

— Чёрт возьми! — вскрикнула демоница, когда Бонт отстранился, довольно оглядывая свою работу. Девушка осмотрела себя. От подбородка, по ключицам и ниже медленно стекал мёд. Его тонкая струйка пробежала вдоль по животику и скрылась где-то между ног, обволакивая прохладой.

Мутная глифтовая пелена смешалась с паническим ужасом. Вики хотелось истерически посмеяться, но вместо этого перевела жалобный взгляд на серафима. И кто в этой комнате больший демон? Потеряв дар речи, Вики следила за тем, как извиняются его демоны в глазах, как серафим медленно касается носом её носика и под тихий соблазнительный шёпот слизывает сладость с подбородка — и она тает, откидывая голову назад; она готова ему всё простить.

— Я люблю сладкое, но знаешь от чего мне действительно сносит голову? — он аккуратно перемещается ниже и, не отрывая своего хищного взгляда от лица возлюбленной, опускается на колени, — Когда ты вся перепачкана им, — Бонт жаркими поцелуями скользит вдоль животика, заставляя Вики вздрагивать снова и снова. Настойчиво обхватывая ножки, одним властным движением серафим раздвигает их и касается губами внутренней стороны бедра, лукаво наблюдая сквозь полуопущенные веки за тем, как испуганно алеет лицо демоницы, затем уже смелее он одаривает поцелуем лобок под иступленный шёпот Вики.

— Не надо… Пожалуйста… — деревянные ручки кресла скрипят под сжимающимися пальцами, сама девушка едва не теряет сознание от нехватки воздуха, но ангела уже не остановить. Смело проводя язычком между половыми губами, он всасывает клитор и, когда девушка под сладкий жалобный стон выгибается, утыкается рукой в животик, не позволяя ей перехватить инициативу. Вики слишком хорошо. Импульс, что пронзил всё её тело, ударил в голову, и, закрыв глаза, она прикусила руку и откинула голову назад. По щеке скатилась слеза, но не от боли, скорее от терзающей её душу уверенности, что она этого не заслужила.

Она не знала куда деть руки. Хватаясь то за ручки кресла, то, заводя за спину, цеплялась в мягкую спинку, отчаянно выгибалась под умелыми ласками Бонта и, не решаясь открывать глаза, она задыхалась от ярких ощущений. Оргазм был близок, и Вики взмолилась сквозь всхлипы:

— Хватит… Прошу… Умоляю… — и, когда её пальчики на ногах сжались в такт крыльям, она судорожно втянула воздух, и Бонт стремительно отстранился.

— Какая ты всё-таки милая для демона, — девушка, переводя дыхание, зажмурилась сильнее, закрываясь одним крылом, а затем почувствовала, как её сгребли в охапку крепкие руки и утащили на мягкую постель, — Такой я тебя встретил в первый раз. Такой я тебя полюбил. Пожалуйста, не забывай про ангельскую сторону себя — она важна для меня.

Он всё шептал, не переставая, какие-то нежные слова, которые Вики сквозь мутную пелену не могла расслышать. Утопая в его горячих поцелуях, она хотела отдать ему что-то взамен, и, повалив ангела на спину, совершенно не стесняясь взяла всё в своих руки. Дорожкой поцелуев пробежав по рельефному торсу, она спустилась ниже, но её вновь остановили — Бонт хотел, чтобы его девочка подчинялась ему, слушалась, не смела перечить. Подмяв Вики под себя, он уткнул её лицом вниз и, заломав тоненькую ручку за спину, поставил одним властным движением на колени. 

Невинность и непорочность — это не про него. Бонт позабыл какого это — быть идеальным ангелом, коим считал его Шепфа, и всё из Вики. Она испортила его, сама того не осознавая, и серафим был не против последовать за ней во тьму. Он потерялся в её лучистых голубых глазах, но нашёл себя истинного в её тоненьких стонах и грязных поцелуях. Казалось, что в ней скрывается его тёмная частичка, без которой Бонт не был полноценным все эти долгие тысячелетия. Даже зеркало нашёптывало, что ангел — сломанная игрушка в руках Шепфа, и с каждым днём бессмертный верил ему всё сильнее. 

Громкий стон разлетелся по комнате, стоило Бонту резким толчком полностью проникнуть в Вики. Девушка чуть не задохнулась от пронзившей её боли. Слишком непривычно ощущать его внушительные размеры внутри себя, но особенно страшно стало от внезапной грубости со стороны ангела. Будто дикий зверь, он проникал в её хрупкое тело, пока Вики отчаянно цеплялась за простынь и жадно хватала ртом воздух. Когда же она засопротивлялась, Бонт навалился всем телом и крепко сжал горло.

— Т-ш-ш-ш, — замедлившись, ангел укусил мочку уха, — Будь хорошей девочкой, Вики.

— Бонт… — нащупав ручкой мужское бедро, она постаралась оттолкнуть его от себя, на что поймала грубый рык, и вновь ангел резко вошёл в неё. Боль заставила Вики дрожать, как осиновый лист, от подступающих слёз.

Вики хотелось жалобно кричать, молить, чтобы её отпустили, но с губ срывался лишь хрипленький тоненький писк. Сейчас с ней был не тот Бонт, которого она знала, и демоница считала, что это всё из-за неё. Она винила себя за то, что позволила ангелу познать что такое боль и теперь расплачивалась за это.

В очередной раз скользнув рукой по мужскому бедру, Вики резко обмякла и вцепилась зубами в алую простыню. Ночь предвещала быть долгой и очень горячей. Может, если она станет послушной, её мальчик будет с ней нежным?

***

— Что же с тобой случилось, милый? — не покидала её тревожная мысль. Вздрогнув, демоница перевела взгляд на тучи над головой. Земной мир вновь встретил её недружелюбной атмосферой. Прямо перед ней должны были казнить невинных женщин и девушек. Они плакали от отчаяния, а толпа ликовала в предвкушении крови. Но что могло быть хуже тьмы в любимых глазах?

Изогнувшись от разлившейся по телу сладостной неги, Вики вцепилась в бледную спину Бонта, и тот зарычал от ран, оставленных её ногтями. Поцеловав нежно острое плечико, серафим приподнялся на локтях, чтобы заглянуть в любимые глаза, и Вики встретилась с тем, что меньше всего ожидала увидеть: холодная, острая Тьма пульсировала в некогда голубых глазах. Стекая, будто слёзы, она капала ей на тело, заставляя в ужасе колотиться сердце. Трещинки-паутинки, что окутали его глазницы, так напугали, что бессмертная в ужасе чуть не закричала.

Во всём виновато зеркало — так сказал ангел. Он нашёл в нём что-то, что манило его, звало, хотело стать целостным с его душой. Это было больно и страшно, но только в первый раз. Впрочем, раны от разбитого сердца кровоточили куда сильнее, потому Бонт быстро привык к тому сгустку тьмы, что внутри рвало его душу на части. Собирая себя по кусочкам, юноша ощущал нарастающую силу, и он верил, что именно она поможет Бонту изменить мир в лучшую сторону.

Взяв дрожащую ручку Вики, он прижал её ладошкой к своей груди, и в тот момент демоница ощутила, как по телу пробежал липкий ужас, и тело, отказываясь слушаться, подчинялось властным жестам Бонта.

Небытие существовало. Оно, как карманное измерение, в котором души сливаются воедино, становятся чем-то целостным. Этот мир — ступень эволюции, которую создал Шепфа, но скрыл ото всех. Когда-то зеркало было целостным, но его попытались разбить. Теперь сквозь трещинки в этот мир прорывалась сладкая Тьма, и ему, Бонту, было мало того, что он смог получить, — он хотел забрать всё, хотел избавиться от оков, стать свободным и помочь другим обрести свой маленький край вечного наслаждения. И Вики окажется первой, с кем он поделится этой силой.

Демоница вздрогнула, когда её плечо грубо толкнул нетерпеливый зевака. Шикнув от раздражения, она незаметно сжала кулак, и ветка под его ногами чуть выдвинулась вверх. Мужчина незамедлительно споткнулся, и голос рядом азартно произнёс:

— Я вижу ты уже готова задать этим придуркам жаришка, — улыбнувшись в ответ, Вики кивнула своей подруге:

— Покажем этим «святошам», что салемские ведьмы существуют, и они страшны в гневе.

Заходясь в дьявольском смехе, Мими сорвала с себя плащ, демонстрируя толпе свои пугающе алые глаза.

— Вот, что я называю «эффективной терапией», — оглядывая напуганные лица, дочь Мамона укоризненно покачала головой, — Отец нас точно прибьёт, но оно того стоит.

***

— Снова ты навлекла неприятности на нашу голову, Вики, — Люцифер, преодолевая боль, схватил непокорную демоницу за предплечье и грубо дёрнул в сторону, защищая от пролетающего мимо клинка, — Ему уже не помочь!

— Неправда! — она схватилась за руку правителя Ада, плача от отчаяния, и постаралась оттолкнуть от себя, но, неуклюже споткнувшись о чью-то оторванную руку, упала на землю, увлекая за собой и раненного демона. Тот, смачно выругавшись, сел на колени и сплюнул кровь в сторону. Только тогда Вики сквозь кровавую пелену смогла заметить, как сочилась кровь из его правого бока.

— Прости… — выпалила Вики, бросая взгляд на врата. Когда оттуда подул сильный шквал ветра с запахом крови, девушка прикрылась сломанным крылом.

— Я вспомнил, — нащупав меч, Люцифер ткнул его в землю и поднялся, — Всё вспомнил.

Сзади раздувался белый ослепляющий шар. Он выпускал яркие золотые шипы. Зрелище манило своим опасным гулом, но демон не позволил Вики пасть под его чарами, закрыв сияние своей спиной.

— Мы обязаны спасти его. Но не в этой жизни.

Хлопок! Чьё-то тело упало в нескольких метрах.

— Но как мы это сделаем? — стараясь не обращать внимания на мерзкие булькания, обратилась к бессмертному Вики, — Мы ведь… Мы… Умрём.

— О нет, — шар разрастался, знаменуя собой конец света, и, те, кто попадал в радиус его действия, падали на землю соляными песками; под ногами дрожала земля и ветер завыл свою грустную песню, принося с собой пепел и крики о помощи, так что Люциферу приходилось едва ли не кричать, чтобы его слова можно было услышать, — Чему быть, того не миновать. Сколько бы Шепфа не старался, ему не удастся изменить исход. Он будет пробовать снова и снова, пока не станет тем, против кого когда-то боролся, — протянув руку, демон ухмыльнулся и более мягким, но таким тоскливым голосом проговорил, — Я уверен, что настанет день, и мы все вместе уничтожим зло. Только обещай, что ни за что не предашь нас. Тьма — это тот ещё великий соблазн. До сих пор сожалею, что считал идеи Мальбонте очередным развлечением.

Вики смотрела на Люцифера, как на седьмое чудо света, но потом решительно кивнула, принимая его руку помощи.

— Тогда… Встретимся в следующей жизни, Люцифер?

— Встретимся в следующей жизни, Вики.