Ямамото Тсуёши

Ямамото Тсуёши сидел в коридоре перед палатой своей дочери, сжимая в руках ее телефон, и пустыми глазами смотрел на его тёмный экран.

Сейчас в палате находилась София. Девочка, которая первая забеспокоилась долгим отсутствием Такано в классе и решила выйти следом, чтобы проверить, всё ли с ней в порядке. Подруга его дочери как раз подходила к туалету, когда, по её словам, раздался дикий, полный боли крик. София сразу же узнала голос Такано и побежала на помощь, но, когда она увидела Такано, та уже лежала на полу без сознания.

— Это моя вина! — плакала девочка, когда рассказывала прибывшему на место Тсуёши свою версию произошедшего. — Я видела, что Такано-чан с самого утра ведет себя странно, но не расспросила её подробнее! Такано-чан сказала, что с ней всё хорошо, и я… Почему она никогда не рассказывает мне о своих проблемах?! Может быть, я смогла бы как-то помочь!.. Но потом, когда она отпросилась выйти из класса, я не пошла за ней, хотя видела, что она чего-то испугалась!..

— Испугалась? — переспросил Тсуёши, нахмурившись. — Её учитель сказал, что она плохо себя чувствовала…

— Это не так! — воскликнула девочка. — Я знаю её! Она испугалась! Она испугалась и хотела позвонить Вам — я видела номер, который был набран на телефоне! Такано-чан давно сказала мне запомнить его и позвонить Вам, если со мной или с ней случится что-то плохое…

Возможно, Тсуёши бы не поверил Софии. С каких пор люди впадают в кому из-за испуга? Это звучало странно и нереально… Но, во-первых, девочка выглядела довольно уверенно, говоря про испуг Такано, а во-вторых…

Никаких предпосылок к произошедшему не было. Со здоровьем у его дочери всё было хорошо, она ничем не болела и не страдала ни от чего, что могло бы стать причиной комы. Также причиной не могло быть и её Пламя — контроль Такано был на достаточном уровне, чтобы её Дождь не мог непроизвольно навредить ей, и прибывшие врачи с Пламенем Солнца уверяли, что никаких признаков выхода Пламени из-под контроля нет.

Оставалась только одна вещь, которая могла бы стать причиной подобного состояния его дочери. И слова Софии о сильном испуге как раз вписывались в догадку Тсуёши об этой возможной причине.

Его дочь могла увидеть что-то при помощи своей способности видеть будущее. Что-то ужасное, из-за чего испытала сильный шок и что не захотела принимать… Возможно, она умерла в том, другом будущем. Может быть, даже пережила собственную смерть — тогда и крик боли, и коматозное состояние более-менее понятны…

Но проблема была в том, что Тсуёши не представлял даже примерно, как работает способность его дочери. Каковы последствия от её использования, и как долго будет длиться «откат»… Если кома является именно «откатом».

— Тсуёши… Тебе нужно отдохнуть… — тихий, усталый голос Кимико оторвал его от размышлений, и он посмотрел на подошедшую… бывшую жену.

Она была вымотана также сильно, как и он сам. Тсуёши не стал врать о состоянии Такано или утаивать произошедшее — в прошлый раз его молчание закончилось чудовищными последствиями, поэтому он позвонил Кимико сразу же, как выяснилось, что в ближайшее время их дочь вряд ли очнется…

Кимико приехала сразу же. Бледная, испуганная, с блестящими от ужаса глазами… Она сорвалась из Намимори мгновенно, стоило Тсуёши повесить трубку. Нана, так удачно оказавшаяся на тот момент у Кимико в гостях, пообещала присмотреть за Такеми, пока её матери не будет, Сакуса тоже дал слово не спускать с девочки глаз…

Вероятно, о случившемся Емицу узнал именно от последнего.

— Где она?! — кричала Кимико, ворвавшаяся в больницу и тут же вцепившаяся в юкату увиденного Тсуёши: — Где Такано?!

— Кимико… Такано находится в палате, её только что подключили к аппаратам жизнеобеспечения… — попытался успокоить её Тсуёши, но, кажется, сделал только хуже.

— Успокоиться?! Ты говоришь мне успокоиться?! — закричала она. — Ты звонишь мне, говоришь в трубку, что наша дочь в коме, и ожидаешь, что я буду спокойна?!

— Кимико…

— Замолчи! — оттолкнувшись от Тсуёши, Кимико быстро метнулась к первому увиденному медработнику, который по счастливой случайности оказался одним из докторов, что следили за состоянием его дочери. — В какой она палате? Где моя дочь?!..

Мужчина вначале недоумённо посмотрел на вцепившуюся теперь в его халат женщину, но, проследив, откуда она подбежала и узнав Тсуёши, видимо, понял, про кого она говорит. Осторожно оторвав чужие судорожно сжатые пальцы от своей одежды, он максимально дружелюбно и спокойно спросил:

— Вы, должно быть, мать Ямамото Такано? Я сейчас сам проведу Вас в её палату. Только давайте для начала Вы выпьете успокоительное, хорошо? А Ваш муж пока что сам побудет рядом с дочерью, чтобы Вы не волновались о её состоянии…

— Я уже доверила ему Такано один раз, и чем это закончилось?! — мгновенно вскинулась только-только успокоившаяся от спокойной речи медработника Кимико. — Моя дочь лежит в коме, и неизвестно, когда она придет в сознание!

— Хорошо-хорошо, — тут же пошел на попятную доктор. — Тогда сейчас мы как можно быстрее дойдём до палаты Вашей дочери и вместе подождём, пока медсестра принесёт успокоительное уже туда…

Подхватив Кимико под руку и продолжая успокаивающе что-то ей говорить, мужчина бросил взгляд на Тсуёши и повёл её в нужную сторону. Тсуёши же, поняв, чего от него хотели, пошёл следом.

Когда они с беспрекословно выпившей поданную таблетку Кимико остались в палате одни, она, сжимая руку будто бы спящей Такано, тихо сказала:

— Прости. Я погорячилась, ты не виноват в произошедшем…

— Нет, ты права, — возразил Тсуёши, устало потирая переносицу. — Ты доверилась мне. А я этого доверия не оправдал…

— Тсуёши… Ты не сможешь помочь Такано, если ослабнешь из-за голода и недосыпа… — снова позвала Кимико, отвлекая от воспоминаний, после чего села рядом и сжала его руку. — Пойди попробуй прилечь ненадолго. Я присмотрю за Такано, обещаю…

— Ты тоже устала, — возразил Тсуёши, разглядывая темные мешки от недосыпа под глазами Кимико.

За прошедшие две недели она сильно осунулась. Под глазами появились новые морщинки, она похудела и побледнела, почти не выходила их больницы, постоянно находясь рядом с их дочерью…

Впрочем, вряд ли сам Тсуёши выглядел лучше.

— Да, но я успела немного передохнуть, а ты сидишь здесь без движения уже четыре часа, — тихо ответила ему Кимико.

Четыре часа… Та девочка, должно быть, уже давно ушла, а он даже не заметил…

— Хорошо, — со вздохом согласился Тсуёши, вставая со стула и ощущая, как заныли затекшие ноги. — Спасибо тебе…

Кимико слабо улыбнулась в ответ, и Тсуёши медленно пошел в сторону выделенного специально для него и Кимико помещения. Тсуёши чувствовал вину за то, что из-за него Кимико приходится проходить через всё это, но признавал — если бы не она, ему самому пришлось бы намного, намного сложнее…

Емицу прислал своих людей через несколько часов после случившегося, но никто из них не смог помочь Такано. Его дочь выглядела так, будто просто спит, но разбудить её никто был не в состоянии. Чтобы как-то помочь, нужно было узнать, что именно стало причиной комы, но этого не знал никто… Даже догадки Тсуёши, о которых он решился рассказать на второй день «сна» своей дочери, никак не продвинули их в поисках способа ее пробуждения.

Савада, кажется, связался с Арией, и та пообещала поискать записи о подобных случаях в библиотеке своей семьи, но пока что её поиски успехом не увенчались. И Тсуёши почему-то думал, что вряд ли она найдет хоть что-то…

Зайдя в пустую палату, Тсуёши устало лёг на одну из коек и закрыл глаза, но, несмотря на чудовищную усталость, сна не было ни в одном глазу. Вместо того, чтобы отключиться, мозг начал прокручивать воспоминания последних дней.

В первые дни Тсуёши верил, что его дочь скоро очнётся и сможет объяснить, что с ней произошло. К концу первой недели начали закрадываться первые сомнения, которые он старательно отгонял от себя подальше. В середине второй недели он решился на то, чтобы рассказать Емицу о способности своей дочери, потому что других путей не осталось. А уже завтра пойдет третья неделя, как его дочь без сознания...

В голове пронесся тихий, вымотанный голос Кимико, все это время старающейся не отходить от палаты Такано.

— Тсуёши... Вдруг... Что, если Такано... Что, если она не...

Тогда Тсуёши не стал дослушивать. Перебив, сразу же ответил:

— Она очнётся. Обязательно.

А теперь он и сам начинал в этом сомневаться...

Открыв глаза, Тсуёши молча сел на кровати, поняв, что уснуть у него не выйдет. А раз так, то лучше пойти проведать Такано — возможно, пока его не было, появились какие-то новости о ее состоянии?..

Но зайти в палату Тсуёши так и не смог. Подойдя к двери, он услышал тихий голос Кимико, и невольно остановился. Поколебавшись секунду, он открыл дверь и прислушался.

— …слышишь, Такано? Я верю… Нет, я знаю — ты слышишь меня… Пожалуйста, не оставляй нас… Я… Нам с папой будет плохо без тебя, понимаешь? И Такеми… Что я скажу Такеми, когда она спросит меня: «Где старшая сестрёнка?»… Пожалуйста, Такано… Доченька…

Послышался судорожный вздох, и в палате воцарилось молчание. Но уже через несколько секунд Кимико смогла взять себя в руки и продолжила тихо уговаривать их дочь очнуться...

Тсуёши закрыл дверь и устало прислонился к ней лбом, прикрыв глаза.

Это его вина. Если бы он всё же решился расспросить Такано о её способности, если бы надавил… Даже если бы это значило, что он потеряет часть её доверия — ему нужно было спросить её…

Тяжело вздохнув, он хотел было открыть дверь, зайти в палату и поддержать Кимико, как сзади неожиданно спросили:

— Ямамото Тсуёши, верно?

Тсуёши дёрнулся от неожиданности, услышав незнакомый голос, и подумал, что совершенно потерял хватку за прошедшее время, но всё же кивнул, повернувшись к говорящему. Им оказался странный мужчина, даже старик, одетый в какие-то лохмотья и солнечные очки, с цветастым ирокезом на голове. Он улыбался одними губами и, Тсуёши был уверен, несмотря на очки — в глазах этой улыбки не было совсем.

— Вам что-то нужно? — спросил Тсуёши, поняв, что молчание затянулось.

— О, нет… Скорее, это тебе кое-что нужно от меня, — улыбка старика стала шире, и, не успел нахмурившийся Тсуёши спросить, что старик напротив имеет ввиду, как он сказал: — Я могу помочь твоей дочери. Разумеется, не за простое «спасибо».

Тсуёши мгновенно напрягся, и старик, увидев это, со все той же улыбкой поднял руки перед собой, показывая, что безоружен…

Но когда это было синонимом к слову «безопасен»?

— Кто Вы такой? — сухо спросил Тсуёши, внимательно следя за действиями стоящего напротив человека.

— О? — кажется, искренне удивился он, после чего несколько недоуменно протянул: — Меня уже начали забывать?.. Надо же. Возможно, мне следует чаще выходить в люди, чтобы этого не произошло…

— Вы не ответили на вопрос.

— Хм… Возможно, ты мог слышать обо мне хотя бы мельком? — задумчиво протянул старик, будто и не чувствуя растущего с каждой секундой его кривляний напряжения. — Меня зовут Талбот. Сказал бы, что мне приятно познакомиться, но, увы… Я бы соврал.

Тсуёши в удивлении неверяще смотрел на… Талбота. Живая легенда, о которой ходит слухов в мире мафии больше, чем даже о Первом Поколении Вонголы. Те давно мертвы, а вот Талбот живет уже несколько столетий, и умирать, кажется, не собирается вовсе.

Гениальный ювелир и, наверное, единственный в мире настолько умелый артефактор, создающий настоящие шедевры из металла и Пламени. Найти его не удавалось никому, связаться с ним было сложнее, чем с семьёй Джиглио Неро, а уж добиться того, чтобы он взял чей-то заказ…

Но чем он может помочь Такано? И что ему понадобилось от его дочери, раз он сам, что само по себе невероятно, вызвался ей помочь?

Последний вопрос Тсуёши задал вслух, и Талбот, улыбнувшись еще шире, со смешком ответил:

— О, всё очень просто…