Черный Rolls Royce, забираю джекпот…

(Тимати, «Rolls Royse»)

Стоило машине тронуться, а произошло это только через полтора-два часа, пока Васильева оформляла все нужные бумаги, как адреналин в крови девушки буквально ударил в мозг. «Феррари» на каждое прикосновение отдавалась приятным урчанием, раз за разом подтверждая правильно сделанный выбор. Из динамиков негромко лилась ритмичная мелодия, рука Кати по-хозяйски расположилась на руле, вторая выбивала созвучный ритму мелодии стук на кожаном подлокотнике, слегка проминая обивку недлинным маникюром стального цвета.

Спокойно доехав до перекрытого на время шоссе, по которому должна была проехать какая-то крупная шишка, девушка свернула на дублёр и подъехала прямо к полицейской машине. Показав удостоверение и попросив её пропустить, она недовольно поджала губы, увидев, как сотрудник ГИБДД долго и тщательно рассматривает документ. Промедление бесило, и Катя, недолго думая, прямо в открытую ладонь мужчины при всех вложила парочку купюр, на которых был знак валюты евро.

— Срочно, — выдавила она сквозь зубы, напоминая о своём присутствии. Мужчина быстро стрельнул глазами по сторонам, раздражённо закусил губу, поняв, что остальные сотрудники начинают на него коситься, а затем отдал девушке ксиву и сел в свою машину, отгоняя её немного в сторону, чтобы сотрудница полиции могла проехать.

Абсолютно пустая дорога вызвала у Кати настоящую радость. Чем скорее окажется дома в квартире, тем скорее откроет планшет и изучит присланный Разумом материал, который, надо было признать, собран с умом и представлял собой весьма интересное чтиво. Ударив по газам и разогнавшись всего за секунду, Екатерина с удовольствием почувствовала, как её вдавливает в кресло. Со штрафами за превышение как-нибудь разберётся потом, но то, что она так удачно познакомилась с местными сотрудниками ГАИ радовало неимоверно. Судя по косым взглядам, а не заметить в руках мужчины удостоверения в красной обложке было нельзя, Катя была уверена, что её машину запомнили. Особой пользы это вряд ли бы принесло, но теперь, если она будет гнаться за преступником, никто не будет ехать с мигалками на хвосте в надежде её притормозить, что было, естественно, неоспоримым плюсом.

Дом, в котором находилась её квартира, оказался в одном из недавно отстроенных районов. Яркий дизайн фасада в графитовых тонах с жёлтыми прожилками навевал какие-то космические ассоциации. Не любила Васильева яркие цвета домов. Просыпаешься по утрам, открываешь шторы и смотришь на, например, ярко-оранжевый фасад напротив, но ещё больше не любила она убогие «хрущёвки», которых в её родном городе было пруд пруди, на каждом шагу встречались. Так что, когда Ерёмин, а именно у него были связи с местными офисами продаж, предложил ей парочку домов на выбор, то поставила галочку Катя именно напротив дома со спокойным серо-чёрным фасадом.

Немного петляя по дорогам вокруг жилых зданий, Васильева наконец нашла въезд на подземную парковку. Охранник, который позвонил ей, пока она стояла в пробке возле Нового Арбата, уже знал номер её машины и пропустил без вопросов. Краем глаза девушка заметила камеры, расставленные по всей парковке, а также множество дорогих иномарок. Слепых зон почти не было. А всё вместе это значило, что с безопасностью «Берли» на парковке вопросов не должно было даже возникнуть. Закрыв машину, Катя немного поежилась, поплотнее запахивая куртку. После тёплого салона подземная парковка казалась морозильником.

Квартира встретила Васильеву молчанием. Включив свет и повесив верхнюю одежду на крючок в большом шкафу, а сапоги поставив сохнуть на коврике, Катя оставила чемодан в прихожей и пошла осматривать свои новые владения. В Москве хотелось остаться как можно дольше, причём не просто по работе, но и как в городе, где для девушки с высшим юридическим было доступно множество самых разных возможностей. Поэтому хорошая квартира, где она будет чувствовать себя спокойно и надёжно, была просто необходима.

После прихожей, которая образовывала с коридором своеобразную букву «Г», синеволосая вошла в первую дверь, располагающуюся прямо напротив входа. Этой комнатой оказалась спальня. Большая двуспальная кровать с уже застеленным постельным бельём нейтрального белого цвета (спасибо домработнице, которую Васильева наняла сразу после покупки) была в меру мягкой. Напротив кровати висела большая плазма, а справа возле окна находился рабочий стол, удобство которого Катя отметила с первого взгляда. Дополняли интерьер тумбочки возле кровати, полупрозрачные лёгкие шторы и зелёное растение, росшее в высоком вазоне.

Следующей комнатой в конце коридора слева оказалась гостиная. Большой удобный диван, стоящий в середине, занимал почти половину пространства. Кресло и невысокий столик, стоящие рядом, отлично сочетались друг с другом. Небольшие зелёные акценты в виде растений тоже присутствовали, но они не перетягивали на себя внимание. Те же шторы, что и в спальне, похоже, висели во всех комнатах без исключения. Большой телевизор, книжные полки по двум стенам — комната выглядела самым обычным, но от этого не менее уютным образом.

Кухня, располагающаяся прямо в самом конце коридора, понравилась больше всего. Круглый стол, четыре стула, чёрные фасады с длинными металлическими ручками в стиле минимализма, серая столешница и белая плитка, играющая роль фартука. Всё те же белые и светло-серые оттенки, как и во всей квартире без исключения. Множество ящичков, полочек, встроенный холодильник и морозилка, а ещё выход на балкон-лоджию, где панорамные окна шли от пола до потолка, что давало ощущение полёта, не оставили девушку равнодушной. Квартира ощущалась родной. Стальные, белые и чёрные оттенки однозначно создавали спокойную атмосферу.

В ванной Кейт отметила лишь стиральную машину, чистое зеркало и треугольную большую ванную, а потом сразу же оттуда вышла. Успеет ещё насмотреться, когда будет косметику на полочках расставлять. Вздохнув, она поплелась обратно в прихожую и, захватив оттуда свой большой чемодан (как ещё его дотащила-то — вот вопрос!), пошла в гостиную. Одежда тут же перекочевала в шкаф. Из-за сборов, которые были проведены впопыхах, элементов гардероба было не много. Так, любимая чёрная кожанка, парочка свитеров бежевого и кофейного оттенков, белое платье, чёрное платье на вечер для «выхода в люди», а остальное — несколько пар чёрных удобных брюк и спортивных лосин, белые и чёрные футболки, такого же цвета кофты и несколько пар обуви, каждая из которых была на высоком каблуке.

На рабочем столе в спальне разместился айфон, беспроводные наушники, компьютер, подставка для него, а также шнуры для зарядок и прочего. Осмотревшись, Катя поняла, что всё, чего хочется, — это лечь спать, поэтому она схватила лежащую на столе сумочку с косметикой и поспешила в ванную, как и планировала. Баночки с кремами, палетки с тенями, румянами, хайлайтерами и скульпторами, кисточки, несколько разных пузырьков с тушью и подводкой, помады, расчёска — всё уместилось в ящик под раковиной. Довольная наведённым порядком, Васильева включила воду и шагнула внутрь треугольной ванны. Тёплые струи тут же начали скользить по телу, расслабляя и успокаивая.

Провалявшись без сна где-то с полчаса, Екатерина вскочила и направилась на кухню, захватывая с рабочего стола украденное из норильского архива дело. Пройдясь своим любопытным носом по всем кухонным полкам в поисках съестного, она с удивлением поняла, что везде всё было. Домработница купила и еду, и посуду, и полотенца, и многое другое на те деньги, которые Катя ей перевела. Возблагодарив добрую предусмотрительную женщину, девушка налила себе в стакан молока и сделала пару обычных бутербродов, а потом уселась за стол. На завтра была запланирована встреча с Громовым, а до этого надо было отвезти машину на тюнинг, и всё. Так что времени на то, чтобы выспаться, ей точно хватит.

С этими мыслями она взяла очередной бутерброд с тарелки и бодрым шагом проследовала в спальню, забирая оттуда компьютер и вновь возвращаясь на кухню. Открыв окно, чтобы в комнату проникал свежий воздух, Катя поджала под себя ноги и начала пристально изучать досье своих новых сотрудников.

Первым на экране высветился, естественно, начальник данного отдела, полковник Громов. В глаза девушке он не бросился, выглядел, как и многие главы подобных заведений. Не особо худой, но и не толстый, среднего роста с коротко стриженными волосами в деловом сером костюме. Единственная деталь, которая запомнилась, — у него были усы, похожие на те, которые носили мушкетёры веке этак в семнадцатом. Стандартный человек, посвятивший всю жизнь военному делу. Кроме информации о стаже работы, который длился уже больше двадцати пяти лет, а также наличии жены и двоих детей, больше ничего интересного выудить не удалось.

Следом за ним показалась фотография майора, по совместительству — старшего оперуполномоченного. Шатен с приятными, плавными чертами лица, серыми глазами и мягкой улыбкой. Серый пиджак и белая рубашка ему, надо признать, очень шли, в выборе одежды была заметна женская рука. Значит, не одинок и приставать относительно не будет, что радовало. Хорошо будет, если приставят работать к нему в качестве испытательного срока. Судя по лицу, человек он не конфликтный, но умный. С умными, но не надоедающими всегда приятно было иметь дело. После Алексея Леонидова, именно так звали непосредственного будущего коллегу, Катя открыла следующую анкету.

Игорь Николаевич Гнездилов, капитан и один из оперов. На этом вся полезная информация закончилась. По лицу было трудно сказать, за чёрной шляпой, занимающей половину экрана, не было ничего видно, но не особо верилось в выдающиеся умственные качества, если человек так странно одевался. Указано было, что является племянником какого-то генерала, а значит место он получил не за заслуги, а просто так. Ну, отдел без таких людей — не отдел, Катя на своём опыте это прекрасно знала. Да чего уж там таить, её саму сначала приняли не за заслуги, а просто из-за того, что знали её родителей.

Вахтанг Леонов, один из экспертов-криминалистов, понравился Васильевой внешне с первого взгляда. Чем-то он неуловимо напоминал Ваню Разумовского, хотя они внешне были абсолютно не похожи. Вахтанг обладал тёмными, вьющимися волосами, карими большими глазами и правильными чертами лица, хотя было видно, что работа у него, в основном, сидячая, и оттого он имел небольшие проблемы с лишним весом. Криминалист, а значит, он имеет допуск к базе данных. Человек, однозначно, нужный, потому что, судя по всему, на нём висит вся бумажная волокита, которую Катя ненавидела. С Леоновым она однозначно подружится, и как человек классный, и как работник полезный. Настоящая редкость!

После капитана открылась информация на Леонидову Елену Николаевну. Ага, значит, у милого майора есть жена! С теми, у кого есть жёны, девушки, парни и мужья, Катя любила дружить особенно. Увидев девичью фамилию женщины, Катя удивлённо распахнула глаза и протёрла их ладонью, думая, что померещилось. Но нет. До замужества Елена действительно носила фамилию Жарова. Николая Жарова, её отца, полковника в отставке и одного из лучших следователей всей страны Васильева знала не понаслышке, а лично. Виделись пару раз, прекрасный мужчина, невероятно умный, воспитанный по старой закалке, когда ещё слово «честь» не было заменено словом «деньги». Присмотревшись к фото, Катя поняла, что Елена действительно очень похожа на отца. Тот же заострённый подбородок, та же форма глаз. И почему Николай Георгиевич никогда не говорил, что у него есть дочь?

Миловидная, но при этом строгая, обладающая каштановыми вьющимися локонами до плеч и серо-голубыми глазами, женщина имела аж несколько специализаций в отделе: и патологоанатом, и один из судмедэкспертов, изредка Елена Николаевна выезжала на место преступления в роли эксперта-криминалиста. Для одной женщины это — чрезмерно большая нагрузка, Катя, к большому сожалению, на своей шкуре испытывала всю прелесть работы на нескольких специальностях. А потому поклон женщине и уважение, раз работает в таком темпе уже много лет и у её мужа отличная статистика раскрываемости.

Поняв, что при взгляде на дочь хорошего знакомого глаза начали слипаться, Васильева расстроенно посмотрела на опустевшую тарелку и пустой стакан, а затем хлопнула крышкой ноутбука и пошла в спальню, плюхаясь на кровать и зарываясь носом в пушистую подушку.

— Здравствуйте, это полковник Жаров? — её голос из телефонной трубки звучал почти безжизненно, глухо. Следователь в отставке был её единственной надеждой на то, чтобы помочь раскрыть дело.

— Он самый. А Вы, надо полагать, лейтенант Васильева, я прав?

— Совершенно верно, — Катя выдохнула, оглядываясь в пустом коридоре отдела по сторонам в поисках лишних ушей. Если узнают, что она не может раскрыть дело, то весь отдел станет потешаться. А она только начала завоёвывать их уважение. — Нам бы встретиться, не телефонный разговор.

— Понимаю, лейтенант. Вы сейчас в Москве?

— Нет, но я могу прилететь на пару дней, — твёрдо заверила она, потирая в нетерпении пальцы рук. — Где мне Вас найти?

— Встретимся в «Шоколаднице» на Можайском шоссе через три дня в шесть часов вечера, там всегда бывают свободные столики.

— Буду, — коротко ответила она, а затем, услышав гудки повешенной трубки, запрокинула голову назад.

Чёрные, ещё не крашеные в сине-голубое амбре волосы разметались по гладкому бетону, серые глаза закрылись от нахлынувшего чувства надежды, что ещё не всё потеряно. Прижав кромку телефона к губам, Катя в первый и последний раз в жизни прошептала слова благодарности судьбе.

— Спасибо.

— Николай Георгиевич, — она протянула ему руку для пожатия, садясь на сиденье напротив него.

— Екатерина Андреевна, рад Вас видеть, — мужчина сорока лет легонько сжал её ладонь в знак приветствия и, подозвав официанта, заказал для них двоих крепкого кофе, предчувствуя предстоящий мозговой штурм.

— Вот, это всё, что у меня есть, впервые не могу найти ни одной зацепки, — девушка протянула ему папку с делом и блокнот с собственными записями. — Мой друг сказал, что подобные вещи по Вашей части.

— Кирилл Александрович прав, — задумчиво отозвался Жаров, сверкая серыми глазами в тёплом помещении так, будто резко наступило похолодание на десяток градусов. Сосредоточенно перелистывая страницы, одну за одной, он изучал материал. — Почему же Вы раньше не пришли, лейтенант?

— Думала, что справлюсь, — недовольно поджала губы девушка, с надеждой смотря на совершенно обычные манипуляции узловатых пальцев с бумагой.

Хоть бы появилась зацепка, пусть даже самая маленькая. Ей бы только знать, откуда начать копать, а дальше справится. Стрелка на часах с бешеной скоростью неслась вперёд, Жаров около получаса сидел в молчании.

— Порой отсутствие зацепок — это тоже зацепка, — мужчина усмехнулся и отдал ей обратно папку, складывая руки в замок и кладя их на стол. — Обычно в таких ситуациях нужно думать от сложного к простому, никак не наоборот.

— Что это значит?

— Это значит, что Вы не видите дыр, которые есть в этом деле, — узловатый палец чуть постучал по краешку папки, а затем вновь вернулся в положение замка. — Скажите, Катя, неужели Вас ничего не смущает?

— Меня много чего смущает, Николай Георгиевич, — Васильева глубоко вздохнула и сложила руки на груди, наклоняясь чуть вперёд, — но обсудить мне это не с кем.

— Обсудите со мной, — мужчина улыбнулся, глядя на девушку. Ещё издалека в ней чувствовался потенциал, такая далеко пойдёт. — Мы же с Вами, отчасти, для этого и встретились.

— Хорошо, — Катя протёрла пальцем кончик носа, как всегда делала, когда подыскивала слова. — Мне больше всего не даёт покоя вопрос, касающийся того, почему так поздно нашли тело. Да, его девушка в это время была с другим. Да, друзья все были в хлам пьяные, водитель не лезет в личные дела семьи, а с родителями он поссорился. Но, всё-таки, почему? Неужели такой, как он, никому не был нужен?

— Конечно, был, — подтверждая её теории, кивнул Жаров, склоняясь ближе к девушке. — Но Вы задаёте вопрос, неправильно его сформулировав.

— И какой же вопрос, по-Вашему, должен меня волновать? — Катя нахмурилась, закусывая губу и ожидая ответа.

— Надо понять, не почему он вдруг стал всем неинтересен, а почему все от него отвернулись именно в тот день, — Николай отпил из чашки остывший напиток и вновь вернулся глазами к собеседнице. — Понимаете, о чём я?

— Не совсем, — призналась девушка. — Вы имеете в виду, что случилось с его друзьями, а не с ним? Думаете, дело в них? Все связи мы проверили, там пусто.

— Я не это имею в виду, — Жаров ухмыльнулся, а затем неожиданно озорно закусил губу, будто был мальчишкой. — Давайте поиграем?

— У меня очень много времени для игр, учитывая, что четыре дня висит труп, а мы так и не нашли ничего, — раздражённо отозвалась Васильева, хмуро глядя на мужчину исподлобья, пуская в ход сарказм.

— И всё же мы сыграем с Вами в… своеобразное «горячо-холодно», — Жаров откинулся на спинку кресла. — Итак, вопрос первый: нашли ли что-нибудь полезное на месте преступления?

— Холодно, — отозвалась Катя, всё ещё не понимая, к чему клонит следователь. Играть в детские игры сейчас совсем не хотелось. Уйти не позволяла та самая чёртова надежда на то, что мужчина ей поможет.

— В домах друзей, девушки, её молодого человека, родителей?

— Везде холодно.

— Это могло быть самоубийство?

— Холодно.

— Точно уверены, что это убийство?

— Горячо.

— Орудие преступления что-нибудь дало?

— Я… — девушка уже хотела возмутиться, встать и окончательно уйти, посылая надежду в задницу, но вдруг замерла, как вкопанная. Прокрутив в голове всё, что могло быть связано с орудием, она поняла, что информации о нём совершенно нет! — Как такое возможно?

— Не можете сказать, горячо или холодно? — Николай, внимательно наблюдающий за мыслительным процессом девушки, усмехнулся и вновь придвинул к себе кружку с кофе, делая большой глоток.

— Не могу, — глухо отозвалась Васильева, прекращая метание бесцветных серых глаз с предмета на предмет и вдруг расплываясь в благодарной улыбке.

— Ступайте работать, — кивнул ей мужчина на дверь, хитро сверкая глазами и, когда девушка уже накинула на себя пальто, окликнул её, заставляя обратить на себя внимание. — И, Катя, играйте на работе почаще, Вам идёт.

И она играла. День за днём, год за годом с того момента. Играя с мужчинами, научилась стоять за себя. Играя с преступниками, научилась распознавать ложь и видеть правду. Она играла благодаря Жарову и никогда это не забывала. Частенько они списывались, она просила у следователя в отставке совета или просто искала порой в нём утешение во время одиночества. Потом, когда Васильева набралась опыта, Жаров посылал некоторых своих «клиентов» с проблемами к ней в Норильск, где теперь уже она учила их играть в жизнь.

Телефон громко оповестил о входящем сообщении. Синеволосая слепо протянула к тумбочке руку, но тут же перевернулась на спину и разочарованно засопела, когда поняла, что лежит слишком далеко. Ползти по кровати до гаджета резко стало лень. Часы на телевизоре, находящемся в спящем режиме, показывали без пятнадцати восемь утра. В душе что-то скреблось.

Обычно после того, как ей снился Жаров или друзья, Катя чувствовала себя не такой одинокой, даже в какой-то мере счастливой, но сегодня что-то пошло не так. Необъяснимая тревога набатом начала бить в голове, стоило Кате понять, что спать больше не хочется. Решив, что валяться не целесообразно, девушка вскочила с кровати, немного ёжась от утреннего холода. Захватив телефон с собой на кухню, сероглазая наполнила чайник и поставила его кипятиться, на ходу выбирая случайную кружку с полки и насыпая внутрь неё несколько чайных ложек кофе. Добавив кипяток, а потом кинув в напиток два кубика сахара, девушка помешала получившуюся жидкость и поднесла чашку к губам, смотря на просыпающуюся Москву. Пара глотков, и организм сам начал просыпаться.

В голове прояснилось, и в памяти резко всплыла причина её пробуждения. Сигнал о входящем сообщении. Разблокировав телефон, Катя с удивлением увидела, что СМС принадлежало Жарову.

«Голубая Роза. Ведьма в действии»

Нахмурившись, Катя набрала номер следователя, но тот оказался недоступен. После пятой неудачной попытки дозвониться Васильева бросила эту затею. Наверняка занят и не может ответить, а сообщение прислал ей по ошибке. Да, точно, по ошибке. У неё не водится знакомых с именем Роза, да и Жаров всегда звонил и ни разу не писал ей сообщения. Но почему-то чувство беспокойства не проходило.

Сделав последний большой глоток и поставив чашку вместе со вчерашней использованной посудой в раковину, она поплелась в спальню одеваться, на ходу вытягивая руки в верх и прогибаясь в спине, чувствуя, как хрустят суставы.

Приехав на то место, где обитал хозяин тюнинга, Екатерина тут же заметила сваленные в горы расплющенные машины, внутри которых уже явно не было ничего ценного. На въезде её встретили двое огромных накаченных бугаев, и ни в одном из них Катя не узнала Влада, что было прискорбно. Для них, но не для неё.

— Хэллоу, — протянула она, выходя и закрывая за собой дверь. Табельное она проверила ещё на подъезде и надёжно его закрепила, чтобы, не дай Бог, огнестрел не упал и не спалил её. С подобными ребятами статус сотрудника полиции говорить только мешал.

— Что те надо, куколка? — спросил один из охранников, как только перегородил девушке дорогу, увидев, что она собирается пройти. Тот, что покрупнее, остался позади, но угрожающий хруст костяшек на его пальцах незамеченным Васильевой не остался. Мысленно, если завяжется драка, синеволосая им наперёд посочувствовала. Не на ту напали, сама на кого хочешь может наехать.

— Влада мне надо, — очаровательно улыбнулась она и прислонилась к одной из машин, равнодушно сложив руки на груди и показав, что без хозяина подпольного тюнинга она никуда не собирается уходить.

— Смотря, кто его спрашивает, — раздалось из одного из многих гаражей вокруг. Повернув голову на звук, Катя увидела того самого человека, которого ей посоветовал Ваня через Кирилла. В жизни Влад был куда менее угрожающим на вид, теперь было понятно, для чего ему такая охрана.

— Я от Разумовского, — произнесла Катя спокойно и взглянула на него. Мужчина потерялся в лице, а затем быстро сделал знак своим парням, чтобы они ушли. Выглядел он потерянным… Видимо, не думал Владик, что Ваня кому-то расскажет о подпольном производстве импортных машин.

— Чем могу помочь? — спросил он осторожно, но в его голосе сквозила наглость и высокомерие. Ой, подумаешь, девушка приехала! Страшно-то как, в святая святых баба находится!

— «Берли» нужно приукрасить.

— Двенадцатую, что ли? — спросил брюнет недоверчиво, а потом на его губах неожиданно возникла резкая предвкушающая и понимающая улыбка. Так коты облизывались бездомные, когда дорогую сметану видели. — Так ты та самая цыпа, которая в нелегальных гонках на его тачке участвовала!

— Да, это из-за меня он к тебе свою «Ламбу» привозил, — ответила Катя и фыркнула, возвращаясь к теме разговора. — Сделаешь?

— Бесплатно, — великодушно отозвался хозяин подпольного цеха. — Что тебе поставить?

— Значит, мне нужен электро-комбинированный привод кресел, зеркал и рулевой колонки с функцией запоминания положения. Ещё нужна адаптивная подвеска с возможностью регулировки и набор из круиз-контроля и датчика давления в колёсах, — перечислила Васильева, смотря на немного прифигевшего от её требований Влада. Хотя, почему немного? Он смотрел на неё, как на что-то инопланетное, пришедшее с зоны «пятьдесят один». И дело было не в том, что это стоило баснословных денег, все клиенты Влада всегда были не бедны, а в том, что девушка шарила в машинах. — Иван сказал, что тебе нужно накинуть для стимула. Даю лимон и делаешь за день.

— Принято, только детали будут идти долго, — предупредил Влад её, намекая на то, что надо заплатить побольше. Закатив глаза, Васильева оценивающе поджала губы.

— Один и три.

— Не знаю, детали-то нужны новые, а такие достать трудно.

— Полтора, и это моё последнее слово, — тут же отсекла последующие торги Екатерина, видя как алчно, но при этом недовольно загорелись глаза собеседника. — Сейчас десять утра, чтобы к этому времени завтрашнего дня она была готова. И да, увижу хоть малейшую царапинку, я тебя засажу, и Разумовский меня поддержит. Ясно-понятно?

— Членораздельно, — медленно сказал Влад, тон которого опустился до змеиного шёпота. Парень надеялся выручить больше. Когда Катя достала из внутреннего кармана конверт с уже снятой наличкой в виде долларовых купюр, Влад почти рывком отобрал тот у неё и, пересчитав, неожиданно пошло улыбнулся, окидывая стройные длинные ноги глазами-бусинками. — Приятно иметь с тобой дело, куколка.

— Пока не могу ответить взаимностью.

Они допоздна сидели с Лёшей в кабинете убойного отдела и там же и уснули. Леонидов до умопомрачения долго заполнял самые разные бумаги, которые, как оказалось, резко нужно сдать до начала новой недели, а Макс приехал к нему после очередной попойки и остался рядом из чисто дружеской солидарности. Обоим спешить домой было не надо, никто не ждал. Лена в очередной раз после того, как узнала, что Макс познакомился с симпатичной девушкой, закатила Лёше истерику, мол «а что ты его гуляния по бабам поддерживаешь? Сам гуляешь? А, может, ты ещё и пьёшь?».

И всё опять завертелось по уже заученному сценарию. Хоть Макс и не работал уже несколько лет в отделе, он со стопроцентной вероятностью мог предсказать, что будет происходить весь следующий день. Лёша будет ходить мрачнее тучи, отчитает его, Макса, единственного лучшего друга за пьянство, посмотрит этим своим жалеющим и сочувствующим взглядом прямо ему в глаза, а потом пойдёт в магазин и купит Лене яркие красные розы, хотя бывшая жена внештатного сотрудника, ныне носящая фамилию Леонидова, а не Максимова, любит только бутоны белого цвета, как и когда они с Максом только познакомились.

Макс уже давно понял, что не может простить себе измену Лены. Не может простить, что допустил то, что она ушла к его лучшему другу. Именно поэтому вечерами его можно было найти только в барах или в магазинах дешёвого алкоголя, на которые он тратил свои последние полученные от государства деньги, имеющие гордое название «пособие по безработице», а на самом деле являвшиеся лишь подачкой, которую раз за разом швыряли ему на землю.

Проснувшись в отделе лёжа на диване, который он занимал в бытность свою ещё лучшим сыщиком города Москвы, Макс зевнул и провёл рукой по глазам, надеясь и проснуться, и заснуть одновременно. Попытавшись встать, внештатный сотрудник заметил на себе плед кофейного цвета, который раньше лежал в лаборатории на полке. Лена. Опять.

Раздражённо отбросив материю в сторону, Максимов посмотрел на сидящего в кресле Леонидова, который сложил руки на столе и, положив на них голову, мерно похрапывал. Мрачно усмехнувшись, Макс кинул взгляд на часы, которые висели на стене, и глубоко вздохнул, потому что надеялся, что проспал больше. Голова после принятого вчера на грудь отдавала лёгким привычным шумом, который уже давно стал неотъемлемой частью его жизни, на которую бывший опер сам себя и обрёк.

Скрипнула открывшаяся дверь, и вскоре из-за стола Гнездилова, который только и делал, что раскладывал пасьянс в свои рабочие часы, ничем себя не обременяя, послышались шаги. Две мужские ноги, которые очень знакомо и немного грузно наступали на пол по направлению к кабинету.

— Здорово, — хрипло поприветствовал майор вошедшего Вахтанга, стоило тому переступить порог.

Леонов только удивлённо и молча взглянул на нечасто посещающего их бывшего лучшего следователя, у которого с Леонидовым были довольно своеобразные отношения. Одновременно Максимов ненавидел Лёшу за то, что к нему ушла Лена, но вместе с этим Макс оставался у Лёши, как и Алексей у Макса, единственным лучшим другом, на которого тот мог всегда положиться. Действительно, странная парочка.

Если говорить по-честному, то Макс уже давно подумывал бросить пить и вернуться в органы, из которых ушёл по собственному желанию. Желанию, которое заключалось в том, чтобы просто быть как можно дальше от счастливой четы Леонидовых. Проблема была лишь в том, что повода бросить пить не было. Макса вполне устраивала жизнь «мёртвого» человека, которого не трогали никакие проблемы за исключением отсутствия денег на выпивку.

В своей квартире он ночевал редко, поэтому на услуги ЖКХ не особо тратился. В основном местами его ночлега были уже вышеупомянутые бары или квартиры девушек, которых он менял, как перчатки. С его внешностью это было не удивительно. Высокий, широкоплечий, с красиво сложенным телом благодаря многолетним занятиям боксом в одной из лёгких групп, он обладал невероятной харизмой, которая не оставляла равнодушным никого из его знакомых.

— Макс, тебя шеф звал, — неожиданно прервал тишину Леонов, усаживаясь за свой стол, пробегая карими глазами по списку дел на столе на сегодня.

Макс не удивился. Борис Громов только и ждал, когда он появится в его отделе, чтобы попросить того вернуться. Да, начальника убойного отдела изрядно выводило из себя нагловатое поведение Максимова, его неорганизованность и полное отсутствие желания подчиняться поставленным приказам. Но Макс был лучшим следователем Москвы, и до сих пор никто не мог обойти его по раскрываемости, а это какой-никакой показатель.

Вздохнув, голубоглазый провёл рукой по отросшей на щеках щетине и медленно встал, направляясь уже знакомой дорогой к Борису Борисовичу. Вряд ли тому удастся переубедить его и в этот раз. Раз Жаров, его глубокоуважаемый наставник, до сих пор не смог втемяшить в голову своему лучшему ученику мысль, что пора бы возвращаться, Громов это сможет сделать точно не сможет.

Открыв дверь лёгким пинком ноги и уже привычно не постучав, Макс вошёл немного шаркающей походкой внутрь, останавливаясь напротив стола, за которым сидел тот, кто его сюда и вызвал. Руки из карманов потёртых джинсов майор не вытащил принципиально, хотя и особой неприязни к Громову не испытывал. Просто не видел в этом необходимости.

— Вызывали, товарищ полковник? — привычная кривоватая полуулыбка заставляет Бориса Борисовича оторваться от бумаг и посмотреть на Макса, отмечая уже новые полученные в пьяных драках следы на его многострадальной лысой голове и сбитые в мясо костяшки пальцев, которые тот даже не удосужился перевязать.

— Да, — сухо отвечает «товарищ полковник», показывая рукой на стул рядом с собой, параллельно стуча стопкой документов об стол, чтобы придать им всем идеальную форму четырёхугольника. — Мне нужна твоя помощь, Максимов.

Макс, уже было расслабившийся и готовый внимать очередной «порции лапши на уши», резко открывает глаза и удивлённо смотрит на мужчину. Тот также внимательно смотрит на него, ожидая реакции на свои слова.

— С какой это стати? Я не Ваш подчинённый, — напоминает Громову голубоглазый, вставая и собираясь уйти. Ох, не нравится ему всё это! Чувствует его лысая голова, что данная просьба будет не приятной, а потому мозг тут же подкидывает потрясающую и простую по своему осуществлению идею: пойти, напиться и забыть фразу, которую только что сказал его бывший начальник.

— Знаю, Макс, я всё прекрасно знаю, но, — Громов замолкает и беспомощно разводит руками. Макс никогда не видел его в таком расположении духа, будто смертный приговор полковнику вынесли и поделать с этим ничего нельзя.

— Что «но»? — переспрашивает Максимов, напрягаясь.

— Но в наш отдел прибывает с завтрашнего дня новая сотрудница, — Борис Борисович закусывает губу и закатывает глаза, откидывая голову на спинку своего кресла. Его пальцы с треском сжимают кожу на подлокотниках. — И проблема в том, что она — одна из лучших сотрудников полиции за прошлый год в России в принципе.

Макс уже представляет себе описанную картину и присвистывает. В его голубых глазах мелькает удивление вперемешку с насмешкой. Но почему Громов делится этими подробностями именно с ним пока не ясно, и это заставляет майора ощутимо нервничать. Следующие слова ломают механизм логики в его голове.

— Мне нужно, чтобы ты вернулся на службу, а эта девушка прошла у тебя стажировку.

— Нет, — тут же отзывается Макс, понимая, чего требует полковник. Чтобы окончательно уверить его в своих намерениях, он повышает голос и повторяет ещё раз, начиная опасно сверкать голубыми глазами. — Нет! С чего вдруг?

— Потому что! — немного резко ответил Громов, а потом положил руки на стол, вглядываясь в глаза бывшего следователя, надеясь там отыскать остатки разума. — Васильева — чрезвычайно ценный сотрудник, она работает уникальным образом. Её методы работы можно сравнить лишь с твоими, да и то не всегда.

Слова мужчины больно бьют по гордости Максимова, стараясь его задеть. К сожалению, Громов знает, как воздействовать на своих подчинённых. И мысли Макса о возвращении в отдел резко вклиниваются набатом в голову, которая до сих пор требует опохмела. Он замирает, резко трезвея на глазах и впервые за пять лет превращаясь в того самого Максимова, которого знала вся Москва.

Деньги закончились на днях, занимать больше не у кого — вот первые мысли, которые пришли ему в голову. В принципе идея-то не плохая. Одна стажировка — это примерно месяц. Всего лишь месяц, не так уж и много! Месяц стабильной зарплаты, нормальной еды и прочего, что Макс начал ценить только тогда, когда всё это потерял. Да ещё и девчонка, которую можно будет легко завалить на первой же неделе и отвязаться. Лучше даже сам Макс бы не придумал.

Увидев положительные изменения, Громов довольно усмехнулся.

— Знаю, о чём ты думаешь. Обещаю, только стажировка и ничего больше, — голубые глаза всё ещё ищут подвох в вопросе, где его не должно быть. И, на удивление, находят, когда их хозяин слышит слова полковника. Планы Макса быстро избавиться от «заразы», как он успел окрестить свою подопечную, с треском проваливаются. — И её нужно завербовать конкретно в наш отдел, а не в другие. Я понятно изъясняюсь?

— Ясно-понятно, господин начальник, — Макс шутливо отдаёт тому честь, прикладывая руку к голове, на которой неопрятно сидит чёрная шапка. Вот только голубые глаза не улыбаются, они мрачнее тучи.

— Свободен, следователь, — отвечает Громов, не менее сильно прожигая подчинённого взглядом. Стоит Максу развернуться и почувствовать, что в его жизни резко что-то оборвалось и поменялось, как полковник фыркает за его спиной, довольный проделанной работой. Теперь от «верхушки» не будут сыпаться вопросы, а-ля «почему раскрываемость отдела резко упала за эти несколько лет?».

Придя в кабинет, Макс громко хлопнул дверью, едва не вынося её с петель, что для него было вообще несвойственно. Вахтанг, привычно занятый своими делами на компьютере, резко вздрагивает и удивлённо на него смотрит. Алексей, уже выпивший таблетки от головной боли и запивший их несколькими кружками кофе для бодрости, тоже оценивающе смотрит на друга, который шаркающей походкой подходит к своему столу и облокачивается на него, как делал это пять лет назад во время работы.

Трезвый как стёклышко взгляд, плотно сжатые губы, руки сложены на груди, привычно расстёгнутые три верхних пуговицы на вороте у кофты и эта невероятная аура серьёзности, которая давно не появлялась, дают без слов понять одно — майор Максимов вернулся в уголовный розыск. И почему-то Лёша уверен, что теперь он не уйдёт отсюда ни за какие коврижки.

— Секунду, — просит Алексей и достаёт из своего стола удостоверение Макса и разрешение на владение табельным, передавая их в руки владельца. — Добро пожаловать домой.

— Ну ты и лис, Лёша, — Макс усмехается, открывая ксиву и всматриваясь в изображённого себя на фотографии. Документ сделан недавно, и Леонидов был в курсе, что Громов хочет его вернуть. Знает ли Лёша, что они заключили сделку с полковником? Наверно, нет, но разве это важно? Макс снова в строю, а значит в отделе теперь точно будет неспокойно.

— Интересно, как же это так получилось, — протянул со своего места до сих пор никем не замеченный Игорь, отвлекаясь от монитора своего компьютера. — С начальством бухнул, и оно тебя пожалело?

— Заткнись, Гнездилов. Тебя же вообще только из-за дяди-генерала сюда взяли, дорогой мой, — вежливостью Макс в тот момент можно было убить. Игорь съёжился под его взглядом и замолчал, вновь отвернувшись к своей «косынке».

— Так что такое случилось, что ты вернулся? — спросил Лёша, подходя к Максу, поправляя запонки на любимом сером пиджаке.

— Новенькую ко мне приставили, — пожаловался ему Макс, иронично выгибая бровь и фыркая. — Громов сказал, что после её практики я опять могу быть свободен.

— А что в отделе такого плохого, что ты рвёшься отсюда? — спросил Леонов и непонимающе посмотрел на следователя, обводя руками помещение. — Ты же себя здесь, как рыба в воде чувствуешь. Это твоя стихия.

— Да? Серьёзно? Леонов, ты где видел, чтобы мент на работу, как чмо ходил? Вот скажи мне, где ты это видел? — Гнездилов встал и приблизился к Максимову, обводя его внешний вид жалостливым взглядом. — Он только если на бомжа бородатого походить может, и то не факт.

В кабинете наступила идеальная тишина. Все три пары глаз — серые, карие и голубые — посмотрели на Игоря, как на умалишённого, ожидая, что сейчас Макс его ударит, тот не прощал подобные слова в свой адрес. Но стоило ему двинуться с места, как Гнездилов испуганно отскочил, схватил шляпу и вышел из кабинета, бросив что-то на подобии «пошли на хрен, козлы!».

Дружно проводив его всё теми же тяжёлыми взглядами, трое следователей разбрелись по кабинету. Открыв первую попавшуюся папку, в которой значилось одно из самых свежих дел, Макс прошёлся глазами по фотографиям и отчётам. Мозг, будто ожидая, когда хозяин наконец возьмётся за голову, резко переключился в режим дедукции, с нереальной скоростью оценивая просматриваемую информацию.

— Так, поеду и проверю этот мотель, — предупредил всех Макс, ткнув пальцем в нужную строку и положил папку на стол к Лёше, на что старший оперуполномоченный кивнул. Вспомнив ещё кое-что, Макс повернулся к Леонову уже на выходе из кабинета. — Вахтанг, попробуй найти всё, что сможешь на некую Васильеву, которая будет со мной работать.

Кивнув Максу, Вахтанг тут же принялся за дело, выпадая из реальности. Дверь моментально закрылась, и за ней исчез следователь, который нехотя признался себе, что скучал по любимой работе.

— Кто такая Васильева? — спросила Елена Лёшу, когда вошла в кабинет, в недоумении поворачиваясь к нему лицом.

— Потенциальная коллега, Лен, — ответил её муж, смотря на пропуск в руках женщины, который и принадлежал их новой сотруднице.

— Ничего себе, какое интересное утро, — Леонидова поджала губы и взяла Алексея за руку, потащив за собой в лабораторию. — Пойдём, мне помощь нужна.

Мотель оказался всего лишь плохой попыткой подставить другого человека, поэтому преступника Макс там не нашёл. Зато, поговорив с парнем лет двадцати, который назвался Никитой, он узнал важную деталь, которая вполне может в дальнейшем указать на преступника. Макс бы поехал туда прямо завтра, но новая сотрудница портила все планы. В очередной раз.

Решив, что надо для начала позавтракать, Макс заехал в одну из многочисленных кафешек, не глядя выбирая себе что-нибудь мясное и прибавляя к заказу крепкий кофе. Мысли всё ещё крутились вокруг этого дурацкого пустого мотеля. Можно было, конечно, Лёшу послать туда со спецназом, но они же без него опять напортачат. Здесь нужно действовать более тонко, а для этого нужно время и нужна соответствующая подготовка. Поэтому теперь остаётся лишь дождаться, когда девчонка хотя бы не будет такой уж сильной помехой, и только потом ехать и брать убийцу. Если, конечно, за этот период Макс не разочаруется в затее Громова окончательно.

Его чёрная машина, которую майор давно уже купил взамен старого красного пикапа, сейчас стоял за окном. Даже в самые тяжёлые годы непробудного пьянства закладывать его Макс не собирался, и сейчас был благодарен самому себе за то, что хотя бы приличный транспорт у него был.

Пребывая в своих мыслях, Максимов не сразу заметил, что в узком переулке напротив творилось вопиющее беззаконие. Обратить на это внимание помогло необычное синее пятно, мелькнувшее всего на мгновение в поле его зрения. Отставив кружку с кофе, следователь посмотрел в ту сторону более внимательно и увидел, как три больших накаченных бугая наступают на девушку с явно недвусмысленными целями. И той эта ситуация явно не нравится. Разглядеть лица мужчин, стоящих спиной, не представлялось возможным, но девушку с голубыми необычными волосами Максимов видел отчётливо. Она пятилась, пытаясь с ними полюбовно договориться и разойтись.

Вот только Макс на опыте знал, что такие просто так не уходят. Ни совесть, ни честь, резко проснувшиеся после пяти лет спячки, не позволяли следователю плюнуть на увиденное, зная, что он может что-то сделать и помочь, поэтому Макс пулей выбежал из кафе и устремился через пустую дорогу прямо в переулок.

Уже почти добежав, он увидел, как один из мужчин, судя по всему, главный, схватил девушку за шею и со всей силы, которая была немаленькой, ударил ту о стену гаража. Хрип, вырвавшийся из её горла и последующая прострация, видимая по бесцельно бродившему взгляду, были довольно красноречивы. И последнее, что уловил во внешности девушки Макс до того, как все трое мужчин повернулись к нему, были бесцветные серые глаза. Его мать частенько называл людей с такими глазами «ангелами». Возможно потому, что у их отца они были такого цвета, а возможно потому, что этот бесцветный оттенок действительно можно было сравнить только с чем-то неземным.

Приехав на такси домой, Катя сняла обувь и кожанку, а потом с разбега плюхнулась на мягкую кровать, сминая покрывало. Основные дела были сделаны: машина отправлена на тюнинг, а еды в квартире было больше, чем необходимо ей для жизни, поэтому покупать ничего не надо было. Только прогуляться до отдела и познакомиться с Громовым, до выхода из дома оставалось минут пятнадцать, а потом спать и ещё раз спать.

Васильева быстро закрыла папку с делом родителей, потому что больше ничего интересного там найти не могла. Зато вспомнила, что пару дней назад для того, чтобы поймать грабителя, ей пришлось удалить все данные о себе из всех существующих баз данных. Тяжело вздохнув, Катя открыла компьютер и начала восстанавливать всё то, что должно быть известно о ней полиции. Далеко не всё, но основную информацию им всё же надо дать. Еле успев и послав свою удачу мысленно куда подальше, Катя бегом надела сапоги и пошла по направлению к отделу, надеясь застать там Леонова, который заведовал всей БД Москвы, удивляясь своей забывчивости. Все мысли занимал только Жаров. Что же с ним такое, раз она всё никак не может до него дозвониться?

Устав от того, что её игнорируют, тётя Оля не стала долго думать и позвонила, пока Екатерина прогулочным шагом направлялась к своему новому месту работы. И Катя уже знала, что побудило её к звонку той, которую она ненавидела всеми фибрами души. И это было отнюдь не образное выражение.

— Ольга, — холодное приветствие послужило «красной тряпкой» для быка. Женщина привычно начала читать нотации, всё чаще прерываясь на крик. Единственное, что изменилось, — Васильевой теперь было плевать на её слова с высокой колокольни. Больше они не увидятся.

— Ты как посмела уехать? Неблагодарная стерва! Я заботилась о тебе, деньги, кров, еду — всё тебе давала! Ты какого хрена уехала? Как вообще посмела так поступить с нашей семьёй? Возвращайся сию же минуту! Ты не имела права никуда уезжать! Я не разрешала! Ты хоть понимаешь, какому позору подвергаешь семью? Тебе кто разрешил уехать?! Ты не заплатила даже половину!

Последняя фраза заставила Катю опасно сверкнуть серыми глазами и сжать зубы. Сжав свободную руку в кулак, она дождалась окончания тирады, собираясь прекратить их общение раз и навсегда.

— А теперь послушай сюда, Оленька, — ледяным голосом Кати можно было расчленить и отправить в Ад без всяких усилий. — Деньги мои заработаны мною, а не тобой. Ваш дом и еду на всю семью я оплачивала из своего кармана, ты не потратила ни копейки. А что касается долга, который ты выдумала, то я тут заглянула в банк перед отъездом. Интересно получается… Никаких выписок или документов, подтверждающих это, я не нашла… Поэтому хватит врать! Тебе просто нужно состояние моих родителей. Так вот, будь уверена, ты не получишь ничего. Ни одного рубля. Зато я получу в ближайший месяц от тебя полную компенсацию потраченных мною денег на твою семью за все пять лет. Если не заплатишь, то придут нужные люди. Они уже предупреждены и ждут тебя в банке.

— Ты не посмеешь! — на той стороне трубки послышался испуганный крик, переходящий в визг. Ольга была в панике, она потеряла контроль над единственным источником дохода всей семьи.

— Ещё как посмею. Кто меня остановит? Ты? — губы, накрашенные красной помадой, хищно изогнулись. — Выслушай меня сейчас очень внимательно. Я закрою глаза на все оскорбления и издевательства, которых натерпелась от тебя за шесть лет, я закрою глаза на то, что ты постоянно пользовалась мной, как дешёвой рабочей силой. Но я никогда, слышишь? Никогда не забуду того, как ты продала квартиру родителей, — моих родителей! — просто ради того, чтобы поехать на четыре месяца в Турцию. При этом, я напомню, если ты забыла, Вы не взяли меня с собой и не дали ровно ничего из той большой суммы. И пока Вы купались в бассейнах и ездили на верблюдах, мне в Норильске банально нечего было есть. Ты теперь мне — никто, и звать тебя — никак. Я тебе ничего не должна. Забудь этот номер, а если что-то понадобится, вспомни, что Ваш частный дом в Анапе тоже можно продать.

Уф, жёстко. Но так было правильно, надо было давно это сделать. Раньше не хватало времени, да и голова была занята другим, и всё это привело к тому, что девушка просто дала мачехе «ездить» на себе. С этого дня всё будет по-другому. Единственное, что Васильева никогда не прощала, — было использование её чувств и амбиций в своих целях. Она человек, а не пешка в чужой игре.

Раздражённо закинув телефон в сумку, она продолжила идти. До отдела оставалось всего ничего, минут десять. Она уже видела крышу кофейного цвета, оформленную в стиле ампир. Вдруг что-то изменилось. То ли ветер, то ли сам воздух, но Васильева почти физически почувствовала опасность.

Подсознательно спрятав правую руку за кожанку, она коснулась рукояти пистолета и выдохнула, замечая идущие за собой три тени. Три знакомых тени. Влад и два его охранника. Сердце девушки судорожно забилось в панике, почти лишая возможности нормально дышать. Всё-таки решился отомстить за то, что не смог выручить больше денег на «Феррари». Резко свернув в проулок, Екатерина крутанулась на каблуках. Синие волосы растрепались от ветра. Влад начал медленно к ней подходить, его шестёрки загородили пути к отступлению с обеих сторон. Методично девушка начала отступать к стене, хотя нельзя было сказать, что она так уж сильно их боялась. Просто нужно было сделать так, чтобы со спины, если начнётся драка, а она начнётся, никто не зашёл.

— Знаешь, сколько бабок стоила мне твоя тачка? — начал Влад, а двое других обступили его по бокам, отчего Катя незаметно щёлкнула предохранителем под курткой и взвела курок. На всякий пожарный.

— Догадываюсь, — спокойно ответила она и, увидев, что они явно начали наступать, усмехнулась. — Я-то здесь каким боком? Весь мой налик ты забрал.

— Именно, поэтому мы здесь не для этого, — подтвердил он, начиная коситься на её руку, подозрительно долго лежащей во внутреннем кармане куртки. Вздохнув, Катя её медленно вытащила, хотя готова была достать пистолет из кобуры в любое мгновение, если возникнет опасность для жизни.

— Боюсь, что ничем не могу помочь, Владик. Дай мне пройти, — ответила она и улыбнулась, следя боковым зрением за полностью пустой проезжей частью. Единственное, что оставалось — это тянуть время, чтобы они отвлеклись. — А я тебя в ответ не пристрелю и забуду то, что ты мне сказал. И мы разойдёмся по-хорошему.

— Дашь нам, и всё будет хорошо, куколка, — пошло усмехнулся он и начал наступать вместе со своими ребятами. Спина девушки коснулась стены, Влад гадко усмехнулся сломанным в ближайшем будущем ртом.

— А чего ты такой смелый? — спросила Васильева, вызывая его на эмоции, при которых он не сможет контролировать себя, что явно получалось. — Застраховался, что ли?

— Да ты охуела! — воскликнул он и неожиданно резко схватил за горло, впечатывая в стену. Нет, это было не больно, и он не сжимал горло вовсе, просто обхватил шею своими пальцами и прижал к стене, но Катю это разозлило.

— Да тебе показалось! — в наглую выкрикнула она, в конце концов добиваясь того, чего хотела все ближайшие три минуты. Влад потерял контроль.

Правда, в очередной раз Васильева не приняла в расчёт саму себя. Чем Влад успешно воспользовался и, напрягая все свои немаленькие мускулы, отодвинул её от стены, затем ударяя о неё с нечеловеческой силой. Весь воздух из лёгких резко вышибло, а в глазах появилась темнота, распространяющаяся кругами. Тёмное пятно какого-то знакомого цвета остановилось рядом с одной из шестёрок, вот только следовательница никак не могла понять, чем же именно оно ей так знакомо.

— Эй! — мужской баритон резанул по ушам. В голове начало местами проясняться. Она увидела его.

Кое-как развернувшись в сторону того, от кого исходил голос, Катя начала его осматривать. Атлетическое телосложение, яркие голубые глаза, плотно сжатые в кулаки пальцы, костяшки которых только начали заживать. Возле его ног корчился Влад, которого голубоглазый не хило приложил. Два его дружка решили не терять времени и двинулись на мужчину.

А это было уже нечестно.

Оттолкнувшись от стены, Катя запрыгнула одному из них на закорки, царапая и ударяя по голове. В принципе, капитан вполне могла успеть вытащить пистолет, но вот появление гражданского спутало все планы. Возможность его задеть в этой потасовке была слишком велика. К тому же, он не должен был видеть, что у неё есть оружие. Проблемы в Москве в первые же дни были не нужны, ведь официальное разрешение ей ещё не выдали, поэтому пришлось орудовать кулаками, вырубая противника ударом в солнечное сплетение.

В это время неожиданный помощник уложил второго и принялся за только что вставшего Влада, который довольно быстро пришёл в себя от его, судя по уверенности и технике боя, сильных и болезненных ударов. Ну нет, право бить Влада Катя хотела оставить за собой. Поэтому, как только в непонятном вихре, в который превратились противники, появилась лазейка, она ударила хозяина подпольной мастерской по горлу ребром ладони. Отточенный удар пришёлся в «яблочко». Влад упал и начал лишь слабо дёргаться, пытаясь вздохнуть. И она бы ещё парочку раз ударила бы его по рёбрам, для профилактики, но голубоглазый всё портил, чересчур внимательно её разглядывая.

— Максим, привет, — произнёс он и протянул ей руку для знакомства, которого Васильева совершенно не желала. У неё всё было под контролем, почти всё, по крайней мере. Так какого хрена он вмешался?

— Екатерина, до свидания, — отрезала она, ставя между ними определённые рамки взаимоотношений. Развернувшись, Васильева быстрым шагом хотела направиться прочь, но тёплая мужская рука быстро перехватила её, останавливая и не давая двинуться дальше, впиваясь в запястье железной хваткой.

— А как же благодарность? — прошептал он и соблазнительно улыбнулся, приблизившись к девушке, смотря в «ангельские» глаза, в которых на самом деле плясали танго черти. Максим хотел поиграть? Отлично, тогда она установит правила.

Неожиданно придвинувшись максимально близко к нему, девушка встала, как вкопанная. Ничего не делала, просто стояла, но у мужчины тут же сбилось дыхание. На улице было прохладно, их кожа находилась в считанных миллиметрах друг от друга, настолько близко, что Максимов шеей чувствовал горячий воздух, когда она выдыхала. Они смотрели друг другу в глаза, одновременно видя напротив целый мир и бесконечную пустоту. Очень нежно, почти невесомо, Катя провела пальчиками по его правому плечу и остановилась на вороте куртки, отчего мурашки прошлись по всей длине спины Макса. Будто наслаждаясь тем, что загнала его в моральный тупик, Катя не спешила отстраниться и дышала мучительно медленно, заглядывая ему в голубые глаза.

Женская рука поползла дальше, к нему на загривок, будто Васильева собиралась его поцеловать. Только сейчас, когда она стояла к нему вплотную, Макс смог как следует её разглядеть. Потрясающий контраст в её внешности притягивал взгляд магнитом. Яркие голубые волосы и серые, совершенно бесцветные глаза. Он невольно залюбовался ей, совершенно машинально положив руки на её талию, ожидая дальнейших действий. Катя не заставила себя ждать. Губы, накрашенные красной помадой, приблизились почти вплотную, и, когда Макс окончательно потонул в ней и своих эмоциях, он услышал горячий шёпот, который кипятком обжёг его ухо.

— Пошёл ты.