Утро для Ацуши началось с ошеломленного вздоха, когда он проснулся и обнаружил себя в объятьях Осаму, уточнение: в объятьях обнаженного и крепко посапывающего Осаму. Мужчина лежал боком, чуть придавив головой плечо Накаджимы, а еще бедро старшего детектива с комфортом разместившееся между ног парня.
Юноша вспыхивает и вспоминает события прошлой ночи. Красочные события. Собственное бесстыдное поведение и удовольствие, а также головокружительный полет в конце. А дальше, кажется, он вырубился…
Ацуши сглатывает слюну и замирает, когда натыкается глазами на оголенные участки тела Дазая – да те самые, которые мужчина обычно скрывает плотными повязками бинтов. Там ничего нет – по крайней мере того, чего бы требовала постоянное обматывание чистыми повязками. Обычная белая кожа – ни шрамов, ни увечий, ни татуировок, ни каких-нибудь странных отметин. Но тогда зачем Осаму это делает?
Ацуши задумывается, но в голову лезут всякие глупости, однако одна мысль кажется разумной – Осаму одарённый, что если способности детектива требуют выполнения каких-нибудь странных условий. Как со способностями многих других эсперов? Вон Куникида имеет ограничение размером своего блокнота. Или Катай-сан без своего футона, не способный применить свою силу…
Хотя, зная Осаму – Ацуши не удивился бы, если бинты являются частью каких-нибудь внутренних заморочек мужчины и дар тут не причем, кто знает…
Может когда-нибудь Дазай расскажет о себе больше – юноше бы этого хотелось.
Под одеялом и от тепла старшего становилось жарко – Ацуши пошевелился, он попытался выползти из объятий Осаму, как тот резко открыл глаза, уставившись на парня. Губы Дазая в одно мгновение растягиваются в похабную улыбку – таких улыбок у него Ацуши еще не видел, они заставляют младшего зардеется в смущении.
– Ацу-чан, – нежно говорит Осаму, он выпускает тело из объятий, но, тем не менее, хватает ладонью подбородок Накаджимы и властно оставляет глубокий поцелуй на опухших губах. – С добрым утром, сладкий мой.
– Осаму, – пищит тот из-за внезапного прозвища. – Пусти.
Еще немного насладившись сахарными губами Накаджимы, Дазай отпускает его, и ложиться на спину, вытянув ноги под одеялом, а руки закинув за голову.
– Надеюсь, что после всего, – начинает говорить бывший член портовой мафии, не скрывая довольства в голосе. – Ты, наконец, переедешь ко мне.
Эти слова заставляют Ацуши вспомнить о разговоре, с которым когда-то к нему подкатывал Осаму: о нём и о Кёко-чан и о каких-то странных слухах.
– Признайся, – вместо ответа выдает Накаджима, он садится на матрасе и сверху вниз смотри на второго. – Ты всё это придумал, да? Обо мне и о Кёко-чан – и сплетней о нас. – Юноша смотрит испытующе. – Это ведь все не правда?
Тот улыбается улыбкой хитрого лиса.
– Я не врал, – сообщает Дазай. – Эти слухи… о вас и, правда, болтали всякое.
Накаджима хмуриться, он почему-то не верить словам своего парня.
Мужчина резко вскакивает и опрокидывает юношу на спину, нависая сверху, склоняясь ниже, шепчет в самые губы, глядя при этом в глаза:
– Ведь именно я их и распространял.
Глаза парня широко распахиваются и он возмущенно задыхается.
– О-о…Осаму, ты… – едва справившись с собой, выдыхает он, однако Дазай затыкает его очередным ласковым поцелуем.
Спустя несколько минут натиска со стороны мужчины и упорства Накаджмы, старший партнер руками прижимая парня к себе и заявляет горячим дыханием:
– Ты мой.
– Это возмутительно, – для порядка говорит Ацуши, а сам весь горит из-за слов Осаму. – Но…
– Да-да?
– В обмен, я хочу того же.
– О! – Впервые юноша видит, как щеки Осаму заливает румянцем – ему это определенно нравится. – Да, я понял. Конечно, я тоже твой.
Сердце подскакивает к горлу и Накаджима прижимается к лицу Дазая несмелым поцелуем…
Прекрасный миг – начальной точки их долгих и крепких отношений, всё только начинается. Впереди вся жизнь и весь мир ждет, вперед к будущему…
Это не конец, до финала еще годы…
The end