Остаток пути до Скийи прошел относительно спокойно, если не считать того, что работать приходилось в два раза больше. После предоставленного центру отчета о схватке состоялось большое видеосовещание, в котором участвовали не только «Джаспис» и «Регмалион», но и другие исследовательские и боевые корабли, а также трое представителей Вечных. Атлас не мог бы с уверенностью утверждать, что это те же самые, что были на суде, но ему показалось, что он узнал судью.

«Регмалион» приказал доставить погибших офицеров на Скийю для проведения торжественных похорон. Беглого взгляда на результаты анализа данных по мини-миру хватило, чтобы понять — это вскоре превратится в массовое захоронение. Сэлгран, как всегда, оказался прав — появление гасхан было спровоцировано волнением в пространственно-временной ткани. По всему выходило, что если сделать то же самое, но на Скийе, то результатом станет столкновение с оценочным балансом сил один к пятидесяти не в пользу армии Союза. Капитан Кианос высказал надежду, что у гасхан-Прародителей просто может не оказаться соответствующей огневой мощи, но Эвиль Валаан поспешил разрушить и ее:

— За почти двадцать лет службы под командованием верховного адмаршала Асхетона я понял одно — они гораздо сильнее и многочисленней нас. Мы всегда были в невыгодном положении, и после суда стало понятно, почему. Если вся современная цивилизация по нашу сторону действительно зародилась из посеянных ими Семян Жизни, то они технически гораздо более продвинутые. Кроме того, если они колонизировали столько планет еще до возникновения аномалии, наивно было бы думать, что они прекратили делать это после. Простые подсчеты дают довольно четкую картину того, почему мы в меньшинстве.

— Стало быть, наша единственная надежда — что нам удастся разделить два временных потока до того, как нас раздавят, — вздохнул капитан. — Лаборатории есть что добавить?

Ньери Васера развела руками.

— Мы пока не готовы утверждать, что это вообще возможно, не говоря уж о том, чтобы сделать это быстро. Уверяю, мы делаем все, чтобы получить хоть какие-то гарантии. Но пока ситуация такова, что мы можем открыть эту «дверь» и запросто погибнуть под потоком, который хлынет на нас.

В последующие дни состоялось еще несколько подобных совещаний. Вечные направили к Скийе другие корабли в качестве подкрепления, и со всеми требовалось координировать действия. Атлас, однако, в этом почти не участвовал, вместо этого выкладываясь на полную при выполнении своих обязанностей. Первые несколько дней его назначили в команду к Оранго для помощи в посильной починке и рекалибровке автономных единиц на случай повторной атаки. Но как только раненые офицеры поправились в достаточной степени для несения регулярных вахт, его перевели в лабораторию.

Командная работа дала быстрые результаты. К моменту прибытия на Скийю они уже с уверенностью знали, как именно перенаправить энергию ядра мини-мира, чтобы имитировать юни-разлом на поверхности планеты, и даже подготовили детальный проект для технической части процесса. Атлас, как Хранитель, в основном занимался подготовкой перемещения биосферы — ее предполагалось интегрировать в экосистему Скийи. Если процесс пройдет нормально, для живущих в мини-мире организмов мало что поменяется. Разве что несколько расширятся горизонты, но вряд ли это будет для кого-то очевидно — население все равно еще не вступило в эру географических открытий. А через несколько столетий единственными свидетельствами того, что когда-то мир был плоским и маленьким, останутся лишь устаревшие карты.

По прибытию работа закипела еще более бурно. Заложенные на Скийе еще Сэлграном причальные конструкции оказались весьма полезными и обещали значительно ускорить и упростить интеграцию биосферы. Уже через пару дней Атлас поставил всю процедуру на автомат и освободился для других обязанностей. Его снова назначили в помощники к Оранго — теперь они в составе группы передовых специалистов Союза занимались производством необходимых частей для сооружения ускорителя, который бы позволил использовать энергию ядра экспериментального мира максимально эффективно. Один из ремонтных кораблей доставил партию роботов-помощников, которые день и ночь возводили необходимые структуры.

Для проведения операции выбрали лесистую местность на северо-востоке одного из отдаленных островов. Они не стали тратить силы и время на установление маскировочных устройств, вместо этого сконцентрировавшись на том, чтобы выбрать максимально безлюдную и труднодоступную для местного населения зону. Даже если бы им удалось скрыть вспышку юни-разлома, что само по себе было сомнительно, замаскировать последующее за ней вторжение гасхан не представлялось возможным. Скийю ждал шторм покруче того, что не так давно случился на Зилоне — без сомнения, он войдет в историю легендами о героическом противостоянии богов.

Две с половиной недели смазались в один длинный рабочий день. Законченный ускоритель выглядел грандиозно — кольцевая металлическая конструкция диаметром почти два километра. Он казался Атласу нереальным, и было сложно поверить в то, что уже завтра наступит «день икс», и они сделают нечто невероятное — или, по крайней мере, попытаются.

Все это время они мало пересекались с Сэлграном что по службе, что вне ее, а крайняя занятость не способствовала общению в краткие моменты отдыха. Атлас слабо себе представлял, над чем лаборатория в данный момент работала. Он вообще находился в странном модусе — ему требовалось учесть и рассчитать столько деталей, что он в какой-то момент просто перестал видеть целое. Это и внесло основной вклад в настоящее ошеломление, которое он испытал на финальном совещании.

Они собрались в большом конференц-зале «Регмалиона». Участники еще только прибывали и рассаживались, когда Атлас пробежал глазами текст официального приказа на экране выданного ему планшета и едва сдержал ругательный вскрик. Он перечитал отведенную ему роль, не в силах поверить — ему предписывалось находиться в центре юни-разлома!

— Но... я думал, это будешь ты! — он растерянно посмотрел на Сэлграна.

— Я буду гораздо полезнее при обороне, — ответил тот, не поднимая взгляда от стола. — В отсутствие Асхетона им нужен кто-то на передовой, и андроид является очевидным кандидатом. Мы сильнее, чем живые, и более стойкие к гасханским помехам, чем обычные механизмы.

Чувствуя, как реальность расплывается перед глазами, Атлас пролистал в памяти последние дни. Ему определенно не приходило никаких назначений — значит, решение было принято в последнюю минуту, непосредственно перед совещанием. С другой стороны, он до этого не особенно-то и задумывался над тем, где будет он сам во время операции. В ретроспективе это казалось странным, но Атлас был слишком поглощен работой, чтобы думать о будущем.

«Вечные снова выбрали меня для операции, которую очевидно гораздо лучше было бы поручить кому-то более подготовленному... почему? — думал он в ужасе. — Неужели так снова показали их чертовы расчеты, будь они неладны?». Атлас несколько раз глубоко вздохнул. В голове роилось множество вопросов, и начавшееся совещание ответило на большую их часть. Лица присутствующих были серьезны и уверены — каждый знал, где и в какой момент нужно находиться. Тем не менее, взгляды все чаще обращались к Атласу, и тот ощущал какую-то внутреннюю шаткость, не в состоянии избавиться от чувства, словно сидит на иголках.

Очередное проговаривание всех нюансов не успокоило его, но несколько примирило с расстановкой ролей. Чтобы не случилось очередной катастрофы, как было с Тристаном и Мариам, в центре юни-разлома мог находиться только андроид — Вечные определенно приняли наиболее рациональное решение. «Да и потом... а кто вообще теоретически может быть подготовлен для задачи, аналогам которой еще не было?» — обреченно подумал Атлас.

— Мы начнем в шесть утра по местному времени, — сказал Оранго напоследок. — До этого момента всем, кроме боевых кораблей, необходимо будет покинуть пространство Скийи. «Джаспис» войдет в верхние слои атмосферы и начнет подачу энергии в ускоритель — по расчетам имитация юни-разлома должна открыться практически мгновенно.

На большом экране находилась схема расположения основной части «Регмалиона» и его отцепных частей, в задачу которых входило всеми силами прикрывать Скийю и в особенности тело «Джасписа» от атак. Остальные боевые корабли расположились чуть дальше, за орбитой. Вечные стянули в систему Эйдолона максимальное количество боевых единиц, которое Союз мог себе позволить, при этом не оголяя территории, где сонмы гасхан все еще представляли вполне реальную опасность.

Сам «Джаспис» за эти дни обзавелся дополнительными пушками и новым движком для брони, который должен был несколько облегчить задачу по обороне. И все же исследовательский корабль, большую часть которого занимал экспериментальный мир, едва ли мог встать в один ряд с боевыми единицами, являясь самой слабой частью всего плана. «Не считая, конечно, меня», — подумал Атлас обреченно.

Он снова вошел в состояние, в котором пребывал перед синхронизацией с Асхетоном, ощущая себя ни на что не способным притворщиком. «Они рассчитывают на меня... что я смогу установить контакт с Мариам. И чем быстрее я это сделаю, тем меньше будет жертв». Он обернулся на Сэлграна — черты его лица словно бы врезались глубже и резче, тени стали более контрастными, а уголки губ напряженно опустились вниз. Может ли статься, что медлительность и непрофессиональность Атласа будет стоить бывшему Хранителю Скийи жизни?

«Смерть — это не совсем то, что происходит с андроидами. Умирает тот, кто жил. А мы просто перестаем функционировать. Для нас нет ни ада, ни рая, ни другой загробной жизни».

По спине Атласа пробежал нехороший холодок, сковывая все тело страхом. Он встряхнул головой, стараясь отогнать мрачные мысли — нервозность еще никому не помогала выполнять свою работу лучше. Он попытался переключиться на хорошее — в конце концов, если Асхетон верил в него, значит, для этого были основания, так ведь?

Тем не менее, вечером накануне операции его синдром самозванца вернулся с новой силой и без труда взял над ним верх. Все произошло быстро, и отличный момент оказался загублен на корню. В одну секунду Атлас, уже раздетый, сидел на коленях Сэлграна лицом к нему, наслаждался пламенными поцелуями и расстегивал пуговицы на его рубашке в предвкушении отличного секса. А в другую он уже болезненно всхлипывал и зарывался лицом между его плечом и шеей, раздробленный мыслью о том, что это может быть их последняя ночь.

Тело Атласа неконтролируемо вздрагивало — с ним никогда такого раньше не бывало. На задворках сознания мелькнула мысль, что люди называют подобное истерикой. Ни обдумывать ее, ни удивляться своему состоянию не было никакого ресурса — он не смог бы остановить свой эмоциональный срыв, даже если бы захотел. Сэлгран благоразумно не задавал вопросов и вместо этого крепко обнимал, гладя по волосам и иногда говоря «тише, тише».

— Обещай мне, — прошептал Атлас срывающимся голосом. — Что я увижу тебя первым делом, когда все закончится.

— Я не... — начал было Сэлгран, но был немедленно перебит полным бессильной ярости возгласом:

— Мне наплевать! Наплевать, понял?

Сэлгран покрепче прижал его к себе, проводя теплыми раскрытыми ладонями по его спине, и мягко сказал:

— Не беспокойся обо мне. Мое тело обладает повышенной прочностью, а я сам, помимо наглости и плохого характера — исключительной везучестью, чему ты неоднократно был свидетелем. Так что со мной все будет прекрасно. Я собираюсь наконец-то выполнить то, для чего и был создан — защищать свою планету. Ведь я — машина для убийства, не забыл?

Атлас притих в его объятиях. Некоторое время они просто сидели молча. Затем Сэлгран шумно вдохнул, и, чуть запинаясь, сказал:

— Когда ты пришел ко мне на «Ионии»... я был очень удивлен, но уж конечно не мог не воспользоваться моментом. Не самый лучший поступок, но тогда у меня не было выбора. Я до сих пор не знаю, что спровоцировало твое поведение, — он едва слышно усмехнулся. — Я перебрал кучу разных вариантов и постоянно возвращался к этому моменту в своих мыслях. Вначале ты спас меня, а потом проникся симпатией и поцеловал... И хотя ты представлял для меня опасность, как соперник, я не мог забыть твое лицо, твои сладкие поцелуи и твое бесподобное послушное тело в моих руках.

Атлас выпрямился, посмотрел на него и обескураженно заморгал. По-видимому, срыв существенно подорвал его когнитивные способности. Хоть он отчетливо слышал каждое сказанное слово по отдельности, значение всей речи неуловимо ускользало от него, и он не мог понять, к чему Сэлгран клонит.

— Мы оба знаем, как я плох в эмоциональных тонкостях, — торопливо продолжал Сэлгран, будто стараясь высказать мысль до того, как потеряет ее. — Но я способен распознать силу. Чем бы ни было это чувство, оно прежде всего сильное — этого достаточно для меня, чтобы считаться с ним.

— Сэл, подожди... — Атлас склонил голову и внимательно вгляделся в желтые глаза. — Ты что... признаешься мне... в любви?

Едва заметный румянец на его скулах дал понять, что дерзкая догадка оказалась верной. Атлас замер, не в силах отвести взгляда и пытаясь осознать услышанное. Он сам так долго ходил вокруг да около этого вопроса, трусливо не решаясь признаться даже самому себе — кто бы мог подумать, что из них двоих именно Сэлгран произнесет это вслух первым?

Его смелость отрезвила Атласа лучше любого успокоительного. Он улыбнулся, ощутив, что поселившаяся в нем с самого совещания тягостная смута немного отступила, заключил лицо Сэлграна в ладони и сказал:

— Помнишь, ты спрашивал, почему я выбрал тебя? Я не раз задавался тем же вопросом. Когда, а главное, почему я успел так привязаться к тебе, что даже пошел на компромисс с первой директивой? Я пытался найти конкретику фактов, логическую цепочку, вроде «событие А повлекло за собой событие Б», но всякий раз машинный подход заканчивался ничем. Как оказалось, все это время я искал ответ в совершенно другом формате и месте, — он вновь прижался к Сэлграну и прошептал: — Когда я синхронизировался с Асхетоном, я понял кое-что... а точнее сказать, я это почувствовал. Сэл... его привязанность к Мариам ощущается ровно так же, как моя привязанность к тебе.

— Атлас...

Они целовались — долго и упоенно, словно только что встретились после разлуки. В какой-то момент Сэлгран с присущей ему совершенно уникальной тактичной беззастенчивостью уточнил, могут ли они продолжить то, что начали. Атлас, которого к тому моменту уже унесла новая волна возбуждения, смог только кивнуть. Их секс был медленным и чувственным, удовольствие растекалось по сенсорам, как горячий мед, при этом не вызывая замыкания. Сэлгран был так нежен, что это казалось почти жестоким. Атлас до онемения сжимал его пальцы в замке и выгибался всем телом в такт его движениям, пока тот исступленно повторял его имя — снова и снова.

«Я хочу засыпать и просыпаться вместе».

«Нет, — со спокойной четкостью понял Атлас. — Засыпать и просыпаться вместе — это совершенно не дело. Засыпать и просыпаться... как я мог быть таким глупцом? Это же просто мелочь, капля в море! Этого не может и никогда не было достаточно. Я хочу вместе работать, отдыхать, спорить, соглашаться, принимать решения и просто наблюдать течение дней. Я просто хочу быть с ним».

Ночь пролетела мгновенно, но одновременно с этим она длилась целую вечность, застывая и въедаясь в память отдельными моментами. Они не разговаривали и даже не синхронизировались, большую часть отведенного им времени просто лежа вместе и наслаждаясь объятиями друг друга. Под конец они даже успели урвать пару часов сна, что было само по себе невероятно.

Наступившее слишком быстро утро прошло сумбурно. Оранго обнаружил вероятность ошибки в расчетах, и весь технический штат был спешно переориентирован на то, чтобы в очередной раз проверить все данные. По результатам трех раундов диагностики отклонений все же не обнаружилось, и прежде чем Атлас успел осознать что происходит, он уже находился на позиции, ожидая начала операции.