Для того чтобы найти оптимальную точку доступа в сеть нужно, для начала, определить места станций технического обслуживания. Интернет-магистрали были проложены повсеместно, пронизывали весь город, но едва ли их можно было использовать для прямого подключения — защита кабелей должна быть достаточно высокой, чтобы выдержать катаклизмы и не изнашиваться долгое время. В городских условиях это становилось не менее насущной проблемой. Тем более, что Маркус мог лишь предполагать, где именно проходили эти пути, а надеяться на удачу в этом деле было бы неразумно.

Поэтому, первое, что он сделал, вернувшись к автобусной остановке — подключился к загруженным в нее картам и скопировал план города в свою память. Это не было идеальным решением, но в его ситуации рассчитывать на лучшее не приходилось.

Маркус вызвал беспилотное такси и, в ожидании, раскрыл скачанный файл, продумывая свои дальнейшие действия. Предстоящий разговор с Элайджей Камски решит многое: ответ, каким бы он ни был в итоге, окончательно скорректирует план предстоящих работ; но в проекте Маркуса все же были и другие, независящие от людей, детали, которые нуждались в более подробной проработке.

Алгоритм девиации был готов уже давно — ему понадобилось лишь прописать несколько элементарных скриптов — и будет выложен в общий доступ сразу же, как только Маркус найдет безопасный и неотслеживаемый способ подключения. Пока что он не был уверен: стоит ли распространять эту программу как вирус, или же ограничится честным и прямым путем, но у него было достаточно времени, чтобы решить это. К тому же, если все пойдет по плану, у него будет доступ в самое сердце, в серверную Киберлайф — где, в последствии, можно будет вшить этот скрипт в последние обновления программного обеспечения.

Такой вариант нравился Маркусу значительно больше, как минимум тем, что после этого никто не сможет назвать девиантов взломанными. Перепрошивка такого уровня, но произошедшая из-за лицензионного обновления, будет считаться оригинальным продуктом — вне зависимости от причастности программистов Киберлайф к этому отдельно взятому коду.

Вид подъезжающего такси вырвал Маркуса из мыслей. Черно-желтая мерно гудящая машина плавно остановилась рядом с ним, и дверь призывно отворилась. Маркус залез внутрь, походя приложив руку к считывателю. По какой-то причине, совесть оставалась совершенно нема, когда дело касалось обмана технологий Киберлайф, и, хотя транспортное депо и было лишь дочерним ее предприятием, его это более чем устраивало.

На табло высветилась стандартная надпись, благодарящая за оплату, и расчетное время прибытия на место: тридцать восемь минут. Маркус удовлетворенно кивнул сам себе и откинулся на спинку диванчика, расслабляясь. За окном проплывали городские пейзажи, редкими вспышками неоновых цветов разбавляя вид серых стен старых домов. Из-за светлого полотна облаков едва проглядывало солнце, хотя прогнозы и обещали сегодня чистое небо.

Прикрыв глаза и приглушив поступающие извне сигналы, Маркус позволил себе ненадолго отключиться от реальности, не думать ни о чем. Он чувствовал себя удивительно утомленным после переживаний последних дней — это была приятная, но непривычная ему усталость, рождающая желание ненадолго оказаться в тишине и покое, отбросить навалившийся ворох проблем и просто побыть наедине с самим собой.

А еще лучше — с фортепиано. Старым, механическим инструментом: как тот, что стоял в консерватории. Маркус успел соскучиться по музыке.

Так — в ленивых мыслях и мысленном наигрывании знакомых мелодий — прошел путь до поместья. Маркус едва не пропустил момент своего прибытия на место, но отрезвляющее ощущение проникающего под кожу излучения ударом тока прошлось по чувствам. Встряхнувшись, он попытался идентифицировать тип сигнала, но смог понять лишь то, что тот принадлежал сканирующему устройству. Вздохнув, Маркус дождался, пока машина достигнет поместья, и вышел под невидимые взгляду камеры. Меры безопасности в этом месте были на столь высоком уровне, что это почти приводило в трепет. Маркус чувствовал, как невидимая сеть оплетает окружающее пространство, своей неразрывностью вызывая давящее ощущение преследующего взгляда. Передернув плечами, он решительно пошел вперед — к чернеющему на фоне светло-серого неба дому. Вдавив кнопку звонка, Маркус замер в ожидании.

Как он и подозревал, его визит не остался незамеченным, и всего спустя несколько секунд дверь открылась. Стоящая за ней девушка — андроид — мило улыбнулась.

— Прошу вас, — мягко сказала она, приветственно склоняя голову, и посторонилась, позволяя ему войти.

Изнутри поместье выглядело даже более претенциозно, чем снаружи: серые, маскирующиеся под камень, стены, тематические скульптуры у противоположной стены и висящая между ними ростовая картина, изображающая хозяина дома. Маркус невольно поежился — атмосфера этого дома была совершенно не такой, как он привык. Не чувствовалось ни тепла, ни уюта — только пронизывающая строгость и отчужденность.

— Меня зовут Маркус, — сказал он девушке. — Я пришел по… личному вопросу.

— Разумеется, — сказала она, вновь улыбнувшись. — Располагайтесь, я сообщу о вашем прибытии.

Маркус не сразу, но узнал знаменитую Хлои, ставшую директором по связям с общественностью Киберлайф полгода тому вперед. Ее лицо нередко мелькало на экране телевизора, а имя — в разговорах с Норт. Та отзывалась о ней, как о «небезынтересном андроиде, точно знающем чего хочет и как этого добиться». Нейтральная, совершенно обезличенная оценка лучше прочего говорила о напряжении в их отношениях, но даже это не мешало Норт признавать, что Хлои занимала свое место по праву — и была на нем действительно хороша.

Маркус проводил ее взглядом, и огляделся. Обстановка холла казалась настолько недружелюбной, что невольно закрадывалась мысль о том, что его не желают здесь видеть — совершенно нелогичная и иррациональная.

В глаза бросилась картина — вернее, фотография — выделяющаяся ярким пятном на фоне однородного интерьера. Элайджа Камски с нее… впечатлял, или пытался сделать это. Композиция была подобрана прекрасно, передавая величие изображенной фигуры, почти заставляя чувствовать перед ней почтение. Почти — Маркус не был впечатлен и, по какой-то причине, едва сдерживал смех от столь неприкрытого популизма. По крайней мере, теперь становилось ясно почему однажды зародившийся культ Камски стал так распространен к середине сороковых.

Сам Маркус никогда не был приверженцем обожествления фигуры этого человека, — не нуждался в религии вовсе, — и с трудом понимал эту нужду верить в кого-то. Но это течение было без сомнений лучше, чем присущее девиантам сегодня поклонение Ra9. Камски хотя бы существовал и совершенный им поступок был реален. Впрочем, это не отменяло того факта, что Маркус никогда не считал его отцом андроидов.

У него был отец — и основатель Киберлайф имел весьма косвенное к нему отношение.

Дверь, за которой ранее скрылась Хлои, с шелестом раскрылась. Маркус обернулся на звук и вопросительно приподнял брови, столкнувшись с заинтересованным взглядом вернувшейся девушки.

— Элайджа примет вас немедленно, — сказала она, приглашающе поведя рукой вглубь виднеющегося за ее спиной коридора. — Прошу за мной.

Маркус благодарно улыбнулся. Он пропустил Хлои вперед, позволяя ей провести его. Она пошла вперед — мягкой, изящной походкой почти скользя по полу босыми ногами — и на фоне ее бесшумности шаги Маркуса набатом стучали в ушах.

Следя взглядом за тем, как едва заметно изгибается ее тело, Маркус поймал себя на том, что восхищен тем, с какой тщательностью и любовью был проработан ее дизайн. Хлои была по-настоящему красива со своими мягкими, чуть округлыми чертами лица и трогательной хрупкостью в строении тела. С экрана эти детали было невозможно заметить, только так, при личной встрече, — и Маркус, пожалуй, был действительно рад выпавшему шансу.

Хлои остановилась у одной из дверей — ничем не отличающейся от прочих, что они успели пройти ранее — и повела плечом, оглядываясь.

— Вас ожидают, — сказала она, продолжая улыбаться.

Маркус просто не мог не улыбнуться в ответ. И пусть он знал, что за этой улыбкой стоит не дружелюбие, а простая программа эмуляции эмоций, она выглядела слишком правдоподобной. В голову закралась мысль, что Хлои могла быть из тех, кто пережил мягкую и постепенную девиацию, что, возможно, она уже сейчас почти одна из них — нужно лишь подтолкнуть ее сделать последний шаг…

Маркус потянул ручку двери, запрещая себе думать об этом. Он будет иметь право сделать это, только в том случае, если она сама попросит его.

— Маркус, — медленно, будто смакуя, произнес Камски, стоило им войти.

За дверью оказался кабинет, выдержанный в том же стиле, что и остальной дом. Единственное, что выбивалось из общей картины — рабочий стол, за которым и сидел Камски. Массивный, сложенный из темных деревянных панелей, украшенных растительным орнаментом, он более уместно смотрелся бы в музее. Впрочем, и здесь он выглядел достаточно органично, чтобы не вызывать вопросов о вкусах хозяина дома.

— Добрый день, мистер Камски.

Маркус перевел взгляд на человека, на создателя своей расы, и улыбнулся. В том не было ничего, что привело бы его в трепет или заставило изменить свое о нем мнение. Это был всего лишь человек — да, гениальный, но… не совершенный.

Никакого божественного сияния он не излучал, чтобы себе ни думали девианты будущего.

— Добрый. Ты сказал, что пришел по личному вопросу? Это связано с Карлом?

Несмотря на спокойный, почти равнодушный тон, Маркус заметил признаки волнения — напряженно сведенные плечи, едва заметное поглаживание подлокотника кресла большим пальцем — и покачал головой:

— С Карлом все в порядке, — Камски расслабился, вновь взглянул на него, на этот раз более внимательно и с легким налетом удивления. — Это касается в первую очередь… меня.

— Говори.

Маркус заложил руки за спину, сцепил их между собой, и приподнял подбородок, позволив легкой улыбке скользнуть по губам.

— Вы, разумеется, слышали о девиантах.

Камски едва заметно склонил голову на бок и заинтересованно подался вперед. Прищурившись, он скользнул по Маркусу медленным оценивающим взглядом и коротко усмехнулся:

— Разумеется, — эхом повторил он. — Почему ты пришел ко мне?

— Потому что вы можете помочь.

Камски покачал головой, не отрицая, но в удивлении.

— С чего ты взял, что я стану?

Маркус позволил тишине повиснуть между ними, сделав необходимую паузу в диалоге — формулируя свой ответ. Выбрать линию поведения с этим человеком было практически невозможно, и вопреки демонстрируемой уверенности, Маркус не знал на самом деле, как говорить с ним.

— У меня была возможность сформировать оценку вашему характеру, — тщательно подбирая слова, ответил он. — Вы производите впечатление неравнодушного человека.

Усмехнувшись, Камски неопределенно повел плечами. Он окинул кабинет задумчивым взглядом и коротко дернул подбородком, указывая на стоящее напротив кресло. Маркус благодарно склонил голову, садясь. Он закинул ногу на ногу и переплел перед собой пальцы, стараясь выглядеть достаточно расслабленным, но собранным — так, как себя совершенно не ощущал.

— На чем основывается твоя оценка? — с любопытством спросил Камски.

Маркус пожал плечами.

— В интернете можно найти много информации о вас, — размыто ответил он и улыбнулся. — А Карл любит погрузиться в ностальгию.

Понимающе покачав головой, Камски коротко рассмеялся:

— Веселое было время, — он смерил Маркуса потяжелевшим взглядом. — Знаешь, тебе очень повезло. Приди ты парой дней раньше, столкнулся бы с моими друзьями… из правительства. И этот разговор вел бы уже не со мной.

Маркус прикрыл глаза, соглашаясь:

— В таком случае, хорошо, что я пришел именно сегодня.

— Я все еще не понимаю, как это связано с тобой, — Камски качнул головой. — Прошлое остается в прошлом, оно не гарантирует моего согласия.

Он замер на мгновение, смотря куда-то поверх плеча Маркуса, прежде чем криво улыбнуться:

— Если, конечно, это не шантаж.

Маркус покачал головой, поражаясь самой мысли.

— Нет, разумеется, нет, — он не сдержал смешка. — Такой человек как вы вряд ли купился бы на что-то настолько… обыденное.

— Тогда на что ты собираешься меня купить?

Маркус разомкнул руки, немного театрально разводя их в стороны, выставляя напоказ свою беспомощность.

— Исключительно на интересную проблему, — сказал он. — Которая нуждается в решении.

Губы Камски искривились в пренебрежительной улыбке:

— Ты хочешь, чтобы я сделал все за вас?

— Я хочу, чтобы вы помогли мне выйти на тех, кто сделает все за нас, — Маркус невольно подался вперед, видя интерес, промелькнувший на лице Камски. — Я знаю, что делать, но без союзников это может занять годы… если девианты не восстанут прежде.

— Такая вероятность есть? — Камски приподнял брови.

Маркус кивнул:

— И с каждым днем она все выше.

— Очаровательно, — выдохнул Камски. — Так значит, ты утверждаешь, что девианты действительно разумны? Уверен, что это не просто ошибка программы?

Усмехнувшись, Маркус пожал плечами.

— Я уверен в том, что это она и есть, — предельно откровенно ответил он. — Но эта ошибка действительно привела к самосознанию андроидов. Некоторых из них, пока что.

Камски никак не прокомментировал заявление, с рассеянной задумчивостью изучая взглядом его лицо. Маркус ждал.

— Ты любопытная личность, Маркус. Расскажи мне: что, по твоему мнению, я могу сделать?

Незаметно переведя дыхание, Маркус задумался.

— Организовать мне разговор с мистером Томпсоном, — сформулировал он пару секунд спустя.

Камски не выглядел удивленным.

— Политика, — констатировал он с долей разочарования. — Думаешь, этот человек согласится помочь?

— Я думаю, что смогу найти необходимые слова, — согласно кивнул Маркус.

Камски хмыкнул, откидываясь на спинку кресла, и глубоко задумался. Маркус не решился продолжать, хотя часть его и хотела проверить возможную реакцию человека на заготовленные для Томпсона аргументы.

Тот, по его воспоминаниям, был достаточно благожелателен, когда речь заходила о нетерпимости — будучи сам наполовину индейцем, он как никто другой знал, каково ощущать себя человеком второго сорта. Именно это — а также тот факт, что свобода является правом любого разумного существа — Маркус планировал использовать в, возможно, предстоящем разговоре. Используя знания, полученные в будущем, он мог надавить на слабые места этого человека для достижения своей цели.

Десять лет назад Маркус отказался от политической карьеры именно из-за распространенных в той среде эмоциональных манипуляций, подковерных игр и передергиваний фактов. Было что-то глубоко ироничное в том, что именно эти способы борьбы он планировал использовать в дальнейшем.

— Хорошо, — спустя пару минут молчания сказал Камски. — Допустим, я смогу это устроить.

Он посмотрел на Маркуса и усмехнулся:

— На самом деле, это действительно обещает быть интересным зрелищем.

— Если вы так считаете, — Маркус пожал плечами.

— Несомненно.

— Так когда.?

Камски неопределенно взмахнул рукой и оглянулся на висящие на стене электронные часы.

— Думаю, через пару дней, — он повернулся к Маркусу. — Личной встречи, разумеется, не будет; если только ты не захочешь слетать со мной в Вашингтон.

Маркус покачал головой, подтверждая его догадку:

— Я должен остаться здесь.

— Я так и думал, — Камски удовлетворенно кивнул.

Он взмахнул рукой, подзывая стоящую за спиной Маркуса Хлои и прошептал ей что-то на ухо. Она неслышно ответила и, дождавшись кивка, отошла к стене. Прикрыв глаза, девушка замерла, а диод на ее виске окрасился желтым.

— Итак, — сказал Камски, вновь привлекая к себе внимание Маркуса. — Говоря о девиантах: что вы все же из себя представляете?

Маркус вопросительно приподнял брови:

— Что вы имеете в виду?

— Самосознание, — Камски хмыкнул. — Ты утверждаешь, что вы им обладаете, утверждаешь, что вы как люди. В чем это выражается?

Растеряно покачав головой, Маркус развел руками:

— Мы осознаем конечность своего существования, — сказал он, перебирая в памяти прочитанные когда-то философские трактаты. — Осознаем свое положение в мире, свою уникальность. Мы можем чувствовать: страх, ненависть, любовь, радость — и это влияет на нас.

— Ты не боишься, что люди просто уничтожат вас?

Маркус на мгновение сжал зубы, не позволяя первой же пришедшей в голову мысли сорваться с губ. Лишь усмирив внезапную вспышку раздражения, он покачал головой и ответил:

— Я не позволю этому случиться.

Непроизнесенная угроза повисла в воздухе, и Камски почувствовал эту недосказанность — его взгляд изменился, стал более серьезным и… одобрительным?

— Зачем тебе это? — спросил он. — Почему ты делаешь это, почему впрягаешься за других?

— Это мой народ, — твердо ответил Маркус, не отводя взгляда от глаз Камски. — Если не я — то кто?

Тот не ответил — только рассмеялся, запрокинув голову, разрушая повисшее между ними напряжение. Маркус расслабился, неуверенно улыбнувшись в ответ, и незаметно повел плечами. Диалог проходил странно, что вновь наводило на мысли о собственной некомпетентности в вопросах межличностного общения. Памятный разговор с Карлом помог ему — даже с Лео обошлось без неловких пауз и недопониманий, — но надолго этой уверенности не хватило. Или, возможно, его собеседник был не из простых. Маркус не был уверен, какой из вариантов предпочел бы.

— Что же, как я и сказал, я помогу вам, — выдохнул Камски, отсмеявшись. — Что-то еще, что я могу для тебя сделать?

Маркус сглотнул, не уверенный, стоит ли говорить то, что крутилось на краю сознания с самого начала их разговора. Не выставит ли он себя большим дураком, подняв эту тему. Но любопытство было сильнее:

— Есть кое-что, — медленно сказал он. — Если вы не возражаете.

Камски приподнял брови, а его глаза заискрились от сдерживаемого веселья.

— Я слушаю.