Гарри за свою жизнь слышал тысячи теорий о загробном мире.

Кто-то говорил, что там, за чертой, словно свет в конце туннеля, а после зелёные луга, украшенные мириадами ярких цветов. Люди давали этому много разных названий: Рай, Тянь, Вальхалла. В конце концов, приверженцы подобных теорий верили, что на небе их ждёт лучшее, что может быть с человеком — избавление. Избавление от грехов, коим они уподобились за свою жизнь, боли, полученной от близких людей, страхов. В Раю всегда светит солнце, голые ангелочки играют на маленьких арфах и стреляют стрелами Амура — ведь любви достойны все на небесах. И, конечно же, в Раю будет Бог. Каждому нужно во что-то верить, ведь кто верит — видит. Бог всегда поможет, возьмёт за руку и проведёт сквозь все преграды — так они считают.

Ещё Поттер ранее встречал упоминание о реинкарнациях.

Скорее всего, сам он предпочёл бы именно такой итог: второй шанс, заслуженный в предыдущей жизни. Первые вдохи, шаги, слова, новые возможности прожить жизнь. Даже не помня ничего о прошлом, Гарри уверен, человек выносил из него какой-то важный урок, момент, ведь иначе люди бы наступали на одни и те же грабли вновь и вновь.

Однажды он даже наткнулся на интересный ритуал — один из богов вырывал сердце человека, представшего на суде после смерти, дальше это самое сердце клали на одну из чаш весов, а на другую перо истины и справедливости. Если в итоге сердце не перевешивало, значит, покойный достоин пройти дальше по пути к загробному миру. Почему-то Гарри сомневался, что прошёл бы это испытание. Казалось, тьма Тома настолько глубоко проникла в его душу, разделяясь между ними, что даже былой свет его не спасёт от этих удушающих оков. Возможно, чаша бы не выдержала его сердце, а от резкого движения вниз перо могло бы взлететь над ней.

Сейчас же Поттер огорчён: все прочитанные книги о том, что будет после смерти оказались откровенной ложью. Не было никакого туннеля с солнечным светом в конце, не было двенадцати арок, через которые следовало пройти, ангелы не встречали его у ворот. Он не понимал, открыл ли он глаза — вокруг была кромешная темнота. Ни звука не доносилось до его ушей, нос не улавливал ни одного запаха. Его тело парило в этой тьме, окутанное ею словно пуховым одеялом.

Принцу не хотелось ничего — ни идти вперёд, в поисках чего-то неизвестного, ни просто находиться на месте. Он не помнил, что произошло и как именно оказался здесь, но по какой-то причине прежде неуёмное любопытство забилось в угол и не отсвечивало.

Внезапно уже полностью погрязшего в апатии Поттера будто что-то подцепило на крючок и потащило в непонятно какую сторону. Гарри не сопротивлялся, ведь всё равно ничего не смог бы сделать, он это прекрасно понимал. Если это что-то тащит его прямиком в ад, кипеть в котлах или быть растерзанным в урагане, ударяясь о скалы преисподней, у него явно больше шансов одолеть Поттера. В конце концов, если такова его судьба, он с гордо поднятым подбородком и улыбкой на лице примет её словно старого друга.

Но, судя по тому, что он увидел дальше — ад имеет совершенно иное обличие, чем он себе рисовал.

***

Пять лет назад. Личные покои младшего принца Ориона. 

Гарри Поттер четырнадцати лет отроду не знал, чем бы ещё ему заняться. Книги, заданные учителем, прочитаны, картина, обещанная матушке, дорисована, а Северус отказался брать его с собой сегодня вечером в поход за травами, как он это обозвал, хотя Гарри прекрасно осознавал, что тот идёт совершенно не в лес. Всё-таки поствоенное время очень давит на лекаря Снейпа, оберегающего его словно зеницу ока.

Только-только закончилась последняя битва между Асгаардом и Мерилией, и многие ещё ощущают опасность у себя за спиной. В этот раз победу смогли одержать фейри, и в плен взят один тёмный эльф, на которого Гарри просто безумно хотелось посмотреть. Он понимал, что это неправильно, ведь заложник не зверушка в зоопарке, но врождённое любопытство задрало голову и искушающим шёпотом науськивало сбежать из дворца и посмотреть на дроу.

Пока Поттер удачно сдерживал этого зверька внутри себя, но сила его воли не безгранична.

Гарри плюхнулся на пуховую кровать и подложил под голову мягкую подушку, смотря на нарисованные на потолке созвездия. Отец занят переговорами и заполнениями тонн документов, мама, как всегда, помогает ему и не даёт отлынивать от работы, сестра в такой час обычно посвящает себя приключенческим романам, а брат занимается политикой до поздней ночи. Так что Гарри было откровенно скучно, а запрет на выход в город всё ещё действовал. Впрочем, как и все предыдущие годы.

В голову пришла увлекательная идея, идущая вразрез со всеми правилами его родителей и Северуса: сбежать в город и посмотреть на пленника. Как пробраться в тюрьму он, пусть и только в теории, знает, а прошмыгнуть мимо Шелкболта, когда тот празднует со своими людьми окончание очередной битвы, было до смешного просто. Стражи в замке осталось очень мало, так что препятствовать ему никто не стал бы. Поттер постарался тут же отбросить столь заманчивые мысли и отвлечься на что-нибудь другое, ведь расстраивать всех нарушением правил не хотелось, но они с редкой настойчивостью возвращались в голову, искушая.

Принц перевернулся на правый бок и метнул взгляд на настенные часы, выполненные в стиле созвездий — дань уважения к семье крёстного. Узорчатая стрелка показывала на половину пятого вечера и, казалось, на этом месте она стояла уже несколько веков. Гарри прикрывает глаза, считает до десяти и вскакивает с постели, начиная вышагивать по комнате. В конце концов, он ведь выходец из королевской семьи, почему ему нельзя тоже посмотреть на этого важного пленника? Ну вот что может случиться, кроме утоления его неуёмного любопытства? Небо на землю не рухнет, а маги не исчезнут с лица земли, если кто-то вроде Гарри выйдет из замка в этот день!

Решительно настроенный, он практически бежит к шкафу, чтобы достать неприметную мантию. Та находится не сразу: спустя десять парадных белоснежных мантий, из которых Поттер надевал лишь две, и нескольких повседневных, подаренных мамой, он смог отыскать в глубине шкафа чёрную длинную мантию с капюшоном. Юноша радостно улыбается и скидывает с плеч тёмно-синюю жилетку, откидывая ту куда-то на кресло, и надевает одежду–для–тайной–миссии. Когда ткань капюшона скрывает лицо, а Гарри не может узнать своё телосложение благодаря мешковатой мантии, он гасит свет в спальне, оставляет записку на столике в гостиной, что очень устал за день и теперь спит, после чего, полный предвкушения и разливающегося по крови адреналина, покидает покои, не забыв перед этим проверить заклинаниями коридор.

Убедившись, что этаж чист, он подошёл к узорному золотому канделябру недалеко от двери его комнаты, и, ещё раз по-воровски посмотрев по сторонам, потянул тот на себя. Что-то в стене глухо щёлкнуло, проскрипело, и кирпичная кладка принялась исчезать, открывая перед принцем тайный проход.

Поттер решил воспользоваться именно им, а не фамильным, открывающимся на крови, ведь так никто не засечёт, что он покинул замок. Подобные скрытые коридоры создал его пра-пра-прадедушка Филипп во времена полномасштабной войны с простецами специально для прислуги, чтобы та имела возможность покинуть замок, если бы на тот было совершено нападение. При поступлении на работу во дворец, маги подписывают договор, закрепляя тот своей личной магией, после чего её сохраняют и вносят в так называемую «базу данных» замка, давая возможность использовать подобные места. Если бы Гарри воспользовался кровным проходом, а не для прислуги, то о его отлучке тут же узнал отец, как глава их рода и король, и тогда неизвестно, чем бы это всё кончилось.

Из-за ненадобности домовики очень редко убирались в подобных местах, так что Гарри сдерживался изо всех сил, чтобы не начать чихать и ненароком не привлечь к себе внимание. Принц зажёг небольшой шарик света, следующий за ним и освещающий дорогу. Именно этот ход выводит в лес, находящийся уже за воротами замка, потом ему предстоит путь на юго-восток, прямиком к тюрьме. Поттер ещё не придумал как именно собирается пробраться внутрь темницы, но решил действовать по обстоятельствам.

Маленькие паучки в углах туннеля плетут свои ажурные паутинки, свисают с потолка и так и норовят упасть на принца. Шаги гулким эхом отдавались по лабиринту тайного хода.

Гарри шёл по ветвистым коридорам, спускался по лестницам и думал о том, как же всё-таки выглядят дроу. Нет, конечно, как образованный волшебник он прекрасно знал, что, когда тёмные эльфы находятся в так называемом режиме битвы, их кожа приобретает тёмно-синий оттенок, уши удлиняются, появляются клыки, а глаза становятся похожи на два кровавых озера. Представители этой расы довольно кровожадны, жестоки и эгоистичны, действуют только в своих интересах или интересах семьи. В остальном они не особо отличались от магов. Воображение Поттера рисовало существ похожих на орков, только меньше и симпатичней. Впрочем, это внешне. Гарри не думал, что все представители этого народа купаются в крови младенцев для молодости кожи и вырезают глаза любовников, с трепетом развешивая те над камином. В конце концов, все существа разные и не должны быть созданы как под копирку. Даже про волшебников можно прочитать очень много ужасающих вещей, если зайти в библиотеки простецов.

Спустя долгие минуты перед Поттером показалась стена и ещё один канделябр. За ненадобностью света, Гарри отозвал созданный магией светящийся шарик, убрал палочку в держатель на предплечье, и потянул канделябр вниз. Кирпичная кладка, как и на входе исчезла, открывая проход в густую чащу леса. Из-за того, что деревья стояли практически впритык друг к другу, было довольно темно. Гарри сделал шаг, выходя из туннеля, и, оступившись, кубарем покатился вниз по небольшому склону, собирая по пути, показалось, все острые камни и ветки. Чёрт, из-за своей задумчивости он как-то позабыл о том, что выход несколько возвышается над землёй. Кряхтя и проклиная архитекторов подобного оружия, он кое-как поднялся, шипя из-за царапин. Мантия теперь грязная из-за земли, в некоторых местах порвана. Тело ломило, и Гарри не сомневался, что завтра на нём появятся синяки. Отряхнувшись, Поттер накинул чудом не пострадавший капюшон на голову и зло посмотрел в сторону, с которой предположительно скатился. Проход медленно, словно специально насмехаясь над нерадивым принцем, закрывался, собирая себя по кирпичикам, а после и вовсе пропал, становясь невидимым.

Что ж, продолжать сверлить взглядом пустое место бессмысленно.

Ещё раз отряхивается, вздыхает и поворачивает на пять часов. Какое-то зудящее предчувствие скорых перемен преследует его с того момента, как Поттер покинул комнату. Эти чувства одновременно и пугали, и заставляли сердце биться в ритме счастья. Предвкушение поглотило его полностью, от макушки до пальцев ног, покалывая напряжением. Чувства обострились. Даже такой тихий вечерний лес казался под завязку наполненным звуками: где-то стучал в дерево дятел, начинали стрекотать сверчки. Иногда Гарри, увлёкшись музыкой леса, спотыкался о коряги, но даже это не могло испортить его настрой и отвернуть от виднеющейся на горизонте тюрьмы.

Грязно-серая каменная коробка с окнами в решётках, отгороженная от остального «правильного» мира высоким железным забором. Это место источало атмосферу тлена, боли, упущенной жизни и смерти. Над ней летали несменные стражи - дементоры, со всем присущим тёмным существом мрачным предвкушением обеда из душ, попытавшихся сбежать пленных. Этих скелетообразных существ в рваных длинных балахонах, так похожих на его нынешний, Поттер не ненавидел, как многие другие, но всё же рваться на встречу не спешил. Но так или иначе, изучая подобных существ по книгам и учебникам, Гарри было всегда интересно хотя бы на расстоянии увидеть тех воочию.

И вот сегодня какой-то день исполнения мечты, право слово!

Принц, на всякий случай опуская капюшон ниже, — может получится смешаться с толпой дементоров, кто знает, — стоит возле высокого забора и думает, как бы ему пролезть на территорию. То, что мантию придётся после этой вылазки выкидывать, и без того понятно. Если так подумать, то со своей довольно хрупкой комплекцией, он мог бы попытаться проползти через железные прутья.

Не желая больше медлить, он стискивает кулаки и просовывает голову между прутьев. Та, к счастью, проходит без труда, а, значит, и тело вместить он сможет!

Судя по всему, подобное правило безоговорочно работало только с кошками, так как на половине пути он застрял. Чертыхаясь и уже не обращая внимания на боль в грудной клетке, он пытался протиснуться дальше, не желая умирать так глупо. Обычно все лишаются жизни стараясь сбежать, а он, идиот такой, пока пытается пробраться внутрь! Злость на себя, несправедливость на весь мир, должно быть, усилила в нём желание выбраться из передряги, и, с тихим хрустом в позвоночнике, у Гарри получилось выползти из этой мини-тюрьмы. Из-за резкого рывка Поттер не удержался на ногах и в очередной раз за вечер упал. Обиженно сопя на не держащие его конечности, юноша поднялся и принялся отряхивать от земли колени, будто это действительно поможет его штанам, как вдруг температура воздуха резко понизилась, а душу начал поглощать страх. Изо рта вырвалось облачко пара, а пальцы словно покрылись корочкой льда.

Дементоры нашли правонарушителя и намерены избавиться от него, предварительно поиграв с жертвой — всё-таки развлечений у них не так уж и много.

А оцепеневший Гарри подумал, как же романтично звучит смерть от рук, — или губ, если они вообще есть, — подобных существ. «Поцелуй дементора» — высшая мера наказания в их королевстве. Душу преступника буквально высасывают из его тела, оставляя то безвольным овощем, и никто не знает, что действительно случается с поглощённой этими тёмными тварями душой — как-то не получилось изучить. Если Гарри промедлит ещё немного, он на собственном опыте узнает об этом.

Подобная мысль отрезвляет, и Поттер, превозмогая оковывающий цепями страх, срывается с места, со всех ног устремляясь подальше от практически окруживших его стражей тюрьмы. Память услужливо подсказывала о расположении дополнительного входа для человеческого персонала этого места, так что Гарри, маневрируя между дементорами и в последние моменты увиливая от них, направился именно туда.

Боги действительно есть, подумалось ему, когда Поттер прижимался к захлопнутой двери чёрного выхода, в отчаянной попытке отдышаться. По лицу стекал пот, что было совершенно удивительно, при сопровождающей дементоров минусовой температуре, правая нога начала распухать, наверное, подвернул и в бегах не заметил этого, а сквозь чёрную ткань проступало небольшое пятно, пахнущее железом — эту травму Поттер тоже не помнил. Что ж, это действительно был увлекательный опыт, но больше такого повторять он не планирует. Повезло, что дементоры охраняют только периметр тюрьмы, не суясь в само здание, но тут появлялась ещё одна проблема — люди, работающие здесь. От них так просто не убежишь без поднятой тревоги, и тогда о его бессовестном и, как выяснилось, опасном нарушении всех возможных правил, узнают абсолютно все.

С трудом взяв себя в руки и уняв нервную дрожь в конечностях, юноша набрал кислорода в лёгкие и шумно выдохнул, окончательно приходя в себя. Ну, подумаешь, едва не умер — с каждым случается, право слово. Напрягая память, он вспомнил примерную схему здания и решил для себя, что политически важного пленника держат где-нибудь очень глубоко под землей, чтоб у того точно не получилось сбежать. Три лестничных пролёта вниз, десять поворотов и несколько попавшихся охранников, игнорирующих свои должностные обязанности, и вот Гарри стоит у тяжёлой металлической двери с восьмью замками–задвижками и чувствует небывалый трепет. Какой будет пленник? Холодный и презрительный? Горячий и негодующий? Поттер не знал, но ему было до безумия интересно. Должно быть, за четырнадцать лет в комфортабельной темнице с золотыми прутьями, он окончательно сошёл с ума, раз с таким удовольствием лезет в пасть к дикому зверю. Интересно, насколько бы сильно закатил глаза Северус, услышь он подобные размышления своего подопечного?

Засовы открываются нехотя, скрипя и привлекая внимание к проводимым с ними махинациям, но, к счастью, никто не услышал бы их крики — Гарри предусмотрительно кинул на весь коридор заглушающее. Да и были особые привилегии у его королевской крови — любую дверь в королевстве он мог открыть без ключа.

Дверь, на взгляд Поттера, в итоге открывается слишком медленно, словно в замедленном кадре, но то, что предстаёт перед Гарри в конце, заставляет его встать как вкопанного в проходе. Рот застывает в беззвучной букве «о», брови сводятся к переносице, а грудь распаляет разочарование. Он ожидал увидеть что угодно, но в этом списке уж точно не было смирившегося со своей судьбой тёмного эльфа, покрытого корочкой крови и усталым взглядом смотрящего на незваного гостя. Где ледяные глыбы в глазах, с которыми не сравнится холод Арктики, где негодование и попытки убить его, так глупо сующего голову под гильотину? Почему только глубочайшее смирение и мировая усталость в этих багровых глазах? Гарри насупился и машинально упёр руки в бока, когда дроу отвернулся от него и продолжил заниматься интересным, по его мнению, занятием — смотрел в стену. И вот ради этого Поттер нарушил сто одно правило, скатился со склона, убежал от кучи дементоров и едва не умер? Чтобы его игнорировали? Юношеский максимализм негодующе верещал и советовал воспылать праведным гневом на скорого мертвеца, а логика и понимание, совершенно неожиданно ударившие по голове, просили воздержаться от резких высказываний.

Как взрослый мальчик, Гарри прислушался к последним двум.

Он тяжело вздохнул, скинул с головы капюшон и, совершенно не боясь нападения, подошёл ближе к пленнику, усаживаясь рядом на каменный пол. Тот даже не одарил его скучающим взглядом, как было при появлении, и раздражение подняло голову. Поттер, сдерживаясь, подавил то ещё в зародыше, прекрасно осознавая, что прийти в камеру к заключённому и начать злиться на него, что тот не обращает внимания на гостя — верх маразма. Поэтому принц только мягко улыбнулся и посмотрел на столь интересующую тёмного эльфа стену. Стена как стена, думается ему. Такая же каменная, холодная и серая, как и всё в этом смрадном месте. Из расщелин виднеется непонятно как появившийся здесь мох, и становится, пожалуй, самым ярким пятном посреди этой тленности. Неудивительно, что многие сходят с ума: вся атмосфера буквально давит на плечи и с мрачным удовольствием шепчет о скорой и весьма неприятной смерти.

Поттер мельком окинул взглядом дроу: порванная и покрытая кровью одежда, синяки на пусть и опухшем, но всё ещё довольно красивом лице, костяшки пальцев разбиты в мясо, кожа покрыта грязью. Иррациональная жалость сковала сердце Гарри, и ему захотелось помочь этому разбитому существу. Это казалось странным: магия выпрашивающим у хозяина вкусностей котом ластилась к сидящему рядом мужчине, руки так и тянулись стереть со скулы запёкшуюся кровь, хотелось…чего-то непонятного. Хотелось освободить его, вытащить наружу.

Бред, откровенный бред. Но почему-то такой завлекающий…

Покрутив головой настолько сильно, пытаясь вытряхнуть из неё подобные мысли, что заболела шея, Гарри раздражённо цокнул и откинулся назад, ударяясь о камень. Сегодня явно не его день, делает он вывод и окончательно психует, подрываясь с места. Смотрит своими пылающими зелёным пламенем глазами на насмешливо взирающего эльфа, — хоть какая-то эмоция, браво, — и, с нерушимой уверенностью в голосе, произносит:

— Поднимайся, будем совершать побег.

Пленник выразительно поднял бровь, оглядел выглядящего немногим лучше него Поттера презрительным взглядом и отвернулся. Негодование на подобное к себе отношение подхлестнуло без того витающее в Поттере раздражение, и тот вспыхнул как спичка.

— Либо ты поднимаешь свою жалкую задницу с этого каменного пола и борешься за жизнь, иначе зачем вообще рождался, либо я разворачиваюсь, закрываю дверь, и на рассвете ты благополучно поцелуешься с дементором. Уверяю, это будет последний поцелуй в твоей жизни!

Тёмный эльф смотрел на негодующего Гарри и молчал. Юноша фыркнул, сильнее стиснул руки в кулаки чтобы ненароком не приласкать ими и без того избитое лицо дроу, развернулся и направился к выходу. В душе был откровенный раздрай, но он всё ещё надеялся, что пленник одумается и согласится на его помощь. Хотя, что уж говорить, это было странно: залезть в камеру, молча посидеть рядом, а после предложить сбежать. Как минимум, выглядело всё это подозрительно и шито белыми нитками, но всё-таки дроу и без того осталось жизнь недолго.

— Подожди, — хрипло, на грани шёпота позвал его дроу, словно включая своим голосом свет внутри Гарри. Принц резко разворачивается, смотрит на придерживающегося за стену эльфа, а после улыбается ярко-ярко. В красных глазах пленника отражается непонятная эмоция, но тут же её сменяет откровенная скука. — Но сначала нам нужно во дворец.

— Что? — Гарри опешил, хлопая длинными ресницами. — Зачем? Вы и без того едва на ногах держитесь…

— Либо так, либо я остаюсь здесь, — упрямо заявляет эльф, становясь совсем рядом с Поттером. Он выше Гарри более, чем на голову, шире в плечах. Принц чувствует запах пота и земли, но тот почему-то не отталкивает его.

Юноша, запрокидывая голову, пристально смотрит в глаза дроу, что в слабом свете огня факела выглядят уж откровенно красными, и, погодя несколько мгновений, сдаётся.

— Что ж, ладно, — он устало вздыхает, отворачивается и идёт на выход. — Придётся провести Вас. Не бросать ведь, верно? — лукаво сверкает глазами и проверяет коридор быстрым заклинанием.

Выбраться из тюрьмы оказалось непомерно сложнее, чем в неё попасть. Повезло, что Гарри в последний момент вспомнил о специальном отслеживающем маячке, который прикреплялся к каждому заключённому и в случае побега из камеры отсылал сигнал главе охраны. Если эльф и заподозрил в нём кого-то выше по статусу, то вида не подал, лишь стерпел все махинации по переносу маяка на стены темницы, даже не поморщившись. Следующим шагом было выйти из здания, но охранники так неудачно вспомнили про свои должностные обязанности, отложили огневиски и рассредоточились по периметру. Риддл за его спиной тяжело дышал, опираясь на стены, и Гарри уже тысячу раз пожалел, что пришёл сюда. Как ему вытащить едва живого эльфа? И ладно, через людей в таком состоянии пройти проще, но через дементоров! Паника девятым валом накрыла юного принца, но, оглянувшись и увидев взгляд дроу, он глубоко вздохнул и взял себя в руки.

Караул сменяется раз в полчаса, судя по недовольным лицам охраны, те отстояли как минимум половину времени; значит, стоит подождать и направиться к восточному выходу, когда стража будет совершать переход. На то, чтобы проскользнуть через дверь и спрятаться за стенами у них будет меньше минуты, а дальше как повезёт с дементорами. Именно так он и сказал эльфу, на что тот только кивнул, усмехнувшись на словах о тёмных существах. Что ж, может они и смогут договориться, вон какие мрачные, подумал Гарри и, дождавшись правильного момента, рванул в проход, держа дроу за руку.

Поттер не знал, существуют ли на самом деле боги, отвечающие за удачу, но те сегодня определённо ему покровительствовали. Проскользнуть мимо сменяющегося караула и спрятаться в высокой траве у них получилось до смешного просто, осталось разобраться с дементорами. Чисто в теории Гарри мог вызвать патронус, отгоняя этих существ, но тот привлёк бы к ним много ненужного внимания, да и в этот раз пытаться пролезть через ворота не казалось хорошей затеей — эльф точно не поместится между прутьев. Оставались только главные ворота, но чтобы до них добраться, следовало проскочить через толпу дементоров.

Мужчина за его спиной встрепенулся и напрягся на несколько мгновений раньше, чем Поттер почувствовал холод и сковывавшую душу руку страха. Юноша оглянулся на эльфа, которому, казалось, было откровенно наплевать и на понижавшуюся температуру, и на летящие прямо на них чёрные балахоны. Когда стражи подлетели настолько близко, что Гарри начинал терять сознание, дроу сделал то, чего принц уж точно не ожидал.

Он начал говорить с дементорами.

Этот язык был каким-то свистяще-шипящим, состоящим только из согласных букв, и Поттер откровенно ничего не понимал. Для начала, он вообще не был в курсе, что дементоры разговаривают — в учебниках этой темы не затрагивали. А то, что эльф мог беседовать с этими существами откровенно повергало в шок: он ведь мог сбежать уже давно, ведь до тюрьмы заключённых ведут эти стражи!

Дроу что-то сказал стражам, показывая на стоящего исключительно благодаря упрямству Поттера, и сковывающий холод отступил. Гарри удивлённо заозирался по сторонам, решая подойти ближе к мужчине. На всякий случай.

Несменные стражи вызвались, — если можно так интерпретировать резкий свист вылетевшего из толпы дементора, — лично проводить их до ворот. Гарри осоловело кивал на слова эльфа, не воспринимая ничего после фразы «нас доведут». От шока ему казалось, что голову опустили под толщу воды, предварительно запихав в уши ваты. Всё-таки для его цветочного, выросшего в тепличных условиях организма подобные потрясения оказались слишком тяжёлыми, и Поттер едва позорно не грохнулся в обморок. Впрочем, он бы уже валялся в бессознательном состоянии на земле, не будь эльф таким внимательным, и не подхвати тот Гарри на подлёте. И откуда столько силы? Сам ведь с трудом на ногах стоит…

— Судя по всему, твоя магия слишком светлая и входит в диссонанс с эманациями дементоров, поэтому тебе плохо даже когда те не используют свои чары давления, — заумным лекторским тоном, по которому невозможно понять комплимент это или оскорбление, произнёс мужчина, когда они уже стояли в глубине леса. Гарри только-только начало отпускать, в голове медленно, но верно прояснялось.

Если честно, он не особо понял, что именно сказал этот дроу — просто кивнул для виду и поплёлся дальше, стараясь дышать как можно глубже. Принцу казалось, что кислород помогал прийти в себя. Возможно, это было самовнушением, но он не стал об этом думать — помогало и хорошо. На улице уже было темно, и довольно туманно. Вылазка, которая изначально показалась Гарри очень короткой, должно быть, из-за адреналина, по итогу заняла у него около трёх часов с начала выхода из покоев. Обычно восемь часов вечера в августе были светлыми и тёплыми, с летающими насекомыми и едва закрывшимися цветами, но сегодня природа сделала исключение. Возможно, это предупреждение о чём-то плохом, думал Гарри, всю жизнь учившийся читать предзнаменования. Хотя, что может быть хорошего в государственной измене младшего принца этого самого государства? Своей выходкой он непременно навредит отцу, только сейчас дошло до него, но отмотать время вспять и привязать себя к стулу было уже поздно. Прийти с повинной что ли? «Прости, отец, ибо я согрешил. Можешь наслать всех недовольных на меня», — или это звучит не очень? За четырнадцать лет Поттер ни разу в жизни не нарушал правила, в отличие от сестры, и ему не приходилось оправдываться перед родителями.

Путь до замка прошёл в тягостном молчании, прерываемом ругательствами либо эльфа, либо Гарри, когда кто-то из них из-за темноты спотыкался о корягу. Во избежание свет не зажигали, стараясь обходиться горящими на небе звёздами. Принц решил провести дроу через южный тайный ход, чтобы путь до места, в котором хранили улики и снятые с важных заключённых артефакты, был короче и как можно более незаметным. Пробраться в «кладовку Кингсли», как прозвали её стражники и авроры, можно было только двумя способами: непосредственно через главную дверь, закрытую на личной магии главы охраны и неподдающуюся даже королю, и сквозь скрытый проход, о котором Шелкбот и не подозревал, раз до сих пор его не закрыл.

Поттер нашёл его совершенно случайно. В то время он был совсем маленьким, любознательным ребёнком, а мама придумала конкурс на поиск серебристых лебедей. Конфет, которые доставались исключительно по праздникам, Поттеру очень хотелось, и он с энтузиазмом принялся изучать замок. Для начала, в библиотеке он нашёл чертежи постройки со всеми комнатами (замурованными в том числе), а после благодаря непомерной удаче, ему удалось откопать схемы Филиппа Поттера, на которых были нарисованы абсолютно все тайные коридоры, лазы, выходы и, собственно, двери. Одна из таких оказалась аккурат в кладовку Кингсли с артефактами. Для того, чтобы пробраться туда, им с эльфом следовало попасть в замок, добраться до северо-западного крыла второго этажа, зайти в обычную кладовку и в определённом порядке постучать по стене палочкой. Для чего именно Филипп придумал не только экстренные выходы из замка, а ещё и зачаровал невидимые двери из одного помещения в другое, тот не написал, но это много раз помогало Гарри играть в прятки со старшим братом.

Вот и сейчас это поможет ему и сбежавшему преступнику, чья жизнь даже не принадлежала его народу, пробраться и украсть, — Мерлин, украсть! — несомненно тёмный артефакт.

Определённо, самый насыщенный вечер в его жизни!

В замке было практически пусто, но это и неудивительно: советник Дамблдор отдал приказ Шелкболту разместить большинство бойцов на границах, во избежание вспышек недовольств. Во дворце оставалась королевская семья, — за исключением Гарри, который предпочёл найти приключений на одно место, — сам советник, основная прислуга и несколько стражников. Остальных распустили либо праздновать, либо, собственно, на фронт.

Кирпичи в стене исчезали, а Поттер мог только молить всех богов, чтобы никто не проходил по этому коридору. Светлый коридор с золотыми украшениями оказался потрясающе пустым: и в этот раз им благоволила Фортуна! Если эльф и подозревал Гарри в чём-то, то делал это молча: за всё время знакомства тот ограничился словами в темнице и той заумной фразой, когда они уже выбрались из тюрьмы. Впрочем, принц был этому даже рад. Не хватало только весело болтать, совершив преступление! Гарри сам уже не понимал, какой чёрт дёрнул его за язык, не мог же он настолько сильно пожалеть кого-то, верно?

Нет-нет, чёрт его дёрнул вообще сунуться посмотреть на эльфа. И на картинке бы хватило, так нет! Поттер раздражённо фыркает, ерошит и без того лохматые волосы. Кажется, в них даже осталось несколько веточек — как раз для гнезда.

Вот и впрямь: беда не приходит одна, думает Поттер, за секунду до столкновения со служанками, хватая дроу и затаскивая того в маленькую кладовку. Какие-то швабры больно врезались в поясницу, практически вынуждая Гарри прижиматься к мужчине — а что поделать, если больно? Он настороженно прислушивается к удаляющимся шагам и тихим разговорам, всё ещё держа руку эльфа. Стоило служанкам уйти, Поттер смог вздохнуть спокойно: что бы учинил отец, увидь он любимого сына в подобном виде, да ещё с каким-то незнакомым мужчиной под руку — лучше было даже не представлять. Принц с трудом разжал задеревеневшие пальцы и старался унять разбушевавшийся пульс, стократ усиленный выплеском адреналина.

— Чисто, можем идти, — шёпотом оповестил бывшего пленника юноша, аккуратно разворачиваясь.

— Подожди…дай мне минуту, — мужчина резко схватил его за руку и потянул на себя, прижимая ближе и утыкаясь в грязные вихры волос. Гарри задержал дыхание, сердце отправилось вскачь, отплясывая ламбаду, и, кажется, этот стук слышали все в замке. Принц слышал тяжёлое дыхание за своей спиной, приятно щекотавшее кожу, крепкую ладонь, сжимающую его руку и обжигающую запястье. Было очень странно и очень хорошо, его ещё никто не обнимал вот так… — Хорошо, можем идти, — хрипло закончил эльф, вызывая табун мурашек по спине.

Да, им нужно идти. Точно.

Поттер рвано кивнул, на всякий случай проверил заклинанием коридор и вышел из кладовки, стараясь не шуметь. Этот эпизод нужно оставить в прошлом, говорил он себе, забыть, как страшный сон и никогда больше не вспоминать. Забыть ощущение тепла, такого родственного, что хотелось прижаться к мужчине самому, забыть то, как красиво, должно быть, сплеталась их магия — Инь и Ян. И, боги, этот запах! От всех грязных, покрытых кровью тёмных эльфов так пахнет? В таком случае, Гарри готов запретить им воду и пустить кровь по водостоку.

Три поворота, вверх по лестнице, направо.

Так или иначе, они больше никогда не встретятся, убеждал себя Поттер, заворачивая в нужный проём. Эльф заберёт то, что нужно, Гарри выведет его в город, а потом всё, дроу умчится куда-нибудь вдаль, оставляя принцу клетку и тот момент из кладовой. У кого вообще самое приятное воспоминание рождается среди швабр, вёдер и мыльного песка?

Гарри мотает головой, отбрасывая эти мысли на второй план. Сейчас не время.

Знакомая с детства кладовая, в нынешний момент практически не используемая, встретила Гарри как и всегда — чисто и совершенно пусто. Судя по всему, служанки уже забрали оставшиеся вещи и перенесли в места поближе к привычному обитанию королевской семьи. Пропустив эльфа вперёд, юноша запер за ними дверь, накидывая на этот кусок дерева как минимум три фамильных заклинания. Удостоверившись, что никто сюда не войдёт, он обернулся к со скукой рассматривающему его эльфу, решительно отодвинул того в сторону и подошёл к обычной, сероватой стене. Ничего примечательного в ней не было: без знаков, рисунков и надписей, она открывала проход в святая святых Шелкболта. Гарри усмехнулся — всё-таки Кингсли он недолюбливает.

Юноша достаёт свою палочку из держателя на предплечье, — если честно, то удивительно, что после сегодняшних приключений та всё ещё при нём, — сосредотачивается на наполняющей до краёв магии и в правильном порядке проводит в определённом месте по стене: треугольник, вертикальная линия и круг. Кирпичи моментально, а не так, как это было в прочих тайных проходах, испаряются, открывая вид на громоздкие дубовые шкафы от потолка до пола, заставленные специальными сферами, в которых хранились артефакты. Поттеру захотелось присвистнуть от реальных масштабов хранилища, но он сдержался. К тому же эльф рванул вперёд словно танк, к дальней стене с тёмно-зелёной сферой, игнорируя остальные артефакты. Мужчина с видимым облегчением протягивает руку, и защита разрушается, а магия вокруг украшения, — теперь Гарри мог его разглядеть, — ласковым зверьком окутывает фигуру дроу. Его напряжённые плечи расслабляются, а на лице застывает выражение вселенского покоя. Безусловно, драгоценный медальон с огромным изумрудом на крышке и выгравированной на ней буквой «S» был до появившейся дрожи в пальцах дорог этому мужчине. Поттер ощутил глухую тоску, но так и не понял, чем та была вызвана.

— Родовое, — поясняет он, заметив, что Гарри не сводит взгляда с украшения. — Всё, что осталось от предков, — эльф ещё раз любовным взглядом ласкает медальон, после чего убирает его куда-то во внутренний карман рваной мантии. — Можно уходить.

Поттер кивает, последний раз окинув любопытным взглядом хранилище, и выходит, не забыв закрыть за ними проход. Что ж, вот их маленькое путешествие практически подошло к концу. Осталось только показать ему проход в город и попрощаться навсегда. Идти по обратному пути было бы нерационально — слишком далеко до города, к тому же сейчас, если верить внутренним часам, был обход в том крыле. Следовательно, туда путь заказан, думал Гарри, прислонившись к стене всё в той же кладовке. Идти к северному ещё глупее — дроу свалится где-нибудь в лесу по пути, и смысла в провёрнутом рисковом предприятии не будет совершенно.

Поттер кивнул сам себе: да, это единственный путь.

— Нам нужно в королевскую спальню, благо, та сейчас недалеко от нас, — чётко начал говорить принц, принявшись вышагивать по маленькой комнатке. — Оттуда будет выход, ведущий аккурат в город, рядом с Лютным переулком. Сейчас запоминай: прикладываешь ладонь к стене, на которую я укажу, — Поттер принялся наглядно демонстрировать, заметив блеск недоумений в глазах эльфа. — Потом сгибаешь средний палец, да, сводишь вместе указательный и безымянный, — повторяет он за своими словами, — и приподнимаешь мизинец с большим пальцем, запомнил? — дроу кивнул, внимательно всматриваясь в получившуюся фигуру. — В конце, как сложишь верно пальцы, просто ударь этим…чем-то, в общем, по стене.

— И кто это всё придумал?

— Уж точно не я, — он пожал плечами и вынырнул в пустой коридор, направляясь прямо в родительские покои.

Отца и матери не было, чему искренне обрадовался юноша, пусть и предполагал, что так будет. Хотя они могли уже вдоволь исчерпать благословение Фортуны, она всё ещё была на их стороне. Тихо, стараясь ничего не касаться, они зашли в спальню, отчего Гарри почувствовал себя неловко — всё-таки родители здесь спят и… Наверное, занимаются ещё чем-нибудь. Играют в шарады, да. Пройдя вглубь комнаты, откинув лишнее смущение, Поттер, из-за низкого роста вставая на носочки, стащил со стены небольшую картину-пейзаж, написанную каким-то папиным другом из простецов. Полотно не говорило, не играло ветром и не шелестело травой — было обычным. Поставив холст рядом с небольшим креслом, сделал мысленную пометку не забыть повесить тот на место, во избежание провала миссии.

— Что ж, вот мы и закончили. Путь откроете сами, я показал, как, — дроу кивнул, не сводя глаз с потрёпанного и откровенно уставшего Поттера. — Надеюсь, Вам удастся добраться до дома, и Вы больше не попадётесь в плен.

— Я никогда не забуду твоей глупости и доброты, — впервые за несколько часов их знакомства эльф приподнял уголки губ в намёке на улыбку. Гарри же, воодушевлённый подобным к себе отношением, солнечно улыбнулся в ответ, вмиг успокаиваясь — всё же он был очень напряжён.

Эльф подошёл ближе к стене, упираясь ладонью в стену и начиная совершать махинации с пальцами. Гарри чувствовал себя великим учителем и не сводил глаз со своего первого и, несомненно, лучшего ученика. Дроу выполнил всё правильно с первой попытки, и проход, несколько шумя, открылся. Поттер прислушался к звукам за дверью спальни: тихо.

Мужчина практически сделал один шаг внутрь тёмного, неприветливого туннеля, но в последний момент развернулся и посмотрел на наблюдающего за ним Гарри.

— А ты не хочешь…

Но договорить ему не дали. Входная дверь хлопнула, а за дверью послышались крики мамы, злой тон отца и ещё кто-то. Поттер отмер, когда разбилась первая тарелка, стоявшая над камином. Антиквариат десятого века, судя по звуку, — любимая мамина привезённая из путешествия безделушка. Потом были бокалы, фоторамки, но принц словно прирос к месту, не решался выйти из спальни, узнать, что же случилось. Не из-за него же они так ссорятся с советником Дамблдором? Засеки они, что тёмный эльф сбежал, уже поставили бы на уши всё королевство! Значит, дело в другом. Гарри не чувствовал, как этот самый тёмный эльф сдавил его плечо, готовый в любой момент затянуть глупого принца в тайный ход.

Второй раз Гарри пришёл в себя, услышав обездвиживающее.

— Только не Гарри, прошу, только не Гарри… — всхлипывая, повторяла из раза в раз мама. Юноша не понимал: «Что только не я?». Он уже попытался рвануть вперёд, но дроу обхватил его двумя руками, не давая вырваться. Чёрт, он должен выйти, что-то происходит, он обязан выйти и помочь родителям!

— Давай, милая, сделай это, как всегда хотела, — кому-то медовым тоном говорил советник короля Дамблдор, судя по звукам, усаживаясь на диван в гостиной. Брякнул чайный сервиз, Гарри ещё раз дёрнулся в кольце крепких рук беглеца.

— Не слушай его, — отчаянным голосом практически прошептал отец. Поттер бы и не услышал, не обострись все его органы чувств из-за невозможности действовать. — Он лжёт тебе, как и всем нам.

Послышался шорох одежды. «Платье», — промелькнуло в голове Гарри.

— Авада Кедавра, — до боли знакомый голос коротко, словно метая нож, прозвучал. Смертный приговор королю и королеве Ориона приведён в действие.

Поттер зашептал: «нет, нет, нет, этого не может быть», продолжая попытки вырваться. Мама, папа, это не может быть правдой! Не может быть! Он отказывается в это верить! Он набрал в лёгкие воздух, чтобы закричать, но должно быть сделал это слишком громко — ему зажали рот. Что ж, не можешь кричать — мычи, говорил ему старший брат, и именно его совету Поттер последовал. За дверью шли неторопливые разговоры, слышался женский смех, похожий на колокольчики, и старческая похвала.

Его тут же одним резким, точным движением развернули, не открывая рта, и кроваво-красные омуты встретились с июльско-зелёными.

Гарри провалился в блаженную темноту, почему-то с багряными всполохами.

***

Что ж, Поттер определённо предпочёл бы кипящие котлы, реки крови, встречу с Дьяволом и вечные муки. Реинкарнацию, Рай, Вальхаллу или вечные скитания в образе бестелесного духа.

Это всё было бы лучше, чем слетевший блок с воспоминаний о том самом дне.