Долго задерживаться в Островной Империи мы не стали. Ещё три дня мы пробыли в Дануолле, а потом попросили Меган Фостер отвезти нас обратно в Чешскую республику, и, прибыв туда, мы занялись каждый своими делами. Вашек вернулся в свою клинику, а я на пост директора книжного магазина «Машина времени», который передал мне муж. Как и в прошлый раз от покупателей не было отбоя. Когда мы полностью восстановили магазин, я наняла новых сотрудников, которые прекрасно справлялись со своей работой даже в наше отсутствие. Магазин приносил хорошую выручку. Пока сотрудники занимались продажей книг, я сидела в кабинете с англо-чешским разговорником и занималась написанием книги о двух замечательных городах Островной Империи. Я с головой погрузилась в своё новое дело и просидела за компьютером до шести часов вечера. Я отпустила сотрудников домой, попрощалась с ними и стала ждать, когда придёт мой муж. Он всегда забирал меня с работы, и мы вместе вызывали такси и ехали к своему дому. Как-то хотела попросить Вацлава купить машину для нас, но так и не попросила. С тех пор, когда Вацлик выбрался из своего подвала, он предпочитал пешие прогулки по Праге и свежий воздух тесному пространству в машине. Вацлав работал в клинике, которая находилась на другом конце улицы, я закрыла «Машину времени» на ключ, после чего опустила жалюзи и, сев на скамейку рядом с нашей книжной лавкой, стала ждать, когда придёт муж. 

   Вацлав не заставил себя долго ждать, теперь, когда он узнал, что я в положении, он спешил ко мне со всех ног и целый день донимал меня телефонными звонками, интересуясь, как там я себя чувствую. 

   — Привет, ну как ты тут? — поинтересовался Вацлав у меня. 

   — Не переживай так, это только первый месяц — так что пока я могу нормально работать, — вежливо ответила я и спросила: — А как ты?

   — Клиентов было мало. А так всё нормально, весь день скучал по тебе, — улыбнулся Вацлав. 

   — Да ладно тебе, Лава, ещё успеешь мной налюбоваться, у нас впереди вся жизнь, — улыбнулась я. 

   В Праге по-прежнему была зима, но, как не странно, я не скучала по тёплым берегам Островной Империи, да и, к тому же, я сейчас занята, поэтому легко могу не замечать того, что происходит на улице. Вацлав открыл своим ключом входную дверь и пропустил меня, после чего зашёл сам. 

   — Замёрзла? — спросил он у меня. 

   — Немного, просто ещё не отошла от путешествия, — ответила я. 

   — Ты пока располагайся, а я приготовлю горячий шоколад, — сказал Вацлав, снимая с себя тёплую куртку. После чего помог мне переодеться и отправился на кухню делать горячий шоколад. Пока Вашек колдовал на кухне, я удобно расположилась на кушетке и, взяв в руки бумажный лист и ручку, продолжила работать над книгой. 

   — Так не пойдёт. Ты должна расслабиться и отдохнуть, — сказал мне Вацлав, ставя чашки с горячим шоколадом на журнальный столик. 

   — Не могу, столько мыслей в голову лезет, — сказала я, разминая шею. 

   — Шея затекла? — спросил Вацлав. Я кивнула в ответ. Вацлав тут же предложил сделать мне массаж шеи, как всегда уверяя меня, что он в этом знаток. 

   — Ну смотри, Коллер, если ты сломаешь мне шею, я тебя прибью, — пригрозила я мужу. 

   — Я осторожно, — заверил муж. Я села так, чтобы Вацлаву было удобно делать массаж, но вот как только его руки прикоснулись к моей коже, я вздрогнула, хотя раньше мне были приятны прикосновения его рук. 

   — Китти, всё хорошо?! — спросил Вацлав. 

   — Да, дорогой. С наступлением беременности все чувства обострились, — сказала я. 

   — Знакомо, — развёл руками муж. 

   — Ты-то откуда знаешь?! — удивилась я. 

   — Я как-то подслушал разговор своей матери... — начал Вацлав. 

   — И? — подмигнула я мужу. 

   — Теперь ты расскажи мне что-нибудь о себе, — вдруг переключил разговор Вацлав. 

   — А что рассказать? Ты и так всё знаешь про мою семью.

   — Ну, о том, какое было у тебя детство? Ты же не всю жизнь прожила на Острове Теней? — спросил Вацлав.  

   Я начала рассказывать мужу про всё, что происходило со мной в детстве, в том числе, про свою поездку в Японию с дядей Аланом и о том, как все на нас смотрели, когда мы только прибыли туда. 

   — Ты видел моего отца на нашей свадьбе, так вот, дядя Алан был братом-близнецом моего отца, хотя у него были чуть более грубые черты лица и один глаз. А теперь представь этого человека с девочкой восьми лет, — сказала я мужу. 

   — Страшно даже представить, — согласился Вацлав. Что ещё я могу сказать про свою жизнь до встречи с Вацлавом? Сказать, что я являлась обычным ребёнком, было нельзя — в семье Мортон обычных детей не рождалось, рождались только гении и путешественники, поэтому я, в отличие от других детей, не играла в куклы и дочки-матери, а ходила в библиотеку и читала научные книги. 

   — А теперь ты расскажи мне о своём детстве. Ты рассказал мне всё про свою жизнь, кроме детства, наверняка оно было не такое занудное, как у меня? — кокетливо спросила я. 

   — Женщина, ты назвала науку занудством? Шучу, — игриво начал Вацлав. — Честно сказать, до шести лет я был самым обычным чешским ребёнком и, как все, играл в войну и стрелял из пистолета с пистонами, а потом... 

   — Что-то случилось с твоими руками? Если тебе тяжело об этом рассказывать, то... 

   — Да нет, не тяжело, я давно к этому привык, привык к тому, что у меня аугментации вместо рук. Я помню только, как машина нашего соседа врезалась в автомобиль моих родителей, и то, что я не чувствовал своих рук, но знаешь, — Вацлав вдруг оживился, 

— это определило мою профессию.  

   — Ты захотел стать нейротехнологом? — спросила я. 

   — Да, с восьми лет, — чуть смеясь, ответил Вацлав и рассказал, как его в восемь лет мать застукала за попыткой присоединить игрушечный лазер к своим ручным протезам.  

   — Надо было пойти тебе в армию, — подметила я. 

   — Не люблю оружие. Я доктор и я залечиваю раны, а не делаю новые, — сказал мне муж.

   Вацлав вновь предложил сделать мне массаж, я опять согласилась. Второй раз я не вздрогнула, когда его холодные карбоновые руки коснулись моей шеи. После массажа шея перестала болеть. 

   — Спасибо, тебе, Лава. Мне намного лучше, — улыбнулась я. 

   — Рад помочь, — ответил муж и взял в руки чашку с уже тёплым шоколадом, сел рядом со мной. 

   — Твой напиток остыл, вот, возьми мой, — предложила я, протягивая Вацлаву свою чашку. 

   Немного посидев в гостиной комнате, мы перебрались в спальню. Я хотела продолжить писать свою книгу, но муж остановил меня, сказав, что сам её допишет за меня, а мне нужно побольше отдыхать. 

   — Ну уж нет. У меня не такой большой срок, чтобы сидеть дома и ничего не делать, — твёрдо сказала я, — да и к тому же... Кто будет присматривать за твоим книжным магазином, когда ты занят медициной? — упрекнула я мужа. 

   — Хорошо, Китти, только не перетрудись, — сказал Вацлав.  

   Мы оба очень устали за день, поэтому ужинать не стали, сразу легли спать. Утром я проснулась оттого, что Вацлав постоянно мельтешил возле меня, в одних трусах и, как всегда, в разных носках, за что я его и люблю: за его панковский прикид, за его вечно растрепанные волосы и за огромный интеллект в придачу ко всему, а ещё за его открытость, честность и множество прочих прекрасных качеств. 

   — Доброе утро, моя прелесть, — ласково сказал Вацлав, когда я открыла глаза. 

   — Встал первым, это что-то новенькое, — подметила я. Вацлав ничего не ответил, а спустился вниз и через пару минут вернулся с подносом, на котором нёс тарелку, полную блинчиков, и две чашки горячего кофе. Он поставил поднос мне на колени и сел рядом со мной. 

   — Ты умеешь готовить?! — удивилась я.

   — Я много чего умею, было время научиться, — ответил муж. 

   — Вацлав Коллер, ты просто бог. 

   После завтрака мы оба оделись и разошлись по своим работам, каждый занялся своим делом, но новый день подкинул нам обоим довольно приятный сюрприз. Я как всегда заправляла «Машиной времени», что касаемо моей книги, то я поверила мужу и оставила это дело для него, интересно будет почитать о его впечатлениях об Островной Империи. Мой неугомонный муженёк при каждом удобном случае названивал мне и интересовался, как у меня дела. 

   — Доктор Коллер, у вас что, работы нет, что вы постоянно мне звоните? — поинтересовалась я у Вацлава.

   — Я не делаю операции разным фрикам, желающим прославиться, а только тем, кому аугментации жизненно необходимы. Так что клиентов у меня сегодня маловато, — ответил Вацлав.  

   — Работайте давайте, доктор Коллер, — снова упрекнула я мужа и положила трубку. Я не хотела ему грубить, но в последнее время он становился слишком навязчивым... или это из-за моего положения я становлюсь раздражительной. Снова зазвонил телефон, теперь мобильный, я думала, что это опять мой неугомонный муженёк звонит, и уже собиралась высказать своё недовольство. На экране мобильного телефона высветилась надпись «Папа», и я нажала на зелёную пиктограмму-трубку на телефоне. Отец редко когда мне звонил, зная, что я уже большая девочка и теперь могу сама о себе позаботиться, уж не случилось ли что-нибудь с ним или мамой. 

   — Привет, пап, как дела? — с тревогой в голосе спросила я. Отец распознал тревогу и первым делом спросил, как дела у меня и у его зятя. 

   — С нами всё в порядке, Вацлав там, где ему и полагается, — в своей клинике, а я заправляю книжным магазином и пишу книгу об Островной Империи. А как ты? Как мама? 

   Мои опасения были напрасны, с отцом и матерью всё нормально, впрочем, а что может случиться с Мортанами, обычно случается вокруг нас, а не с нами. 

   — Вы новости по телевизору смотрели? — спросил отец. 

   — Нет, пап, извини, мы только вчера вернулись из свадебного путешествия и сразу в омут с головой, — призналась я. 

   — Дочка, вы бы оба передохнули, небось далеко до Островной Империи ездить, — сказал отец. Отец хоть и антрополог, но кроме народа Абкани он пока ничего нового не открыл и не знал, где находится Островная Империя.

   — Мы плавали на судне китобоев, которые иногда заходят в воды Влтавы. Китобои знают короткий путь из Праги до своего родного дома, — пояснила я.  

   Что ж, я не так часто разговариваю с родителями, поэтому разговор с отцом для меня всегда приятен. Я рассказала папе о том, что нам понравилось не только путешествие, но и жизнь там, вот и решила я написать про жизнь в Островной Империи книгу. 

   — Сразу видно, чья ты дочь и чья наследница, — ласково сказал отец. 

   — Твоя, чья же ещё? — улыбнулась я. 

   — Скорее уж — Ричарда и Арчибальда Мортонов, они оба любили путешествовать, — сказал отец. Это уж точно, когда я была маленькая, я частенько смотрела на портрет Ричарда Мортона, висящий в коридоре, наш великий предок на нём изображён деловой шишкой, сидящей за столом с бумагами. Я ещё интересовалась, почему художник изобразил его таким, а не возле одного из своих кораблей. Теперь, когда я сижу за бумагами в «Машине времени», невольно вспоминаю этот портрет. Я хотела рассказать отцу о том, что мы ждём ребёнка, но отец продолжил разговор про новости из телевизора. 

   — Я звонил, чтобы сказать тебе, что через неделю в Швейцарии начнётся вручение Нобелевской премии, — начал отец. 

   — Что ж, я уже знаю, кто победит, так что поздравляю тебя, отец, — сказала я папе. 

   — Дочь, твоего мужа номинировали на эту премию, вот поэтому я тебе и позвонил, — сказал мне Обид Мортон. 

   Эта новость меня огорошила, я представила, как сообщаю её Вацлаву, он как всегда отмахнётся от этого. Я знаю его отношение ко всем этим «научным Оскарам», как-то мы говорили на эту тему, и он заявил: «Это не вручение наград, а сборище зануд, которые с такой грустной миной говорят о своём вкладе в науку, что аж в сон клонит». 

   — Хорошо, пап, я передам, но не думаю, что он согласится, — сказала я отцу и отключила связь.