Страшно.

Страх расползался липким мерзким ощущением где-то в груди, парализовал так, что даже воздух едва вырывался из лёгких. Ни звука. Нельзя даже пискнуть. Если его услышат, то всё закончится. Землю снова затрясло от удара, и его подкинуло в воздух, при этом он чуть не ударился головой о кусок стены разрушенной многоэтажки, под которым прятался и сдавленно заскулил. 

Неподалёку люди, которые недавно были живы. Теперь их нет. Они мертвы. Никого нет. Он остался один. Совсем один. Мамы нигде не видно, и в груди теплилась тень слабой надежды, что она в порядке. Что она не здесь, и когда они потеряли друг друга в толпе ей удалось сбежать далеко. 

Краем глаза мальчик уловил движение. Где-то мелькнула знакомая синева костюма. Всемогущий рядом. Он должен защитить. Должен помочь. В это так хочется верить, но в глубине душе всё уже разбивается, растирается в прах. 

Кровь заливала костюм Героя. Пятен много, они повсюду: на земле, развалинах зданий и металле покорёженных машин. Невозможно сказать, кому они принадлежат. Испуганному Изуку казалось, что вся кровь Всемогущего, и теперь там не осталось ни капли. Но Герой ведь не может умереть. Герои спасают людей с улыбкой на лице. Герои сильны и неуязвимы, а особенно Всемогущий. 

Лучший. Сильнейший. 

Всемогущий не может проиграть. Совсем никак не может.

Надежда отчаянным цветком распустилась в груди. Одна рука сильно болела, что-то белое торчало чуть ниже локтя, и Изуку отчаянно гнал от себя мысли об этом. Взгляд испуганно метался по развалинам, высматривая Всемогущего. Ещё один удар сотряс землю, и мальчик вжался в холодный равнодушный камень. 

Когда он через несколько секунд открыл глаза, совсем рядом находился знакомый синий костюм. Изуку замер на мгновение, чтобы отмереть и торопливо подползти поближе. Руки и колени испачкались в алом, но сейчас мальчик не обращал внимания. Массивная фигура Героя сейчас казалась съёжившейся и почти жалкой. 

– Всемогущий… – тихо позвал он. – Вы… в порядке? 

Мальчик не до конца понимал, но происходящее пугало, переворачивало его мир, выворачивало наизнанку, дробило и ломало кости. Хотелось хныкать от боли и страха, слёзы застилали глаза. Всё казалось ужасающе нереальным.

– Как… зовут тебя… юноша? – прохрипел Герой, скашивая на него единственный уцелевший глаз. Второй смотрел куда-то в сторону и, похоже, не подчинялся ему. Изуку трясло при одном этом зрелище. 

– Мидория… Мидория Изуку, - пробормотал он. Собственный голос казался слабым писком, но и Всемогущий почти шептал, едва ли не задыхаясь. Его лицо было таким белым, каким мальчик никогда не видел… кроме трупов, которые лежали здесь повсюду. Даже тот факт, что этих людей больше нет, не до конца укладывался у него в голове. 

Но сейчас его больше пугало то, что человек, которым он восхищался, идеал, герой, самый лучший, самый сильный… он тоже лежал. Так же, как и другие. Он тоже был смертным. И сейчас ему было очень плохо. Тот, кто всегда приходил на помощь, сам в ней нуждался сейчас.

Помогите… кто-нибудь…

Изуку хотелось кричать в голос. Но все звуки застряли в горле, словно он ими подавился. Реальность происходящего никак не доходила, крутясь где-то на самой границе сознания маленькими вихрями, иногда задевая что-то, но недостаточно сильно. Недостаточно ярко. Не так, чтобы осознать, что всё взаправду. Хотелось сбежать и спрятаться где-нибудь в укромном уголке. 

– Юный Мидория… я хочу поручить тебе… миссию, – Герой закашлялся кровью. – Если…не сделаю… усилия многих людей пропадут… стань настоящим…героем, – его пальцы тряслись, и от тела шёл дым, когда он протянул ему волос. – Съешь его… прими эту силу… и когда станешь старше… защищай слабых… стань тем, на кого… смогут надеяться. 

Изуку сделал послушно то, что сказано, всё ещё находясь в глубочайшем шоке. Он не понимал, что от него хотят, но всем сердцем желал помочь Всемогущему. И когда перед ними возникла искорёженная пародия на человека, он всё же разревелся. 

Всемогущий оказался на ногах быстрее, чем мальчик заметил. И его удар отправил противника в полёт. Герой покачивался, но всё ещё твёрдо стоял на ногах. Шаг. Ещё один. И ещё. Превозмогая боль. И всё ещё улыбаясь.

Не надо… хватит… кто-нибудь…

– Не печалься, юный Мидория. Прошу, последуй моему совету. Я передаю тебе это будущее! – он выставил большой палец, обернулся к мальчику лучезарно ему улыбнулся. А после сделал буквально два шага, и кровь взметнулась в воздух ручейками, словно её вытягивали мощным пылесосом. Мужчина перешёл на бег, пока всё ещё оставались силы, но мальчик всё ещё видел, как усыхает его могучая фигура, как от неё идёт пар.

Кто-нибудь, умоляю… помогите ему… он же всегда нас защищает… 

В ушах звенело. Изуку долго не мог понять почему. Звон усиливался, становился всё громче и неприятнее. 

Он не сразу понял, что это он задыхался от собственного крика. Так, что воздуха в лёгких не хватало, но он кричал и кричал, пока хватало сил. Пока совсем не осип, и из горла не вырывался только сдавленный хриплый сип. 

Никто не пришёл. 

***

Изуку открыл глаза и некоторое время слепо пялился в потолок, стараясь справиться с подкатившей к горлу тошнотой и найти положение поудобнее. Надежда снова уснуть пока его не оставляла.

Снова этот кошмар. 

Удостоверившись, что больше задремать так и не удастся, мальчик откинул одеяло, спустил ноги с кровати и вскоре уже плёлся на кухню, чтобы налить себе воды из фильтра. Стояла глубокая ночь, и, похоже, утра придётся ждать долго.

Изуку застыл с чашкой у окна, не сводя взгляда с тёмной улицы. Мысли в голове роились не самые веселые. Каждый раз, когда ему кажется, что он забыл о произошедшем, прошлое возвращается во всё более тошнотворных подробностях.

Психотерапевт говорила ему, что это пройдёт. Они прорабатывали детали столько раз, что те въелись в память так, что он мог пересказать любую сцену своего прошлого наизусть. В мельчайших подробностях. Она говорила, что время лечит. Мама слушала её объяснения, пыталась вникнуть, действительно переживала, и Изуку старался для неё. 

Забыть. Стать нормальным. Верить дальше. 

Прошло около четырёх лет, но он просто не мог оставить тот эпизод в прошлом. Не мог не думать. Не мог отделаться от кошмаров. В Японии и во всём мире нарастал хаос. Герои, в которых он так верил, с большим трудом смогли оправиться после потери Символа Мира. 

Человека, которого они бросили умирать.

Изуку совершенно не знал Всемогущего. Того человека, который пожертвовал собой, чтобы спасти его тогда. Да он даже о его имени не имел представления. Каким он был? Во что верил? Не только герой, но и человек. Ведь он был кем-то живым, а не изображением с плаката. Человеком со своими мечтами, стремлениями. Что он хотел защитить? Почему? Ради чего он тогда остался, вместо того чтобы скрыться и позвать помощь? 

С того дня Изуку не боялся крови совершенно, странно реагировал на других и, хотя всё ещё рвался помогать другим, энтузиазма в нём убавилось. Меньше реагировал на провокации друга детства. 

Беспричудный. 

Неясно, о чём тогда говорил Всемогущий. Изуку не заметил в себе никакой особой силы. Герой или соврал ему, или сошёл с ума в свои последние минуты (именно на последнем настаивала его психолог). Ну, вернее, формулировка была немного иной: разум помутился. 

Впрочем, многие пытались его поддеть и хохотали. Почти каждый считал своим долгом ему напомнить, что даже если у них-то растёт бесполезный рог или выпирает хвост они уже отличались от него в лучшую сторону. Повод для гордости. 

Изуку никак не понимал, чем заслужил такое отношение. 

Ему всё ещё приходилось выслушивать льющийся изо рта Каччана яд (впрочем, в силу меньшей реакции от самого Изуку, тот стал вести себя потише), но, сказать по правде, он предпочёл бы с ним по максимуму не пересекаться. Хвастливые заявления на тему становления героем скорее раздражали, чем действительно задевали. Мальчик никак не мог понять, что именно ему так не нравится, но надеялся, что всё же сможет объяснить это хотя бы для себя самого. 

– Изуку, не спишь? Снова кошмары? 

Он обернулся, чтобы увидеть маму. Протез привычно позвякивал при ходьбе. В тот раз она уцелела, но получила сильное сотрясение мозга и потеряла ногу до колена. Её придавило какими-то обломками. Изуку был искренне благодарен всем, кто там был, что хотя бы не остался сиротой. 

– Да… прости, – он говорил извиняющимся тоном. Пожалуй, ему действительно было стыдно, что он не может соответствовать её ожиданиям. Ощущение оставляло терпкий привкус на губах, но мальчик правда не знал, что с этим делать. К специалисту он ходил, все её требования выполнял, и вроде становилось легче. Но всё равно не то. «Не то» сквозило во всех его действиях, и, наверное, ничего с этим уже нельзя поделать. 

Мама понимала, он видел. Они оба пытались с этим справиться. Но иногда, когда она не замечала, Изуку видел в её взгляде затаённую горечь. И его не оставляло ощущение, что всё из-за него. Возможно только ради неё ему стоит попробовать…

– Ничего…

Они оба замолчали на некоторое время, в застывшей неловкости. А после она спросила: 

– Ты решил, к чему будешь готовиться в средней школе? Я понимаю, что ещё есть время до переводных экзаменов, но может ты всё же уже что-нибудь придумал? Зная, что ты всегда стараешься приготовить хоть что-нибудь заранее… 

– Постараюсь подготовиться для поступления на факультет поддержки, – Изуку улыбнулся ей, стараясь выглядеть повеселее. Его прежнее благоговение к героям практически сошло на нет со временем, но привычку вести записи он не прекратил. Нет, не так. Он разочаровался в них ещё тогда. Когда они решили, что Всемогущий справится сам. И больше не пришли. Просто понял всё это уже позже, когда сам стал старше.  

– Ты… действительно хочешь попробовать? – в голосе женщины звучала такая усталая надежда, что Изуку не стал её разочаровывать. Так или иначе, что он теряет? Не получится, попробует свои силы в полиции. Увозить Злодеев с места преступления и следить, чтобы они не сбежали из тюрем тоже кому-то нужно. 

– Буду стараться, мам, – он кивнул, обернулся и обнял её. Знакомое тепло немного помогло, и он расслабился. По крайней мере на какое-то время. 

***

Изуку очень не любил собственное везение. Ещё сильнее он не любил своих одноклассников, которые хоть и не травили его открыто, всегда подстраивали ему пакость, если выпадала такая возможность. Вероятно, положил этому начало Каччан ещё в детском саду, настроив против него две трети группы, потом вся эта компания поступила в одну начальную школу, и, похоже, в средней эта тенденция не изменится. 

Вот и сейчас он благодаря им застрял где-то в недрах Токио, ближе к неблагополучным кварталам, где после смерти Всемогущего развелось много всяких неприятных личностей. Он не слишком точно понял, куда подходить после экскурсии, а когда уточнил у кого-то из своих, те назвали ему неправильный ориентир. Вот и забрёл он вообще непонятно куда. Даже если его и ищут, то наверняка совершенно в другой стороне. 

Изуку брёл по улице куда глаза глядят. Здесь всё казалось серым и неприветливым. Для него это было немного вновинку. Не так, как после того, что он видел в тот день, но всё же о подобном не говорят в нормальных обстоятельствах и не показывают в фильмах. Можно сказать, что ему было неприятно. 

Уже начало темнеть, так что он не понял, когда внезапно запнулся о что-то и полетел на землю, но в последний момент успел зацепиться за стену. От холодного камня его передёрнуло. А когда он обернулся, ещё и понял, что то, что он запнулся, когда-то было человеком – на асфальте, раскинув внутренности в разные стороны, лежала половина туловища. 

Изуку ощутил, как тошнота подступает к горлу, и тут же неожиданно для него самого сходит на нет. В полумраке взгляд наткнулся на ещё три трупа, но везде не хватало каких-то частей – рук, ног, головы, кусков туловища. Недостачи нигде поблизости не наблюдалось. 

– Неожиданный гость, – голос с лёгкий хрипотцой вырвал мальчика из ступора, и он обернулся, чтобы увидеть худощавого подростка, на несколько лет старше него. Алые глаза сверкнули лёгким любопытством, но пока тот не трогался с места, разглядывая его. Спутанные светлые волосы закрывали частично лицо, вместе с полумраком мешая различить черты. – Не повезло тебе, мальчик. 

Изуку не успел шевельнуться, прежде чем парень оказался рядом с ним. Рука застыла в миллиметре от его лица. Мальчик не шевелился. К собственному изумлению, он не испытывал страха. Даже отвращение отступило куда-то на второй план.

Вероятно, именно это его и спасло.

Парень моргнул и убрал руку, склонил голову набок, словно пытаясь понять что-то ему недостижимое. 

– Не боишься? 

Изуку прислушался к себе и медленно покачал головой. Не то, чтобы у него атрофировалось чувство страха. Он посмотрел на парня, после на трупы. Не оставалось сомнений, что именно его причуда сделала подобное, но бежать и спасаться почему-то не хотелось. К тому же герои тоже не спешили появиться на горизонте, чтобы вытащить из проблем чью-то голову.

– Разве что немного. Не знаю. Я видел такое, поэтому… убьешь меня? – Изуку чувствовал себя все также странно. Он определенно не хотел умирать и, в то же время, осознавал, что и сопротивляться смысла нет. 

– А ты расскажешь об этом? 

Изуку покачал головой, стараясь смотреть мимо. Однако взгляд все равно падал на расчесанную кожу на шее, тёмные круги под глазами, бледное лицо злодея. Разумеется, тот его убьет. Ведь так они поступают, верно? 

– Тогда ладно, – парень отстранился, сунул руки в карман толстовки, пряча большой палец так, чтобы тот не касался ткани, развернулся и вернулся обратно на мусорный бак, на котором и сидел до этого, оставив Изуку недоуменно хлопать глазами. 

Тот так просто как поверил? Серьёзно? 

– Ты ведь злодей, верно? 

– Да, малявка. Незаметно, что ли? – парень почесал шею, достал из кармана какую-то руку и закрыл ею лицо. В полутьме мальчик и так не слишком детально запомнил его, кроме отдельных деталей. Но все равно тот факт, что тот его отпускает казался Изуку странным. 

– А почему ты их убил? 

– Они мешали. Обманули. Не принесли груз, – в голосе звучала почти детская обида, такая отчасти наивная, что мальчику захотелось улыбнуться, но он все же догадался закрыть рот ладонью. Хотелось разозлиться. Все же эти люди вполне могли оказаться жертвами напрасно. 

Однако тот гнев, который он всегда испытывал, когда видел издевательства над слабыми, исчез. Или сгладился. Не удавалось подобрать подходящего определения. Просто непонимание и печаль. Вот и все, что осталось. Но сейчас их перевешивало любопытство. 

– Тогда почему ты ждёшь здесь? 

– Это только часть. Остальная банда обнаружит, что они не пришли. Тогда я разделаюсь со всеми, – собеседник пожал плечами. Изуку даже не знал как отреагировать на такую логику. Даже ему, пусть и ребенку, это казалось несколько натянутым. 

– А если герои придут? 

– Эти-то? Чистюли из бюро редко суются в подобные места. Отправляют стажёров, да и те нечасто хотят копаться в мусоре и разгребать дерьмо в уличных конфликтах, – хмыкнул парень и снова почесал шею. – Линчеватели сунуться могут, но там много слабаков, так что они редко связываются с серьёзными противниками. Тянут время до прихода героев.

– Линчеватели? – Изуку склонил голову набок. Невольно разговор его заинтересовал. Он даже подошёл поближе и устроился рядом с ним. Достаточно близко, чтобы хорошо слышать, но достаточно далеко, чтобы парень легко до него не дотянулся. 

Тот смотрел на него со всё возрастающим изумлением. Та лёгкая нервозность, которую Изуку видел, сохранялась, но в целом, похоже, его изрядно забавляло происходящее. Он даже отодвинулся на край бака, молчаливо приглашая мальчика сесть ближе, и Изуку охотно послушался. Не хотелось раздражать его и впоследствии испытать действие его причуды. 

Изуку понимал, что он творит нечто невообразимое. Просто сидит здесь и разговаривает со Злодеем, а неподалёку лежат несколько убитых. Герой, каким он хотел когда-то стать, никогда бы так не сделал. Да и даже ему сейчас стоит бежать со всех ног. Необходимо их ненавидеть. Хотя бы за смерть Всемогущего. 

Но вот как-то не получалось. 

– Народные мстители, – буркнул парень. – Рискуют шеей и благополучием с риском попасть в тюрьму. Понятия не имею, нахрена им это надо, но с некоторыми вполне можно договориться. Случалось… – он осёкся и с новым подозрением уставился на мальчика, словно пытаясь в нём что-то разглядеть. 

– Изуку, – мальчик протянул ему руку торопливо, прежде чем тот додумался до чего там собирался. Тот с таким же подозрением дотронулся до его пальцев, и лёгкое удивление в алых глазах сменилось отчётливым изумлением. Он сжал его пальцы четырьмя, не касаясь большим.

– Томура. Да ты совсем двинутый, малявка Изуку. Видел эти трупы, но остался. Я тебя отпустил, но ты остался, – он достаточно быстро отдёрнул руку, на что мальчик отреагировал спокойно, лишь поудобнее устраиваясь. А тот тем временем продолжал. – Но правильно. Попробовал бы сбежать, я бы тебя сразу сделал таким же. 

Пояснения не требовались. Каким именно понятно было сразу. 

Изуку медленно кивнул. 

– Не знаю почему, но мне не так, как должно быть. Поэтому я не видел смысла убегать от тебя. 

– Двинутый, – повторил Томура неопределённо-довольным тоном, и, кажется, его губы растянулись в улыбке. – Сенсей говорил, чтобы я уже вышел с кем-нибудь пообщался. Говорил не циклиться на героях. И с кем бы я общался, если каждый второй урод смотрит в рот героям, а каждый второй – скучный. 

Изуку внимательно слушал, ощущая, что парень опять раздражается.

– Я могу с тобой общаться, – впервые за долгое время Изуку ощущал себя так поразительно легко. Поразительно неправильно вернее. Но с этим пришла и лёгкость. После того случая у него совсем не осталось друзей. Вернее, с ним и так мало кто хотел общаться, а когда он начал регулярно ходить к специалисту, нашлось ещё меньше желающих. 

Некоторые детали засекретили (мальчик только недавно начал задумываться почему), но вместе с жалостью примешивалась и лёгкая опаска. И, Изуку мог их понять, вот это сквозящее во взглядах: может быть, если бы Всемогущий не задержался там, мог бы спастись. 

А поскольку из того факта, что во время боя мальчик находился неподалёку, особой тайны не делали (из тех, кто оказался в самом сердце конфликта, выжил лишь он один, а сбежавших хватало), некоторые винили его или лезли с неуместными вопросами. 

Так или иначе, тот случай лишь посодействовал тому, чтобы к нему начали неопределённо относиться даже те, кто прежде с ним ладили. Некоторые даже пару раз пошутили на тему того, что он был злодеем (он не сомневался, что маме тоже пришлось пережить немало неприятных минут, как и тем немногочисленным выжившим), но хорошо, что из-за отсутствия причуды все только посмеялись над этой теорией. 

Пожалуй, только тогда он искренне порадовался тому, что у него её нет. 

– А тебе зачем? – фыркнул Томура. Он опять казался обманчиво-спокойным, но у Изуку почему-то внезапно пересохло в горле. Словно от ответа зависела его жизнь. Мальчик не мог подобрать определение. 

– Не знаю, – сорвалось с губ, прежде чем он смог до конца осмыслить, что именно говорит. – Хочется. Мы вроде как… говорим сейчас, нет? 

Наступила долгая пауза. Такая долгая, что мальчик уже всерьёз начал задумываться, есть у него шанс уцелеть или можно попрощаться с жизнью. А после до него донёсся негромкий смех, немного рывками, скорее даже лающий. 

Томура смеялся, поглядывая на него через пространства между пальцами. 

– А ты мне нравишься, малявка. Мне нужно угрожать или и сам поймёшь? 

Изуку только сейчас понял, что всё это время задерживал дыхание и сейчас со свистом выпустил воздух. Ему всё же было страшно, но эмоции воспринимались словно сквозь толщу воды. 

– Не думаю… если я расскажу о тебе, ты найдёшь мою семью и… как там дальше? – он сам себе казался нелепым, когда произносил эти слова. – И всё же… ты сказал, тебе нужно найти других? Может стоит поискать их, а не ждать? Они ведь может и не придут? 

– Да нет, вон, – Томура внезапно оживился, вытащил руки из карманов толстовки и закрутился, развернувшись куда-то в сторону. – Идут! А у тебя кстати, какая причуда? 

– Нету, – Изуку виновато улыбнулся и развёл руками, сколько позволяло небольшое расстояние. Он внутренне подготовился к презрению, но получил только задумчивое хмыканье. 

– Тогда вправду иди. Целее будешь. Знаешь самый большой торговый центр в Акихабаре? – дождавшись кивка, Томура продолжил. – Там и встретимся в субботу через полторы недели, в три. 

После подошвы ботинок ударились об асфальт. Парень немного выпрямился и потянулся, больше не обращая внимания. Недоговорённое «если приведёшь героев, то…» повисло в воздухе. Изуку не стал ждать, пока его заметят прочие злодеи и поспешил ретироваться, ловя себя на том, что ощущает слабую тень… сожаления? 

***

Его остались искать учительница и полицейский. Все (чёрта с два) ожидаемо решили, что он заблудился и не послушали, что ему намеренно сказали не то место встречи. Он попытался объяснить, но уткнулся в сплошную стену непонимания. Настроение испортилось, и слабый порыв всё же исправить положение, бороться с собой и рассказать полицейскому о Злодеях, и вовсе сошёл на нет. 

Изуку знал, что это действительно очень дурацкий повод. Он несравним с чужой жизнью. Он прекрасно это понимал. Однако по какой-то необъяснимой причине он молчал чисто из принципа. Ему ничто не мешало просто не пойти на встречу, назначенную злодеем. Не станет же тот его намеренно искать. 

Но что-то внутри протестовало, когда он в очередной раз на дню менял решение, хочет пойти или нет. Его раздирали противоречия, множество ощущений. Всё же общаться со Злодеем – это даже не с Каччаном, который частенько переходил грань. Разница ведь была – друг детства МОГ стать злодеем, а новый знакомый по имени Томура уже им БЫЛ. 

Изуку смотрел на пустые стены собственной комнаты, когда-то завешанные плакатами со Всемогущим, и напряжённо думал. Ведь на самом деле он действительно не знал, к чему ему следует стремиться. 

Не испытывая прежнего благоговения к героям, уже не так хотел оказаться в их рядах. Воспоминания о жуткой смерти своего кумира до сих пор являлись ему в кошмарах. Да и кому нужен беспричудный? Он мог маме сказать что угодно, но ему уже одиннадцать, а не пять… он и сам отлично понимал, что мало на что способен. И тетрадки с анализом вряд ли продвинут его на достаточный уровень, чтобы попасть в подготовительный класс хотя бы для Вспомогательного курса. 

А вот информация о Линчевателях, которую подкинул ему Томура, оказалась интересной. При должной сноровке и удаче удалось разыскать кое-какую информацию о людях, которые сражались на улицах, за что обычно грозил тюремный срок. Ведь они приравнивались к Злодеям. Но туда, по крайней мере, нередко шли те, кому действительно хотелось спасать жизни, но кому не повезло попасть на геройский факультет и, возможно, куда-то ещё. 

А вот он пока мог попасть да хоть в полицию или пожарные. У него ещё была пара лет на подготовку. Полиция нравилась ему больше. Можно работать там, а если он хочет помогать людям и спасать жизни, то может и выйти на улицу как Линчеватель. Но всё же его немного пугала собственная реакция на Томуру и Злодеев. Если он не хочет защищать людей так, как он всегда думал, чего же он хочет? 

– Один в Токио? 

Мама не слишком оценила идею, но деньги ему неохотно дала. Так что на данные темы он размышлял сперва сидя в вагоне поезда, следующего до Акихабары, а после уже по пути к торговому центру. 

Томура в тёмной толстовке с капюшоном появился перед входом, опоздав почти на десять минут. На сей раз без руки на лице. Он подошёл к нему спокойно, осмотрелся и приподнял бровь в удивлении. 

– Ты всё же никого не привёл? 

– А я должен был? – фыркнул Изуку, ощущая себя отчасти уязвлённым. Если бы он хотел сдать его, сделал бы это ещё тогда. Сейчас в этом уже не было смысла. Он не настолько дурак, чтобы не понимать, что тогда у полиции или Героев возникнет слишком много вопросов. Почему он сразу не побежал с криками прочь, к примеру.

– Всё же я ожидал, – парень пожал плечами. – Пойдём внутрь? Я хочу игру посмотреть. 

– Любишь игры? – Изуку последовал за ним. Он тоже взял с собой деньги. А то провести здесь целый день просто так… он и маме-то соврал, что хочет найти какую-то мангу, которой нет у них рядом. Стоит хоть что-то для виду привезти. 

– Угу, – Томура рассматривал полку с экшном. Там как раз недавно, похоже, вышла новая. Мальчик сам немного интересовался и время от времени играл. Пусть и не слишком часто. Да и то, на что он засматривался, часто не продали бы ему. По возрасту пока не проходил. – Мало что интересного выходит. Скукота. 

Он взял сразу три диска и направился к кассе. Изуку последовал за ним, размышляя, хочет ли сам купить что-нибудь или нет, но после решил поискать что более подходящее. 

– Смотри, если поставить эту на максимальную сложность, то босса будет победить почти невозможно, – довольно говорил парень, продемонстрировав ему одну из них. Изуку даже почти забыл о том, что этот человек – Злодей, равнодушно убивший больше дюжины человек. В новостях говорили о нескольких трупах, найденных в тех трущобах. 

Они застряли в игровых автоматах на несколько часов, где Изуку ухитрился потратить треть выданных мамой денег. Потом правда всё понял Томура, и играли они уже на его. В основном в гонки или боёвки. Парень на удивление споро управлялся джойстиком четырьмя пальцами. 

Изуку сперва постоянно проигрывал, потому что он зависал в подобных местах нечасто. Там в основном проводили время Кацуки с друзьями, а он в подобные компании не вписывался. Да и стыдно ему было просить у мамы деньги на подобные развлечения. Изредка разве что. 

Однако он постепенно входил во вкус и выигрывал уже чаще. Пусть до Томуры ему и было далековато. Впрочем, парень хоть и раздражался каждый раз после поражения, глаза его довольно блестели. Похоже, соперника ему также недоставало. 

Потом мальчик, невзирая на фырканье, затащил парня в торговый центр снова и протянул по этажам, посмотреть на игрушки. Не то, чтобы это хотелось ему самому, но парень закатывал глаза ровно до той минуты пока не увидел точный макет оружия из своей любимой игры, и фыркать себе под нос пришлось уже Изуку. 

На обратном пути вниз он перебил его и сообщил, что в версии их новой игры модель того автомата лучше и интереснее. Парень начал заводиться, замахал руками, и в результате слишком сильно сжал пакет, в котором нёс диски. Тот начал исчезать, и Изуку выхватил коробочки в самый последний момент. Хотя у одной уже пропал уголок. Но диск, похоже, уцелел.

Томура даже застыл. Его губы кривились недовольно, и он всё же запустил руку в карман, и некоторое время так стоял неподвижно. Только сейчас, пожалуй, мальчик вспомнил, при каких обстоятельствах они познакомились. Стало жутковато.

Мягко говоря.

Но ему оставалось только надеяться, что никто не пострадает. Ни он сам, ни окружающие. Изуку так завис над мыслями над тем, что будет делать, если вдруг такое произойдёт, что даже не заметил, как помрачневший Томура прошёл мимо него и буркнул:

– Спасибо… 

Тогда он отмер и поспешил за ним следом. 

– Да не за что. 

Вместе они заглянули в какую-то раменную или в духе, где пообедали и отправились дальше. Томура чаще говорил об играх, после они перешли на любимую мангу. С тех пор как Изуку избавился от своего фанатизма по Всемогущего, он стал читать больше. Здесь у них тоже нашлись общие интересы. Просто потому что совсем детское ему было неинтересно.

Чисто из осторожности мальчик старался не заводить речь о героях, а когда случайно касался этой темы, собеседник презрительно фыркал и говорил что-нибудь едкое. Потому Изуку счёл за благо просто об этом не говорить. 

– Неужто думаешь, расщеплю тебя, если ты вдруг скажешь что-нибудь о Всемогущем? – кажется, Томура, наконец, заметил, как старательно он избегает этой темы. Изуку невольно вздохнул. Ему просто не хотелось портить день. 

– Не совсем. Но не вижу смысла говорить о том, что тебе неприятно. 

– Ясненько, – отозвался парень, хмуро глянул на небо и махнул рукой, указывая на скамейку в парке. Мальчик поддержал его решение. Они целый день проходили, и ноги уже гудели. – Не люблю его. Из-за него этот мир такой… – Томура поморщился. 

– Я им восхищался… – неловко признался Изуку. После того случая он ощущал неправильность, каждый раз, когда они об этом говорили. А первое время происходило это часто. В кабинете психотерапевта по меньшей мере. – А после… когда он умер… не хочу сейчас об этом, – к горлу подкатила горечь, и дыхание участилось. Снова тот день. Кровь. Поднятая в воздух рука. 

Кажется, желудок сворачивается в спазме. Изуку закрыл рот рукой и чуть отвернулся. Томура некоторое время странно на него смотрел. В его голове будто медленно крутились шестерёнки, постепенно разгоняясь.

– Погоди… ты был из тех, кто находился недалеко от того… – он резко замолчал и посерьёзнел, словно что-то вспомнив. – Да. Ты прав. Давай не будем. 

Он не мог найти слов, но Изуку, честно сказать, нашёл в себе искреннюю благодарность. Искренний детский восторг в чужом голосе его покоробил, но то, что Томура не стал продолжать тему, вызвало много эмоций. По крайней мере, даже в его классе мало кто мог похвастаться подобным тактом. 

Судя по мучительному выражению лица, парню всё ещё хотелось что-то сказать, но он с собой боролся. Потому Изуку поспешил ему помочь и сменил тему. 

– Как поиграешь в Раскол, расскажешь как тебе? 

– Да мы вместе можем, – буркнул Томура, наконец, справившись с собой. – Как-нибудь в гости позову. 

Изуку странно заморгал. Всё это казалось таким… нереальным. В том смысле, что с ним всё же кто-то может общаться. Тем более, рассчитывает на дальнейшую дружбу. Он даже когда сюда на встречу ехал, старался не думать, что будет потом. Даже тему поменял просто наугад, лишь бы чем-то отвлечь. 

– Ну…мне было бы приятно, – промямлил он. – Только я не могу постоянно в Токио ездить. Мама не думаю, что поймёт, если я буду каждый раз просить у неё столько денег на поездку сюда. Ну и неудобно. 

– С этим проблем не будет, – Томура отмахнулся и отпил из стаканчика колу. Обкусанные губы защипало. Он замер, втянул голову в плечи и потянулся к карману, где уже была та самая рука, но в последний момент одёрнул себя. Такое повторялось достаточно часто за всё время пока они гуляли, и Изуку предположил, что он тоже когда-то пережил что-то неприятное. – Курогири поможет, будет тебя перемещать в назначенное место, а вечером возвращать обратно в город. 

– А он не против? 

Томура только фыркнул в ответ на эти слова, и стало ясно, что спрашивать мнение таинственного Курогири, кем бы он ни был, он даже не собирается. Изуку даже стало немного стыдно. Нет, он всё ещё был рад, но всё-таки.

– Я бы не хотел доставлять неудобства…

– Малявка, расслабься, а? – раздражённо буркнул в ответ парень, и Изуку счёл за благо смолкнуть. Он уже понял, что когда Томура начинает заводиться, лучше помалкивать. Особенно после того случая с пакетом в торговом центре. – Нормально всё. Подкинем и тебя до дома сейчас. Стемнело уже. 

Изуку закрутил головой и только сейчас сообразил, что тот прав. Время пролетело незаметно, и он даже не понял, когда успел наступить вечер. Давно он себя не чувствовал так легко, и это всё ещё было странно. 

– … домой? Ты знаешь, где я живу? 

Насмешливый взгляд алых глаз был ему ответом. Изуку немного насупился, но, собственно, а чего он ожидал? Учитывая, как они познакомились… Неприятно слегка, но не то, чтобы обидно даже. Бывали случаи, когда задевали сильнее. 

Мужчина с туманом в виде лица вежливо поприветствовал его.

– Изуку, это Курогири, – небрежно махнул рукой Томура. – Курогири, это Изуку. Мой…эээ… друг или как вы там с Сенсеем это называете. Перекинь его по адресу, который нашли.  

Мужчина склонил голову, что было заметно только по тому как колыхалось фиолетовое облако. 

– Рад знакомству, Изуку.

– Это, эм, взаимно… – мальчику хотелось на себя же выругаться. Под конец дня им всё же овладело лёгкое замешательство, которое он гнал от себя уже некоторое время.

– В среду в шесть там же, – сказал ему Томура. Изуку зашёл в открытую фиолетовую воронку, заметил, как парень отворачивается, так и не помахав рукой. Хотя на его лице отражались определённые сомнения. Мальчик огляделся. Он находился в переулке рядом с парком, который лежал в паре улиц от дома. Когда-то он там играл.

Изуку обернулся, но вокруг никого не было. На мгновение даже показалось, что ему всё приснилось, а после он перевёл взгляд на коробочку с диском, которую держал в руках. Одна из купленных игр. Он даже не заметил, когда Томура её вручил ему. Вроде когда Курогири открывал портал. 

Подарок? 

Мальчик ощущал себя до крайности глупо, но всё-таки ему было приятно. Но ирреальность происходящего никуда не девалась, давила. Возможно, всё это просто сон? Ведь не бывает, что всё так хорошо? 

В голове, однако, звякнул голосок: а оно и нехорошо. Этот парень – Злодей. 

«…мой…эээ…друг»

Изуку тряхнул головой, плотнее прижал к груди диск и вышел из переулка быстрым и уверенным шагом. Непрошенный комментарий в голове он оставил без внимания.