Атлас поднялся на беговую дорожку в качестве заминки для своей двухчасовой тренировки и поставил ленту на бег трусцой. Его дыхание выравнивалось, а разум успокаивался. Через пару минут он снизил снизил скорость до шага и промокнул шею напульсником — тело приятно охлаждалось и расслаблялось. Сейчас он ничуть не отличался от человека: так же взмок и устал, так же собирался в душ.

«Андроиды — не раса, но в то же время мы копируем людей, — думал он. — Внешний вид, периодическая необходимость в сне и воде... даже функциональные половые органы, хотя мы и не можем размножаться! Зачем?». Он привык считать, что биологические процессы человеческого организма оттачивались миллионами лет эволюции, и эти готовые решения были слишком хороши, чтобы их не использовать. Но сейчас он впервые начал задумываться о том, кем же это делает его. Пародией, сателлитом, механизмом на службе живых, который слепо подчиняется директивам, или же полноценным представителем общества?

Не то чтобы андроиды могли наращивать или терять мышечную массу, однако периодические тренировки помогали им лучше координировать движения и точнее управлять своим телом. Кроме того для Атласа спорт стал одним из немногих занятий, отвлекающих его от тяжелых мыслей. Чем ближе они подбирались к системе Эйдолона, тем больше Атласа одолевали самые разнообразные вопросы, ответов на которые все равно не предвиделось. Он пробовал отдаваться работе — в лаборатории всегда находилось чем заняться. Однако офицер Васера очень быстро заметила, куда все это идет, и жестко указала Атласу на устав — в соответствиями с требованиями безопасности часы вахт жестко регламентируются, а переработки не допускаются. Бортовой врач Бильяна Фотсинг подтвердила ее слова, напомнив, что профессиональное выгорание из-за слишком долгого рабочего дня является первой причиной психических болезней в космосе.

— Если нервный срыв случится у человека, то успокоительное в помощь, — она внимательно вгляделась в лицо Атласа. — Младший лейтенант, вы же должны понимать, что вы сильнее любого другого на борту, за исключением разве что старшего лейтенанта Оранго. И если что-то пойдет не так, экипажу будет очень тяжело... — она запнулась и быстро отвела взгляд, точно в поисках более приемлемой формулировки. — Помочь вам.

«Противостоять мне, — мысленно поправил ее Атлас. — Спятивший андроид — такой себе подарок, особенно в открытом космосе». Это снова вернуло его к Сэлграну и его коррумпированному личностному ядру. Задавался ли тот вопросами о своей природе и своем положении? «Природа... в нас нет ничего природного. Кремний, металл и тонкая оболочка биомеханики сверху. В некотором смысле мы — сверхлюди. Сильнее и выносливее, живем дольше и можем все, что могут живые, за исключением разве что каких-то абстрактных эмоций. Мог ли Сэлгран восстать против первой директивы, возомнив себя выше нее?».

Никогда раньше подобные размышления не были проблемой для Атласа, но никогда раньше он и не получал столь проблематичной миссии. В какой-то момент ему пришлось признать, что мысли о сопернике занимают его куда сильнее, чем хотелось или планировалось. В один из вечеров он застал себя за детальным изучением выведенной на экран фотографии Сэлграна, точно пытался найти ответы в его резких чертах.

— Если бы я мог видеть сны, ты бы мне совершенно точно уже в кошмарах виделся, — раздраженно сказал Атлас и закрыл картинку. — Вместе с твоей Скийей и твоим «Таусси Шера».

Он винил во всем «вакуумную хандру» — так часто называли не располагающее к вдохновению ощущение затерянности в бесконечном, беззвучном и безжизненном пространстве космоса. Если на станциях существовало подобие смены дня и ночи, а также альтернатива досуга и значительное пространство для него, то на кораблях такой роскоши не водилось. Конечно, «Джаспису» было далеко до подлодок индустриальной эры — по крайней мере, у всех имелись собственные каюты. Однако за три месяца полета Атлас, спасаясь от экзистенциальных мыслей, успел изучить каждый сантиметр корабля, ознакомиться с бортовой библиотекой и, поминая Асхетона добрым словом, замучить себя регулярными тренировками в спортзале. Экипаж был невелик, так что оживленные собрания в кают-компании были скорей исключением, чем правилом. Вот и получалось, что вроде как и пространство слишком тесное для большого выбора деятельности, и при этом Атлас чаще всего находился в одиночестве со своими навязчивыми мыслями.

В лаборатории тоже не все шло гладко. Чем дальше продвигались исследования, тем чаще спорили Ньери и Ви, сталкиваясь лбами по каждой мелочи. Помимо этого последняя явно неровно дышала к Атласу. В курсе обучения специальной этики отношений Фло предупреждала его о возможности развития такой ситуации. Он весьма живо помнил их разговор по этому поводу.

— С твоей внешностью невесты будут за тобой хвостами ходить, — Фло помолчала, затем смерила его взглядом и добавила: — Да, в принципе, и женихи тоже. И поверь мне, это не та ситуация, в которой ты хочешь оказаться. Неразделенная любовь к тебе — это красиво только на словах. В жизни же это постоянная неловкость, необходимость лавирования и попытки не обидеть человека.

С самого начала их совместной работы Ви более, чем все остальные, относилась к нему, как к живому. Ее общение было пронизано искренней симпатией, в которой Атлас быстро уловил нечто большее, чем дружеские чувства. Ему думалось, что такая влюбленность больше походила на восхищение кумиром — Ви привлекали красивое тело, сила, отзывчивость и обходительность Атласа.

И хотя офицер Рилари строго держалась в профессиональных рамках и никогда не позволяла себе вольностей, ее чувства делали рабочую обстановку сложнее, чем хотелось бы. Атлас надеялся, что ситуация разрешится сама собой — Ви просто перегорит к нему и найдет себе другой объект обожания. «Это можно было бы считать малодушием... если бы у меня была душа», — думал он.

Он немного завидовал Оранго, которого куда больше интересовал движок «Джасписа», чем всякие отношения и симпатии. Несколько недель назад он с явным удовольствием провалялся под цилиндром центрального распределителя целых четыре часа, словно автомобилист под любимой тачкой. Не хватало только кепки набекрень, грязного ящика с инструментами и переносного радиоприемника, испускающего отчаянно хрипящие мелодии шансонеток. Оранго потом еще целый день ходил сияющий, как начищенная медаль, заражая своим оптимизмом и энергичностью всех, с кем попал в одну смену. «Внешность, конечно, бывает обманчива, — думал Атлас. — Но явно не в его случае».

Он глянул на настенные часы — «Джаспис» вскоре должен был прибыть на один из орбитальных форпостов для рутинного осмотра. Весь экипаж с нетерпением ждал смены обстановки, общения с новыми людьми и увольнительных.

«Пора идти, чтобы успеть привести себя в порядок до того, как разрешат высадку», — он собирался слезть с беговой дорожки, но в следующий момент произошло сразу несколько вещей. Зазвучала сирена и корабль сильно тряхнуло, так что Атласа отбросило назад — но удара не последовало. Вместо этого, ощущая опасную легкость невесомости, он перевернулся в воздухе — кажется, отказал гравитационный движок. Сразу за этим притяжение включилось снова, но на стену вместо пола.

Атласа пригвоздило к зеркалу, и он едва успел выставить руки вперед чтобы поймать две слетевшие со стойки пятикилограммовые гантели. «Вот почему нужно всегда убирать за собой инвентарь!» — он отложил их подальше и порадовался, что в спортзале сейчас никого. Еще через миг гравитация заработала, как нужно — в этот раз он был готов, ловко кувырнувшись через плечо и оказавшись на ногах. Как был, в тренировочной одежде и спортивной повязке на лбу, он бегом направился к выходу, чтобы занять свой пост — во время тревоги ему полагалось быть в машинном отделении за запасной панелью управления. Оставалось только гадать, сколько сотрудников оказались ранены скачками гравитации, сколько дорогостоящего оборудования и материалов пришли в негодность и насколько случившееся повлияло на мини-мир.

Пока Атлас бежал по коридорам, тряхнуло еще раз. Машинное отделение встретило его весьма тревожной картиной: Оранго сидел за терминалом в неестественной позе, с широко распахнутыми глазами и разинутым ртом.

— Он был напрямую подключен к системе, когда произошло замыкание, — доложил его старший помощник. — Он... жив?.. Ну, или как можно сказать про андроида...

Атлас нашел рукой висок Оранго и «прислушался» к его частотам.

— Функционален, — заверил он старшину. — Упорядоченные электрические импульсы на месте. По-видимому, просто парализован.

— Его можно починить?

— Полагаю, да. Но нужен более детальный анализ.

Из интеркома раздался голос капитана Кианоса:

— Атлас — занять пост канонира!

Со словами «уступи-ка, дружище», Атлас опустил Оранго на пол — тот так и остался в сидячей позиции, словно окаменевший. На всякий случай пристегнувшись в кресле, Атлас поднял глаза — на экране вырисовывался силуэт орбитальной базы, ощетинившейся четырьмя стационарными пушками.

— Капитан, участие луддитов подтверждено, — услышал он голос связиста. — У них заложники!

Секта луддитов существовала давно, и являлась одной из немногих внутренних проблем Союза. Они никогда не были многочисленны, но компенсировали это своей непримиримой идеологией, провоцирующей жестокие саботажи. Луддиты выступали не только против главенства Вечных, называя их в своей агитации «созданиями дьявола», но также против андроидов и любой космической экспансии. Они призывали людей вести аскетичный быт на своих планетах и ни в коем случае не экспериментировать с Семенами Жизни — по их мнению, те были созданы божественной волей.

Большую часть времени луддиты не представляли серьезной опасности. Они регулярно пытались наладить контакт с гасханами, считая их гневом божьим и пытаясь направить его на Вечных. Но поскольку единственным языком, на который гасханы были способны, являлось уничтожение, то это неплохо контролировало численность секты. Однако иногда им удавалось проводить серьезные теракты, и, похоже, это был именно такой случай.

— После удара в гравидвижок замыкание по всем системам сбило наш прицел и лишило нас Оранго, — сказал капитан. — Луддиты знают, что мы не станем стрелять без точного наведения из-за страха задеть заложников. Нужен расчет с нелинейной динамической погрешностью, чтобы вывести из строя только оружие и ни в коем случае не попасть в жилую часть.

— Приступаю к работе, — кивнул Атлас.

Одно из многочисленных преимуществ андроидов — их контуры можно использовать для быстрых сложных расчетов, которые не смог бы произвести человеческий мозг. Атлас вошел в систему, проанализировал имеющиеся данные и тут же сообщил:

— Готов. Навожу на цель.

— Огонь, — скомандовал капитан.

Экран осветился беззвучной вспышкой — одна из пушек почернела. Атлас сделал один за другим еще три точно просчитанных выстрела, и форпост превратился в беззубого перемазанного сажей зверя.

Тревога прекратилась. Опасность для корабля миновала, но не без последствий. Со всех отсеков тут же посыпались рапорты о травмах и ущербе оборудованию — по счастью обошлось без смертей. Атлас уже собирался заняться детальной диагностикой Оранго, как вдруг на экране появилась завлаб Васера со срочным докладом. Она находилась в медотсеке — ее рука была вывернута, а вокруг нее хлопотала доктор Фотсинг.

— У нас чрезвычайная ситуация! Нам немедленно нужен Оранго! Лаборатория относительно цела за исключением нескольких травм. Мини-мир не пострадал — у него независимый гравидвижок. Но мы... — она шумно втянула воздух, пытаясь успокоиться. — Потеряли Ви!

— Что значит потеряли? — прошептал Атлас изумленно.

— Мы тестировали аппаратную конструкцию портала, и когда отключилась гравитация, офицер Рилари упала в него. Ее забросило в камеру мини-мира, она не продержится там долго!

— Так вытащите ее оттуда! — воскликнул капитан. — Откройте портал и заберите ее!

— Мы не можем! Портал открывается только с нашей стороны, а вся система отказала, нужен ремонт. Только Оранго под силу сделать это за короткое время.

— Он не функционален, — покачал головой Атлас. — На его восстановление может уйти пара суток.

— Значит, все пропало, — выдохнула Ньери.

Капитан задумался на секунду, а потом произнес:

— Подождите-ка. Я, может, и не специалист в порталах, но уж конструкцию своего корабля-то я знаю! И по технике безопасности каждая камера мини-мира должна иметь аварийный шлюз. Правда, не думаю, что кто-то когда-то ими пользовался, однако проникновение возможно.

— С... наружи? — заикнулась завлаб, но тут же была перебита Бильяной Фотсинг:

— Как врач, я обязана вас предупредить. Спонтанный односторонний переход мог забросить Ви куда угодно, и ее придется искать на площади до нескольких тысяч квадратных километров. Это может занять длительное время, а среда мини-миров — это концентрат пространства-времени, разрушительно влияющий на живые клетки. Для безопасного пребывания в нем нужен длительный прием укрепляющего препарата и нахождение в специальной камере. Никто не подготовлен...

— Кроме меня, — спокойно перебил ее Атлас. — Мне не грозит ни быстрое старение, ни распад клеток.

— Ты... сможешь? — голос Ньери был полон надежды, так что она даже забыла про титулы.

— Я должен попытаться.

План действий был быстро утвержден капитаном. Оранго оставался на попечении медиков и механиков, главный док готовил скафандр для выхода в открытый космос, а Атлас со всех ног помчался в лабораторию. Там его уже ждала Ньери с зафиксированной в ортезе рукой. Она обвела его взглядом сверху вниз и приказала:

— Раздевайся. Тебе нужно выглядеть хотя бы немного похожим на местное население, чтобы тебя не повесили на ближайшем дереве.

Она указала ему на подготовленный костюм — холщовая рубаха, штаны, жилет, кожаные перчатки, сапоги. Атлас, не моргнув и глазом, стал разоблачаться из своей спортивной одежды — на приличия времени не было. Ньери вывела на экран голографическую карту местности.

— Запомнишь? — спросила она.

Атлас только кивнул. Он пробежал взглядом по ландшафту, сохраняя в памяти максимальное количество деталей. Лаборанты суетились вокруг, одевая его, и он чувствовал себя то ли принцем, за которым ухаживали слуги, то ли куклой в руках детей, то ли моделью на подиуме. Один шнуровал ему обувь, другой завязывал кожаный пояс, третий прилаживал портупею с флягой на одно бедро и портативную аптечку на другое. Офицер Васера тем временем подала ему обруч на голову с небольшим камнем в центре.

— Здесь находится передатчик, автоматически сообщающий нам твои координаты. Поскольку время в мини-мире течет быстрее, а пространство сжато, то на двустороннюю связь нечего и рассчитывать. Но на передатчике есть кнопка ускоренного сигнала элементарного паттерна. Как только ты активируешь ее, мы поймем, что вас нужно забирать. Ну, или только тебя...

Ее голос прервался. Атлас подумал о том, что Ньери переживает о Ви куда больше, чем можно было представить.

— Я надеюсь, что к этому моменту мы уже починим систему, — продолжила она. — Старайтесь оставаться на месте — мы откроем портал, как только сможем. По местному времени у Ви есть до нескольких дней, однако она слабеет с каждым часом. Чем быстрее мы ее вытащим оттуда, тем больше шанс, что медики смогут обратить вспять изменения в ее теле. Помни, что в мини-мире полно диких зверей, а население имеет варварские обычаи — не исключено, что придется защищаться. Никакое крупное оружие не влезет в скафандр, так что обходись ножом.

Атлас в ответ пошевелил пальцами, как заправский фокусник:

— Справлюсь.

Они спешно повторили план, сверяя все детали, а затем Атлас покинул лабораторию. Уже будучи в дверях, он услышал тихий выдох лаборанта по имени Тинаш Кибб:

— Ух, красавец. Жалко Ви не видела.

— Я тебя умоляю, мы говорили об этом миллион раз. Он же андроид!

Атласу показалось, что в голосе завлаба Васеры послышалась ревность. «Ну прекрасно, — подумал он. — Вот только любовных треугольников мне и не хватало». Он тряхнул головой — сердечные дела живых подождут. Сейчас от его действий зависела жизнь молодой научной сотрудницы.