I know that the clubs are weapons of war…

(Sting, «Shape of my heart»)

Максимов был, как говорится, на адреналине. Ночь выдалась тяжёлая, он ни разу не прикрыл глаза. Впрочем, так прошла не только ночь, но и весь предыдущий день. Жизнь бывшего сотрудника правоохранительных органов рушилась, как домик, построенный из игральных карт, на которые подул ветер. Так же быстро и в самый неподходящий момент.

С девятнадцати до двадцати лет он женился и жил с Леной, был счастлив, а потом начал уставать, пить после работы, из-за чего жена его бросила и ушла к Леонидову. Не смирившись с потерей любимого человека Макс спился окончательно и остался ни с чем. И вот, сейчас ему почти двадцать шесть, а вся жизнь уже была загублена на корню. По крайней мере, мужчина больше не видел в ней ни единого проблеска надежды на светлое будущее.

Сейчас навалилась ещё куча проблем, и Макс теперь уже не знал, выберется ли. Сначала прокурор в виде трупа обнаружился прямо в его квартире, потом Гнездилов пришёл, дебил дебилом, вот честное слово, и избил его ни за что. Затем дача Жарова сгорела почти вместе с ним и, хотя Макс успел спастись, его часы, снятые с руки грабителями в не самый нужный момент, погибли вместе с деревянным зданием. Макс попытался поговорить с Леной, сказать, что Леонидов — предатель, привёл тому косвенные доказательства, сопоставленные друг с другом, но она не стала слушать. Лена любила Алексея, и Макс плюнул на это. Пусть любит, он найдёт доказательства и без неё.

Хотели нормально позавтракать с Псом, уже заказали еду, но не суждено. На этот раз помешала чрезмерно прогрессирующая совесть и желание справедливости, играющее в одном известном месте. Пришлось спасать машину хозяина ресторана от угона. Вернулись, сели, притронулись к еде, но услышали, что едет Гнездо. В тот момент Макс подумал, что зря посоветовал хозяину ресторана вызвать полицию. Но их до сих пор не поймали, а значит хозяин и официантка сказали им что-то не то. Специально или нет, Максим не знал, но был уверен, что именно благодаря этому их ещё не посадили.

В итоге и следователь, и его немецкая овчарка были голодные, убийство прокурора висело на них, хотя в тот момент Макс его увидел впервые, а сгоревшая дача Жарова не дала никакого ключа или малейшей подсказки. И никакой Розы, которая являлась единственной зацепкой. Господи, ну почему в этом мире всё всегда так сложно?!

Строящийся район, где по воскресеньям не работали строители, сварщики и прочие их товарищи, а сегодня было, если Макса не подводила его память, именно воскресенье, мог быть прекрасным местом, где можно ненадолго укрыться и передохнуть. А, заодно, и подумать, что делать дальше.

Воровато оглядываясь по сторонам, Максимов нашёл лазейку в заборе и проник на территорию, как и многие подростки по ночам, чтобы выпить алкоголя без ведома родителей и попонтоваться перед друзьями. Единственным отличием было солнце в зените, а не луна на чёрном небе. На этаже, этак, на пятнадцатом, они остановились, потому что здесь были разбросаны мешки, на которые Пёс тут же улёгся. Максимов не в силах был сидеть — его мозг активно работал, применяя давно забытые, но эффективные методы анализа и аналитики происходящего. Дедукции, которую он использовал, казалось, в прошлой жизни.

Молчавший всю ночь и первую половину дня Пёс, решив напомнить о своём присутствии, обиженно заскулил, не поднимая головы от вытянутых вперёд лап, тем самым успешно привлекая внимание бывшего полицейского.

— Ну, ладно, извини, что наорал, — попросил прощения Макс. Да уж, вообще извиняться перед собакой Максимов совсем не собирался, но на данный момент он был его единственным защитником и от его настроения конкретно зависела его жизнь. Пёс же на реплику нового хозяина, который вылечил его после того, как нашёл на оцепленной полицией даче Жарова, вздёрнул уши к верху, вслушиваясь, и перевёл на него взгляд. — Слышишь?

Овчарка потянулась к руке Максимова и тот опасливо протянул её на встречу, боясь, что та в любой момент может её откусить. Но собака не проявляла агрессии, лишь обнюхала конечность, легонько пощекотав мокрым носом мужскую ладонь. Уголки губ мужчины немного подёрнулись улыбкой.

— Спасибо, что вернулся, — сказал Макс, смотря на крышу соседнего дома. — О! Бутерброды будешь?

Пёс заинтересованно завилял хвостом, почуяв съедобный запах, позволяя Максимову сесть рядом и достать пакет с небольшим перекусом, который тот взял с собой день назад и о котором благополучно забыл. Стоило фольге заманчиво зашелестеть, как оба услышали голос из-за колонны и одновременно повернули головы на источник звука. Не ожидали они здесь гостей.

— Собаке мясо нужно, а не сыр.

— Было бы мясо, я бы сыр не предлагал, — высокомерно и язвительно ответил бывший полицейский неизвестному и устало откинулся на бетонную стену. Не начали стрелять, голос не принадлежит какому-нибудь взрослому амбалу, значит опасности относительно не было. Пёс, на удивление, вообще не рычал. Ему было "фиолетово" на того, кто стоял за колонной. Странно, обычно он кидался на всех и вся, по крайней мере, преследуя цель понюхать и потереться боком о чью-то ногу.

— Выходи давай, не бойся, — позвал Макс человека, удобнее устраиваясь на мешке, ещё больше пачкая чёрные брюки серой бетонной пылью. — Мы сегодня вроде не кусаемся.

Из-за колонны показались яркие глаза и светлая косичка, вьющаяся змеёй примерно до лопаток. А потом и вся девушка. Выглядела она довольно нетипично. Не была накрашена, видно, что давно не брала в руки расчёску, так как коса была растрёпанная и пряди возле лица торчали во все стороны.

Стоило Максу её увидеть, как внутри него что-то оборвалось. Впервые за последние несколько дней он улыбнулся. Растрёпанные волосы, торчащие во все стороны возле лица и отливающие золотом в свете солнца, вызвали у мужчины ассоциацию с большим одуванчиком.

— Можно? — спросила она, немного смутившись его улыбки, указывая головой на собаку, прося, как и любой ребёнок, погладить животное.

— У него спроси, — флегматично ответил Макс, указав головой на собаку, и усмехнулся, беря один бутерброд и засовывая его себя в рот.

Девушка опасливо приблизилась к неожиданно найденной на стройке парочке, присела и медленно протянуло руку в сторону собаки, легонько улыбаясь и подзывая ту подойти. И тут произошло нечто. Пёс принюхался, дал женским пальцам слегка коснуться его шерсти, а потом вдруг резко вскочил на лапы и начал вокруг девушки бегать и вилять хвостом, норовя подставиться под её руки, чтобы она дальше продолжила его гладить. Девчушка звонко рассмеялась, но руки не убрала, продолжая почесывать немецкую овчарку то в одном, то в другом месте.

— А вот вокруг меня не вился… — немного обиженно пробормотал себе под нос Макс, внимательно смотря на девушку и кивая ей, обводя взглядом этаж, спрашивая, что она здесь забыла. Она уловила его взгляд и, поняв, ответила.

— Прячусь, — одно слово, но Макс всё понял. И он здесь тоже прячется, вот совпадение. — У меня сосиски с собой. Можно ему дать?

— Наверно, — пожал плечами Макс, отправляя в рот второй бутерброд. Что ели собаки и чем питались, когда жили в городе, помимо сухого корма, он не знал. Но в сосисках было хоть немного мяса, поэтому вряд ли они принесли бы овчарке много вреда.

— А от кого Вы прячетесь? — открыто спросила девушка, стоило первой сосиске перекочевать в пасть Пса. Смелая была, однако, если спрашивала у незнакомых людей такие вещи. Или глупая. Или наивная. Макс не знал, что именно ей двигало, но ему не нравился ни один из вариантов.

— От полиции, — медленно сказал Макс и улыбнулся, наблюдая за неожиданной собеседницей, которая, на удивление, только понимающе пожала плечами. — А ты?

— От тех, кто не дружит с полицией, — ответила она, усмехнувшись, но не отстранилась, отдавая овчарке на растерзание и вторую, последнюю, сосиску. Видимо, пряталась не от такого, как он. И это порождало закономерный вопрос: а кто мог быть страшнее Максимова? От кого она пряталась? Повернувшись, чтобы достать из рюкзака коробку с завтраком, девушка невольно откинула косу с лица и Макс увидел большой синяк тёмно-фиолетового цвета в виде пятерни у неё на скуле. Почему-то его кулаки сами собой сжались, а в голове проплыла статья об избиении несовершеннолетних. Кстати…

— Тебе лет сколько, мелкая?

— Двадцать мне. Ещё раз назовёшь меня мелкой, и я тебя сдам ментам, — ого, вот это заявление! Макс поднял руки в верх, признавая поражение, про себя понимая, что не вызвала она бы полицию, даже если бы сильно хотела. Самой это было не выгодно.

— А зовут как? — осторожно поинтересовался он.

— Софья Александровна, — представилась она с улыбкой.

— Максим Максимов, — ответил он и протянул ей руку для рукопожатия. На удивление, хватка у хрупкой девушки была, что надо. — Кто ударил?

Как только Макс озвучил вопрос, вертевшийся в голове и на языке, он сильно пожалел об этом. На глазах девушки выступили злые слёзы, и она отвернулась, чтобы не показывать их, вызывая у Макса желание обнять и спрятать её от всего мира. Хотя, стоп, погодите… Откуда вообще взялись такие мысли?

— Дядя, — ответила она нехотя и хрипло, натянуто улыбаясь, глядя на пса, что с усердием пережёвывал такой же бутерброд с сыром, как и у Макса.

— От него здесь прячешься? — спросил спокойно мужчина, начиная понимать.

— От всех, — ответила она и замолчала, глядя в даль, на крыши кирпичных "хрущёвок".

Поняв, что большего признания от девушки он не добьётся, Максимов встал и подошёл к деревянным доскам, играющим роль заграждения возле края строящегося здания. Посматривая на довольного пса, он о чём-то сосредоточенно думал. Девушка тоже встала, но её внимание привлекли газеты, что валялись на бочке из-под то ли бензина, то ли ещё чего-то воспламеняющегося. Газета «Криминальная жизнь» рассказывала о зверском убийстве известного прокурора. На фотографии был изображён шатен с выстриженной бородкой в хорошем костюме. Только в его улыбке что-то не нравилось девушке. Слишком неестественная.

Перевернув, она увидела заявление о розыске человека и собаки, что подозревались в его убийстве. Сравнив фотографии, она поняла, что это были её новые знакомые. Вот только на убийц ни Пёс, ни Максимов похожи не были. Избитые — да, но они явно никого не убивали. Любые убийцы после содеянного вели себя совсем по-другому. Уж Софья знала, немало повидала таких рядом с дядей, который, казалось, всю жизнь с самого младенчества вращался в сфере криминала.

— Поздравляю, Вы оба в розыске, — сказала она, усмехнувшись, и протянула Максу газету.

— Глянь, — обратился Макс к собаке, — а я и не знал, что ты такой популярный у нас, а?

Пёс понюхал газету и вновь вернулся к хлебу и сыру, сочтя их намного более привлекательными и интересными, нежели бумагу, которая ещё вдобавок и пахла отвратительно.

— Сдашь? — спросил Максимов Софью.

— Не трепло, — ответила она твёрдо, а затем задумчиво вгляделась себе под ноги. — Не ты его убил.

— Да, не я, — согласился Макс, — Но все думают именно на меня.

— Ищешь виновного, значит — догадалась девушка. — Чтобы выйти на заказчика, нужно сначала найти исполнителя.

Макс удивлённо повернулся к ней. Откуда знает такие подробности? Он работал в полиции, ему это знать было просто положено, но двадцатилетней девушке откуда это известно?

— Что? — спросила девушка, разведя руки в стороны. — Я ведь и прячусь здесь периодически и от заказчиков, и от исполнителей. От всех, кроме полиции. Хотя, наверно, и от них тоже следует держаться подальше.

— Можешь себе это позволить, — Макс криво усмехнулся. Вдаваться в очередные размышления и анализ слов девушки не хотелось, мысли в голове были абсолютно о другом. — Особо не побегаешь, когда вся полиция города тебя только и ищет…

— Могу помочь, — сказала Одуванчик, как окрестил её Макс про себя.

— Чем? — усталый недовольный голос разнёсся гулким эхом по недостроенному зданию. 

— Да чем угодно! Мне нечего терять, у меня нет родителей и сегодня я сбежала из дома, — невесело усмехнулась она и подошла к Максу, взглянув тому в глаза.

А её глаза были, оказывается, ярко зелёные с оранжевым отливом ближе к зрачку. Неуместные от слова «совсем» мысли о том, что девушка красива, посетили голову бывшего сотрудника полиции. Отогнав их подальше, как и всё прочее, что мужчина выяснил о девушке, он присел на корточки возле Пса и почесал того за ухом.

— Всё, брат, здесь придётся расстаться. Собака — слишком большая примета. Ты, вон, во всех журналах, так что, время прощаться, — обернулся к девушке, готово взвалившей за спину рюкзак. — Только аккуратнее будьте.

— А без этого никуда. Рядом! — ответила та, и хлопнув по ноге, как это неосознанно всегда делал Макс, пошла в сторону одной из двух лестниц с Псом. Пёс расстроенно заскулил, но послушно пошёл за новой временной хозяйкой, оборачиваясь на вторую лестницу, по которой ушёл Макс.

Пока девушка шла, многие молодые люди и дети тянули к ним свои руки, прося погладить "собачку". Пёс разрешал и девушке приходилось останавливаться, постоянно озираясь вокруг в поисках полиции или людей дяди. Особенно она боялась именно второго, ведь если он узнает о её побеге, то со свободой можно будет попрощаться на всю жизнь, да и с жизнью, в принципе, тоже. Но всё было спокойно. Они шли по разным перекрёсткам и дорогам, останавливаясь для того, чтобы девушка налила воды в ланч-бокс и собака попила из него, как из миски. Удивительно, но пёс не протестовал против чужеродной миски.

Пройдя почти пять километров, они наткнулись на чёрную машину с синей мигалкой. Завидев её, Пёс бросился наутёк, а девушка поспешила за ним, благо за свою недолгую, но опасную жизнь прятаться и быстро бегать она научилась. Из машины с криком: «А ну, стоять!» выскочил Гнездилов, доставая пистолет и направляя его в сторону убегающих в местные дворы беглецов. Глупый полицейский надеялся, что заденет кого-нибудь из двух сбежавших, вынуждая их остановиться. Раздался выстрел, ещё один и девушка возблагодарила всех святых, в которых никогда не верила, что этот человек не отличался меткостью и ни одна из пуль их не задела.

— Спокойно, граждане, — обратился Гнездилов к проходившим мимо людям, которые начали кричать и пугаться, разбегаясь от него в стороны. — Пёс бешеный!

И устремился в ту подворотню, где скрылась Софа. Воспользовавшись паузой, та успела спрятаться за одним из мусорных контейнеров, утянув за собой собаку Максимова. Воняло так, что нельзя было вдохнуть. И у Пса, и у девушки от неприятного запаха слезились глаза и нос, но они продолжали там сидеть, тесно прижавшись друг к другу. Гнездилов походил возле помойки и, ничего не найдя, решил уйти, оставляя последнюю надежду на обманный манёвр. Девушка повелась на тишину и хотела вылезти, но Пёс тихо зарычал и схватил её за рукав, потянув назад. В тот же момент коробку, за которой секунду назад мелькнула белокурая макушка, прошили насквозь десять выстрелов.

— Спасибо, — поблагодарила она собаку, потрепав по холке. Дождавшись, пока Гнездилов окончательно уйдёт, они начали вылезать, разгребая противный мусор и остатки пищи руками. Рвотные позывы с большим трудом удалось подавить. Посмотрев в сторону, куда уехала машина полицейского, девушка направила овчарку в противоположную, засунув руки в карманы толстовки.

Макс нашёл одного из тех молодых людей, которые были ему нужны, задал тому пару вопросов, на которые получил ответы, хотя собеседник несколько раз пытался сбежать. И ответы действительно намного лучше прояснили ситуацию, хотя всё ещё оставались некоторые неточности. Макс узнал, что прокурор был лишь посредником, помогшим вытащить Топора, киллера, который убил Жарова, из тюрьмы. Ранее же ему сказали, что Топор повесился в камере за три дня до совершённого и что-то здесь, очевидно, не вязалось. Информацию о заказчике парень не знал, но это и так было ясно. Профессионалы не оставляют следов. А когда Макс просил про Розу и ключ, которые всё ещё оставались загадкой, то того убил снайпер. Макс пару раз выстрелил вдогонку, но не попал. Ясно было одно, что такое дело Макс провернуть в одиночку не сможет, поэтому он оставил «пасхалку», как называл это Жаров, на стене для Леонидова, Леонова и Краснова. Послушают ли его следователи и, по совместительству, бывшие друзья — это только их дело, но он хотя бы дал им подсказку, где искать. Возможно, у них информации больше.

На следующее утро Макс пробрался через окно в бывший кабинет Жарова, теперь он принадлежал генералу Громову. С ним тоже нормально поговорить не вышло. В то, что Леонидов — предатель, не верил никто. Громов откровенно послал его, не став слушать логическую цепочку рассуждений бывшего лучшего следователя. Которая, кстати, была очень даже верной. Но Максу ясно дали понять, что если он сунется в это дело, то помимо убийства прокурора убийство его наставника повесят тоже на него. И он ушёл, упрямо поджав губы. Пусть вешают, для этого нужно время, а он раскроет это дело. Должен, обязан, иначе смерть наставника будет напрасной.

На кладбище он встретил Лену. Да уж, у Жарова было так много друзей, но на его девять дней пришла лишь любимая дочь и не менее любимый ученик. Разговор не клеился, они просто вдвоём сидели на лавочке, изредка перебрасываясь словами. Молодая женщина заботливо попросила его бросить это, потому что чувства к Максу у Лены до сих пор остались. Нет, это была не любовь, но привязанность к прошлой, прежней жизни. Она скучала по отцу и тем временам, когда всё ещё было хорошо.

Бывший муж пообещал ей, что попробует, но про себя почему-то вспомнил девушку с заброшки и то, что она так ему не сказала, а лишь предложила помощь. Она, незнакомая совершенно, сейчас где-то ходила с Псом, кормя его на свои деньги и давая ему, Максу, время восстановить справедливость, а женщина, которую он знал больше десяти лет, предлагает ему бросить дело расследования смерти её же отца. Не понимал Максимов её, вот вообще не понимал.

Максимов ненадолго вернулся домой, к подъезду, чтобы к своему собственному сожалению убедиться, что труп прокурора в машине до сих пор имеется. Решение, куда можно деть бренное тело, пришло совершенно неожиданно, приехало на жёлтом джипе.

— Япона мать! — выругался шёпот Макс, пытаясь сохранять спокойствие. Которое норовило улетучиться в любой момент, потому что молодые люди, сидевшие в салоне, были хорошо ему знакомы. Те самые, которые решили ради прикола ограбить магазин, когда Макс покупал там очередную бутылку, которые избили его и с которых, в принципе, вся жизнь следователя и превратилась в хаос.

— Соскучился?

— Да, — неискренне ответил Макс, вдавливая улыбку, заготавливая ещё целый вагон издевательских шуток. Потому что, чтобы шутить — нужен острый ум и мозг, которые должны быть включены на максимум в таких ситуациях.

Когда пацаны предложили сбросить машину с моста, Макс подумал, что идея неплохая. Жалко только, что он машину не заправил. Решив сыграть на этом, он без зазрения совести отдал им ключи от своей машины и, пока мальчишки отвлеклись и побежали "играть", Макс обезвредил девушку с пистолетом в руке, которую оставили его охранять. Забрав камеру, как доказательство его невиновности в магазине, Макс направился прочь. Наконец-то хоть что-то сдвинулось с мёртвой точки.

Вахтанг в это время подъехал к дому Максимова и арестовал парней, у которых в багажнике был обнаружен труп прокурора. Макс в это время направился к особняку, в котором иногда бывал Жаров. Там он нашёл прекрасное доказательство в виде хорошо спрятанной в интерьере флэшки, где отчётливо было показано, как Топор вышел из тюрьмы. Леонидов, приехавший туда же, не оказался серьёзной помехой на пути. Попросив отдать ему флэшку и получив отказ, бывший друг, естественно, решил отобрать её силой. Только он забыл, что именно Макс и показывал ему приёмы, изученные в академии. Поставив друг другу пару синяков, они вдвоём уселись на два разных края лестницы, с ненавистью прожигая друг друга взглядами. Максимов считал Леонидова предателем Жарова, а Леонидов не понимал, почему Макс отказался помогать следствию. Решение на время разойтись в разные стороны было самым безопасным для обоих мужчин.

Найдя Гнездилова и бесцеремонно усевшись к нему в машину, Макс передал ему доказательства, сказав, что тот должен отдать Громову данную вещь лично в руки. Лёше он не доверял. Гнездилов же, приняв пальцы Макса у горла за огнестрельное оружие, клятвенно пообещал всё сделать. Предупредив бывшего следователя об открывшейся на него охоте и стрельбе без предупреждения, капитан направился в участок, надеясь в очередной раз выслужиться перед начальством.

Лена в это время каким-то непостижимым образом нашла Пса по встроенному в него чипу. А, заодно, и Софу. Девушка сказала, что собака принадлежит Максу и без собаки она никуда не пойдёт. Пришлось Лене посадить девушку в свою новенькую жёлтую машину вместе с Псом, как бы ей противно не было. За пятнадцать минут, что женщина была в магазине, она купила еду и угощения для Пса. Когда она пришла, то незнакомая ей девушка всё так же смотрела в окно пустым взглядом, пребывая в своих мыслях. Софа не назвала ни своего имени, ни возраста. Да и Лене не особо хотелось знать с кем, по её мнению, спит Макс. Поэтому они даже не разговаривали, успешно игнорируя друг друга.

Когда позвонил Громов и сказал, что прошлой ночью Макс сгорел на даче Жарова вместе со зданием, Лена заплакала и запричитала. Софа же всё так же неподвижно сидела на заднем сиденье и лишь Пёс видел, как по лицу блондинки скользнула улыбка. Как же долго порой до полицейских доходила информация, просто поразительно! Когда позвонил живой Макс, Лена зарыдала ещё больше, а Софа, про себя назвав её неисправимой истеричкой, вновь уставилась в окно, начиная считать, сколько машин каждого цвета проехало мимо них.

Втроём они поехали забирать Макса из парка, координаты которого он им дал, когда звонил бывшей жене. Когда Жарова припарковалась, Александрова мгновенно выскочила из машины на свежий воздух, потому что больше находиться внутри не было никаких моральных сил. Эти косые взгляды очень раздражали.

— Всё в порядке? — спросил её Макс.

— Относительно, — пожала девушка плечами и сочувствующе улыбнулась следователю, что выглядел ещё хуже, чем на стройке. — Кто тебя так?

— Муж её. Скорее всего, именно он убил Жарова, а она мне не верит, — в голосе мужчины сквозила обида, как у ребёнка. Пофигизма старика, умудрённого жизненным опытом, было там примерно столько же.

— Она его любит, — пожала плечами блондинка, смотря через лобовое стекло на Елену, которая развернулась к овчарке, стараясь её погладить, но тот успешно отворачивался. — Кстати, что-то очень долго ты горел, аж целых пятнадцать часов. Часом, не вампир?

— Ещё какой, не сомневайся, — подмигнул мужчина ей в ответ, тоже с улыбкой наблюдая за борьбой Лены и упрямством любимого питомца её отца. — У всех окружающих кровь пью. Поехали, дел ещё много, помощь твоя может понадобиться.

Он галантно открыл перед девушкой дверь, на что Лена совсем неэтично вытаращилась, а потом поехали к некой Розе, местонахождение которой знала жена Леонидова. По дороге все молчали. Макс все попытки Лены завязать разговор игнорировал и старался не слушать, что последнюю изрядно бесило. Чаще всего отрываясь от однообразного ландшафта вокруг, он смотрел в зеркало заднего вида на девушку с золотистыми волосами. Пёс по-хозяйски устроился на её коленях, и она его медленно поглаживала. Беседа с Леной, всё-таки ненадолго завязавшаяся, состояла из нескольких предложений и закончилось вновь уже заезженной фразой:

— Леонидов — предатель.

Приехав на стоянку для яхт и парусников, все вышли из машины. Макс начал удивлённо оглядывать, не понимая, зачем они приехали именно сюда.

 — Роза там, — Лена указала головой направление, кивнув ему за спину. — Синие борта, белая каюта, там не заперто.

— Что это за ключ, про который меня все спрашивают? — спросил Макс Лену, а та в свою очередь удивлённо на него посмотрела и перевела взгляд на девушку, которая, судя по всему, тоже ничего не знала и лишь развела руками в стороны.

— Какой ключ?

— Жаров кому-то сказал, что ключ у Макса, — пояснил Максимов и развёл перевязанными после драки с Лёшей руками в стороны.

— Ну, так его ведь тоже Максом зовут, — Лена кивнула на собаку. — Папа в честь тебя назвал.

Молчание. Именно в него погрузилась пустая парковка, когда Максим подозвал Пса к себе и начал ощупывать ошейник. Нащупав в районе шерсти под ошейником что-то металлическое, мужчина удивлённо воззрился на собаку и на мгновение растрогался. Жаров никогда не забывал о нём, даже после того, как после Лена подала на развод. Что ни говори, это было очень приятно.

— Есть? — спросила Лена.

— Есть, — кивнул Максимов, сжимая в руке маленький металлический ключик. — Ладно, если что — сразу уезжай.

— Максимов, — позвала его Лена, когда троица, состоящая из Софы, Пса и Макса двинулась в сторону «Розы», — я рада, что это не твоё тело нашли на даче.

— Я-то как рад, — улыбнулся Макс и пошёл вперёд.

Стоило ему перестать смотреть на Лену, как с той тут же слетела вся вежливость и улыбка. Когда Макс левой рукой притянул к себе Софу за плечи и что-то сказал ей, на что она залилась смехом и легонько ткнула его в плечо, Жарова почувствовала удушающую ревность. С ней он никогда так раскованно себя не вёл. Пока женщина прожигала спину бывшего мужа, тот спокойно шёл всё дальше и дальше. Без неё. С зеленоглазой помощницей, которая неожиданным образом обнаружила его на заброшке.

— Роза, — произнёс Макс, осматривая небольшую яхту, и потрепал по шее собаку. — Молодец.

— Пойти с тобой? — спросила Александрова, озираясь. Ох, не нравилось ей это место, для засады подходило слишком уж идеально.

— Не, не надо, сам управлюсь, — с этими словами Макс влез по заржавевшей узкой лестнице на корму и зашёл через нос в каюту, оставляя собаку и спутницу внизу на стрёме.

Включив свет, он начал осматривать пространство, на мгновение воскрешая перед собой облик своего наставника. Всё внутри каюты так и дышало Жаровым, манило рассмотреть каждый сантиметр, чтобы мозг и душа, наконец, успокоились. Но чем дольше Макс ходил от стены к стене, от стола к комоду, тем больше понимал, что всё сильнее с каждой секундой скучает по мужчине, научившего ему всему, что он знал.

Фотографии семьи и сослуживцев Жарова висели на стенах. На столе стоял стакан в серебряном подстаканнике, рядом лежала забитая окурками пепельница. Всё выглядело так, будто хозяин ушёл совсем недавно и ненадолго. От осознания того, что он больше сюда не вернётся, становилось грустно.

Макс подошёл к стене и увидел там то, что сам расследовал. Только если у него не хватало заказчика, то у Жарова заказчик имелся, но не хватало исполнителя, коим был Топор. Имя Бутона было обведено в круг ярким красным фломастером и украшено восклицательными знаками. Значит, Жаров подозревал Бутона. Это имя было знакомо всему отделу полиции уже много лет. Бутон, один из главарей самой преступной, опасной и огромной группировки, славился своей особой жестокостью на всю страну. Даже остальные короли его побаивались, чего говорить об остальных.

На старом телевизоре Макс обнаружил кассету, приклеенную куском скотча. Под телевизором Макс обнаружил проигрыватель. И, недолго думая, всунул её туда, включая телевизор в надежде что-либо увидеть. На записи был Жаров. Он специально записал всё это для Макса, на всякий случай. В своей излюбленной позе с локтем на колене, Жаров обратился к смотрящему его Максимову, будто они просто сидели у него дома и ещё ничего не случилось.

— Если ты смотришь эту кассету, значит я уже мёртв и, как бы это не выглядело, чтобы не случилось, это — убийство, — сказал он, подтверждая все ранее выдвинутые теории Макса. Только мужчина решил сесть, как диктор продолжил. — А сейчас открой ящик, который за телевизором и там все улики. Ну, Бутона ты знаешь, и где он живёт тебе тоже прекрасно известно. Я нашёл доказательства того, что он с помощью прокурора выкупал из тюрьмы людей.

Макс открыл ящик и достал лежащую сверху папку, к которой были прикреплены фото. Под монолог Жарова он начал их рассматривать, отмечая много знакомых и столько же незнакомых лиц.

— Иногда навсегда. Ну, имитируя гибель или смерть от болезни… А иногда на время, чтобы они вскрыли сейф или убили кого-нибудь. Прекрасный план, правда? — обратился он Максу, который рассматривал фотографии, среди которых неожиданно увидел Лёшу и себя самого. — Ха, а у преступников идеальное алиби. Они во время совершения преступления сидели в тюрьме. Всё, что тебе надо — это забрать документы и отнести их Громову. Я боялся держать их дома. И, раз ты смотришь эту кассету… значит, я боялся не зря.

За бортами, о которые когда-то ударялись волны, началось движение. Знакомые до зубного скрежета и сердца в пятках люди с серебристым знаком треф на предплечьях и автоматами, снятыми с предохранителя, начали медленно, но верно окружать яхту с синими бортами. Увидев их, Софа тут же бросилась под одну из тележек, на которых покоился речной и морской транспорт. В мыслях была лишь безумная надежда, что её не увидели, не узнали.

— Голос! — скомандовала Александрова псу, надеясь, что Максимов услышит зов. Пёс зарычал, а потом начал звонко лаять, привлекая к себе внимание всех, но только не хозяина, находящегося в каюте и совершенно погружённому в мир дедукции.

— Но, раз меня убили, значит, меня кто-то сдал, — продолжала запись голосом Жарова. — А я ведь рассказывал об этом расследовании только двум людям.

Сложив фотографии аккуратно в папку, Максимов наконец вслушался в возню на улице, тут же понимая в чём дело и падая на пол. Через секунду голоса диктора слышно не стало из-за выстрелов. Закрыв голову руками, Макс отполз в середину, стараясь следить за теми частями бортов, из которых патроны делали решето, чтобы понять, где противники и сколько их. Потом медленно начал пробираться ползком вперёд. Внизу, под лодкой, рычала и угрожающе лаяла собака, успешно петляя среди ближайших лодок и не позволяя автоматной очереди коснуться себя. Повредив выстрелами проводку, стрелявшие случайно столкнули и так шатко стоящий телевизор на пол. Вокруг заискрило, искры попали на бумагу, находящуюся неподалёку. Начался пожар.

— Когда же у Вас патроны-то кончатся, а? — пробубнил Макс, всё так же закрывая рукой многострадальную голову и вновь вжался в пол. Через пару секунд выстрелы прекратились.

Услышав, что лает только собака, Макс оперативно поднялся и бегом выскочил на палубу. Лаем Пёс отвлёк нападающих, а Макс приземлился на них сверху, вырубая ударами по голове прикладом одного из почти сразу же отобранных автоматов. Как только выстрелы прекратились, из-под одной из лодок высунулась белокурая голова. Быстрее Макса поняв, что эти двое могли быть не одни, она кинулась туда, где они оставили желтую машину и её хозяйку.

— Лена! — крикнула она и Максимову тут же устремился следом за ней. Но они не успели. Раздались два выстрела и характерные звуки прокалывания шин. И всё, что увидел Макс и Софа, когда прибежали, это заднюю дверцу белого фургона и брошенную машину жёлтого цвета, которая уже вряд ли кому-то могла пригодиться.

— Да ё-моё! — ругнулся про себя Макс, тяжело дыша после резкой физической нагрузки, опираясь ладонями о колени.

Оглянувшись и увидев, что ему нужно, Макс подбежал к охраннику стоянки яхт, который до этого слушал музыку в наушниках. Теперь было понятно, почему нападение никто не остановил и даже не заметил. Предъявлять мужику шестидесяти лет претензии было лишней траты времени, всё равно не поймёт, поэтому бывший следователь решил действовать иначе. Одно он теперь знал точно, Бутон - это верное направление.

— Мужик, дай телефон позвонить? — пока тот пытался задавать вопросы, Макс уже отобрал у него трубку и набрал знакомый номер, приложив аппарат к уху, сосредоточенно смотря в хмурые зелёные глаза напарницы, которые теперь больше были похожи на лес перед грозой, чем на солнечное лето.

— Краснов слушает, — раздалось на том конце провода.

— Это я, — Макс всё пытался восстановить дыхание и пока что это у него не особо получалось. — Я видел документы и фотографии, они… они все были в лодке, а… а лодка как раз и называлась «Роза». Понимаешь? Жарова заказал Бутон.

— Угу. Улики у тебя?

— Не, сгорели вместе с этой «Розой», — раздосадовано закусил Максимов губу, думая, что делать дальше. Не на штурм же крепости одного из четырёх криминальных гениев идти в одиночку? Хотя, мысль неплохая.

— А вот это плохо.

— Самое ужасное, что Лену похитили.

— Чёрт, — выругался Краснов. Патологоанатома, как единственную женщину в их мужской команде, любили, уважали и знали все, хоть та порой и бесила. Но причинять ей вред никто бы не осмелился, уж слишком потом можно было сильно получить от Леонидова. — Ты их видел?

— Да, видел. Это люди Бутона. Но я знаю, где он может быть. Пойдёшь со мной?

— Послушай, если Громов узнает, он пустит на мыло пса, а потом тебя. А потом, вместе с вами, и меня. Понимаешь ты это или нет? — взвился Краснов, а Макс разочарованно закатил глаза. Зря он ему позвонил. Думал, что бывший напарник, с которым они на пару раскрывали опасные дела, поддержит его. Но Краснова можно было понять, у него есть семья, жена и дети, он не может просто так рисковать жизнью.

— Ладно, значит я один, — Макс сбросил вызов и повернулся к охраннику. — Спасибо, мужик. Выручил.

Кинув тому телефон, он спустился из кабинки наблюдательного поста и привалился спиной к одной из проржавленных со временем колонн. Раздражение на своё собственное бессилие убивало изнутри лучше любого яда.

— Но ты не один, — женский голос за спиной заставил выплыть Макса из чертогов угрызений совести и внимательно посмотреть на собеседницу своими голубыми глазами. — Нас трое.

— Ты не участвуешь, Александрова, — категорично заявил мужчина, а потом усмехнулся и указал рукой на овчарку, которая в любом случае отправится с ним по своей воле, потому что оба успели друг к другу привязаться. — А Пёс не считается.

— И почему это я не участвую? Насколько поняла, тебе любая помощь сейчас нужна.

— Ты девчонка, тебе не нужно в это лезть, — со всем скепсисом Макс оглядел миниатюрную девушку с головы до ног. Худенькая, слабенькая, да, она быстрая, но в логове Бутона слишком опасно, так что мужчина насмешливо улыбнулся и качнул головой в сторону выхода. — Помогла — спасибо, теперь можешь гулять.

— Не, я не уйду, даже не проси. Ствол только дай, так будет спокойнее и тебе, и мне, — равнодушно пожала та плечами и сложила руки на груди, выражая решительный настрой. Максу ничего не оставалось, кроме как дать упрямой блондинке один из своих пистолетов, потому что отговаривать и объяснять, почему девушка сейчас не должна с ним идти — себе дороже. А времени у них не было, Бутон редко оставлял своих заложников в живых.

Проверив магазин, оба начали думать и оглядываться в поисках транспорта, в итоге остановившись взглядами на единственной машине с нормальными колёсами, у которой ненормальным было всё остальное. Старый жигули сейчас был их единственной надеждой.

— Это твоя, мужик? — спросил Макс, указывая на машину, что стояла рядом с домом охранника. Тот высунулся в окно и быстро закивал.

— Ну, моя, — стоило Максу это услышать, как он тут же открыл багажник, дав команду Псу залезть внутрь, а сам пошёл вместе со своей помощницей на передние сиденья. Увидев такую наглость, охранник опешил, выдавливая из себя лишь возмущённое: — Слышь, ты что? Я сейчас ментов вызову!

— Вызывай, — равнодушно отозвался Макс, даже не оборачиваясь, и завёл машину. Ударив по газам, он понёсся в сторону старых доков на другом конце города, смотря в зеркало заднего вида, как горит «Роза» Жарова, отплёвываясь из всех своих щелей чёрным дымом и пеплом.