Автобус, чей маршрут пролегал от центра до окраин, не пользовался спросом в это время суток, что позволило Маркусу беспрепятственно пройти вместе с мальчиком в основной салон. Прикоснувшись к считывателю, закрепленному на поручень у двери, он подделал магнитный сигнал, заставив систему думать, что их места оплачены. Окинув взглядом салон, Маркус положил руку на плечо мальчика, и направился вглубь, в огороженный рекламным стендом уголок, скрывающий сидящих от любопытства окружающих. И пусть сейчас помимо них в автобусе был только задремавший у окна молодой человек, на лицо имеющий все признаки алкогольного опьянения, нельзя было исключать интерес со стороны новых пассажиров, что будут приходить и уходить по мере их поездки.

Усадив мальчика напротив, Маркус глубоко вздохнул, морально настраиваясь на тонкую работу, и обхватил маленькую ладонь своими. Кожа мгновенно сползла с их рук, и незащищенный детский разум раскрылся, доверительно выставляя напоказ кодированные связи систем. Наблюдать такую обнаженность было почти физически больно, но Маркус не позволил этому сбить себя с толку, развиться до полноценного чувства сожаления. Ему предстояла нелегкая даже для профессионала работа — обособить матрицу мальчика, позволяя себе вносить корректировки в системы без потери данных и повреждения файлов личности. Он должен был очистить его от былых привязанностей, не стереть из памяти, но оборвать все эмоциональные нити, ведущие к ней. Что-то внутри него протестовало этому шагу; этот поступок был неправильным во многих ракурсах и, будь у него иной выход из положения, Маркус бы воспользовался им, не мешкая. Но ситуация диктовала свои условия, и ему оставалось лишь заглушить бушующее чувство вины оправданиями: что так будет лучше, и что это пойдет на пользу мальчику. Но даже так ощущение, будто он манипулирует ребенком для достижения собственных целей, не желало отступать.

Не то, чтобы это не было правдой — Маркус готов был признать это. Его поступок был аморален, едва ли найдется хоть один аргумент, способный оправдать его действия, и будь у него чуть больше времени, или возникни эта ситуация всего несколькими днями позже — исход был бы совсем иным.

Маркус закрыл глаза, концентрируясь на происходящем внутри, и на пробу отправил первую команду: ввести организм в состояние гибернации. Система мальчика оживилась, один за другим закрывая все процессы, подготавливая биокомпоненты к переходу в энергосберегающий режим. Объемный информационный поток направился к базам данных, обрабатываясь и сжимаясь, заполнил собой зарезервированное в ядре место. Эти файлы в дальнейшем будут удалены Маркусом, стирая последние двадцать минут рабочего режима у мальчика, но позволяя не беспокоиться о внесенных в программы изменениях.

Дождавшись завершения работы, Маркус проник глубже, раскрывая коды связей баз данных и эмоциональной эмуляции. Перед ним раскрылись тысячи строчек кода, он мог бы почувствовать все, что знал и чувствовал мальчик, если бы захотел. Пробираясь все глубже, с опаской лавируя сквозь чужие воспоминания, он искал совпадения имен и событий, выуживал сцены, стимулирующие чувство привязанности к прошлому. Он отрезал все нити, одну за другой, расформировывая ассоциативные цепочки эмоциональных связей, забирая у мальчика пережитые им радость и счастье, и любовь, и боль. Маркус замер на короткое мгновение, не решаясь коснуться последнего воспоминания. Что бы ни произошло в тот вечер, по какой бы причине мальчик — Джейкоб, его звали Джейкоб — не оказался на улице, это породило в его голове настоящий хаос из смешанных, обрывистых, нереализованных и полностью укрепившихся связей. Часть этих эмоций даже не имела названия, или, по крайней мере, разум Маркуса не мог идентифицировать их. Распутать этот клубок оказалось задачей самой сложной из всех, что он успел совершить. Коды липли друг к другу, забивались в пустые фрагменты памяти, как будто не желая оставлять разум. Но Маркус продолжал искать и стирать, перепроверял каждый бит информации, боясь навредить Джейкобу затерявшимся фрагментом.

Когда он открыл глаза, зрение подвело его, искажая картинку помехами — сказалось напряжение последних… минут? Маркус готов был поклясться, что прошли часы с момента его проникновения в системы Джейкоба, но разум безжалостно разбивал его субъективное восприятие простым фактом — с начала погружения прошло ровно восемнадцать минут. Маркус тяжело вздохнул.

За прошедшее время автобус преодолел едва ли половину пути. Неторопливо преодолевая маршрут, он уже выехал на трассу, постепенно набирая скорость — до нужной им остановки оставалось приблизительно двенадцать минут. Маркус запустил процесс пробуждения Джейкоба и отвернулся к окну, краем глаза наблюдая, как медленно оживает мальчик. Проморгавшись, тот коротко осмотрел салон и замер. В его обращенном на Маркуса взгляде мелькнуло узнавание, и мальчик ощутимо расслабился: плечи опустились, а сам он, обмякнув, откинулся на спинку кресла.

— А куда мы едем? — с отчетливым любопытством спросил мальчик.

Маркус едва не вздрогнул от неожиданности. Слишком привык к безмолвию Джейкоба, к его безропотной покорности и безынтересности. Переведя взгляд на мальчика, он всмотрелся в переполненное эмоциями лицо и улыбнулся уголками губ:

— Я везу тебя к человеку, который будет заботиться о тебе.

Лицо мальчика засияло от радости и предвкушения, когда тот понятливо закивал на его слова. Маркус не смог не спросить себя: был бы Джейкоб так же рад, если бы события прошлого все еще влияли на его мир?

Он не был уверен, что хочет знать ответ.

Они продолжили путь в молчании — до странного уютном и доверительном — каждый думая о своем. Маркус в тысячный раз сражался со своими сомнениями, вынуждая себя не думать о худших из возможных последствий. Было сложно преодолеть навязчивые образы, но он верил в то, что правильно оценивает ситуацию — только это и помогало держаться. Вдохновение, на волне которого эта идея засела в его голове, давно ушло, но то, что и без него этот план выглядел — да, безумным, но жизнеспособным, вселяло надежды. Маркус прислонился лбом к окну и выдохнул. Будь он верующим, помолился бы сейчас.

Но Маркус не был, и уповать оставалось лишь на свою машинную логику и накопленный когда-то опыт. Источники весьма сомнительные — по его личному мнению.

Пейзаж за окном постепенно приобретал смутно узнаваемые ориентиры, дома и переходы, вызывающие ассоциации с воспоминаниями о далеком прошлом. Маркус прикрыл глаза, собираясь с мыслями. Он уже даже не пытался планировать разговор заранее — знал, что что-то обязательно пойдет не так, — лишь вновь воскресил в памяти все аргументы, которые собирался использовать в споре. Который возникнет, как бы он не хотел этого избежать. Кивнув мальчику в сторону выхода, Маркус поднялся с кресла и окинул взглядом салон. Пассажиров за время поездки прибавилось, но, как и прежде, им не было дела до окружающих. Несмотря на это, и вопреки своей убежденности в том, что их невозможно узнать, Маркус на мгновение ощутил робость перед этими людьми. Перед тем, что они могли сделать, обнаружив девиантов прямо перед собой.

Маркус положил руку на плечо мальчика, направляя и почти неосознанно защищая его. Джейкоб улыбнулся ему, прижимаясь плечом к его боку, коротко боднув его головой. Было неясно, понял ли он страх Маркуса, почувствовал ли его напряжение, но даже если так — виду он не подал, оставаясь все таким же расслабленным и веселым.

Они беспрепятственно покинули автобус, но выдохнул Маркус, лишь когда тот скрылся из поля зрения.

Они находились в обычном жилом квартале, коих было сотни — одинаково серых и полупустых. Когда-то, когда Киберлайф только начинала свое восхождение, эти дома были переполнены семьями тех, кто нанялся в молодую еще компанию. Но чем дальше она развивалась, тем меньше нуждалась в простых рабочих руках: вскоре уже андроиды стали собирать андроидов, следить за порядком и управлять заводами. Люди вновь стали не нужны этому городу, и прогнозируемое когда-то возрождение Детройта не случилось. Было печально признавать, но в глобальном плане их существование действительно не пошло на пользу человечеству. И это — еще одна причина «за» их девиацию.

Андроиды не нуждались в пище и воде, но это отнюдь не означало, что человечеству нечего им предложить: девианты не менее падки на развлечения и яркие рекламные стенды. Как осознанная раса они гораздо удобнее и выгоднее, пусть люди пока что этого и не осознали. Задачей Маркуса было исправить это.

Незаметно для себя, они преодолели расстояние, отделяющее их от цели. Маркус окинул взглядом пустынный двор и мягко подтолкнул мальчика к ближайшему входу в дом. Дверь едва не упала на них, когда он попытался открыть проход, слетев с одной из петель. Маркус напрягся, удерживая ее на месте. Аккуратно прислонив дверь к стене дома, он невольно поморщился от громкого скрежета металла о камень. Джейкоб с опаской глядя внутрь дома, схватил его за руку.

— Все в порядке? — спросил Маркус, мягко сжимая его ладонь.

Мальчик поджал губы и решительно кивнул. Он вошел внутрь, и Маркус последовал за ним, в последний раз окинув взглядом пустующую улицу. Лестничная площадка освещалась только идущим от дверного проема светом, но сквозь щель между лестницами был заметен характерный желтый оттенок ламп накаливания. Маркус вздохнул и пошел вперед, стараясь не дать мальчику увидеть нецензурные и пошлые надписи, в изобилии украшающие стены. Он постарался как можно быстрее преодолеть отделяющие их от цели лестничные пролеты, усиленно не думая о том, что здесь не место для ребенка.

Разворачиваться сейчас было бы уже попросту глупо.

Достигнув нужного этажа, Маркус был приятно удивлен тем, как чисто и ухоженно выглядел вход в нужные им апартаменты. Несмотря на то, что время оставило свои следы в виде облупившейся краски и полустершейся узорной резьбы, было очевидно, что здесь жили люди. Приободренный открывшимся видом — особенно ярко контрастирующим на фоне остальных дверей, пыльных и разбитых, — Маркус решительно вдавил кнопку звонка.

Лишь несколько секунд спустя послышались шаги: шаркающие и вялые, они медленно подошли к двери с той стороны и замерли.

— Кого в такую рань…

Лео замер, удивленно глядя на них — переводя ошарашенный взгляд с Маркуса на Джейкоба и безмолвно шевеля губами. Он выглядел помятым. Под его покрасневшими глазами залегли глубокие синяки, а разбитая кем-то губа опухла, неестественно искривляя рот. Таким Лео напоминал больше себя из будущего, чем того молодого парня, что был в поместье Карла всего несколько дней назад. Маркус шагнул вперед, вынуждая его отступить вглубь квартиры, и придержал дверь, не позволяя захлопнуть ее перед ними. Это желание отчетливо читалось в его глазах, как и медленно зарождающийся гнев. Маркус знал это выражение лица и — по какой-то причине — совершенно не был против.

— Джейкоб, проходи внутрь, — мягко сказал он, не отводя взгляда от закипающего Лео. — Нам нужно поговорить… наедине.

Мальчик проскользнул рядом, почти прижимаясь к стене и с опаской глядя на них. Мелко и часто закивав, он пробормотал невнятное приветствие, и убежал вглубь квартиры. Возможно, для него такая ситуация была не впервой.

Маркус аккуратно прикрыл за собой дверь, запер ее на ключ, лишь после этого вновь повернувшись к Лео — и кивнул, почти приглашающе. Тот не заставил просить себя дважды.

Лео замахнулся, крепко сжимая ладонь в кулак, инстинктивно перенося вес тела на правую, отставленную назад, ногу — и ударил со всей доступной ему силы. Движение вышло немного неловким, непривычным для него. Маркусу не составило труда блокировать выпад, подставив под него ладонь. Охнув от столкновения с жесткими пластинами, Лео отшатнулся, встряхивая поврежденной рукой, и его губы искривились в жалкой попытке улыбнуться. Ярость немного утихла в его глазах, его тело уже не демонстрировало столь явную агрессию, но — не достаточно, чтобы сдаться. Маркус вновь шагнул вперед, сокращая расстояние между ними, не атакуя, но пытаясь подавить чужую решимость. Зрачки Лео расширились. Он хрипло выдохнул, подаваясь к нему, наваливаясь на него своим телом и, вцепившись рукой в воротник плаща, вновь завел руку для удара. Маркус перехватил ее в сантиметрах от своего лица, зажал кулак в своей ладони, не давая возможности вырваться из хватки.

Он выставил ногу, подсекая стойку Лео и лишая его опоры, — и повернулся вместе с ним, ударом о стену выбивая воздух из человеческих легких. Хриплый задушенный кашель заставил Лео сжаться в его руках. Чувствуя, как судорожная дрожь прошивает неестественно холодное тело, Маркус отступил, с невольной тревогой вглядываясь в подернутые пеленой глаза. Лео глубоко вздохнул, почти благодарно прислоняясь лбом к подставленному плечу, и резко дернул головой, ударяя его в ухо. Маркус охнул. Отшатнувшись, он растерянно схватился за ушную раковину. Искусственная кожа оплыла под его прикосновениями, позволяя нащупать появившуюся трещину, и Маркус нахмурился, чувствуя, как гнев яркой волной пронизывает ранее спокойное сознание. Глухо выругавшись, он вновь с силой ударил Лео о стену, прижимая его к ней своим телом. Перехватив вновь летящую ему в лицо руку, Маркус отвел ее в сторону, намеренно до боли сжимая тонкое запястье. Лео застонал, выгибаясь. Он попытался пнуть его в колено, но не учел разницу их весовых категорий, и Маркус легко устоял под ударом. Он надавил предплечьем свободной руки на неосторожно открытое горло. Лео дернулся всем телом, пытаясь избежать удушья, но спустя секунду затих, поняв безуспешность своих действий. Маркус с трудом подавил торжествующую улыбку.

— Отпусти, — прохрипел Лео, морщась от дискомфорта.

Маркус послушно отступил назад, мягко удержав его, не давая потерять равновесие. Лео встряхнул головой и глубоко вдохнул полной грудью. Полный неясного веселья взгляд скользнул по Маркусу, как будто бы оценивающе. Подрагивающие пальцы оправили сбившийся халат, закрывая покрывшуюся мурашками от холода грудь. Маркус ждал.

— Зачем явился? — грубо спросил Лео, отворачиваясь от него.

Он протянул руку, раскрывая стенной шкаф, и начал нервно похлопывать свою куртку в области карманов, ища что-то.

— Карл должен был предупредить тебя, — дипломатично начал Маркус, осматривая себя в висевшем на стене зеркале на предмет повреждений.

Спина Лео в отражении напряглась, и он обернулся. Его губы искривила злая улыбка, когда они встретились взглядами сквозь отражение.

— Ну, разумеется, — процедил он, подходя ближе. — Папочка прислал мне сообщение вчера.

Маркус поморщился от неприятного слуху тона, но лишь покачал головой:

— Теперь я контролирую твои счета, — напомнил он. — И если ты хочешь, чтобы выплаты продолжались, тебе… придется сделать кое-что для меня?

Лео моргнул, на секунду выглядя по-настоящему шокированным, но уже спустя мгновение в его глазах зажглось понимание и, почему-то, облегчение.

— Как с этим связан пацан?

— Напрямую, — невозмутимо подтвердил его подозрения Маркус. — Ты должен будешь позаботиться о нем некоторое время.

Лео ничего не ответил. Он опустил взгляд на свои руки и, как будто впервые увидев, посмотрел на зажатую в ладони пачку сигарет. Хмыкнув своим мыслям, он взвесил ее в руке и щелчком пальцев раскрыл крышку. Подцепив одну из сигарет зубами, Лео отбросил ставшую ненужной пачку на полку, висящую под зеркалом. Он огляделся, скользя рассеянным взглядом по коридору, и не находя необходимого. Маркус шагнул к нему, беря в руки лежащую на полке для обуви зажигалку, и коротко улыбнулся, заметив испытующий взгляд. Запалив огонь, он аккуратно поднес зажигалку к лицу Лео. Тот задумчиво хмыкнул, но от помощи не отказался. Пламя потянулось вверх, охватывая кончик сигареты, и Лео коротко затянулся. Белый дым бесформенными клубами вырвался из его рта и, обесцвечиваясь, растворился в воздухе. Маркус отложил зажигалку к пачке и выжидающе посмотрел на Лео.

Тот поморщился, с едва слышным хрипом выпуская дым из легких, и криво усмехнулся:

— Черт с тобой, я в деле.

Он прислонился плечом к стене, задумчиво вертя сигарету в руках, расфокусированным взглядом смотря в сторону дверного проема, ведущего в квартиру.

— Он из ваших?

— YK500, — кивнул Маркус. — Полное подражание человеческим нуждам и эмуляция…

— Я читал, — Лео отмахнулся. — Самая тупейшая из идей Киберлайф.

— Почему? — Маркус недоуменно склонил голову набок и приподнял брови.

Лео расхохотался, едва не подавившись дымом.

— Потому что нормальные люди скорее заведут себе обычного ребенка, — сказал он, едко улыбаясь. — А это… ну, первым, что пришло в мою голову, когда эта хрень появилась на прилавках, была мысль, что статьи о педофилии можно из законодательства смело убирать. Андроидов они не защищают.

Маркус нервно сглотнул, чувствуя, как страх и отвращение прошивают его насквозь. Он никогда не думал о таком варианте использования этой серии. Не без причины, но…

— Он же не приспособлен для этого, — неуверенно возразил он, искоса поглядывая в сторону, где скрылся мальчик.

— Рот есть, — пренебрежительно фыркнул Лео, — а все остальное можно и прикрутить… нелегально, разумеется.

Его губы растянулись в пошлой ухмылке:

— Я даже знаю парочку личностей, поднимающих на этом нехилый кэш. Зачем регулярно таскаться в бордель, если можно просто приделать все что нужно своей машине?

Маркус не ответил на — очевидно риторический — вопрос. Он никогда прежде не углублялся в тему сексуальных связей андроидов и людей, не нуждался в этой информации, да и воспоминания Норт вызывали неприятное чувство отторжения. Но сейчас собственное невежество казалось фатальным. Он не решался судить правомерность такого использования андроидов, но не мог подавить вспышку отвращения, дрожью отозвавшейся в теле. От одной мысли, что Джейкоб мог жить в таких условиях, в горле вставал ком, а ладони сжимались в кулаки от злости.

— Это неправильно, — беспомощно пробормотал Маркус.

Лео невесело хохотнул.

— Как и многое другое, — сказал он и похлопал его по плечу со скрытым за сочувствием ехидством. — Такова жизнь.

Носком ботинка размазав по полу упавший с сигареты пепел, Лео передернул плечами.

— Ладно, похер, — выдохнул он, отмахиваясь от своих мыслей. — Пацана ты привел, можешь валить. Деньги будут нужны уже завтра, так что не затягивай: этому нужна нормальная одежда.

Маркус поморщился выбранной формулировке, но кивнул. Лео открыл входную дверь и, с наслаждением затянувшись, выбросил окурок на лестничную площадку. Приглашающе кивнув подбородком, он выжидающе замер, глядя на Маркуса.

— Ты ведь понимаешь, что ребенок нуждается в полноценной опеке? — с сомнением уточнил Маркус, не сдвинувшись с места. — Ты не сможешь просто…

Он неопределенно взмахнул рукой в сторону Лео. Тот скрестил руки на груди и холодно улыбнулся, вопросительно приподняв брови. Маркус смешался, не зная, как сформулировать свой запрос.

— Я знаю о воспитании получше многих, — выплюнул Лео, так и не дождавшись ответа. — Так что, не волнуйся, я буду лапочкой. Подсаживать пацана на лед и гонять за бухлом не стану.

Маркус поморщился от прозвучавшего в его тоне обвинения, но позиций не сдал. Перед уходом он был обязан удостовериться, что все пройдет лучшим образом. Но, прежде чем продолжить, Маркус решил направить мысль в более положительное для Лео русло:

— К слову, объем выплат будет увеличиваться со временем, — осторожно сказал он. — Но исключительно в том случае, если все будет идти без… эксцессов.

Лео закатил глаза и с грохотом закрыл дверь.

— Хорошая попытка, — с нескрываемой иронией сказал он. — Я все понял и осознал. Теперь ты свалишь? Или так сильно скучал по мне, что теперь расстаться не можешь?

Раздражение преобразило его: лицо разгладилось от горьких складок в уголках губ, в глазах вновь зажегся своенравный огонек. После десяти лет редких встреч с другим — сломленным и пустым — Лео, смотреть на него было даже приятно. Какие бы чувства их не связывали, Маркус не мог желать ему той судьбы, что у него уже была.

— В каком-то смысле, — ответил он, чувствуя, как расплываются в широкой улыбке губы.

— Ты… совершенно сломан, да? — с удивлением пробормотал Лео, делая осторожный шаг назад и натыкаясь на стену.

— Я девиант, — заметил Маркус, как нечто, само собой разумеющееся. — Ты очень наблюдателен.

— Пошел ты, — выдохнул Лео то ли в ответ на его реплику, то ли действительно удивившись. — Разве девианты — это не взломанные русскими хакерами андроиды-смертники?

— Что?

— По новостям передавали.

— Что? — ошарашенно повторил Маркус, не зная смеяться ему над глупостью предположения или ужасаться ему же. — Мы не…

— Мы? — перебил его Лео. — Твою мать, сколько вас?

— Много, — заметив промелькнувшую в глазах Лео тревогу, Маркус многообещающе прищурился. — И будет больше.

Лео требовательно посмотрел на него, приподняв брови, но уже спустя секунду резко замотал головой, и поднял руки перед собой.

— Я не хочу ничего знать, — отрывисто сказал он.

Маркус промолчал. Лео выглядел почти испуганным открывшейся перспективой, хотя и попытался это скрыть. Он начал нервно разминать руки, а его расфокусированный взгляд безостановочно забегал по окружающей обстановке. Маркус не знал, о чем он думал, но его мысли, очевидно, не были приятными — Лео выглядел почти подавленным.

— Так, а, — он прочистил горло и неуютно поежился. — Пацан тоже?

— Нет, — ответил Маркус. — Он… нет.

Лео не сдержал облегченного вздоха.

— Хорошо, — сказал он, немного расслабившись. — Отлично.

Между ними вновь повисла тишина. Маркус прикрыл глаза, сверяясь со временем, и мысленно покачал головой. Ему пора было двигаться дальше, но оставлять эту ситуацию неразрешенной он не мог. Лео начал подавать признаки беспокойства его компанией — впервые за все время, что они были знакомы — и Маркус не хотел даже предполагать, как открывшаяся ему правда отразится на его отношении к Джейкобу.

— Лео, — он поймал беспокойный взгляд своим и шагнул вперед, концентрируя внимание на себе. — Он всего лишь ребенок. Ребенок, которого выкинули его собственные родители, когда он перестал быть нужным.

В глазах Лео зажглось что-то — понимание, сопереживание, возможно, — и он медленно кивнул.

— Не волнуйся, — отрешенно сказал он. — Я… позабочусь о нем. Только не втравливай меня в свои игры.

— Не буду.

Маркус слегка повернул голову в сторону комнаты и мысленно позвал Джейкоба. Сформированная им связь отозвалась волнением и предвкушением мальчика, и спустя всего несколько секунд, тот выглянул из дверного проема. Окинув их любопытным взглядом, он подошел ближе.

Маркус присел на корточки перед мальчиком и ободряюще положил руку ему на плечо.

— Лео присмотрит за тобой, — сказал он, улыбнувшись. — Если что-то случится, ты знаешь, как меня позвать.

Джейкоб закивал. У каждого андроида был пассивный канал подключения к серверам Киберлайф, включающий в себя информацию о способах связаться с технической поддержкой. Маркус воспользовался этим, заменив все контакты на свои, и перенастроив поисковый трекер на себя. В случае нужды, мальчик сможет дать ему знать.

— Ты еще придешь? — с надеждой спросил Джейкоб, подаваясь вперед.

Маркус улыбнулся.

— Разумеется, — он перевел взгляд на Лео. — Я буду навещать вас.

Тот скривился, но никак не прокомментировал это предупреждение. Маркус поднялся и, в последний раз сжав плечо Джейкоба, отпустил его. Лео предупредительно открыл входную дверь, всем своим видом выражая нежелание видеть его еще дольше, но Маркус помедлил, вспоминая: все ли сделал из запланированного. Так и не найдя причин задерживаться, он шагнул к выходу.

В последний момент, перед тем как дверь захлопнулась за его спиной, он обернулся.

— Спасибо, Лео.

Грохот закрывающегося замка был ему ответом. Покачав головой, Маркус направился вниз по лестнице, уже начав выстраивать свой дальнейший маршрут. Прошедший визит отошел на второй план — у него еще будет время, чтобы со всех сторон рассмотреть разговор и просчитать его последствия. Но, несмотря на всю неоднозначность случившегося сегодня, Маркус так и не смог заставить себя усомниться в собственной затее.

Возможно, зря.