***

И сегодня может всё измениться...

Она водила ручкой с черными чернилами по белому листу, её рисунок приобретал форму с каждой новой линией. Пишущий шарик ручки вертелся за направлением, поставленным хозяйкой. Шершавая бумага терлась об кисть руки, немного раздражая и нагревая трением кожу. Закинув ногу на ногу, девушка склонилась ещё ниже над партой, сосредотачивая особое внимание на последней детали рисунка. Контролируя каждое движение, дыхание, стук собственного сердца, она провела последнюю линию. Только что законченный образ буквально исчез перед глазами, оставив после себя голую поверхность деревянной порисованной парты.

— Так-так, что это тут у нас, — подняв голову девушка удивленно раскрыла рот, вместо слов глотая воздух. — Опять калякаешь? — усмехнувшись, человек, стоящий напротив, повертел листок в разные сторны, показывая рядом стоящим друзьям.

— Просто отдай, — потянувшись рукой к рисунку, тот вспарил вверх. Встав со стула, девушка, игнорируя смех вокруг себя, опустилась на колени, поднимая лист.

— Тебе там самое место, — возвышавшийся над девушкой парень пнул её вбок, отчего та слегка качнулась.

— Эрик, а это не слишком? — из другого конца класса послышался равнодушный к ситуации голос девушки, что стояла, облокотившись об парту со всеми остальными одноклассниками.

— А что? — повернувшись к однокласснице, парень повел бровью, следом переводя взгляд на девушку, до сих пор сидящую у его ног. — И меня зарежешь? — уголок его губ двинулся в сторону, демонстрируя оскал.

— Пойдем уже, — Эрика потянул за руку его брат, даже не посмотрев вниз. — Всю перемену из-за нее пропустим. Нога Эрика, обутая в новые берцовые ботинки, повисла в воздухе, не делая шаг. Чувствуя сильное превосходство над одноклассницей, парень позволяет себе наступить на кисть правой руки, лежавшей на полу. Не издав ни звука, девушка продолжает сидеть на полу не моргая и не дыша.

— Не смей больше его рисовать или я сломаю её, — грубый мужской шепот дошел самыми сильными звуковыми волнами до недр сознания девушки.

Грейс услышала его, но не сделает этого.

***

— Вышибалы до конца урока, вперед, — отмахнувшись рукой, учитель физкультуры дует в свисток и дает начало игре. Мужчина усаживается на свой пластмассовый стул поудобнее, чтобы наслаждаться видом: выпускницы старшей школы в коротких шортиках и постоянно задирающихся майках будут скакать по всей спортивной площадке весело смеясь. Такую же кучу парней он отправил надувать мячи где-нибудь в углу, чтобы картина маслом была чиста.

Обнимая себя за плечи, Грейс медленно шагала к кучке девочек, что решали, кто будет нападающим, а кто будет просто игроком. Наблюдая за разборками, Грейс замедлила шаг, не желая оказываться среди своих одноклассниц.

— Чего плетешься, дуй сюда, — державшая мяч, который непременно оставит пару десятков синяков на теле Грейс, девушка раздраженно шикнула: — слабоумная.

Проглотив очередное высказывание в свою сторону, школьница ускорила шаг. Как только она дошла до одноклассниц, те расступились и разбрелись по площадке. Уловив взгляд одной из, Грейс попыталась улыбнуться, показывая дружелюбие, но та фыркнула и отошла от девушки на пару шагов дальше.

Встав в стойки, две девушки впереди и две девушки сзади обменялись взглядами. Игра началась без предупреждения, вызвав всеобщий вскрик. Первый бросок не нашел свою свою цель, поэтому мяч перекочевал к другой девушке, той, что стояла сзади. Массово обернувшись, игроки рассыпались в разные стороны, азартно смеясь. За эти десять секунд игры, Грейс успела поймать себя на мысли, что мяч преследует только её одну. Пролетая мимо уха, талии, под ногами, мяч будто магнитом тянуло задеть хоть что-то. Нападающие с двух сторон действовали быстро, не давая опомниться игрокам. Выбивая одну за другой случайным образом, они были раздражены и еще больше разогревали в себе желание попасть в яблочко.

Лавируя между одноклассницами, Грейс искала спасение в любом свободном участке. Голова начинала кружиться от резких действий, а зрачки были расфокусированы, из-за чего образы двоились и количество людей стало в два раза больше. Путаясь, где настоящий человек, а где его копия, девушка сталкивалась с проекцией и с настоящими людьми, извиняясь. Голова стала тяжелее в несколько раз, а ноги ослабли, стараясь изо всех сил держать хозяйку. Схватившись за голову, девушка закружилась, спотыкаясь об неправильно поставленную ногу и падая на землю. Все вокруг затихло и перестало двигаться, но пульсирующая боль в голове до сих пор держала в себе весь прошедший шум.

Черноволосая девушка, державшая мяч в руках, прокрутила его на указательном пальце и, зачарованно глядя на него, встав в позу баскетболиста, бросила его в Грейс. Содрогнувшись от удара, девушка поджала колени и прикрыла уши, стараясь не произнести ни слова.

— Ей, припадочная!

— Моника, оставь её, — жалостливо скривившись, девушка с красными волосами склонила голову вбок, осматривая одноклассницу, тихо скуляющую на земле.

— Жутко, — прижав ладошки к губам, школьница с крашеными рыжими волосами попятилась назад.

— Мэйбл, позови учителя, а то набросится еще... — цокнув, Моника подошла ближе к Грейс, поднимая ту за волосы. — На меня смотри! — не позволяя опускать той глаза, Моника сильнее сжала волосы на макушке.

— Маркус... — прошептала Грейс, внимательно глядя на лицо Моники. Как только школьница произнесла имя парня, лицо Моники из брезгливого изменилось на ненавистное. В следующую секунду, черноволосая обрушилась на Грейс кипящей магмой.

— Учитель, учитель! — прибывшая с мужичной Мэйбл, громко закричала, оповещая о том, что теперь они не одни. Схвативши Монику под живот, мужчина удерживал брыкающуюся девушку. Её выкрики были четки и тверды:

— Чёртова Грейс! Следующая сдохнешь ты, тварь! Ненавижу!

Поднявшись на руках, Грейс нашла в них опору. Смотря вслед за учителем с вопящей девушкой на руках, школьница начала обретать реальность. Окружающие люди стали четче, а звуки перестали навязчиво гудеть. Описав глазами одноклассниц и несколько недавно подбежавших одноклассников, девушка встала, отряхивая руки и одежду от пыли. Невозмутимость Грейс удивила всех.

— Я поражаюсь, — усмехнулась девушка, мимо которой, слегка покачивась, но налаживая равновесие, прошла Грейс.

***

— Ты пришла ко мне сама и я уважаю твое доверие, — настенные часы умиротворенно тикали, белые стены и белый пол придавали спокойствие, а растения на подконннике в аккуратненьких горшочках создавали особый уют кабинету. Женщина, что расслабленно сидела на кресле, закинув ногу на ногу и свисающей слегка покачивала — была полсденим элементом спокойствия Грейс. Каштановые волосы были разбросаны по кушетке, руки мирно покоились на животе, а закрытые веки слегка подрагивали, уши Грейс улавливали ровный голос школьного психотерапевта, — но не могла бы ты прислушаться к себе.

— О чем вы? — непонимающе спроисла девушка.

— Я о том, что ты должна научиться слышать свой внутренний голос, а не затыкать его, как только он начинает говорить.

— Но порой он говорит такие ужасные вещи, — подскочив, Грейс тут же опустилась, следя за приказным движением руки женщины.

— Что этот голос сказал тебе сегодня? — напрягая мышцы лица, спросила женщина. Ответ появился на кончике языка раньше, чем в голове. Грейс удержала его в себе. Шумно вдыхая, она легко его выпустила:

— Он произнес имя...

— Какое? — зная его, психотерапевт обязана была спросить.

— Маркус.

***

— Как день в школе? — вытирая руки о кухонное полотенце, спросила мать.

— Как обычно, — эту фразу можно было растолковать как угодно, а как — каждый решает сам. Скидывая школьный пиджак с плеч, Грейс повесила его на петельку в гардеробном шкафу и, подцепив пальчиком лямку рюкзака, прошла в кухню. Отодвинув стул из-за стола, девушка присела, опуская голову на поверхности. Прохлада стекла отрезвляла и дарила легкие мурашки.

— Звонила миссис Браун, — аккуртано начала мать. — Она говорила, что сегодня на уроке физкультуры у тебя с какой-то девочкой была школьная потасовка...

— Мам, — понимая, о чем пойдет разговор, Грейс решила сменить тему на более важную, — пожалуйста, забери меня из школы.

— Грейс, этот вопрос не для обсуждения для двух, — корректно уйдя от конткретного ответа, жинщина погладила дочь по голове и, улыбнувшись, предложила: — Давай так: дождемся отца и все вместе обсудим за прекрасным ужином, а пока можешь отдохнуть.

***

Падая тушкой на кровать, Грейс перевернулась на бок. Разглаживая пальцами смятую постель, девушка обостряет слух: разнообразие звуков сливаются в жужжащий рой пчел. Пение птиц больше не кажется прекрасным, а шум от проезжающих машин и вовсе раздражает. Подскочив, Грейс одним движение закрывает окно и закрывает шторы. Комната, лишенная всякого света, погрузилась во тьму. Привычная обстановка каждый раз давит на девушку. Каждая коробка, полка, цветок или обычная семейная фотография, висящая в рамке над рабочим столом — всё раздражает. Желание сгрести все в кучу и разломать каждую деталь комнаты растет все больше. Температура тела повышается и тело потеет. Плюхнувшись на кровать, прохлада простыни усмиряет пыл. Девушка медленно выдыхает, выпуская весь внутренний горячий пар. Схватив телефон с прикроватной тумбочки, Грейс нажимает на иконку чата класса, в котором состоит инкогнито. Читая всю переписку за сегодня, она мысленно подсчитывает, сколько раз было упомянуто её имя.

— Двадцать два раза. Неплохо.

Доходя до конца переписки, она замечает пересланный пост из группы школы, в котором говорится о новом преподавательском составе. Переходя по ссылке, она натыкается на огромный пост. Пробежавшись глазками по тексту, она задевает только самое главное, читая вслух:

 — Новый учитель французкой литературы — Шон Дэвидс и новый психотерапевт — Себастьян Смит

Последняя занятая вакансия удивляет девушку до предела. Только сегодня она была у миссис Браун и она никак не обмолвилась об отставке. Её постоянные фразы о доверии потеряли всякий смысл. Легкая ненависть проснулась к женщине у Грейс. Телефон будто стал горячее из-за ладоней, державших его. Откинув гаджет в сторону, девушка откинулась на спину.

— Себастьян... — произнеся имя нового школьного психотерапевта, Грейс поняла, что оно легко на звучание. — Доверюсь ли я тебе?