Утро Каца обыденно начиналось с головной боли и мягкого кота, спящего на одеяле рядом с ногами хозяина. От головы помог кофе и анальгин. Время – два часа сорок минут, нужно собираться на работу. Если можно назвать это работой. Он не торопясь покормил Котокота, умылся холодной водой, оделся. Максиму нравились просторные свитера и футболки, нравилось, что в них можно укутаться, спрятаться от людей, чувствовать себя в безопасности. Это чувство, конечно, зыбкое, но лучше, чем ничего. Он посмотрел в окно – во дворе стояла чёрная машина. "Крутая" – это единственное, что Максим мог о ней сказать. Кац не сильно разбирался в автомобилях. Однако он точно знал, что Папочка любит всё крутое и дорогое, и может себе позволить. Максим бросил лямку рюкзака на плечо, взялся за дверную ручку и замер, вдыхая и вдыхая несколько раз. "Перед смертью не надышишься", – вспомнилась чья-то фраза. "Перед смертью". Действительно.

Погода стояла приятная. Сейчас бы гулять по какому-нибудь парку до самого вечера, сидеть в летнем кафе, смотря, как город живёт своей жизнью, не замечая тебя. А потом вернуться домой поздно, приятно уставшим. Жаль, что этим мечтам не суждено сбыться. Максим сел на заднее сиденье ожидавшего автомобиля. Водитель – его давний знакомый, этого мужчину Папочка приставил к нему, чтоб не сбежал. Была в этом некоторая извращённая забота со стороны Алексея. Забота в том, чтобы Кац безопасно добрался до дома поздней ночью, чтобы не приставали к нему всякие идиоты в нерабочее время. Это совсем не то, чего Максим желал в своей жизни, но выбора у него не было. Он нервно поправил волосы.

– Добрый день, Максим.

В ответ Кац лишь тихо что-то промычал, сглатывая сухой ком в горле.

– Неудачная ночь выдалась?

Максим ценил тактичность этого человека и хорошо подобранные слова, но говорить совершенно не хотелось.

– Нет, просто... Ничего страшного. Поехали.

***

Чёрный автомобиль уже полдня стоял на парковке неподалёку от борделя.

Обладатель пышных рыжих кудрей спал, сдвинув на глаза козырёк кепки. Он точно и не помнил, в какой момент отключился, но точно помнил, что причиной была смертельная скука. Нет, конечно, его расследования часто требовали усидчивости, терпения и всего такого, но обычно всё это, в конце концов, вознаграждалось. А тут провал за провалом. Уже четвертый мальчик из списка не шёл на контакт, всё заканчивалось ночью встречи, никто даже не позвонил по оставленному Ильёй номеру. То ли Варламов неубедительно сыграл, то ли мальчики зашуганные параноики. Он ставил на второе, ведь актёром, по своему мнению, был прекрасным.

К входу в наблюдаемое заведение подъехал автомобиль, и Илья приподнял кепку, чтобы рассмотреть вышедшего пассажира. Кажется, это был один из приближённых мальчиков. Он сверился с фото; всё верно, этот парень – Максим Кац, длинноволосый, высокий и болезненно худой. В целом, довольно милый персонаж, однако про него известно совсем немного. Во-первых, он патологически замкнутый, во-вторых, обстоятельства его появления в борделе крайне загадочны. С ним, скорее всего, будет трудно, но Илья очень надеялся на успех. Варламов завёл машину и двинул в сторону ближайшего кафе – с самого утра сидел в засаде без еды.

***

Кац нехотя покинул прохладный салон автомобиля, и в лицо ударил яркий свет. Он, как вампир, словно боясь солнечных лучей, прикрыл глаза рукой и поспешил зайти в здание. В фойе играла тихая ненавязчивая музыка, администраторша Алла болтала с одним из мальчиков. Таким спокойным темпом заведение жило до наступления вечера, но с заходом солнца тут всё преображалось. Хищники в лице разных богатых и влиятельных людей выходили на охоту, и мальчикам оставалось лишь тихо ждать своей участи. От таких мыслей Максима трясло, подмывало спрятаться. Он поспешил в гримёрку, пока никто его не заметил.

То же зеркало с подсветкой, тот же столик с маленькой косметичкой, то же заспанное грустное лицо в отражении встретили его там. Есть ещё немного времени на отдых, а потом снова в зал на всеобщее обозрение. Скорее бы вернуться домой. Максим согнулся над столиком, пряча лицо за ладонями и волосами. Вдруг со стороны двери послышались тяжёлые медленные шаги. От страха зрачки Каца сузились в маленькие точки.

– Привет, Максим.

О, нет, только не это.

– Как ты себя чувствуешь сегодня, м?

Прежде чем ответить Кац встрепенулся, поправил волосы и быстро глянул в зеркало – хорошо, что он не плакал сейчас, хотя видок откровенно так себе.

– Я в п-порядке, Алексей Анатольевич.

– Хорошо. Мне тут птичка напела, что вчера у тебя был приступ после сессии с клиентом. И он, возможно, это видел. Это правда?

Максим поджал губы.

– Д-да, приступ был, но-о сомневаюсь, что клиент мог увидеть-

Папочка стоял за ним, и Макс мог видеть в зеркале его узкие искажённые губы, а выше – лучше туда не смотреть! – снисходительный взгляд и недовольство где-то в глубине него, неудовлетворённость ответом.

– Я убежал в уборную... Простите, – Максим хорошо держался на допросе в этот раз, видимо, все силы ушли во вчерашний срыв.

– Ты пьёшь таблетки?

– Д-да, каждый день, как прописали.

– Хорошо. Я тебе верю.

Тяжёлая рука с видневшимся из-под рукава краем шрама легла на плечо Каца. Он сдержал себя и не дрогнул, лишь прикрыл веки, продолжая буравить взглядом своё отражение. Рука медленно переместилась на тонкую шею, поднимая подбородок кверху, ловя резкий выдох. Сухие губы беззвучно коснулись острой скулы и быстро отдалились, а пальцы плавно прошлись по волосам.

– Хорошего дня, до встречи, Максим.

Дверь закрылась, а Кац, будто по команде "вольно", расслабил мышцы и выдохнул ртом с еле различимым всхлипом. Так, нужно собраться. Ничего страшного не случилось, Папочка просто проконтролировал ситуацию, он всегда так делал. Максим ещё раз взглянул в зеркало – возможно, в этот раз понадобится чуть больше тени для век. Сегодняшняя ночь не предвещала сюрпризов, можно и расслабиться немного. Если повезёт, клиенты могут обойти его стороной. Что ж, Кац надеялся на это.

***

Максим в последний раз посмотрел в зеркало, поправляя волосы, перед выходом в зал.

Вот он вышел, в такой же нелепой откровенной одежде, с таким же глупым макияжем, скрывающим круги под глазами, с пустым взглядом, неспешной походкой. Сел на диванчик у стены, сложил руки на коленях и стал ждать. Официант, тоже милый молодой парень, принёс бокал вина – чтобы Максим расслабился – потом понёс ещё несколько бокалов другим мальчикам. Кац алкоголь не любил и вообще никогда не пил, вот и сейчас к бокалу не притронулся. Он смотрел на блики света, переливающиеся в стекле и в красной крови вина. Смотрел с еле различимой грустью, как те юные княгини из русских народных сказок. Даже голову так же склонил, не хватало только высокого терема, в котором он был бы заперт. Ах, да. Даже Кощей бессмертный свой имеется во главе. А вот храброго доброго королевича для спасения не додали.

Задумавшись, Максим не заметил, как к нему кто-то подсел. Он не стал сразу смотреть, клиенты часто не любили прямого зрительного контакта. Но этот человек просто сидел рядом, не говорил, не трогал. Так необычно. В зале играла расслабляющая романтичная музыка типичная для таких мест, освещение в этом уголке зала было приглушено. Максим видел только сложенные друг на друга ноги этого мужчины, на нём чёрные кроссовки и брюки. Такое сочетание необычно видеть в этом месте. Он молодой? Насколько? Кто он? Тут нечасто встретишь людей младше сорока. Каца одолел дикий интерес, какого давно не бывало, он решил посмотреть на клиента. Но быстро пожалел об этом, когда встретился с направленным на него взглядом. Не угрожающим, скорее лениво-заинтересованным. В руке держал такой же бокал, как принесли Максиму, только почти пустой. Ещё Максим успел увидеть зализанные назад волосы, скорее всего заплетённые в хвостик. Они смотрели друг на друга, и Кац всё сильнее смущался, в конце концов, вновь опустив взгляд в бокал. Тогда мужчина решил первым начать разговор.

– Привет. Давно сидишь тут?

– Я... Нет.

Он сделал небольшую паузу.

– Меня зовут Илья. Хах, я тут впервые, знаешь? Осматриваюсь потихоньку. Увидел тебя одного и подумал, что могу составить компанию.

– О... Д-да, спасибо, что присоединились. Как вам тут? – Максим говорил тихо.

– Мне нравится. И ты тоже ничего.

Кац сжал губы, чувствую теплоту на щеках. Он изо всех сил сдерживал своё любопытство, но оно таки взяло над ним верх.

– Можно задать вопрос… личного характера?

Илья ответил сразу.

– Конечно.

– Сколько вам лет, Илья?

Этот вопрос, видимо, был для клиента неожиданностью.

– Мне? Двадцать семь.

Максим встрепенулся, волосы ударили по лицу, когда он повернулся лицом к лицу к клиенту.

– Мне тоже!

Ему показалось, что он сказал это слишком громко, так был удивлён. Кац очень давно не повышал голос, непривычно было слышать себя таким. Таким воодушевленным. Илья издал короткий смешок на выдохе.

– Круто, – улыбнувшись, он беззлобно показал зубы. – Хочешь познакомиться поближе? – Илья разделял все слова секундными паузами, будто прощупывал под ногами почву, боясь спугнуть робкого мальчика.

Максим не мог отказать клиенту.

– Я не против. Пойдёмте, я вас провожу, – к сожалению Ильи, в голосе Максима не было прошлого воодушевления.

***

Коридор, поглощаемый красным полумраком, был наполнен смехом, стонами и шёпотом, исходящим из-за дверей мальчишеских комнат. Илья уже бывал в этом коридоре, в нескольких комнатах других парней, поэтому чувствовал себя как дома, немного улыбаясь воспоминаниям. Хоть он и ни с кем не встретился больше одной ночи, время всё равно провёл неплохо. Максим остановился почти в самом конце, он перевернул табличку на дверной ручке со "свободно" на "занято" и открыл дверь, приглашая клиента вперёд. Его номер мало чем отличался от других, разве что пахло тут иначе – никаких резких запахов, духов или пота, только обыденный запах белья и лёгкого дезодоранта. Возможно, где-то тут есть освежитель воздуха. Дышалось намного легче, чем в других комнатах.

Максим обошёл клиента, направляясь к кровати, и только сейчас заметил, что ростом выше его почти на голову. Обычно его клиенты были вровень с ним, а то и выше. От этого Илья казался невероятно милым. Кац сел на кровать и, аккуратно сведя ноги, медленно подцепил пальцами лямку сетчатого чулка. Обычный обряд оголения клиент прервал мягким касанием о плечо. Максим поднял голову и выжидающе смотрел на него. Варламов молча расстегнул на себе верхнюю пуговицу, потом ещё одну, потом остановился, Максим понял, что нужно делать. Он продолжил за него. В конце своеобразного ритуала, Илья снял нефтяно-чёрную рубашку, отбросил на спинку стула, где не так давно прихорашивался Кац. Максим проводил её взглядом, когда Илья взял его руку и поднёс к губам, мягко поцеловал, небрежно сжал, поцеловал снова. А потом посмотрел так пьяно, будто не было в его жизни никогда и никого кроме Максима. Парень неровно выдохнул, бегая глазами по веснушчатому лицу, как ягнёнок, впервые увидевший пастушьего пса. Илья непринуждённо улыбнулся и отпустил его, продолжая раздеваться, Кац воспринял это как указание к действию.

Максим снял чулки, поморщился, небрежно закинул под туалетный столик. Обычно при клиентах он вёл себя куда более элегантно, но с Ильёй ему не хотелось притворяться. Хотелось скинуть вместе с чулками и топиком эту маску послушного мальчика. Максим откинулся назад, расслабился, лёжа на спине. Он оставил на себе только трусики, может, Илья захочет снять их сам. А Илья, как хищник, за пару шагов подошёл к нему, встал на колени. Максим ярко почувствовал эти тёплые руки, что легли на его голые бёдра, щёки налились краской. Кац выдохнул с тихим стоном и приподнялся на локтях, чтобы увидеть лицо Ильи. Тот с интересом разглядывал трусики на тонких лямках, которые скрывали только самое необходимое. Максим сжал губы. Илья выдохнул горячим воздухом на нежную красную ткань и сквозь неё прижался губами к паху. Кац захлебнулся собственным дыханием, неловко засопел.

Он делал это так много раз, но сейчас как будто всё иначе. Варламов сдвинул трусики и провёл концом носа вдоль возбуждённого члена, в завершении, целуя, накрыл губами головку. Мужчина явно уловил трепет партнёра, он потёр большими пальцами выпирающие на бёдрах косточки таза. Потом, взяв за лямки, не спеша снял с него бесполезную красную тряпку, что мозолила глаза. Илья с секунду рассматривал обнаженного "мальчика", на деле своего ровесника, сложенного, правда, куда менее складно, чем он сам. Тощий и неказистый, с яркими родинками внизу живота, узловатыми конечностями и большим носом. Но эта внешняя простота и некоторая обыденность выделяла Максима среди других. Он не пытался скрыть недостатки, а представал таким, какой он есть, если не считать замазанных тоналкой мешков под глазами. Это могло отталкивать, но Илью – видевшего многих стремившихся к мейнстримному идеалу парней – наоборот, привлекал его образ.

Журналист сверкнул глазами, будто яркая мысль озарила его, к сожалению, он не успел поймать её, как молнию в банку. Он обнял ладонью довольно длинный член, двинул вниз, высвобождая порозовевшую головку. Не мог преодолеть соблазн попробовать его, как никого их мальчиков прежде.

Максим почувствовал, как внизу стало невероятно тепло, даже жарко. Прикрыл рот, смотря на подрастрепавшиеся пружинящие кудри. В мыслях только восклицание "чёрт!" и что-то невнятное, непонимание того, как клиент сам мог встать на его место, как мог позволить себе стоять на коленях. Долбаная иерархия, а тут пришёл этот рыжий и спутал все карты. Но Кац не мог возражать, хозяин – барин. Когда он уже чувствовал близящееся облегчение, клиент оставил его, встал с колен и, не глядя в глаза, стал говорить. Тихо-тихо, чтобы не вспугнуть создавшуюся атмосферу.

– В душ можно? Знаю, тут есть.

Вопрос застал врасплох. Кац поправил волосы и отдышался.

– Д-да, конечно.

Он успел увидеть кошачью улыбку Ильи и его голую, покрытую родинками задницу прежде, чем тот скрылся за дверью по правую сторону кровати.

– Бля, – просипел Максим. Он не часто матерился, но данное междометие было единственным, что пришло в голову.

Давненько клиенты не пользовались его душевой. Парень поднялся, оглядел себя – ну и бардак – даже заставлять себя возбуждаться не пришлось, какой ужас. Пошарив в ящике туалетного столика, выудил на свет две бутылочки лубриканта. Один – на водной основе, классика, второй пахнет ягодами. Максим решил и здесь последовать собственным желаниям, взял первый. Он вернулся на кровать и решил ненадолго прилечь. Он слышал каждый шорох за стенкой и звуки воды; видел тонкую линию яркого света, пробивающуюся через щель приоткрытой двери ванной. Чувствовал так много и медленно гладил себя где-то внизу.

– Презерватив есть?

Внезапно прервал голос Ильи. Максим вздохнул и неаккуратно пошарил под подушкой, найдя нужную вещь, он потянулся на звук голоса клиента. Тот встретил его ответным взглядом, так же держа меж пальцев презерватив, а в другой руке свои брюки. Видимо, достал из кармана. Кац несколько растерялся, на что Илья лишь усмехнулся. Он отложил брюки, залез на кровать и сел напротив Каца. Илья сравнил упаковки и выбрал тот, что был у него с собой – тонкий. Зубами он оторвал верхний край и достал резинку.

Максим же смотрел на голое тело, усыпанное веснушками в разных местах. Его кудрявые волосы казались такими светлыми на фоне кожи, что их практически не было видно. Особенно красивыми были для Максима рыжеватые завитки в области лобка; ужасно, но хотелось потрогать. Гладкий латекс обнял кожу, лишь немного визуально увеличив его член, но в целом он оставался таким же небольшим, как и сам Илья. В соотношении с Максимом, конечно. Но, тем не менее, выглядел очень крепко, особенно сейчас, в возбуждённом виде. Парень закрыл глаза – пиздец, никогда так сильно не ждал конца прелюдии. Кац млел в пространных мыслях, растворялся в наступающем ощущении блаженства. Сжимался, чувствуя, как холодная вязкая жидкость прикасается к коже. А потом расслаблялся, когда тёплые пальцы гладили его меж ягодиц и осторожно заглядывали внутрь, проверяя, как далеко они могут зайти. С такой нежностью, будто они уже давно знакомы. Максим почти не смотрел, только приглушённо стонал, обнимал подушку и сгребал в руках шёлковое покрывало. Ритм стал быстрее и резче, когда Илья вошёл в него. Кац тихо выстонал его имя, но тут же осёкся – да что на него нашло? – никогда не говорил имён клиентов, даже не знал их, никогда не хватался за них, как за последнюю соломинку. Илья же довольно проурчал, заслышав неловкий стон. Тот тут же забылся, зарываясь руками в его вконец растрепавшиеся кудри. Они оказались очень пышными, и зачем прятать такую красоту?

Варламов двигался чётко, дышал горячо Максиму в шею, что-то шептал, пыхтел, иногда менял позу. И чем ближе к концу, тем более хаотичными становились его движения, неразборчивым шёпот, горячее тело. Он закинул ноги Каца на бёдра в финальных рывках, капля пота скользнула со лба на нос. И Максим обнял его за шею, и уткнулся в мокрый лоб, раскрыв рот, пытаясь поймать больше жаркого воздуха. А всё вокруг пахнет им, не сладкими приторными духами, не противным кислым одеколоном, а телесным мускусом, потом; никогда бы Кац раньше не подумал, что этот запах может быть таким приятным и таким возбуждающим.

– Б-бля, я сейчас, – Илья выплёвывал слова на выдохе, пытаясь держать дыхание.

Максим плотнее прижался к нему, провёл губами по носу и лбу, сжался, чтобы создать ещё немного давления. Хотя сам ещё не был близок к концу. Коротко проскулив, Илья кончил и расслабился, отпустил Каца; шумно дыша, опустил голову к его животу. Придя в себя, он всё же покинул Максима, чтобы избавиться от использованного презерватива. У Максима же не было сил, чтобы встать, он лежал, сжимая в руке член, мечтая кончить побыстрее. К сожалению, его чувствительность несколько снизилась за эти годы. Но вот он почувствовал чужую руку на себе – ох, Илья, пожалуйста, возьми его, ты так прекрасно сосал в самом начале – тепло прилило с новой силой.

– "Его рот просто великолепен", – Максим улыбнулся своим мыслям.

***

Кац лежал на боку, закрыв глаза; он устал, собирался немного вздремнуть и пойти в душ. Однако клиент не спешил уходить, отчего Макс не мог уснуть и тихо злился про себя. Пелена возбуждения спала с его мыслей, и сейчас снова не хотелось никого видеть, даже такого приятного клиента, как этот.

Илья же лежал рядом и, кажется, любовался им. Было очень неловко. Но ещё более неловко стало, когда Илья положил ладонь ему на щёку и ласково погладил. Максим остановил его, убрав с себя нежную руку; он слегка нахмурился и посмотрел на клиента.

– Вы не собираетесь уходить?

– Я думал подождать, пока ты уснёшь.

– Не стоит. Зря потратите время.

– Почему же? Смотреть на тебя – вовсе не пустая трата времени.

От такого простого комплимента Максим размяк и позволил Илье остаться. Уже падая в сон, он заметил, как тот встаёт, одевается и оставляет какую-то бумажку, напоминающую визитку, на тумбочке. И целует в лоб перед уходом.