Робби Роттен с ликованием потер руки. Он сделал это! Изобретение, которое наконец-то навсегда избавит его от Спортафлопа! Он еще немного поколдовал с ним, регулируя ручки — привычка перфекциониста.

Ранее, в тот же день, он уже установил датчик, который подключит Спортакуса к машине: этот дурак не понял, что «дружеские» похлопывания по спине станут причиной его гибели.

Робби позволил себе злодейски расхохотаться, прежде чем аккуратно перетащил машину через люк на территорию Лентяево. Его серо-зеленые глаза сканировали местность в поисках любого признака Спортакуса, не обращая внимания на яркое солнце, которое в другое время было проклятием его существования.

***

Робби нашел его, конечно, на бейсбольной площадке — эти гнусные дети любили бейсбол. После собственной неудачи в спортивном состязании вид бегающих по полю вызывал кислый привкус во рту.

Робби установил машину за соседним деревом. Он не надел маскировку, но все были так увлечены своим глупым спортом, что до сих пор его не заметили. Приглядевшись, он увидел, что датчик до сих пор на Спортакусе. Удачно. Он принес запасной на всякий случай, но здесь в нем не было необходимости. Робби снова хотел злодейски расхохотаться, но вовремя спохватился. Сейчас не надо этого делать, иначе его обнаружат.

Эта машина — при условии, что она сработает правильно (слепая гордость настоящего злодея не позволяла ему усомниться!) — должна превратить Спортакуса в ребенка. Ребенок! Он был в восторге от своей идеи. Какой вред от ребенка? После того, как Спортакук окажется беспомощным, город снова будет принадлежать Робби! А кто потом будет ухаживать за Спортакусом-младенцем? Не мои проблемы!

Он глубоко выдохнул и расплылся в зловещей улыбке. Это последний раз, когда он видит Спортакуса бегающим, не причиняющим ему никаких бед. Играющим с детьми, улыбающимся, смеющимся…

Его рука нерешительно замерла над кнопкой. Может быть, всего лишь на мгновение? Даже если это случилось, рядом никого не было, чтобы заметить это.

Когда машина с потрескиванием запустилась, он поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть пропущенный мяч, летящий ему прямо в голову.

***

Он очнулся в окружении детей. На их лицах отражалась смесь тревоги и страха.

 — Что случилось? Ты в порядке?

Он ожидал адской головной боли, но, как ни странно, чувствовал себя хорошо. Нет… Лучше, чем хорошо. Он в жизни не чувствовал себя так превосходно! Может, бейсбольный мяч стукнул по какому-то дефекту в его мозге? Или он бредит?

 — Я в порядке! Отойдите от меня! — проворчал он, принимая сидячее положение. Кажется, его голос… звучал по-другому?

 — Спортакус! — Стефани отступила назад, нахмурившись. — Что-то не так?

 — Я не Спортакус, глупый ребенок…

Слова и наполняющий их привычный яд замерли в горле. Было ли это…

По ту сторону поля за деревом сидел Робби Роттен, ошеломленно глядя на его лицо, что-то в его руке…

Когда другой Робби разжал свою руку, удивленно разглядывая то, что держал, сердце настоящего Робби замерло.

Другой датчик.

Неконтролируемая дрожь пробежала по телу Робби, когда он оглядел себя. Вместо привычного полосатого было только синее. Синие штаны, синие ботинки, синие наручи, эта отвратительная S на поясе…

Этого не может быть.

 — Робби! — с осуждением сказала Трикси, и он по привычке дернулся. Но она кричала на другого Робби, который был ни кем иным, как ненавистным Спортафлопом! Даже на лице Робби его вялая мимика узнавалась безошибочно.

 — Что ты сделал со Спортакусом?

Спортакус потер голову там, куда попал мяч.

 — Я… Я не…

Робби вскочил на ноги (на это потребовалось гораздо меньше сил, чем он привык, и он едва не упал лицом в грязь), и зашагал туда, где сидел Спортакус.

— Отдай мне это, идиот! — прошипел он, выхватывая у него из рук датчик.

Спортакус посмотрел на него снизу вверх. Очевидно, немногочисленные нейроны его мозга сейчас работали с максимальной нагрузкой.

 — … Робби? Что случилось?

 — Ты все испортил! Ты как обычно все портишь! Ты… Полный идиот!

Спортакус наконец-то заметил машину.

 — Как…

 — Разумеется, я хотел сделать не это! Отодвинься, я исправлю то, с чем ты облажался!

Отпихнув Спортакуса, он опустился на колени возле машины. Стукнул каждый датчик грубее, чем нужно, и занялся машиной.

Ничего.

Ничего, кроме слабых искр.

Как?!

Робби в бессильной ярости ударил ее, но только больно ушиб костяшки.

 — Почему эта дурацкая штука не работает?

Дети жались в нескольких футах поодаль, явно напуганные. Робби посмотрел на Спортакуса, чтобы увидеть его реакцию, и испытал какое-то мрачное удовлетворение от написанной на его лице беспомощности. В этот раз он не мог быть героем.

Но, как только он взглянул на него, это прошло, и Спортакус встал, улыбаясь, как обычно.

 — Все хорошо, ребята! Думаю, одно из изобретений Робби сработало неправильно, но мы исправим это!

 — Я исправлю, — зашипел Робби снизу.

 — Что, если он не сможет? — спросил Стинги. Его обычно визгливый голос сейчас был тихим.

Спортакус упер кулаки в бока и улыбнулся ему. Как же странно было видеть того в его обычной позе, но в непривычном ему теле.

 — Я уверен, что он сможет! Робби гений! — он посмотрел на Робби, и тот разглядел за улыбкой суровый взгляд. Безмолвный сигнал: согласись со мной, чтобы дети не боялись.

Было бы заманчиво проигнорировать этот взгляд и сказать, что исправить невозможно, что их герой теперь в ловушке нетренированного тела своего злейшего врага. Что он больше никого не спасет.

Робби мысленно вздохнул.

 — Правильно! — с нажимом произнес он. Спортакус мог почувствовать сарказм в его голосе, но дети — нет. — Я заставлю ее работать, и вы мигом получите назад своего героя!

Они с облегчением выдохнули.

 — Это хорошо, — сказала Стефани. Улыбка медленно возвращалась на ее лицо, но растаяла снова. — Но, Спортакус! Что делать, если кто-то нуждается в помощи?

 — Тогда Робби поможет им, — ответил Спортакус. С того места, где сидел Робби, его улыбка казалась зловещей.

***

Робби отнес машину обратно в логово вообще без проблем — у Спортакуса действительно было удивительно сильное тело. В тот раз он тащил ее к полю, оставляя борозды в грязи. Он почувствовал укол удовлетворения от того, что Спортакус сейчас страдает в его теле.

Спортафлоп, конечно же, шел за ним в логово и всю дорогу сверлил его спину взглядом.

 — Знаешь, ты не должен идти за мной, — проворчал Робби, установив машину на рабочий стол и нашаривая инструменты. — Это не то, с чем ты мог бы помочь.

Спортакус запнулся и оперся о стол.

 — Ты всегда такой уставший, Робби? — спросил он, утирая капельки пота со лба.

Робби посмотрел на него снизу вверх и усмехнулся.

 — Да. Думаю, тебе стоит привыкнуть. Неизвестно, насколько это затянется.

Когда он открыл машину, а Спортакус присел на оранжевое кресло, ему в голову пришла ужасная мысль. Что, если… он не исправит это?

Ладно, вряд ли это было идеально, и не то, чего он хотел добиться, но… Спортакус, который умел все, сейчас оказался беспомощным. Конечно, он не в состоянии кого-то спасать и передвигаться кувырками по городу.

И, наверное, он пошутил, сказав, что Робби будет героем вместо него, да?

Робби поднял глаза от внутренних механизмов машины и расплылся в улыбке.

 — Спортаф… Я хотел сказать, Спортакус… Тебе что-нибудь принести? Кекс? Горячий шоколад?

 — Нет, спасибо, — слабым голосом отозвался Спортакус, досадуя на Робби, забывающего поесть. — У тебя есть какие-нибудь спорт-сладости? Или вода?

 — Конечно, — сладко произнес Робби, направляясь к холодильнику. Он налил Спортакусу стакан воды и с жадностью уставился на кусок торта внутри. Ему понадобится немного энергии, чтобы «исправить» машину. Может, ему быстренько перекусить?

Схватив ближайшую вилку, он подцепил большой кусок, наслаждаясь знакомой успокаивающей текстурой и сладостью, а потом вдруг все потемнело.

***

Некоторое время спустя он очнулся, чувствуя себя слабым и вялым (хотя вряд ли это было для него необычно), от странно знакомого глубокого голоса.

— Робби, съешь это…

Он оттолкнул объект и попытался заснуть, но голос был настойчив:

 — Робби! Ты должен съесть это, если хочешь почувствовать себя лучше!

 — Мне все равно-о-о… — простонал он. Голос вздохнул.

 — Хорошо, если ты так хочешь, — а потом что-то странное оказалось во рту Робби. Незнакомец двигал его челюстью, заставляя жевать.

 — Ммпф! — негодующе забурчал Робби, пытаясь сесть и невольно проглатывая все, чем был накормлен.

Внезапно, казалось, с его мозга схлынул туман, и поток энергии хлынул в тело, принося с собой воспоминания о произошедшем.

Спортакус — в теле Робби, должно быть, ему трудно привыкнуть — слабо улыбнулся ему.

 — Ты забыл, что мое тело не перерабатывает сахар?

Робби, ворча, принял сидячее положение, цепляясь за оранжевый мех кресла. На самом деле, с силой Спортакуса этого не требовалось, но старые привычки умирают тяжело.

— Как ты так живешь?

Спортакус пожал плечами, и Робби впервые заметил у него на лбу капли пота.

 — Ты… Затащил меня на кресло?

 — Да, — ответил Спортакус, наклонив голову так, будто не понимал, почему Робби вообще об этом спрашивает. — Я недостаточно быстр, чтобы поймать тебя, но мне не хотелось оставлять тебя лежащим на полу.

Робби фыркнул:

 — Почему бы и нет?

Спортакус моргнул. Странно было видеть такое невинное выражение на собственном лице.

 — Я пытался превратить тебя в ребенка, я виноват, что ты сейчас в моем теле, а ты беспокоился, что мне было не очень удобно?

Спортакус непонимающе посмотрел на него, а затем рассмеялся. Робби вздрогнул, но это не выглядело как издевательство — кажется, эльфу это действительно казалось забавным.

— Я думаю, ты прав, Робби, — он усмехнулся, утирая слезы. — Тем не менее, я не собираюсь оставлять тебя на полу.

— Что ж, думаю, решать тебе, — пробормотал Робби.

— К тому же, я уверен, на самом деле ты не хотел превратить меня в ребенка. Или хотя бы не навсегда. Я не помню, каково быть маленьким. Было бы весело на какое-то время стать ребенком, если не будет нужно никого спасать!

Робби посмотрел на него.

 — Да, я хотел… — ответил он медленно, как для ребенка. — Почему бы и нет?

 — Ну… я…

 — Я хотел, чтобы ты ушел, с самого первого дня, как твой дурацкий дирижабль затмил небо над моим городом! Это единственное, чего я хотел. Это то, что я пытался сделать все это время, идиот! Избавиться от тебя!

Робби не любил неприкрытого проявления эмоций на лице Спортакуса — своем лице. Спортакус никогда не умел хорошо скрывать свои чувства, и это оставалось неизменным, в каком бы теле он ни находился. Он выглядел… обиженным. Смущенным. Уязвимым.

— И убери это глупое выражение с моего лица, — прошипел Робби, выпрыгивая из кресла с большей силой, чем требовалось. Двигаться в этом теле было действительно легко. Он промчался мимо Спортакуса, по-прежнему сидевшего на полу. Он был рад вернуться к работе над машиной, где можно было не смотреть на него и не думать о его огорченном лице.

***

Робби так старательно игнорировал Спортакуса, что не заметил, как эльф ушел. Было удивительно тяжело подниматься из логова в туннель, и еще труднее — по лестнице в дирижабль. Он достиг верха вспотевшим, запыхавшимся и более чем готовым спать, хотя солнце еще только заходило, и до 8.08 был еще час или около того.

 — Открыть дверь, — сказал он хрипло, и стал ждать. И ждать. И ждать.

 — … Открыть дверь.

И снова ничего.

Что происходит? Спортакус откашлялся:

 — Открыть! — сказал он громче и постучал в люк.

Спустя минуту мольбы и стука в дверь Спортакус вспомнил, что в дирижабле было активировано голосовое управление.

Он был ошеломлен, совершенно опустошен. И точно сегодня не будет ночевать в своей постели.

Его первой мыслью было вернуться к Робби и, если можно, поискать запасное кресло или что-то пригодное для сна. Но он отбросил эту идею, едва она пришла в голову. Робби ненавидит меня — подумал он, и осознание этого заставило сердце замереть. Он знал, что «злодей» считает его надоедливым, и помнил, что Робби пытался заставить его покинуть Лентяево с тех пор, как он появился. Но ни один из его планов не сработал, и Спортакус был уверен, что за столько времени они стали друзьями. Ему нравился Робби, каким бы странным он ни был. Он смешной, в глубине души добросердечный, их соперничество было в каком-то смысле даже веселым. Но знание, что Робби действительно, по-настоящему ненавидел его и был бы счастлив, если был он ушел, делало Спортакуса несчастным больше, чем любая машина для обмена телами или неисправное голосовое управление.

С новой печалью в своем сердце он медленно начал долгий спуск обратно в город.

***

Где ему сегодня остаться на ночь? Может быть, у кого-то из детей? Его неудачная попытка попасть в дирижабль, наверное, заняла больше времени, чем он думал, потому что, когда он спустился, было уже совсем темно и все огни в городе погасли.

Нет, я не могу разбудить их. Он лучше, чем кто-либо, понимал, как важен хороший сон ночью.

Ну, здесь всегда есть скамейки. Он выбрал самую удобную на вид, пошатываясь, добрался до скамейки и с облегчением рухнул на нее.

Собрав свои последние запасы оптимизма и стараясь не обращать внимания на суровую действительность, он заставил себя заснуть. Завтра будет лучше. Я уверен.

***

Робби работал с машиной, пока не удостоверился, что все в порядке, но оставил вокруг несколько запчастей и обрезков, чтобы это выглядело недоделанным на случай, если Спортакус вернется, чтобы проверить. Несмотря на все пережитое днем, он думал, что ночью сможет уснуть. На этот раз он не питался сладким (хоть и не по своей воле), и впервые на своей памяти спал всю ночь, а если и видел сны, то забыл их, как только проснулся.